Talking Down

I'm trying hard Not to be ashamed Not to know the name Of who is waking up beside me Or the date, the season or the city But at least the ceiling's very pretty And if you are holding it against me -Всегда подозревала, что я самая большая неудачница во всем мире, - проронила Гарриэт, обращаясь сама к себе. Она сидела за барной стойкой, спиной к бушующему морю пятничных работяг, отмечающих конец недели в ближайшем к их офису пабе. Гарриэт скомкала салфетку с косым телефонным номером, выведенным нетвердой дрожащей рукой какого-то джентльмена, угостившего ее виски. Она подняла прозрачный стакан, прищурила глаз и оценила оставшееся количество жидкости на дне, взболтала содержимое и выпила залпом. Прилипчивое тепло стекло по пищеводу, желудок обдало жаром. Гарриэт поморщилась от боли и удовольствия. Она была сторонником теории о том, что раны душевные излечиваются через тело. Алкоголь был ее панацеей от всего стреесового и депрессивного, начиная от задержки зарплаты кончая разрывом с очередной подружкой. Гарриэт не нуждалась в счастье человеческом, ее эфемерно-химическое было ей привычнее. Рука Гарриэт нырнула в задний карман джинс, нащупала смятую пятифунтовую банкноту и несколько монет достоинством в 10 центов. Гарриэт разочарованно вздохнула. Такие деньги пророчили ей вечер в досадном полутрезвом состоянии, что совсем не удовлетворяло запросов ее расшатанных последними неудачами нервов. Гарриэт нуждалась в своем лекарстве. Она заказала стакан колы - это было все, на что хватило ее денег, и принялась меланхолично жевать трубочку для коктейля - что бы хоть чем-то занять себя, отвлечься от своих демонов, настойчиво требующих дозы синтетических эндорфинов в алкоголе. Гарриэт допивала уже выдохшуюся колу, когда на соседний стул опустился мужчина. Гарриэт оценивающе посмотрела на него. Агатово-черные глаза мужчины оставили ее равнодушной, взгляд Гарриэт зацепился за золотые запонки, серый твидовый костюм и галстук с узором из геральдических лилий. Гарриэт почувствовала, что он - ее шанс не дать вечеру окончательно скатиться в уныние. Она склонилась к самому уху мужичины и прошептала -Вы не могли бы заказать мне рома? Грамм 150? Я расплачусь. Позже, сейчас я не при деньгах. -Не переживай, ты расплатишься сполна, - ответил мужчина и сделал заказ. Следующие 8 часов жизни Гарриэт заволокло туманом, таким же сизым и непроглядным, как туман на улицах Лондона в момент ее пробуждения. Утро пришло снова, скользнуло по векам Гарриэт первыми солнечными лучами. Гарриет зажмурилась и потянулась. Она лежала на широкой кровати, застеленной черным шелком, на чуждой ее шее и голове подушке клубком свернулись незнакомые запахи, чужие черные волосы в миллиметрах от ее полуслепых после сна глаз. Рука Гарриэт наткнулась на чье-то тело, мужское тело, от осознания того, что она провела ночь с мужчиной, ее передернуло. От ее прикосновения мужчина проснулся и повернулся лицом к Гарриэт. Его глаза, такие темные, что Гарриэт не видела в них своего отражения, по правде говоря, она и не хотела видеть. Не хотела знать число, время года, город, эти факты блуждали во тьме ее сознания, во тьме глаз мужчины рядом с ней и не находили выхода. -Доброе утро, Гарриэт. Гарриэт выскользнула из-под одеяла, ее босые ноги коснулись холода паркета. Ее нагое тело блестнуло в солнечном свете, мужчина невольно залюбовался кольцами ее светлых, как у брата, волос, бледной до синевы кожей, и черничным пятном синяка на бедре, которое он сам же ей и наставил. Мучина усмехнулся. -Если я еще захочу тебя увидеть, угостить тебя выпивкой, я тебе напишу. И ты придешь. Обязательно. Ты поняла? Мой номер в твоем мобильном.Ах да, запомни мое имя, меня зовут Джим, Джим Мориарти. -Сегодня в 22:35 где и в прошлый раз, не опаздывай. ДМ Гарриэт пришла. Совсем неплохо было сидеть в баре, пить за чужой счет, слушать чужие рассказы о шахматных партиях по захвату мира, можно было даже вставить пару предложений, но зачем, когда ему так нравилось говорить и быть слушаемым. Гарриэт лишь кивала и запивала его слова виски. Иногда он брал в руку прядь ее волос, жидкое золото текло сквозь его пальцы, а она вспоминала, как стригла волосы над раковиной и жидкое золото устремлялась в воронку водостока. Иногда он разрешал ей закурить в его присутвии, и тогда синий Pall Mall горчил дыхание им обоим. Каждую пятницу, в 22:35 они встречались, и Гарриэт сразу ничего не хотелось, кроме как звук его голоса слышать. -И знаешь, когда ты в полиэтиленовом пакете, или на железном столе в морге разлагаешься, или по частям в парке, голова в ярде от тела - тогда неважно, какого цвета твои волосы, кто твой брат или какой у тебя размер ноги и груди. Все одинаково уродливы, бедны и безродны,-закончил свой монолог Джим и нежно поцеловал запястье Гарриэт. Из бара они вышли рука об руку, Гарриэт цепрлялась за скользкую ткань его пиджака, и старалась не упасть среди дороги, каблуки ее вязли в брусчатке, сдержанный смех щекотал горло. Ночью Джим повернулся к Гарриэт, кровать скрипнула от его движения. -Секс - это, безусловно, приятно. Но он не то, ради чего стоит жить. И деньги это не то. Может, любовь достойна того, что бы жили во имя нее? Нет, это все не то, не то. А ты ради чего живешь, Гарриэт? Она всмотрелась в темноту его глаз, сливающуюся с темнотой ночи, вспомнила, как в понедельник встает позже, чтобы лечь раньше, сокращает дни недели чтобы наступила пятница как можно скорее, что бы снова в 22:35 был только голос Джима, заполняющий все ее существо, до последнего атома. Гарриэт не находит слов для ответа. Пятница, Гарриэт глотает ночной воздух, она бежит, боится опаздать на ее 22:35. Она приходит вовремя, но их обычный столик в замой глубине зала пуст. Она в недоумении вскидывает брови, Джим всегда был пунктуален до чертиков. Она садится за стол, достает пачку сигарет, машет официанту чтобы сделать заказ. Но вместо заказанного мохито ей приносят бутылку виски и конверт. Гарриэт вышла из бара, опустилась на бордюр, откупорила бутылку, отпила и вскрыла конверт. "Добрый вечер, доброе утро и добрый день, Гарриэт. Ах да, и с днем рождения, с новым годом и с другими грядущими праздниками, с которыми я не смогу тебя поздравить лично, ведь здесь наши пути разойдутся. История наша не драма и не роман, сама понимаешь, как же просто, когда истории нет. Как и обещал, ты расплатилась сполна. ДМ"