Затишье

      Адепт мирно потягивает вкуснейший чай, приготовленный его господином, перекинув ногу на ногу. Пар клубится от фарфоровой кружки с едва заметными узорами, что потёрлись со временем и потеряли свою яркость, но от того сосуд становился лишь ценнее, пронеся с собой воспоминания сквозь года. Даже кипяток тот пил бесшумно (наученный манерам от Чжун Ли) и отхлебнув, Сяо открывает глаза, поднимая их на Тарталью, что смотрит на него с чуть надутыми губами и заметно выросшим животом, который тот до сих пор пытался прятать под одеждой.       Безуспешно, к слову.       — Если честно, я хотел пронзить тебя копьём насквозь, как только узнал, что ты носишь ребенка Господина.       Но скрывать уже было бесполезно, когда все в Банке видели, в каком их Великий и Могучий Предвестник положении, а письмо с просьбой о декретном отпуске уже было отправлено кораблем в Снежную прямиком в личную почту Её Высочества Царицы.       Сказать, что Царица и остальные восемь предвестников были поражены — это не сказать ничего. В Заполярном Дворце новости распространяются очень быстро, даже если эти новости под грифом «секретно» и вообще знал только Пьеро. Пьеро обмолвился парой слов с Дотторе — ближайшим по порядковому номеру Предвестником (и нет, они общались не по этой причине. Вернее, не только по этой. Просто Дотторе был тем, кого Пьеро собственноручно привел в Фатуи, и общение у них как-то само завязалось на почве общей ненависти к высшим Богам и личного желания Доктора поближе познакомиться с выходцем из Каэнриа, ха), Доктор — со своим любовником Панталоне, Панталоне, в свою очередь, ненавязчиво сообщил эту новость Арлекино, что питала особые чувства к детям (уже подозревая, что ждет ребенка, родившегося непосредственно среди Предвестников), а та поделилась в Сандроне и Колумбино. И пошло поехало по скользким полам ледяного дворца.       Чайлду все ещё было непросто справляться с мыслью, что половина предвестников считает его наивным дураком. А ведь он просто строит свое счастье с любимым человеком, и не выдал никаких военных тайн. Хотя Пульчинелла, который давал свою голову на отсечение, но просил Царицу принять этого маленького и талантливого омегу в ряды Фатуи, придерживался нейтралитета, а Дотторе написал душевный отклик, как бы сильно он был рад, получив их ребенка на пару опытов, сама же Царица, оказывается, любила детей. В своем коротком письме она пожелала Чайлду всего самого наилучшего и ожидание его скорейшего возвращения на родину и службу. Об этом еще предстоит подумать…       — Как мило с твоей стороны, Сяо. Сайфу оценит, когда появится на свет. — Тарталья улыбается ему своей холодной, непоколебимой улыбкой. — Кстати, кем ты ей там приходишься? Надеюсь, самым дальним родственником по пятому копыту третьей пятки лошади кузины Сяншена.       — Взаимно, Тарталья.       — Мальчики.       Омега и альфа-адепт замолкают, одновременно поднимая взгляд на прайм-альфу. Сяо напряжённо выдыхает, колебля пар над чашкой, но стискивает челюсти со стуком. Молчит и слушается. Удивительно, на самом деле, как такое свободолюбивое существо, как обладатель анемо-глаза бога, да к тому же еще и альфа, подчинялся другому альфе, не насилуя при этом свои фундаментальные биологические устои.       Чжун Ли терпеливо вздыхает и улыбается, ставя ещё две кружки чая на столик, и садится рядом с Тартальей, не забыв погладить его по спине. Тот охотно выгибается назад, на что Чжун Ли довольно улыбается уголок губ.       — Не ссорьтесь. — Мягче продолжает он, не убирая руку, которая по хозяйнически пристроилась у Аякса на пояснице, принявшись ее массировать. Зная, насколько сильно у омеги она ноет от постоянного напряжения и ношения ребенка. — Вы оба понимаете, что тебе, Аякс, нельзя нервничать.       — Да кто ж тут нервничает… я не нервничаю… — Принимается бормотать омега, опустив нос вниз. — Просто будущий… — Аякс поднимает на Чжун Ли свои глубокие, синие, встревоженные глаза. — Кем Сяо ей приходится?       В последние несколько месяцев у него так быстро менялось настроение.       — Хм. — Альфа издал задумчивый звук, приложив пальцы к подбородку. — Формально, Сяо же не мой ребенок.       Сяо на этих словах едва заметно, но беспокойно щурится, ожидая продолжения. Было видно невооружённым взглядом, как он впитывал каждое слово своего Господина, каждое его предложение или наставление, даже после стольких лет. С того момента, как Чжун Ли ушел с поста Архонта, они стали видеться ну непозволительно редко: все внимание прайм-альфы занимала либо работа — почему-то Чжун Ли нравилось контактировать с миром мёртвых и живых, — либо этот гаденький Тарталья. Ревновал ли Сяо?       На этот вопрос он решал отвечать «я не имею право испытывать никаких чувств к Господину кроме уважения, преданности и страха. Какая к черту ревность?» Но подсознательно он понимал — да. Ему не хватает тех времён, когда Рекс Ляпис обитал в подземных катакомбах, созданных по велению его руки, в форме Дракона, прокладывая ходы для экстренной эвакуации жителей или убежищ, в случае, если какое-нибудь чудовище нападет на города и деревни. Подземная сеть была поистине впечатляющей, и почему-то Сяо, Златокрылый Король — маленькая золотая птичка, заточенная под землёй со своим хозяином, чувствовал не клаустрофобию от лишения свободы (чувства, присущего всем анемо) и панику, а спокойствие и защиту. Почему-то он не боялся, что в один день каменные шахты разрушатся, и если не сломают ему все кости и не сомнут внутренности в труху, то прижмут его крылья навсегда к этой бренной земле. Почему-то… Нет, не почему-то. Он просто доверял Чжун Ли. Полностью и бесприкословно.       Они пили чай. Ели миндальный тофу и ходили на множество церемоний, когда Моракс решал показать свою божественную сущность народу. Сяо везде и всегда сопровождал его. И нередко бывало, что он присутствовал, когда Рекс Ляпис и Творец Гор возводили новые возвышенности, а он с Гуй Чжун наблюдали со стороны, наслаждаясь своим Богом и возлюбленным. И как быстро всё изменилось…       Горы были созданы, чтобы усложнить проведение боевых действий противнику, города и поселения стирались в порошок, люди затаивались под землёй в шахтах и в пещерах, медленно умирая от отсутствия продовольствия, подземные каналы рушились, умирали божества, погибали целые нации, исчезали богатейшие на ресурсы и артефакты подземелья.       Умерла Гуй Чжун. Вместе с ней умерла часть сердца Чжун Ли.       Народ долины Гуй Ли был переведён к морю, и вскоре основался порт Ли Юэ, в который через сотни лет прибыл громкий, раздражающий Предвестник.       — Но он мне как сын. Мой ребенок, мой воин и адепт.       На лице Сяо появляется что-то похожее на смущение, и он опускает взгляд и голову, выражая почтение к своему господину.       — Первенцов всегда любят больше.       Тарталья сбивает весь их настрой шуткой, глупо хихикая, а Сяо раздражённо рычит.       Чжун Ли тихо, бархатно смеётся, поглаживая Чайлда вдоль талии, добавляя какого-то волшебного звучания в свой голос.       — Я люблю всех своих детей. И уже существующих, — он с улыбкой и хитрым прищуром смотрит на Сяо, — и ещё не появившихся на свет. И тебя люблю, Аякс. — А своего омегу он целует в висок, от чего тот прямо преображается и светится, широко улыбаясь.       — Кстати, а Венти скоро будет? Мы его тоже звали на чай. — Вспоминает Тарталья, снова подняв глаза к Чжун Ли.       — Этот пьяница постоянно опаздывает, хотя у него один из самых быстрых способов передвижения. — Цедит Чжун Ли, с секунды на секунду готовый почувствовать знакомое присутствие сильнейшей анемо-стихии на пороге дома.       — У Венти есть крылья? — Недоуменно спрашивает омега, наклонив голову к плечу.       Сяо хмыкает с его наивности, закатив глаза.       — Когда-то были, родной. Они появляются только в полу-божественной форме, как у меня рога и хвост, когда я превращаюсь.       — Когда-то?..       Тарталья непонимающе склоняет голову к плечу, задаваясь немым вопросом в глазах с надеждой на продолжение, но затем кладет руку на живот, морщась от внезапных толчков ребенка по его почкам и мочевому пузырю, и одновременно с этим в дверь громко стучат, а на кухне снова противно свистит чайник. Омега сжимается от такого количества звуков в одну секунду, и испускает феромоны дискомфорта и беспокойства, отчего все инстинкты альфы напрягаются, а зрачки Чжун Ли становятся вертикальными.       — Сяо, дверь. — Властно говорит Чжун Ли, быстро поднимаясь с дивана с целью устранить все причины беспокойства своей беременной омеги. Запах в воздухе заставляет и его, и природную натуру альфы у Сяо встрепенуться. — Я сейчас выключу чайник. — Он на секунду смотрит на скорчевшегося омегу, держащего руку на животе. — Родной, сильно толкается? — Чжун Ли наклоняется к нему и заглядывает в зажмуренные глаза.       — Да. — Сквозь зубы цедит Чайлд, но услышав такой близкий, родной голос, немного успокаивается. Глубоко вдыхает и выдыхает, хоть ребенок и сдавливает все его органы. — Чертовски. Я же должен родить со дня на день по словам Бай Чжу. — Говорит он чуть громче, чтобы альфа слышал его, когда уходит на кухню. Невольно прислушивается и Сяо, открывающий дверь анемо Архонту и заключая его в нежные объятия.       — Со дня на день? — Тихо переспрашивает адепт, косясь через плечо, когда Венти повисает на его шее с протяжными «Сяяооооо, моя любоооооовь~». — Венти…       — Ой, а чего это мы такие хмурые? — С улыбкой протягивает бард, дуя губы. — Я соскучился вообще-то.       — Я тоже соскучился.       Венти смягчается в лице, немного молчит, смотря на Сяо, хмыкает, и медленно отпускает шею Сяо, целуя его в губы. Сяо в ответ обвивает руками талию своего Архонта и подставляет щеку, однако Венти все равно ворчит из-за того, что приходится встать на носочки. От него, как всегда, приятно пахнет вином, ветром и свежестью листвы.       Зайдя в гостиную, Венти оглядывается по сторонам с повеселевшим видом. Множество различных оберегов и амулетов, ароматические саше и благовония развешены по всей гостиной и, Венти подозревает, по всему дому, чтобы создать благоприятную и спокойную домашнюю атмосферу для беременности Чайлда. Этот запах оплетает ароматом пряностей Ли Юэ всех обитателей дома. Правда, Венти привык больше к аромату алкоголя в тавернах, или зелени на бескрайний полях Мондштата, но в этом тоже что-то есть.       Ей богу, Чжун Ли ему все уши прогундел про то, какой эффект имеют те или иные травы, как их лучше сочетать, какие нужно прорастить, а какие наоборот — засушить, где их лучше развешивать… С этим было столько мороки. Венти и не подозревал, что беременность у омег проходит так трепетно, но потом узнал от Сяо что нет: так далеко не у всех. Это Чжун Ли так обеспокоен и приятно взволнован появлением наследника на свет, что делает все эти маленькие вещи для Тартальи. Который более чем самостоятельный и независимый, но от взбитой перины в подушке никогда не откажется.       — Так когда ты, говоришь, планируешь явить нам на свет наследника Гео Архонта? — С хитрой улыбочкой проговаривает Венти, садясь на диван вместе с Сяо, и льнет ему под бок, подгибая ноги под себя. Адепт не совсем контролирует свои действия, когда по-хозяйски кладёт руку на талию Венти и с непроницаемым лицом притягивает того к себе. У всех альф в этом доме прослеживается такая черта.       Тарталья смотрит на них обоих, и в голове невольно проносится мысль:       «Они такие милые» — Думает он про себя, а затем спустя секунду заминки добавляет — «Или это я стал таким сентиментальным из-за беременности? Чёртовы гормоны.»       Несмотря на то, насколько Сяо его раздражает и вызывает личную неприязнь, о своем Венти тот заботится хорошо.       — Формально, он не Гео Архонт. — Поправляет того Чайлд, а у Сяо от такой дерзости дергается глаз и губы в злом оскале.       Но единственное, что тот позволяет себе сделать, чтобы снова не начать словесную потасовку — так это сжать пальцы на талии Венти, смеряя омегу своего Господина холодным взглядом. Венти с улыбкой мягко гладит того по руке, призывая успокоиться, и более ничем не выражает, что заметил изменение эмоций Сяо. Адепт поворачивает к нему голову с недовольным видом, поджимая губы, а Венти наклоняет голову к его плечу и, Аякс готов поклясться, тихо чирикает. Сяо, этот хмурый и жестокий Якша — тихо щебечет в ответ. Аякс в который раз удивляется, как у тех все гладко происходит, насколько глубок их уровень взаимопонимания, но чаем все равно давится.       — Гкх-…       — Ты в порядке? — Чжун Ли появляется из ниоткуда, занося руку и готовясь похлопать его по спине. Но Аякс глубоко вздыхает, закрывает глаза и качает головой.       — Да, да… Все хорошо, Сяншен. — Он поднимает голову вверх и улыбается с мягкой улыбкой. — Ты принес еще чаю?       — Да. Угощайся, Барбатос. — Вежливо предлагает Чжун Ли во время того, как обходит диван, но краем глаза все равно наблюдает, как его омега массирует садинящее горло.       — Умоляю, какой я тебе Барбатос! — Венти, звонко смеясь, машет рукой и тем самым чуть не сбивает поданный чай, который услужливо берет Сяо двумя руками, кивая с благодарностью старшему альфе. Вежливость и почтение в каждом его движении и жесте, даже в такой неформальной обстановке. Кажется, привычки и дисциплину Сяо не стереть даже временем. — Ха-ха-ха! Просто Венти!       Чжун Ли терпеливо вздыхает, качая головой. Вздох его тяжелый, словно он только что в поте лица возвел неизвестно какой по счету десяток гор.       Он садится напротив старого друга, перекидывая ногу на ногу, и на секунду прикрывает глаза, собираясь с мыслями.       — Как добрался?       — С ветерком. — Анемо архонт подмигивает и мелодично хихикает. Однако все три пары глаз в этой комнате закатываются.       Чжун Ли терпеливо вздыхает:       — Как будто ты мог сказать что-то другое, Венти.       — Ну так, — тот с широкой улыбкой пожимает плечами и складывает руки на животе, смотря сначала на Тарталью, а потом на его альфу. Немного молчит и думает, прежде чем начать говорить. — Наконец-то ребенок, а? — Мягко смеется Венти, с чуть прищуренным взглядом смотря на Чжун Ли.       — Да…       — Тарталья. — Венти переводит взгляд на омегу. — Как вообще настрой? Вынашивание таких элементальных существ, как дети драконов, требует огромных затрат организма.       — Мг… — Он издает долгий задумчивый звук. В голове немного пусто от седативных трав в чае, на которые Аякс стал активно наседать в последние месяцы, чтобы укротить свой неугомонный нрав во благо безопасности плода в животе. Ведь учитывая его гиперактивность… — Слабость — ожидаемое чувство для моего состояния. Как и для любой другой беременной омеги.       — Но у Тартальи очень крепкий и закаленный тяжелыми нагрузками организм. — Чжун Ли наклоняется к нему и касается носом виска. Жест очень милый и домашний.       По личному мнению Чжун Ли, которое он никогда не скажет вслух в силу своего собственничества: Аякс — идеальная пара. Для такого существа-долгожителя, как Архонт, найти идеальную пару, которая подходила бы физически — чтобы выдерживать тяжелые нагрузки в виде многочасового и довольно жестокого секса, а в последствии и вынашивании детей; и психологически — совладать с темпераментной собственнической натурой драконов очень сложно; являлось серьезной проблемой. Многие партнёры не подходили, многие не выдерживали, но Чжун Ли и не привязывался к ним так сильно. Тогда он был молод, кровь была горяча, а желание явить на свет потомков сильнейшего из Архонтов перекрывала все разумные мысли в голове. Но Аякс…       Ох, его идеальный Аякс. Идеальный, начиная от его яркой улыбки; громкого, мелодичного, задорного голоса; очаровательной россыпи веснушек на щеках, плечах, груди, пояснице и бедрах; и заканчивая крепким, подтянутым телосложением и озорными синими глазами. В глубинах морских пучин живут монстры. Какой же монстр обитает там?       — Поэтому, на основе моего скромного мнения могу судить, что он отлично справится с родами.       — А врач? — Интересуется Венти, но по голосу чувствуется, что и сам волнуется о благополучии исхода. Моракс был его самым давним другом, с которым они через многое прошли. Венти видел его… в разных состояниях. В периоды, когда тот был обезумевшим от своих идей и бросал партнеров как только узнавал, что зачатие прошло успешно. Было ли это ужасно со стороны Моракса? По мнению Венти — да. Он с болью и сожалением смотрел на омег, которых его друг оставлял на произвол судьбы. Тот надеялся, что омеги справятся сами и родят ему здоровых и сильных войнов, но что по итогу? Бедняжки погибали в родах от кровотечений.       — Я всё обговорил и пригласил Бай Чжу. Он как раз отложил все свои приёмы на этой неделе, поэтому сможет прийти к нам в любой момент. Как хорошо, что у меня есть Сяо, который сразу же позовет его. — Теплая улыбка озаряет лицо Чжун Ли.       Сяо при упоминании своего имени встрепенулся и открыл один глаз, приподнимая голову.       — Да, мой господин. Приду по первому же зову.       Венти прикрывает глаза и мягко улыбается. Еще никогда прежде он не видел своего друга таким счастливым.