Рука помощи

      Внезапное желание Чонвона подтянуть свое тело и подкачать мышцы приходит где-то ровно в три часа ночи, когда какая-то из групп мышц начинает жутко болеть. Он втыкает бессонным взглядом в потолок гостиничного номера, куда они заселились перед концертом и наконец ощущает, как нарастает желание спать. Оставалось находиться здесь всего несколько дней, потом они снова вернутся домой, где Ян сможет получше подумать над своей идеей и может быть воплотить ее в реальность.       Где-то под боком рядом мирно сопит его хён, снова ставший его руммейтом. Джей частенько отказывался спать отдельно, а потому невзначай после душа прыгал в постель Чонвона и засыпал, крепко обернувшись в одеяло.       Чонвон бы соврал, если бы сказал, что был против, но было слишком много моментов, от которых утром приходилось буквально прятаться в душе уж больше чем на пять минут. Ему правда нравилось спать с Чонсоном, потому что он обычно мерзнет, а с хёном гораздо теплее... Спать в обнимку Чонвону нравилось не так сильно, но юркие и длинные руки Пака всегда умудрялись обхватить младшего вокруг талии и притянуть как можно ближе и крепче. Собственно поэтому и возникали некоторые непредвиденные казусы...       Именно в таком положении Чонвона нередко настигали самые мокрые сны, сюжет которых из раза в раз особо не менялся. Это всегда были долгие глубокие поцелуи, о которых Чонвон в реальности не мог даже мечтать; иногда это была смазанная картинка, где было еле видно чужое оголенное тело, хозяином которого было еле различимое лицо Джей-хёна... действия в таком сне были плавными, а с чужих губ то и дело слетали сдавленные стоны. Обстановка в этих снах конечно всегда была разной и более чем незнакомой, а последний сюжет иногда мог повторяться, но все там было наоборот: уже сам Чонвон сдерживал стоны, пока его хён сверху вытворял с его телом разные до жути приятные вещи.       Чонвон понимал, что в его возрасте может быть нормальным видеть такие сны, хоть он и являлся совершеннолетним и по-своему зрелым, он еще пока будет расти и подобное не будет чем-то сверхъестественным. Ему было непонятно лишь только одно: почему именно в таком положении и почему, черт возьми, именно Чонсон-хён!?       Они оба понимали, что их отношения давно переросли из обычных дружеских, сам Джей нередко намекал на это, а Чонвон соглашался. Хоть и озвученных признаний в чувствах Ян так и не дождался, он все равно знал, что у того они есть. Старший всегда относился к Чонвону по-особенному, это замечали все, а в группе они давно негласно считаются парой.       Наверняка это и был ответ на вопрос, почему именно Чонсон приходил в его сны с таким характером.       На этот раз картинка решила смениться кардинально. В эту ночь Чонвон будто ощущал теплую влагу по всему телу перед тем как окончательно уснуть в чужих объятиях. Объяснение сего ощущения не заставило себя долго ждать: вокруг был мягкий теплый свет, а по телу струилась душевая вода. Он взглянул вниз, отвлекаясь на знакомые от предыдущих снов ощущения, и увидел сидящего на коленях перед ним Чонсона. По его лицу текла вода, раскрытые губы приобрели ярко-розовый оттенок, а своей рукой он водил по всей длине его члена, плавно и непринужденно... Реальное тело Яна содрогнулось от нарастающего возбуждения и вместе с этим пропал и сам сон. Настолько ярко и отчетливо ему еще не приходилось видеть подобное.       Глаза разомкнулись, мысли и чувства вернулись в реальность, а в голове повисла та самая картинка. Что ж, на этот раз мозг Чонвона удивил чем-то новеньким, хоть и не сказать, что он был этому рад. Рядом не ощущалось чужого тепла, а его талию не обвивали длинные юркие руки, только слышно было шуршание где-то в комнате.       Он привстает на локти, стараясь не оголять свою возникшую неудобность, и ищет источник шума взглядом, сразу натыкаясь на сидящего на полу старшего. Тот складывал свою одежду в чемодан, а потому и создал этот мелкий шум, который по сути и не мешал. Чонвон проснулся сам. Ну или не совсем... Непонятно конечно, почему он сейчас складывает вещи, если они только вчера заселились, но в прочем его это сейчас волновало куда меньше.       Старший сидел на полу спиной к Чонвону, а потому сначала и не заметил, что тот проснулся. Он одет в белый банный халат и волосы его были влажными. С неплотно закрытых штор просвечивался яркий солнечный свет и падал четко на Джея, от чего его волосы привлекательно блестели, а кожа на шее буквально светилась. Выглядело это в чонвоновых глазах просто невероятно, он даже еле сдержал себя, чтобы не прошептать тихое: "вау.." В который раз Чонвон ловит себя на таких конкретных разглядываниях, после чего сам и смущается. Особенно сейчас ощущается это как-то слишком неправильно... В такой момент ему конечно выдалась возможность быстро прошмыгнуть в душ, пока его хён разбирался с чемоданом. Однако, наверное, вселенские шутки – дело нехитрое, да такое, что Чонвону не удалось даже успеть встать, как его шевеления уже оказались замечены.       — Чонвон-и? Доброе утро! Как спалось? Я тебя разбудил, да? — закрывая наконец чемодан, обратился Джей.       — Доброе, нет, все в порядке... Что у тебя случилось? — Чонвон по максимуму старался не выдавать своего волнения и тот факт, что "в порядке" он не был. Но дрожащий голос выдавал его, да как бы не так.       — Я не взял свою удобную футболку, придется ходить сегодня в халате... — вздохнул старший и, отодвинув багаж, направился к их кровати. Чонвон заволновался. Ему просто нельзя было показаться сейчас в таком виде перед хёном.       Чужая грудь была чуть приоткрыта, но Джей и не стал бы это как-то исправлять, учитывая, что дома без верха его можно было увидеть нередко. А кого ему, собственно, стесняться? Хуже явно только тому, кого это смущает. Чонвону, например. Он снова секундно уставился на этот приоткрытый участок кожи, за что тут же мысленно влепил себе пощечину, а сам дернул головой и сжал губы.       Чонсон бесцеремонно наваливается сверху, прихватив за собой и младшего. Возможно им совсем скоро нужно будет собираться, но Пак, кажется, предпочел отдохнуть подольше. Но если за опоздание им достанется, то Чонвон безукоризненно будет винить в этом хёна, а тот только и рад будет вступиться за него. Чонвону и правда хотелось бы лениво полежать еще часик, но одна, достаточно большая проблема все еще не была решена, а чужое плечо давило слишком сильно... Тут же вырисовывается еще одна проблема – одеяло предательски слетело. Его тело оцепенело, он боялся сделать лишний шорох.       Разные идеи исхода событий крутились в его полувозбужденной голове. Вместе с этим Чонвон начал продумывать план действий.       — Ты не голоден? — приподнимается на локти спустя около минуты Джей и спрашивает, находясь непозволительно близко, и к своему счастью Чонвон не видел насколько. — Тебя будто потряхивает. Его до этого серьезный тон тут же меняется. Чонвон слышит краткую усмешку. И что именно сейчас заметил Чонсон? Его эрекцию или позорно-бордовое лицо? Чонвон сгорал со стыда, потому что чужая ухмылка не значила сейчас абсолютно ничего правильного и была до жути двусмысленной.       Расстояние между ними было таким, что Ян слишком хорошо чувствовал ненавязчивый запах их геля для душа и слишком хорошо слышал дыхание почти возле его шеи. Теперь его никто не держал, но, кажется, бежать было уже слишком поздно.       Несмотря на весь свой стыд, чонвон поворачивает голову, стараясь оставаться непоколебимым, и оказывается четко напротив лица старшего. Кровь снова новой волной бьет к лицу и тянется невыносимо медленной волной к паху.       Они смотрят друг другу в их бесстыжие глаза и слова на языке никак не вяжутся. Все переходило какие либо грани дозволенного, чужое лицо будто стало еще ближе и как бы чонвон не хотел воспринимать это как намек на что-то, от пережитого позора ему уже не отделаться, а доходить до еще более интимных вещей казалось уже просто криминальным.       — Поедим со всеми. — резко отвечает на ранее поставленный вопрос Ян и, чуть ли не подпрыгивая, поднимается. В спешке хватая штаны и футболку, он уходит в душ, больше не позволяя себе даже взглянуть на Чонсона.       Прохладный душ стал сейчас больше успокоительным, чем, как обычно, бодрящим. Конечно, на полное успокоение у Чонвона ушло опять больше пяти минут, которые мучительно казались пятью часами. Мириться со своей участью Чонвон не собирался, а потому придется провести какой-никакой разговор с Джеем, ибо продолжаться так уже не могло.       Только вот, от одной только мысли об откровенном разговоре со старшим у Яна кровь стыла в жилах, а в голову лезли сто и одно сомнение. А вдруг он все это сам придумал, сам влюбился и погорячился? Откуда же ему знать, почему именно Чонсон относится к нему иначе, чем к другим младшим? Хотя, если так посудить, то тот ко всем относится по-разному.       Мысли Чонвона всегда были наполнены рассуждениями, диалогами, сравнениями... В будни такое и правда могло расходовать слишком много энергии, но отучить себя от бесконечной рефлексии было за гранью возможного. В особенности, когда дело касалось Пак Чонсона.       — Надеюсь, ты ничего об этом не думаешь. — начинает Чонвон, после того, как уже сложил фен в тумбочку. Больше ничего не мешало им завести разговор, ни беглые переодевания перед выходом, ни этот шумящий фен, ни разговор по телефону с менеджером. Ничего.       — О чем ты? Что-то не так? — Пак строит озадаченное лицо и откладывает телефон, переводя внимание на младшего, который старательно массировал пальцами лицо, распределяя крем перед зеркалом.       — Конечно, этот позор ведь так тяжело было заметить, да? — саркастично вырвалось из младшего, вместе с прыском смеха, будто Чонсон был виноват в этом... Может быть, но Чонвону вмиг стало стыдно. — Извини.       — Чонвон? Я не хочу играть с тобой, просто скажи уже, о чем я там не должен думать. Мы взрослые люди, нет? — абсолютно серьезно ответил Пак.       Естественно он понимал о чем именно идет речь, однако же ему хотелось, раз на то пошло, поговорить об этом более открыто.       Чонвон растер остатки крема по рукам и, вздохнув, повернулся к старшему лицом. Он пытался выстроить в себе стену серьезности, чтобы опять позорно не залиться краской. Только откровенность всего происходящего тут же рушила ее.       — В том-то и дело, хён, мы взрослые люди, а у взрослых людей, как ты знаешь, могут случаться некоторые неудобства. В моем же случае, после сна с тобой мне по утрам приходится нелегко. Смекаешь? — как бы не хотелось осмелеть, завуалировать проблему Чонвон пытался максимально...       — Эрекция по утрам – признак здорового организма, так в чем проблема? У меня тоже такое бывает. Да и при чем тут я вообще? — Джей был уверен своих словах, но неуверен в своей невиновности. — Раз тебе так некомфортно, я, так уж и быть, не буду больше с тобой спать.       Хоть их разговор и был похож на ругань двух неподеливших кровать детей, Чонвон не стал ничего отвечать, решил оставить все на потом. Главное, что теперь спать будет гораздо легче. Как минимум, Ян на это надеется.       Остальное время, проведенное в стране они оба делали вид, что такого разговора не было. Чонсон, как и обещал, спал на своей кровати. Как и ожидалось –сны также прекратились. Никто не подозревал о том, что теперь между этими двумя может быть какое-то напряжение. Только эти двое и ощущали его.       Стоит умолчать о том, что Чонвон действительно ощущал частичные разряды тока на теле, когда их взгляды пересекались. Возможно, со стороны они выглядели странно, а именно в глазах остальных или на камерах... Чонвон нередко замечал, что его прожигают взглядом, хоть и будучи медийной личностью, подобное ощущение было не в новинку. Но кого не напрягает настолько пристальный взгляд? Даже сейчас, за обедом, старший сидел поодаль, но все-равно умудрялся прокалывать своим острым взглядом Чонвона, хотя сам Ян специально сел подальше. На самом деле им жутко повезло, что мемберы к ним привыкли и за их какие-то неопределенные действия можно было не оправдываться, все и так все понимали. Как именно их понимали Чонвону знать не хотелось.       В ночь перед вылетом Чонвон чувствовал себя ужасно уставшим и измотанным, тело побаливало, а в мышцах будто образовались комочки морских узлов. Обычно в таких ситуациях он просто шел спать, несмотря на боль, но сейчас, когда его сосед никто иной как Чонсон-хён, его в покое точно не оставят. Этот опыт он уже когда-то пережил. Было это, правда, очень давно. Только если тогда это обошлось массажом шеи, то сейчас могло перерасти во что-то действительно похожее на сеанс у массажиста, только с привилегиями.       Старший выходит из душа и застает Чонвона мнущим свои ноги в непонятной позе. Он фыркал и порой мычал от усталости, в чем Джей его даже понимал. Но остается странным то, что, увидев хёна, Ян замер и повалился на кровать, тут же переворачиваясь на живот. Будто он ничего не делал.       — Ты как? В порядке?       — В полном. — полуразборчиво мычит ответ Чонвон.       — Ну раз все хорошо, мучайся дальше. — ухмыляется Джей, зная, что младший врет, чтобы не показывать свою "слабость", пока никто кроме самого Чонвона слабостью это не считал. Пока Ян пытался выстроить прочную стену между ними, Джей с легкостью ее рушил, абсолютно не понимая зачем она вообще нужна и от чего Чонвон вечно прячется.       Так, он сам подошел к кровати младшего и слегка взъерошил его еще влажные волосы. Убедившись, что он не спит по характерному недовольному мычанию, Пак оказывается сверху и сдавливает своим весом Чонвона в кровать, не позволяя пошевелиться. Чонвон, мягко говоря, был ошарашен. Он не видел того, что происходило, но зато прекрасно ощущал, как его телом овладел его хён. Ян податливо, но с трудом снял халат и оголил спину, а дальше только искорки от боли в глазах.       Чужие теплые руки слишком хорошо разминали затвердевшие узелки в мышцах, да только больно было до непроизвольных стонов и от того подколов от самого владельца этих теплых рук.       Хорошо все то, что хорошо кончается, а потому уже минут через десять, Чонвон только млел и почти засыпал. Сами движения рук Чонсона уже стали ленивыми и более нежными. Несмотря на то, что зона этого массажа распространилась на бедра и икры, что было уже слишком, младший просто кайфовал и поддавался всему этому искушению.       — Хён, — тихо позвал Чонвон, после того, как старший благополучно закончил и слез с обомлевшего тела, тем самым снова привлекая к себе внимание. — спасибо тебе. Если хочешь, можешь остаться со мной. — он будто сделал одолжение... Или предложил плату за услугу.       — Не за что, но я откажусь. Встану раньше, разбужу тебя, хорошо? — также тихо и уже полусонно ответил Джей.       — Ах да, — снова начал он, уже в своей постели. — не думаешь походить в зал? А то так и будешь мучиться.       — Да, но... — Чонвон вздохнул. — Поговорим об этом уже дома.

***

      Перелет выдался тяжелым, хоть Чонвону и удалось проспать почти весь полет, неспокойный сосед рядом так и стремился о чем-то да заговорить его. Рики конечно был еще подростком, но никто все-равно не понимал откуда в нем столько энергии... Чонвон не злился, только был крайне недоволен, что из-за него слишком часто просыпался.       Им определенно дадут еще время на отдых, потом начнется плотное расписание, где они уже вряд ли смогут поспать дольше чем шесть часов.       Был, наверное, еще один момент, который заставлял Чонвона покрыться краской, но уже без присутствия хёна рядом, а именно – грезы. Красивые выдуманные сюжеты его яркой и насыщенной фантазии. Попадал он туда редко, но мог провести там около нескольких часов, при этом абсолютно спокойно заниматься своими делами дальше.       По началу в них не было ничего необычного, наоборот: Ян просто представлял или даже мечтал о том, как проводил бы свое свое свободное время с любимым человеком, как получал от него любовь и ласку, долгие поцелуи, внимание к своей персоне... Только вот Чонвон не сразу заметил, как в лице того партнера из его фантазий он начал представлять именно Чонсона. Вплоть до мельчайших деталей в голове красовался реалистичный образ его хёна. Жалкие попытки выбросить того из головы только усугубили всю ситуацию и в конце концов Чонвон просто сдался, смирился и продолжил представлять обыденные милые ситуации с участием Чонсона в главных ролях. Первые разы именно таких видоизмененных грез казались будто незаконными, а потому это непроизвольное отстранение от мира было очень недолгим и еще более редким.       Именно сейчас дорога до дома и прошла будто в дереализации, однако в связи с последними событиями, некоторые моменты снова исказились, а тошнотворно милые поцелуи уже перестали таковыми быть.       Все стало слишком неприемлемым и недоступным для Чонвона. Хоть он и не знал на опыте, что такое глубокий поцелуй, но зато прекрасно выдумывал его. Как где-то посреди темной комнаты чужие юркие руки ластятся по всему чонвонову телу, бродят по торсу, груди, его широким плечам... С их губ срываются частые причмокивания, а тело просто горит нетушимым пламенем. Они хотели овладеть друг другом полностью... Или только сам Чонвон.       Ему было стыдно видеть в Джее объект сексуальных фантазий, особенно зная его настоящее к нему намерение. Прямо сейчас хотелось провалиться сквозь землю и посидеть там пока весь внутренний пылкий жар не утихнет.       Возможно, все эти грезы были следствием сильной сонливости, что хоть как-то оправдывало то, что остальным до него было тяжело достучаться в такие моменты. К счастью, Чонвон во время встряхнул голову и "очнулся" уже около их общежития.       Он имел хорошую привычку сразу после людных мест и их долгих перелетов идти в душ, а потому пошел самый первый и первый лег спать. Потому что еще один такой сценарий Чонвон выдержать точно не сможет.

***

      Как и ожидалось, отдыха дали всего-то на два дня, но то уже было большим счастьем. Отличным решением абсолютно всех мемберов стало выбраться куда-то, но план их с треском провалился, когда один за другим начали отнекиваться и собирать манатки к родителям. Чонвон и сам был бы рад встретиться со своей семьей, своей собачкой, но обстоятельства все решили за него. Время их отдыха выпало на плотный разгар учебы и работы, а потому ни сестры, ни его бабули, ни родителей дома точно не будет. Какой тогда в этом смысл? Оставаться одному в общаге было бы крайне грустно, но другого выбора не было.       Чонвон взвешивал все за и против, лежа на кровати и, как обычно, втыкая взглядом в потолок. Он делал это настолько часто, что казалось в потолке скоро образуется дыра и начнет дымиться. Его от мыслей не отвлек даже вибрирующий телефон рядом, это было слишком похоже на очередной приступ грезы, те же додумки, те же идеи, тот же человек в голове, только, к счастью, без всего того лишнего...       — Хэй! — резко отвлекает Чонвона от мыслей возникший из ниоткуда голос. — Ты чего игнорируешь меня? Еще и не спит совсем, каков наглец! Чонвон будто в полудреме щурится на вошедшего старшего, показывая все свое недовольство. Почему Чонсон еще не уехал вместе с Рики ему оставалось только догадываться, потому что сам Нишимура собрал рюкзак и ретировался еще полчаса назад. Ян готов был смириться со свой участью и потому не стал даже никого провожать, просто остался в своей лужице грусти и сбежал от реальности.       — А что, собственно, случилось? — голос Чонвона хрипит от долгого молчания, а в ответ ему только ухмылка и жест головой "слезай". — Почему ты не уехал?       — Рики уехал с моими родителями, я пока остался, потому что ты еще не уехал, поэтому, встречный вопрос. Чонвон одернул одежду, помятую после его псевдосна. Старший все еще был одет в его обычную домашнюю футболку, ту, которую он не взял в поездку и такие же шорты выше колена, которые Пак надевал достаточно редко и обычно как раз в номерах отелей. В эту минуту Чонвон возненавидел эти шорты, да так, что смотреть не мог.       Повсюду стояла гробовая тишина, что было несколько непривычно для них, но почему и так было ясно – никого нет, все разъехались. Они входят на кухню, в которой Чонсон, кажется, даже успел прибраться, и недолго сидят в тишине.       — А, мне просто нет смысла ехать. Середина недели, сам понимаешь, что я там делать буду? — Чонвон говорил тихо, словно был до жути расстроен. В ответ старший ничего не сказал, только оглядывал Яна и кусал губы, будто обдумывал что-то.       — Давай ко мне, мама рада будет, я уверен. — после минуты молчания предложил Джей. Чонвон, мягко говоря, был загнан в тупик. Он конечно уже был у него в гостях и джеевы родители действительно очень хорошо отнеслись к этому, но разве с ним не Рики? Они уже привыкли к тому, что на любые выходные, когда все разъезжаются, макне автоматом едет в семью Джея, и никто не был против. Но а если еще и Чонвон заявится, как быть? Ему будет крайне неловко. Уж лучше он останется тут или поедет к себе, путь и так, и так останется один. А так, Чонвон бы и рад, но...       — Неловко получается.       — Нет, Чонвон-а, не начинай, мне совесть не позволит оставить тебя тут одного. — и он не врал, их макне по той же причине у них ошивался. Все дошло до того, что гостевая комната для Рики была уже как родная. — К тому же, я и сам просто хотел тебя пригласить. Ты ведь помнишь наш разговор? Потренируем твои мышцы.       Чонвон даже не стал отказываться, ведь понимал, что спорт хоть какой-то ему сейчас не помешает, как минимум вспомнить что это вообще такое будет неплохо. Единственное, его состояние, а точнее этот непонятный период, когда почти все его мысли забиты только одним лишь Чонсоном, не дает ему покоя. Как он переживет это время было непонятно, просто стараться не думать лишнего точно не выйдет.       Только абсолютно недавно Чонвона посетила мысль, что в жизни хотелось бы попробовать что-то новое... Например: секс. А что, неплохой вариант, только если учитывать все остальное, это было самым нереальным решением. Конечно, такие мысли были и раньше, но тогда о готовности к подобному и речи не шло, чего не скажешь о настоящем времени. Подойти и сказать своему хёну об этом звучало тем еще абсурдом, но что тогда? Ждать, просто старший проявит инициативу? Проявит ли тот ее вообще? А что если Чонвон ему вообще не интересен?       — Пиздец, ну и мысли. — тихо шепчет себе под нос Ян, пока складывает вещи в рюкзак. Возможно, произнося ругательства вслух, он таким образом тушил внутри снова разбушевавшийся огонь.       Через буквально считаные минуты они вдвоем сидели в машине мамы Джея, именно сейчас помолчать и уйти в мысли не получится точно, что, кстати, радовало. Чонвону в принципе было неловко сейчас, а если перед хеном уйти в такие мысли станет еще хуже.       В салоне приятно пахло, царила теплая семейная атмосфера, в пробке им обоим удалось расслабиться. Джей не стал садиться спереди, сел рядом, даже можно сказать лежал, растопырив колени в разные стороны. Он о чем-то непринужденно болтал со своей матерью, включая младшего постепенно в разговор. Его колено невзначай стукалось о чонвоново, и последний и не придал бы этому значения, если бы между ними не было достаточно расстояния, чтобы этого не произошло. Назло себе, Ян не стал сдвигать свои ноги вплотную и все оставшееся время поездки они сидели именно так.       Разговаривали они обо всем, то о прошедшей поездке, то о еде, что ели сегодня, то о самой работе и как они рады этому выходному.       Вся атмосфера изменилась ровно тогда, когда они вдвоем оказались в комнате Чонсона. Ян не знал, останется ли он с ним или уйдет к Рики, который, кстати все время непринужденно беседовал с матерью Чонсона, точнее, она сама любила его заболтать. Они втроем даже успели посидеть за круглым столом и тоже поболтать с кружечкой чая в руках. Чонвон поставил свою сумку у кровати и осмотрелся будто в первый раз. Комната Джея была просторной и чистой, на стенах висели плакаты и даже флаг Соединенных Штатов, чему Ян абсолютно не был удивлен, хоть и не видел его раньше.       Джей посмотрел секундно что-то в телефоне и бросил его на кровать, а после уставился на зависшего от чего-то Чонвона.       — Чонвон-и... — тихо, будто с какой-то осторожностью зовет старший. — Что-то не так? Скажи мне. Ты за эти несколько дней будто сам не свой. Знал бы сам Чонвон, что это все значит и как унять всю эту похоть, то может и ответил бы, но увы. В открытую говорить о своем серьезном влечении он не собирался. Помимо неловкости конечно же был еще и страх, а что если после этого признания от него отвернутся? А если, что еще хуже, выставят посмешищем? В этом жестоком мире ожидал Чонвон только худшего, а потому выбрал просто терпеть и проводить в душе лишние пару минут на самоудовлетворение.       — Я в порядке, правда, просто тяжело в последнее время выспаться. — ответил Чонвон, на что следом услышал только вздох. Джей не стал продолжать разговор, только всучил тому в руки полотенце и свою футболку и отправил в душ. Отнекиваться младший не стал, время действительно было позднее и спать хотелось нехило. А судя как раз по этому жесту, Чонвон останется в комнате старшего. Против он, конечно же, не был.       Чонвон заходит обратно и видит, как Джей сидит в одном только белье на краю кровати и рассматривает что-то в телефоне, поджав к себе одну ногу. С надутыми по его привычке губами и растрепанными волосами он выглядел довольно умильно, чем вызвал у младшего усмешку. Редко его можно было таким увидеть —более раскрепощенным и будто уязвимым.       Чонвон всеми силами пытался не смотреть на чужое тело, как минимум не засматриваться маньячным взглядом, получалось тяжело, но желание спать было сильнее... Наверное только это и спасло его от нового неожиданного казуса.       Где-то посреди ночи глаза открываются сами, а на теле чувствуется тяжесть. До Чонвона не сразу доходит, что Джей облепил его всеми своими конечностями, будто места на кровати было мало. Он точно помнил, как засыпали они с явным промежутком, а теперь ни о какой дистанции и речи не шло. Посчитав это просто милой привычкой, Ян отвернул голову в другую сторону, чтобы хоть как-то отдалиться и снова уснул.       А утро начинается не с громкого будильника, не со звонка менеджера в шесть утра, а где-то в обед или даже позже, что не удивительно. Чонвон ловит дежавю, когда просыпается, а рядом никого нет, только помятая подушка и простынь – признак того, что все произошедшее – не сон. К своему удивлению, сейчас Ян абсолютно не помнил, снилось ли ему что-то вообще или нет, никакой реакции организма тоже не было, видимо, все то, что происходило в его голове, действительно было от переутомления, от чего он облегченно выдохнул и потянулся за телефоном. Но не успел Чонвон даже на точное время посмотреть, как в комнату влетел Чонсон, точнее, сначала убедился, что младший проснулся, а после уже в прыжке нырнул в кровать.       — До-о-оброе утро! — тянет он. — Как спалось?       — Доброе, хорошо, чего это ты? — Чонвон искренне не понимал, как с самого утра может быть такое прекрасное настроение, однако, зная старшего уже слишком долго: у него либо распланирован весь день на его любимые занятия, либо же наоборот, он отстранил себя от всех забот и может ничего не делать целый день. Второй вариант, конечно же, был вероятнее всего. Чонсон, недолго думая, ложится ближе, будто ластится котом, завоевывая хозяйское внимание. Яну даже захотелось погладить того по голове и услышать доброе мурчание.       — А что? хорошее настроение просто. Да и ты сегодня должен стать моим первым... — он прокашлялся, а чонвон напрягся. — Учеником, я ведь должен тебе помочь, не так ли? обещал ведь. С его лица не сползала улыбка, а Чонвон вновь вспомнил, как действительно согласился на эту авантюру около недели назад. Да и еще вчера старший напоминал об этом, но усталость сыграла на памяти и все снова вылетело из головы.       Яну без шуток нравилось видеть в чужих глазах-полумесяцах счастье, а потому он уже был готов отдать этот выходной очередной тренировке.       Накормив младшего вкусным завтраком, Джей удалился взять необходимые вещи и сам переоделся в свободную безрукавку и те самые шорты.       Чонвон знал о многих фишках родного дома старшего и даже о спортзале в цоколе, где-то там еще был бассейн, но туда идти ему уже не хотелось. В конце концов, созрел другой вопрос:       — А, хён, где наш Рики? И твои родители? — конечно этот вопрос появился еще до всего остального, но задать его получилось только уже в самом зале. В помещении было прохладно, но в то же время вполне комфортно, что было идеально для тренировок.       — Рики сидеть на месте не может, поэтому уехал в компанию практиковать, папа на работе, мама решила нас оставить и уехала в центр. Кстати, прямо перед тем как ты проснулся. — ответил джей и протянул бутылочку прохладной воды, на случай жажды. Он включил на колонке что-то из последних новинок и вернулся. — Так будет лучше, давай начнем с легкого.       Что именно значит "легкое" Чонвон так и не понял, за исключением разминки несколько минут. Уже через несколько группировок и повторяющихся подходов упражнений в теле началась легкая ломота и даже спина уже была влажной.       Старший делал все то же самое, но выглядел при этом гораздо выносливее. Ян не стал думать о том, что за завтраком Чонсон ничего не ел, только выпил стакан кофе. Хотя и проснулся тот может гораздо раньше, потому и завтрак был у него действительно утром, а не, как оказалось, в два часа дня.       Еще через какие-то десять минут, то легкое недомогание усилилось, а мышцы спины горели и это они еще не перешли к остальным частям тела.       Холодная бутылочка стала настоящим спасением, опустив голову, Чонвон приложил ее к шее и простонал тихо от контраста температур. Старший заметил это, подошел и попросил выпрямиться. По уже влажной футболке можно было понять, что младший устал, а потому перерыв в несколько минут был обеспечен.       Ян почувствовал, как Джей начал будто ощупывать его спину пальцами и ладонями, непонятно только зачем, будто от этих прошедших минут тридцати от силы что-то изменится. Однако с другой стороны это выглядело как некая забота, да и вопросы "тут больно? а тут?" были тому свидетелем.       Пришел черед упражнений на пресс, который стал новым рычагом к сильнейшей неловкости. Все смущение скрылось за естественным румянцем от физической нагрузки, потому именно на этот счет можно не волноваться. Но есть другая сторона медали – теплая рука на прессе и долгий зрительный контакт, пока Пак собой держал его ноги. И сказать, что это охуеть как неловко – просто ничего не сказать, Чонвон даже хотел остановиться и убежать как можно быстрее.       Глаза в глаза, тяжелые выдохи младшего и невыносимо короткое расстояние между их лицами на подъеме. Ян устал. Он опускается, расслабляется и сам убирает чужую ладонь с торса, не желая дальше терпеть это мучение. Джей только вопросительно изогнул бровь и наклонил вбок голову.       — Что-то не так? Ты устал? — серьезно спрашивает Чонсон, не слезая с чужих ног.       — Я тебя, блять, вообще не понимаю, зачем ты это делаешь? — предъявляет Чонвон, с искорками в глазах смотря в потолок, чтобы не дай бог не поджечь старшего ими. Последний такого явно не ожидал, в его лице читался ступор и непонимание.       — Ну, я наблюдаю, чтобы ты делал все без ошибок. — признается Пак.       — То есть, ты думаешь, что за семь лет тхэквондо я не научился качать пресс? Ладно остальное, но это самое распространенное упражнение. — Чонвон будто был зол, но на деле просто хотел это остановить, дабы не сгореть со стыда окончательно и уже десяток раз пожалел, что согласился. Взгляд Чонсона заметно потускнел, а от бушующего до этого счастья не осталось и следа. Ян испугался, он ведь своей колкостью сейчас мог расстроить его, снова появились эти все сомнения, но все завернулось так, что назад пути не было.       — Прости, я правда не подумал. — ответил старший и следом встал, хватая с собой бутылочку с водой. Он правда выглядел расстроенно, но что-то будто было не так. Может, Чонвону показалось, но тот выглядел не менее смущенным, чем сам Ян. За маской грусти явно что-то скрывалось, Чонвон был уверен как никогда.       — Лучше скажи честно, зачем? — младший также встал и подошел к нему ближе медленным шагом.       — Ты думаешь, я обманываю тебя? — закрывая бутылку, ответил вопросом на вопрос Джей.       — В том то и проблема, что я знаю, что ты не врешь никогда, поэтому и вижу твою ложь сейчас. — младший кладет ему на плечо руку, чтобы убежать от разговора не было возможности. Молчание старшего, постепенно краснеющие щеки и бегающие по залу глаза только подтверждали, что врать он не умел, хотя сначала получилось убедительно, а Чонвон только убедился, что прав в своих догадках.       — И что ты хочешь услышать? Суровую правду? — смотря прямо младшему в глаза спросил Чонсон. — Я хочу тебя, доволен? Чонвон убирает руку и в полнейшем шоке смотрит будто сквозь парня напротив. Пак расценил этот жест по-своему и, тяжко выдохнув, запустил руки в волосы и облокотился о стол с инвентарем. Казалось, он чувствовал себя обреченным.       — Ну вот видишь, а у меня такое классное настроение было, все так хорошо шло! Я правда просто хотел провести с тобой этот день, ведь выдалась такая возможность... Извини, если мои действия тебе омерзительны, раньше все было так, что я бы никогда так не подумал. Наверное, я дал себе ложные на-...       — Так! Все, стоп. — перебил Чонвон, не собираясь дальше слушать весь этот накрученный бред, но только больше, кажется, припугнул хёна. — У меня сегодня день открытий прямо: сначала, я увидел твою явную ложь, а теперь такую жуткую неуверенность в себе. Кто тебя подменил? Что с тобой сделали? Чонвон хоть и говорил уверенно, но у самого заметно трясся голос и вместе с этим руки, Джей так же был потрясен всей ситуацией, что вызвало небольшой тремор, от нервов он даже выпил всю воду в бутылке.       — Так, получается, тебе это не мерзко? — все еще с толикой неуверенности спрашивает Чонсон. Он и сам не ожидал, что после своего признания будет так мямлить.       — Нет, более того, у нас с тобой одно желание. Взгляни на мое лицо, тут все сразу видно. — младший потирал ладонями все еще очень красные от смущения щеки, чем даже вызвал у хёна усмешку. Хоть это не было признанием в чувствах, но сомневаться в них уже было бессмысленно.       Теперь, когда оба уже не видели смысла продолжать тренировку, оставалось только одно: смыть с себя весь пот и вместе с ним пережитые свое нервные клетки, которые они оба сейчас потратили.       В голове Чонвона вертелось теперь в два, а то и в три раза больше различных мыслей. И что теперь будет дальше? Они теперь знают о себе такую сокровенную тайну, что просто жить дальше не получится, а это может повлиять на их деятельность.       Холодный душ теперь не справлялся со своей задачей вовсе, только обжег разгоряченную кожу и наоборот сделал только хуже. В комнате старшего не оказалось, хотя Чонвон пошел вторым, но все его вещи остались лежать на своих местах. Ничего не понятно. Ян сел на кровать в одном только полотенце на бедрах, потому что забыл взять вещи из сумки. Пока старший отошел, было время одеться, ну и сделать вид, что ничего не произошло, только в мышцах все еще покалывало.       Стоило только взять в руки сумку, как Чонсон возвращается будучи одетым только в футболку и белье, куда он пропадал стало сразу ясно, он просто сушил волосы на первом этаже. Он выглядит по-домашнему настолько, насколько то было возможным, от него пахло гелем для душа и его природным резковатым запахом, чувстовалось все это хорошо только потому, что одеться ему не дают.       Джей прильнул к младшему со спины, обнимая и прижимаясь, будто искал тепло, а Чонвону пришлось бросить сумку снова на пол.       — И что мы решим? — спрашивает хён ему куда-то в шею.       — Ну, теперь когда мы знаем наши намерения, стоит как-то действовать? Не знаю, но ты должен понимать, что я абсолютно неопытен и о сексе знаю только из прочитанных статей, а поцелуи из сериалов. — говорит тихо Чонвон и сам посмеивается со своих слов.       — Я далеко не ушел, знаешь ли. Все же как-то начинают.       В их разговоре чувствовалась неловкость, но она постепенно потухала, когда все становилось только глубже, а на кровати лежали презервативы и баночка смазки. Все это было для Чонвона новым и очень будоражащим разум.       В голове вспоминаются картинки из его снов, но в них не было ни начала, ни конца процесса. Он пока не будет рассказывать ни о своих снах, ни, тем более, грезах, в которых были как раз только недолгие прелюдии. Но кто бы мог подумать, что в реальности все так растянется, да и в принципе будет по-другому?       Они смотрят друг другу в глаза, когда старший уже удобно уместился на чонвоновых бедрах. Теперь, кстати, стало ясно, почему его хён с утра ничего не ел, даже стало боязно, не навредит ли это ему?       Джей от волнения обкусал почти все губы, но решиться было тяжело. Яну самому стало слишком неловко, а инициативу захотелось взять в свои руки. Он берет старшего за подбородок и чуть дальше к шее, успокаивающе поглаживая виски и притягивая ближе. Касания их губ казались невесомыми, слишком нежными и даже приторными. Хотелось большего, в разы большего, но хоть немного углубить поцелуй получилось далеко не сразу.       Их первый поцелуй, такой смазанный и нереальный, чувственный и возбуждающий, неправильный и неловкий. Они часто отстраняются, смущаются, но все еще хотят большего. Углублять поцелуй Чонсону пришлось первому, потому что иначе это длилось бы бесконечно. Спешить было некуда, но нарастающее возбуждение так не считало, а потому сейчас одолело их разум и заставило торопиться.       Уже на третьей минуте исследования их возможностей в поцелуе терпение обоих уже свистело как ремень ручника, но уметь держать себя в руках было гораздо главнее, чтобы не напугать или чего хуже – навредить. Сейчас абсолютно любое неверное движение могло все оборвать и испортить.       Джей знал на что идет, он был готов к любому исходу событий, но в последний раз в душе подготовился наиболее тщательно, чтобы не тратить время в постели, будучи уже полностью уверенным, что все наконец случится. Сказать об этом младшему сейчас или чуть позже он не знал, просто решил плыть по течению и наслаждаться моментом.       Чонвон тем временем пытался самовольно стянуть футболку, вместе с этим лаская руками чужое тело. Сделать это ему дали, раскрывая вид на остальную бархатно-медовую кожу, манящей на то, чтобы оставить парочку следов, но к сожалению – нельзя. Опустевшие и еще влажные губы сами тянулись к шее, ключицам и куда младший только дотягивался, оставляли жгучие невидимые следы, а его руки то и дело гладили джееву спину, иногда позволяя себе коснуться округлых ягодиц. Ему никто не запрещал, но и не давал разрешения, а потому Ян и не мог пойти на этот шаг.       Того, что они делали было катастрофически мало, старший млел от любых ощущений, но этих поцелуев, все еще не таких правильных, совсем не хватало. Томные вдохи и выдохи сносили друг другу крышу, да так, что хотелось изнывать в мольбе о большем.       Стеснение почти сошло на нет, но даже это не избавило Чонвона от нужды прежде всего спросить разрешения. Почему его хён не мог прочитать мысли сейчас? Это бы очень помогло избавиться от неловкости полностью. Или нет...       — Хён, я... Могу я обнаглеть чуть больше? — шепотом спрашивает младший, все еще кратко целуя между ключиц.       — Д-да... Делай так, как было бы приятно тебе. — Стараясь говорить так же тихо, ответил Пак. Чонвону без шуток нравились бедра его хена, его упругий зад и в принципе вся его фигура. Вся эта красота сейчас была во власти его рук, чем он с наслаждением воспользовался, несильно сжимая в руках ягодицы, дабы не сделать слишком неприятно. Он осторожничал, будто экспериментировал и изучал, так же поступали и с ним.       Со рта старшего сорвался первый сдавленный стон, который тут же растворился под черепной коробкой Яна, сразу вызывая новую тянущую волну прямо в пах.       Полотенце на бедрах держалось на добром слове, Чонсон вообще не понимал зачем оно им тут мешает, если под ним кроме сильной эрекции Чонвона ничего нет. В какой-то момент от его непроизвольных ерзаний, оно стало неприятно натирать, и он сам принял решение отбросить его на другой край кровати, оставляя Чонвона теперь абсолютно нагим.       Чонвон не стал как-то реагировать, только, поборов смущение вновь, прильнул к уже полюбившимся губам. Он чувствовал, как горячие пальцы играли с его сосками и тут уже слова будут излишни, дыхание нарушилось слишком сильно, а его грудь ритмично то вздымалась, то опускалась, от чего поцелуй выходил еще более смазанным, чем вначале.       В таком положении стянуть со старшего белье было бы очень проблематично, но сделать это хотелось уже слишком. Чонвон отстраняется и за талию толкает того на спину, сразу усаживаясь меж раздвинутых ног. С такого ракурса он был еще более красив, но все еще в мешающей им ткани. Жутко хотелось попробовать уже на деле то самое ощущение из его снов, как бы, наверное, глупо это не звучало.       Белье летит куда-то к полотенцу и футболке, оставляя их настолько открытыми перед друг другом, насколько это возможно. Старший сам молча протягивает баночку со смазкой, а защиту предлагает взять зубами из своих, пытаясь заигрывать. Он игриво улыбается и показывает всю свою готовность, даже помогает сам раскатать по члену резинку. А с лица Чонвона не сползает улыбка, довольная и уверенная.       Игры играми, но предстоял самый ответственный момент, в котором ошибиться будет легче всего. Обильно смазывая пальцы и разгоряченное колечко мышц, Ян медленно вводит один, не замечая особых трудностей, а усмешка от самого хёна говорит все за себя. Пак действительно хорошо подготовился, но этого все еще было мало, и третий палец вошел заметно тяжелее, несмотря на такое большое количество лубриканта. Даже сам Джей вздохнул и поджал губы, но к счастью, не от боли, а не очень приятные тянущие ощущения тоже почти сразу сошли на нет.       Вместе с этим они умудрялись разрядить обстановку глупой, но смешной им обоим шуткой.       Все выглядело и ощущалось так правильно, они наслаждались буквально каждым их действием, расслабленность давала немного тумана в разум, но на все это ушло большое количество времени.       Чонвон вновь нанес лубрикант, по всей длине члена и обязательно ко входу. С первой же попытки пошло все гладко, Чонсон расслабился и даже прикрыл глаза, наслаждаясь медленными движениями внутри. Солнце уже садилось и закатные лучи сквозь шторы мягко освещали их постель теплым светом, от этого становилось еще лучше.       Все, чего хотелось Джею, помимо того, чтобы ощущать удовольствие от наполненности, это – целовать. Может все также неизменно неправильно, смазано и неряшливо, но зато целовать.       Он тянет младшего к себе, пока тот настраивался под наилучший такт, затем целует, как и хотел. Чонвону было сначала тяжело двигаться, снова ощущать что-то новое и вместе с этим целовать, поэтому он просто подложил под поясницу старшего вторую подушку и сделал угол проникновения максимально удобным и правильным. Так было гораздо удобнее совмещать два до жути приятных действия.       Младший льнет снова к шее, целует подбородок, местечко за ухом, слегка ускоряет фрикции и наконец-то слышит тихие низкие стоны. Звучало это так сладко и приятно, что он сам невольно выдавливал из себя ритмичные вздохи. Джей держался обеими руками за спину Чонвона, чувствуя целую симфонию из разных ощущений. Ян позволил себе даже игры с бусинками сосков. Это было что-то невероятное, неописуемое, а самое главное – любимое им обоим.       Чонвон чувствует, как в глазах начинает все темнеть, голова кружиться, а движения непроизвольно становятся резче. Низ сводит приятной до звездочек в глазах судорогой, а с губ срывается низкий бархатистый стон. Он не останавливается, только прижимается сильнее и помогает добиться эякуляции хёну рукой. Чонсон зажимает рот рукой, а другой случайно царапает спину, от чего Чонвон шипит. Он изливается в его ладонь и себе на живот, марая эякулятом и младшего. Подавить стон у него не получилось и, пережидая, пока все напряжение и судороги пройдут, он надеялся, что дома все еще никого не было, ибо объясниться перед родителями будет крайне тяжело.       Все остановилось в момент, неизменным только осталось их сбитое дыхание и учащенное сердцебиение. Чонвон наконец отстранился и Пак заметил, как сильно у него затекли ноги, что вернуться в обычное положение было трудно и даже больно. Ян, увидев это, протянул руку помощи, и притянул к себе, обнимая и прижимая достаточно сильно, хоть они и до сих пор были в семени.       — Ты знаешь, — вдруг начал старший, после того, как теплая вода смыла снова с них пот, семень и весь оставшийся жар. — я так сильно люблю тебя, а секс с тобой оказался таким невероятным. Я ни о чем не жалею.       — Понимаю. — ответил младший. — Я тоже ни о чем не жалею, и тоже сильно люблю тебя. Я жалею только о том, что боялся признаться раньше.       — Так интересно, так долго и так хорошо это друг от друга скрыть. Это было глупо.       — Соглашусь, очень глупо.