Так его звали

Не осталось прежних радостей и обид — как доска, где вместо текста разводы мела. В голове темно, а где-то внутри болит, там, где прежде, кажется, тоже уже болело. Точно плата, в которой вдруг барахлит контакт — рассыпаются нейроны дырявой сетью. Череда сухих щелчков выбивает такт. Мэттью — это так его звали: Мэттью. Помнят руки, как ложились в них два меча. Как они смертоносным танцем в бою летали. Как стекала, будоражаще горяча, кровь врагов по леденящей граненой стали. На сырых камнях оседает прогорклый прах, письмена проступают — будто под кожей вены… Лучше было умирать на его руках, чем воскреснуть там, где смертью сочатся стены. Мир распался осколками яви и странных снов. Снова в бой приказы гонят трескучей плетью… И она идет — и вдруг в череде врагов видит Мэттью. Это тот, кого звали — Мэттью…