Когда его совсем не ждёшь

      Как же много одиноких людей! Одиночество обволакивает и занимает вокруг всё возможное пространство. И уже оно решает, что сегодня будешь делать, а не ты. К одиночеству привыкаешь. С ним спокойнее и понятнее. Когда знаешь, как пройдёт ближайшая неделя или месяц, не испытываешь, по крайней мере, переживаний о несбыточных мечтах. Ты просто будешь наедине с собой. Одиночество какая-никакая, но стабильность.       Так успокаивал себя Тэхён, в очередной раз заваривая одинокий, как и он сам, рамен на ужин. Такая «стабильность» встала в горле уже не хилым комом и давила, давила, давила день за днём на самооценку.       Спрос рождает предложение. Не так ли?! А что имеем мы?.. Спроса, конечно, ноль. Предложение — одно. Зато какое! Сидит в обтягивающих боксёрах на кухне с мятными шторами, поглощает рамен, обжигая пухлые губы, и сетует на судьбу.       Отчаяние особенно сильно накрывает в такие серые дождливые вечера. Спор с самим собой, как всегда, оказывается проигран. Остатки ужина безвозвратно остывают, теряя насыщенный вкус. А Тэхён, кажется, теряет последнюю надежду. Или скорее терпение. Завтрашний пятничный вечер заранее пугает своим разнообразием. Клуб. Да, наверное, клуб. Выход из зоны комфорта будет немного болезненным, но таким необходимым. Физиология кричит, сердце плачет, разум теряет контроль и сдаётся в объятия завтрашней эфемерной эйфории. В общем, была не была.       «Была», — понимает Тэхён, когда просыпается от неидентифицированного шума в чужом доме.       Кроме него в комнате находятся ещё трое мужчин, двое из которых лежат с ним на огромной кровати, а ещё один и является источником этого противного шума. Кричит, говорит что-то бессвязное для сонного ума Тэхёна и явно находится в шоке. Это он-то в шоке? В каком шоке пребывает Ким — вообще сложно описать. Он, как рыба, шевелит губами, но не может связать даже пары слов, совершенно охреневая от такого доброго утра. Или какое сейчас время суток? Тэхён не помнит почти ничего. Он что, влез в какую-то гомошведскую семью? Кто эти три человека? И чем они занимались ночью? Но Ким, простите, натурал. Конечно, мужская задница не сильно отличается от женской, но… Стоп. Задница. О заднице хотелось думать сейчас меньше всего. Прислушавшись к себе и поёрзав на кровати, боли или неприятных ощущений Тэхён не заметил. Значит, трахал, по крайней мере, он, а не его. Это милое умозаключение Ким и отпраздновал счастливым громким выходом, чем обратил на себя много лишнего внимания.       — А ты чего завздыхал, помятый эскортник? — полетел в его сторону неприятный комментарий от третьего неопознанного мужчины, всё ещё стоящего над другими, смиренно лежащими душами.       Не один Тэхён не понимал, что происходит. Но он всё ещё радовался нетронутой заднице.       — Чего? Это вы мне? Я… Я… — Ему не дали договорить его непродуманную возмущённую речь.       Один из лежащих мужчин, к счастью, подал голос, делая жалкую попытку что-то пояснить:       — Чонгук, подожди. Зачем ты так?..       — «Зачем»? — Миловидный, как успел заметить Тэхён, брюнет был совершенно зол от происходящего. — «Зачем», говоришь?! А затем, что я знал, что вот этим всё и закончится! — кричит он, обращаясь уже к другому лежащему мужчине. — Ты этого и хотел?! Вот и получай! Как понимаю, вы сегодня весело провели время. Могли бы и посимпатичней кого-нибудь найти себе для развлечений. Adiós, ребята! Извините за беспокойство! — прокричал напоследок парень и выскочил пулей из комнаты, неприлично громко хлопнув дверью.       Утро переставало быть томным. Голова болела, тело не слушалось, а остатки серого вещества ещё мирно досыпали положенные организму восемь часов.       — Э-э-э… — напряжённо промычал Тэхён.       Он отчаянно пытался составить логичный вопрос по поводу происходящего, как память сама нещадно дала о себе знать — и прозрение окатило холодной волной.       Вечер в клубе явно не задался. За два часа Тэхён даже взглядом, длиннее секунды, ни с кем не переглянулся. Его совсем никто не заинтересовал.       — Пустая трата времени, — прошептал он устало.       В жаждущий любви организм опрометчиво вливался различный алкоголь, что и привело к довольно странным последствиям. К Тэхёну подсели двое симпатичных мужчин, примерно на лет пять-семь старше его самого. Ну, как к нему… Собственно, вовсе и не к нему, а за барную стойку. Заказав по стакану виски, мужчины о чём-то между собой переговаривались. И улыбались. Так нежно улыбались друг другу, что даже пьяный мозг Ким сразу понял: они геи. Ну не могут два гетеросексуальных мужика пить виски, периодически демонстративно слизывая языком мифические капли с губ, и кидать друг на друга недвусмысленные взгляды. А впрочем… впрочем, Тэхён нехило так задумался. А почему, собственно, нет?! Может, так у него шансов больше будет. Неожиданно пьяный мозг сгенерировал единственно возможный вариант познакомиться — и Ким повернулся к мужчинам по соседству.       — Третьим возьмёте? — улыбаясь, спросил он и на всякий случай так же призывно облизнул губы.       — Что, простите?       — Прощаю! Ну дак что? На глухих вы точно не похожи, господа. — Тэхёна безвозвратно понесло вразнос. Даже сам не особенно понимая зачем, он твёрдо добивался компании незнакомых мужчин.       — Молодой человек, вы нас совершенно не интересуете, — бескомпромиссно парировал блондин в чёрной рубашке.       — Подожди, Юнги, — вклинился в разговор брюнет в тёмно-синем костюме, а затем прошептал уже что-то на ухо возмущенному приятелю и выжидательно посмотрел.       — Нет, ни за что! — повысив голос, ответил блондин. — Ты хочешь, чтобы Чонгук меня со свету жил? И так устал быть для него несчастным извращенцем-геем, совратившим его святого брата!       — Тсс! Говори тише! Может, тебе рупор ещё дать? Мы не в Америке, идиот! А я тебе говорю, что этот мальчик как раз во время. Где мы ещё найдём такого желающего?       — А я говорю — нет! Да и вообще ты меня своими идеями с ума сведёшь, Хосок. Откуда в тебе это всё берётся? Твой брат ещё меня извращенцем считает.       — Да при чём тут мой брат…       — При всём!       Глаза Тэхёна, увеличившись в геометрической прогрессии, разглядывали то одного мужчину, то другого.       — Ну и? — вышел он из алкогольного ступора.       — Ничего! Свободен! — крикнул Юнги, демонстративно отворачиваясь.       — Эй-эй, постой. Сколько тебе лет, парень? — спросил Хосок.       — Мне уже двадцать пять годиков. Просто я охуенно молодо выгляжу, — объявил Тэхён.       — Поехали! — повернувшись к настойчивому парню, скомандовал Чон.       — Нет! — рявкнул Юнги. — Я против!       — Посмотрим, что ты скажешь через полчаса, милый! — произнёс он и обратился уже к Тэхёну: — Поехали, детали сообщу в машине.       А что Тэхён?! Он пьян, горяч и непонятно куда и с кем едет явно за город. В элитный район частных больших коттеджных домов.       В общем, план Хосока ясен как белый день. Он в качестве вступления объявляет, что они с Юнги вот уже три года вместе. Безумно любят друг друга, изменять не собираются, но перчинки в отношения добавить хочется. Тэхёну дано ответственное задание — наблюдать за их играми в постели всю ночь. Ну и подрочить ещё можно. Как же без этого!       После сказанного в машине резко слышится ржач Тэхёна и нечленораздельные вопли Юнги.       — Блять, Хосок, как ты себе это представляешь?! Я в порноактёры не записывался!       — Молча, дорогой. Делаем всё, как всегда. А наличие этого мальчика только накалит обстановку. Как тебя зовут, кстати?       — Ким Тэхён… Ну вы даёте, ребята! А что, почему бы нет?! Я не против. Гей-порно я ни разу не смотрел. До меня, надеюсь, дело не дойдёт?       — Даже не мечтай! — отрезал Юнги. — А то физиологическая потребность ходить по клубам больше тебя никогда не посетит.       — Да шучу! Я вообще натурал, между прочим. Мы подругу никакую по пути не можем захватить?       — «Подругу»? Ты на хрена тогда попёрся с нами, натурал? — вопрошал Хосок.       — В душе не ебу, честное слово! Почему бы и нет? Жизнь одна, — рассуждал Тэхён.       — Ну-ну… Слова настоящего натурала! Тебе повезло, что на нас сегодня нарвался. А то пьяный ты походу вообще без башки, — засмеялся Юнги.       — Что есть, то есть, — поддержал шутку от чего-то довольный Ким.       Приехавшая домой троица ещё накатила за знакомство виски и чего-то ещё, но Тэхён смутно помнит чего.       — За раскрепощённость! — объявил тост Хосок и подмигнул Юнги.       Пока мужья готовились к важной части ночи, Ким весело и технично опустошал их бар. Так что, когда Хосок расположил его на диване напротив большой шикарной кровати и сказал делать своё дело, Тэхён вообще ни хрена не соображал.       — Ну что, дорогой, давай-ка сразу с позы 69 начнём. Снимай халат, — томно шептал Хосок, приближаясь к Юнги. — Хватит стесняться, все свои.       Губы нежно сомкнулись. Мужчины начали с почти девственного поцелуя. Идиллию нарушил звук, который не спутать ни с чем.       Тэхён блевал в ведро со льдом из-под шампанского. Точно! Они пили ещё шампанское! Ну кто пьёт его после виски?! А впрочем, этот вопрос Ким будет задавать белому другу, который, кажется, стоит так же, как вся его квартира.       Интимность момента явно была нарушена. Полночи хозяева дома следили за нерадивым гостем, который всё ещё был не против подрочить на горячее гей-порно. Как Тэхён утром оказался в их кровати, так никто и не вспомнил. Спать его тщетно пытались уложить в соседней гостевой комнате.       А утром, видимо, пришёл тот самый Чонгук, который и устроил им разнос полётов. Очень интересно и ни хрена непонятно. И стыдно на самом деле.       Как смотреть на хозяев дома, Тэхён совсем не понимал.       — Простите, — прошептал Ким, всё так же с трудом вспоминая, как куролесил полночи. И зачем вообще он сюда попёрся? Экспериментатор хренов!       — Хм… Да ладно, расслабься, с кем не бывает. — Юнги был на удивление совсем не строг с нашкодившим гостем.       Видимо, его нежелание подобных экспериментов было сильнее порыва убить Тэхёна за испорченную ночь с любимым человеком. Хосок вообще промолчал. Вздохнул и вышел из комнаты.       Завтракали тоже в тишине. Тэхён предпочёл только кофе: после вчерашнего на еду смотреть не хотелось.       — Это, конечно, не моё дело, но почему твой брат позволяет себе врываться в вашу спальню с утра пораньше? — осмелившись, спросил Тэхён.       — Ой, это вообще сложная история, — начал Хосок.       Юнги сразу же перебил его:       — Можно я расскажу, дорогой?       Неловкость ушла как-то сама собой, и трое мужчин спокойно разговаривали за обеденным столом.       Как оказалось, Чон Хосок и Чон Чонгук — родные братья. Их отец, довольно крупный в Корее промышленник, профинансировал открытие совместного бизнеса. Официально Хосок, старший брат, был генеральным директором фирмы, Чонгук — его замом. Но по итогу обязанности и доходы они делили в равных долях.       И всё было просто замечательно. Братья вели бизнес, иногда позволяли себе отдыхать, в том числе и в компании женщин, пока Хосок не познал кризис ориентации в лице Мин Юнги. Он влюбился в мужчину. В Корее. Это вам, как говорится, не Америка. Корея — страна со своими нормами и принципами. И гомосексуальные отношения здесь вовсе не в почёте. Под угрозой также оказался и бизнес. Генеральный директор такой известной фирмы — гей. Подобные новости нанесли бы огромный урон репутации. Конечно, Чонгук рвал и метал. Несколько знакомых вообще отказались от общения с братьями, когда случайно узнали о личной жизни старшего Чона. Родители тоже восприняли, мягко говоря, неоднозначно. Если мама просто проплакала два дня, то отец был в настоящем бешенстве.       Друзей геев они себе не завели, да и не искали. Вот и справляли все праздники за последние годы втроём. Чонгук не мог бросить брата: он был самый близкий для него человек. Его хён. Его пример. Поэтому в качестве громоотвода был выбран Мин Юнги. Мало того что Чонгук не утруждал себя в том, чтобы ограничивать поток неприличных слов в адрес мужчины своего брата, так ещё и следил за ним, активно пытаясь уличить в измене.       Мин Юнги никогда не скрывал и не стеснялся своей ориентации, за что тоже потерпел немало. Близкие такое принять не смогли. Естественно, мужчины у него были и до Хосока. А вот у Хосока он первый. И как говорит Чонгук, точно последний! Поэтому Мин был и грязным извращенцем, и изменником, и ещё много кем. Если учитывать, что раньше он просто работал в такси, — кстати, так они с Хосоком и познакомились, — Чонгук подозревал у него и корыстный мотив.       В общем, шаг влево, шаг вправо — и Мин Юнги был опять весь в грехах. Зная, как Хосок любит брата, провоцировать на новый скандал он никого не хотел. Скрывать ему было нечего. Но правила игры Мин принял давно и репутацию любимого бережёт, как, собственно, и его самого. Вот и получается, что Чонгук, можно сказать, их единственный близкий человек, и то с очень сложными отношениями. Никто из троицы так и не забыл, как в их первую встречу младший Чон активно отработал на Юнги свои боксёрские удары, когда заметил, как он говорил, «какого-то блондина, засасывающего по самые гланды брата и активно сжимающего в руках его задницу».       Кстати, тогда был их первый поцелуй. Хосок в очередной раз вызвал такси — и это при личном-то водителе! — и Юнги наконец привёз его в рай своим долгожданным поцелуем, припарковавшись прямо около дома. В тот период осторожность была им совершенно чужда: гормоны бурлили уж слишком сильно. Удивительно, что подобная выходка осталась без внимания соседей.       — М-да… — протянул Тэхён. — Теперь хотя бы немного понятна его неадекватная реакция.       Парни засмеялись.       Кофе был выпит. Ким понимал, что пора сматывать удочки и уезжать. В протрезвевшей голове идеям о сексуальных экспериментах с мужчинами места не было. Как же он был рад, что всё-таки ночью оказался в доме адекватных ребят. Хоть их ориентация его совершенно не смущала и гомофобом Тэхён не был, но всё же ощущал себя странно.       Секундную заминку в разговоре нарушил звук открывающейся двери. Ключи от дома были только у Чонгука, поэтому тут и думать было нечего: он вернулся с нравственной проверкой.       Сегодня утром младший Чон завёз брату важные документы. По договорённости он просто должен был оставить их в прихожей, но чужая, явно не брендовая мужская одежда и обувь привлекли его внимание и сразу нарисовали в голове сумасшедшие образы. Юнги всё-таки изменяет его брату. О наличии дома Хосока Чонгук тогда даже и не подумал. Голова перестала работать — хотелось только надавать по первое число наконец-то проколовшемуся изменнику. Когда он зашёл в спальню, челюсть у него открылась сама по себе. Его брат, Мин Юнги и ещё какой-то левый парень лежали полуголые на большой кровати.       «Юнги настоял», — сразу решил злой Чонгук и принялся будить виновника.       Зайдя в столовую и окинув всех недовольным взглядом, младший Чон спросил:       — Кофе ещё есть?       Налив себе чашку, сел за стол. Хосок часто отпускал прислугу на выходные, чтобы чувствовать себя ещё свободнее, поэтому самообслуживание в этом доме было совершенно нормальное явление. Братья не родились с золотой ложкой во рту и сами могли всегда о себе позаботиться.       Успокоившись, Чонгук десять раз пожалел о своей выходке. Забежать утром в спальню брата — ничего лучше не придумаешь. А если бы он реально стал свидетелем группового секса. Потом стереть это из головы помог бы лишь маразм.       На самом деле Чонгук вроде как давно смирился с ориентацией и выбором брата, а такие выпады делал скорее по старой памяти, да и боялся самому себе признаться, что это его давно не колышет. Он успокоился и принял сердцем. Но не головой.       Сейчас ему было определённо стыдно и неловко. Пора кончать с этим бредом. Если Хосоку нравится трахаться с мужиками, пускай хоть затрахается, лишь бы был счастлив. А он — Чонгук давно заметил — был счастлив, и походу это надолго.       Зная младшего лучше всех, Хосок сделал примирительный шаг первый:       — Чонгук…       — Чего?       — Завязывай, а, — говорил он как можно нежнее. — Ты же понимаешь, что ничего не было и…       — Так! Стоп. Я знать ничего не хочу, и вообще ноги моей здесь больше не будет.       — Ну наконец-то, — не смог сдержаться Юнги.       — Опять началось. Может, хватит, а? — Хосока тоже понесло. — Вы мои самые близкие люди, а ругаетесь уже три года. Чонгук, я люблю тебя, но так устал. Может, тебе пора начать уважать мой выбор?       Тэхён чувствовал себя явно лишним на этом «семейном празднике».       — Ну я пойду, — прошептал он, тихо вставая из-за стола, но, встретив взор шести недовольных глаз, замер.       — Куда ты пойдёшь? Мы за городом, — буркнул Юнги. — Эй, зятёк, отвези Тэхёна. Ты же всё равно сейчас уезжать собрался, а парню полдня самому добираться, — обратился он уже к младшему Чону.       — Ещё чего? Пускай сутенёр его за ним приезжает!       — Чонгук! Какой на хрен «сутенёр»? Чё ты несёшь! Парень просто запутался и переночевал здесь, а сейчас ему надо домой. — Хосок был готов ему втащить.       Тэхён же, поняв, что от парня слова хорошего не дождаться, спокойно сказал:       — Не стоит, я сам. До свидания. — Он развернулся и пошёл в прихожую.       — Откуда в тебе столько злости? — спросил Хосок.       — Трахаться чаще надо, — парировал Юнги. — Довези парнишку, не будь мудаком. Если что, он натурал вообще. Голубым тебя не сделает за одну поездку.       — Ладно, — резко выдохнув, на удивление быстро согласился Чонгук. — Хрен с вами, не голубые.