Гонка со временем

— Кролик должен, не оглядываясь, бежать по тропинке, а Алиса должна умереть. Надеюсь, я ничего не перепутал. Давно не рассказывал эту сказку. У Кэрролла (Шляпника, Белого Рыцаря и ещё Бог весть кого) волосы поседели, кожа обвисла мерзкими складками, глаза посерели, будто их припорошило пеплом. Старость приковала его к постели, лишив практически всего, кроме способности говорить. Общаться с теми, кого другие не видели никогда. Сидящие у кровати гости — умершие, нерожденные, сторчавшиеся или не существовавшие вовсе — переглядываются между собой так, будто замышляют заговор. Ещё один. Какой по счёту Кэрролл уже не помнит. — Нет, сейчас мы играем в другую игру, — отзывается Белый Кролик, поправляя ножны меча. — Бег со временем. Кэрролл заинтересованно поворачивает голову в сторону говорящего. Шею пронзает привычной острой болью, будто меч Кролика сейчас прошёл между позвонками. — Победит тот, кто прикончит старого пердуна, — тот, кто раньше был 89-ой Алисой, язвительно кривит губы и нащупывает пистолет в кармане. Кэрролл знает, что дуло направлено на него, но это вызывает лишь едва заметное чувство ностальгии. Словно лицо обдало тёплым ветром. — Ты готов присоединиться, мой верный Шляпник? — обращение Королева Червей выделяет ярко-красным (ненавидимым им с первой убитой проституки) ядом. В ответ ему раздаётся тихий звон: в стакане с виски перекатывается лёд. Мышь Соня пьёт за собственный упокой. Впрочем, Кэрролл уверен, что Королева этого не слышит. В конце концов, было бы странно, если бы своих жертв слышал кто-то кроме убийцы. Валет достаёт из-за спины очередную табличку. «Согласишься, и твои часы снова остановятся». Сам смотрит на свои, раздражающие мерным тиканием. Лицемер. Кэррол заливается стариковским смехом, то глухим, то визгливым, и тянет руку к лежащим рядом с кроватью листам бумаги. До того, как придёт смерть, он успеет придумать новую историю, разочароваться в ней и уничтожить, порвав на клочки.