***
Кошка-девушка лежала в жёсткой постели своей кельи на борту космического корабля. Уже второй день юная чемпионка чувствовала какое-то странное недомогание. Её кожа начала бледнеть, а на теле то там, то тут начали появляться странные полоски, похожие на следы от порезов, некоторые из них кровоточили. Семиаза Махалат вознеслась до ангела всего несколько десятков лет назад. Почти всю свою жизнь она училась орудовать клинком и была непревзойдённой мечницей. За свою храбрость и боевые навыки Семиаза была выбрана одной из леди-магистров своего ордена в качестве личной чемпионки. Эту леди-магистра убило то самое проклятое чудовище, жизнь которого в недавней схватке оборвала Махалат. Недуг сильно омрачил триумф и отмщение кошка-девушки-ангела. Ситуация усугублялась тем, что помимо леди-магистра в последнем сражении погибла и единственная кошка-девушка врач на борту их корабля вместе с единственной своей ученицей. Обращаться же с подобным, явно уникальным даже для опытных врачей-ангелов недугом, к обычному корабельному медперсоналу было попросту глупо. Никто из них даже примерно не представлял себе физиологию кошка-девушки!***
Циркулярная пила с рёвом прошла всего в считанных долях дюйма от ноги Семиазы, отрезав кусочек её балахона. Кошка-девушка отскочила в сторону, своим мечом парируя нанесённый сверху удар длинного зубчатого клинка. Трёхрукий двенадцатифутовый киборг повернул свою овитую проводами голову и обратил взгляд трёх своих источавших багрово-красное свечение глаз на чемпионку. Два киборга поменьше уже обходили кошка-девушку с двух разных сторон, намереваясь окружить. Оба киборга были вооружены большим арсеналом всевозможных пилящих и рубящих инструментов, а их биомеханические глаза были полны мрачной решимости превратить тело девы-ангела в груду изрубленной кровоточащей плоти. Единственным препятствием на этом пути для них был лишь длинный полуторный меч в руках их отказывающейся сдаваться жертвы...***
Стоя на широком горбу павшего на колени могучего киборга, Махалат взирала на пару обезглавленных тел его меньших собратьев. Мгновение назад её клинок обрубил провода нейроинтерфейсов, соединявших то, что осталось от биологической оболочки лоботомированного раба с его непропорционально огромным механическим телом, отчего тот мгновенно потерял сознание. Этот раб был далеко не первым, так сказать, "пилотом" этой внешне ужасающей машины, и, по обыкновению, его жизнь должна была сегодня оборваться. Однако какое-то мрачное чувство удержало Семиазу от расправы над обречённым и несчастным невольником-инвалидом, которому ампутировали все конечности и подключили нервную систему к огромной гуманоидной машине. Некий внутренний голос, которого раньше дева-ангел никогда не замечала, нашёптывал мечнице, что этот смертный ещё недостаточно настрадался, чтобы так быстро и просто обрывать его никчёмную жизнь. Сама не зная почему, но она внимала советам этого голоса, ни на мгновение не сомневаясь, что это её собственные мысли.***
Махалат потрясла головой, последним что кошка-девушка помнила был момент, когда она ложилась спать в своей кельи, и вот она уже стоит в скромном зале трофеев напротив, окружённого защитным полем остановившегося времени, древнего боевого молота. Семиаза понятия не имела как здесь оказалась, она совершенно не помнила как поднималась с постели и шла сюда. Более того, выходя из своих покоев, она даже забыла надеть балахон! Вначале, дева-ангел хотел по скорее взглянуть на бортовой хронометр и, в зависимости от прошедшего времени, либо вернуться в свою келью и продолжить сон, либо направиться на тренировку. Неведомая сила, одновременно с тем же самым внутренним голосом, помешала ей это сделать. Этот древний молот, по совершенно неведомой кошка-девушке причине, приковывал всё её внимание. Слегка потёртая древняя эмблема, значение которой давно забылось в веках, вызывало у неё странные чувства, будто бы она что-то забыла, что-то, что намного древнее её самой. Это был тем странно, что ранее мечница много раз посещала зал трофеев и никогда, до этого момента, артефакт не вызывал у неё никаких особых чувств. Просто очередная реликвия, лишённая каких-либо особых свойств. Более того, за десятки прошедших со дня его создания веков, даже генератор расщепляющего поля этого древнего оружия прекратил исправно работать. Однако, все эти логические доводы ни малейшим образом не позволяли отогнать назойливые мысли о молоте и загадочной эмблеме. Любая попытка, не то что развернуться, но даже просто отвести взгляд, заканчивалась неудачей, а разум продолжал рисовать фантастические картины из эпохи задолго до рождения Махалат. Принцесса Феникс представала перед её внутренним взором во всей своей великолепной красе, но, как не странно, куда большее внимание её внутренний взор обращал на другое, совершенно неизвестное Семиазе лицо. Это было лицо женщины, скорее даже девушки, с волосами платинового цвета, один глаз которой был жёлтого а другой светло-синего цвета. Не было никаких сомнений, что эта девушка, так же как и Махалат, проходила процедуру телесной модификации, однако, в результате, у неё на голове не появилось кошачьих ушек и, должно быть, хвоста, как это происходило со всеми вознесёнными девами ангелами к которым относилась и мечница.***
Дева ангел вновь очнулась, она снова лежала на постели в своей кельи глядя в потолок. Внутренний голос говорил ей, что картины увиденные ею, как казалось, всего какое-то мгновение назад, это всего лишь сон, видение, шальная фантазия её уставшего разума. И кошка-девушка согласилась с этими доводами, как она думала, её собственного разума....***
Это был уже третий раз, когда Махалат обнаруживала себя стоящей в зале трофеев и смотрящей сквозь оберегающее древний артефакт поле на загадочную эмблему, выгравированную на торце его рукояти. Древний боевой молот всё так же притягивал к себе её взгляд с непреодолимой силой. За прошедшие... мечница затруднялась сказать, сколько точно прошло времени, всё её тело покрылось сплошной сеткой из заросших порезов, голова полностью облысела, а кожа с каждым днём становилась всё бледнее и бледнее, приобретая ярко выраженный белый цвет. Даже кошачьи ушки на голове и хвост полностью лишились шерсти. - Луция,— вдруг промолвили губы кошка-девушки. - Я Луция, — вновь промолвила она пугающее имя. Семиаза почувствовала как полностью утратила контроль над своим телом и, даже, над своими губами. Лишь кошачьи ушки и хвост всё ещё оставались хоть немного подвластны её воле. Контроль над телом взял иной, непостижимо ужасный и безумный разум, который всё сильнее просачивался в разум девы-ангела. Её тело начало быстро и болезненно меняться, ужасающая боль пронизывала каждый нерв кошка-девушки. Не смотря на все тренировки и всю моральную стойкость, ей хотелось кричать, кричать как никогда раньше не кричала, но в место этого из её трансформирующихся уст вырывался лишь громкий издевательский смех. Махалат чувствовала как её ноги превращаются в звероподобные копыта, как под плотью формируется что-то плотное, напоминающее пластины боевых доспехов, что, каким-то неведомым образом, возникали между её кожей и костями, причиняя Семиазе невыносимую боль. В эти мгновения, тянущиеся словно дни и месяцы, деве-ангелу очень хотелось потерять сознание, однако, всё так же неведомая сила не давал ей обрести покой забытья. Последним что она увидел, прежде чем невыносимые муки окончательно погрузили кошка-девушку в пучину вечного безумия, был пучок алых щупалец выползающих из под её правой руки...***
Превращение было завершено, преисполненное ужасающих мук лицо самонадеянной мечницы сползло на грудную пластину материализовавшихся из ничего боевых доспехов, продолжая корчить гримасы в нескончаемой агонии. Монструозное существо, убитое мечницей на поверхности давно мёртвой планеты, стояло на палубе космического корабля, принадлежавшего её сёстрам. Облизывая не человечески длинным языком ряды своих острых, как иглы, зубов, Луция взирала парой своих безумных глаз на древний артефакт, что пробуждал в памяти бессмертной воспоминания о давно прошедших мгновениях её жизни. Стремительный удар алых щупалец в мгновение разбил генератора поля нулевого времени, прозрачная пелена, оберегавшая боевой молот легендарной эпохи, исчезла в снопе искр и разрядах электрических молний. Монстр протянула свои пальцы у рукояти древнего оружия и, коснувшись её, тут же оторвала оружие от стенда вмести с парой удерживающих его металлических креплений. Нажатием на активационную клавишу Луция вернула к жизни генератор расщепляющего поля, однако тот, по истечению лет, или же потому что оружие было сломано ещё в незапамятные времена, лишь на мгновение озарил навершие молота танцем слепящих синих молний и жёлтых искр, после чего всё снова погасло. Монстр перевернула оружие и взглянула на обесцветившуюся и потускневшую эмблему, данные о значении которой были удалены из всех архивов ещё в те времена, когда растягивающееся от одного края галактики до другого государство людей всерьёз надеялось на установление своего безраздельного господства над бессчётными мириадами звёзд. Эта эмблема, которая изначально должна была быть позолочена, теперь имела потёртый черно-серый цвет, как, в общем-то, и вся остальная поверхность древнего боевого молота. Луция знала значение это эмблемы, не смотря на пролетевшие десятки столетий, она помнила, помнила тех кто носили такие эмблемы, помнила ту кто носила эту эмблему. - Айрис Каннари, — вымолвила давно не произносимое имя монстр шепелявым голосом, в котором вдруг исчезли все намёки на безумное и безудержное веселье, — Автозапоминающая Кукла, — добавила она ныне ничего не значащее название. Сознание Луции вдруг начало проваливаться в мутный омут воспоминаний, столь древних, что лишь один из сотен миллиардов ныне живущих носил память о тех временах. И, пройдя сквозь мутную пелену многовекового забвения, мгновения давно минувших дней вновь ярко вспыхнули перед внутренним взором той, кто некогда с гордостью называла себя одной из дочерей феникса...***
Луция двигалась по широкой, мощёной камнем, смотровой площадке. То там то тут валялись стройные, облачённые в белые доспехи окровавленные тела нечеловеческих женщин. Эти существа, с отдалённого взгляда, были весьма похожи на людей, их стройные тела и аристократически резкие черты лица делали их весьма привлекательными для многих простых людей. Те, кому не было известно, что анатомия этих гуманоидов очень сильно отличалась от человеческой, более того, их генетика была совершенно другой. Галактика словно намеренно родила на свет существ столь похожих на людей, столь подобных представлению значительной части человечества о собственном, идеализированном совершенстве. "Не может быть ничего совершенного в мерзких инопланетных тварях!" Одёрнула собственные мысли мечница. Она не знала почему, но вид этих идеальных, с человеческой точки зрения, существ, вызывал у неё стойкое отвращение и ненависть. Это было совершенно иррациональное чувство, о причинах которого Луция обычно не задумывалась. Мечница пнула голову одного из, как ей казалось, недостаточно мёртвых тел, пнула с такой силой что маска слетела с лица нечеловеческой женщины, обнажая симметричные и резкие черты её лица. Мгновение, и чужачка издала болезненный стон и открыла глаза. На её доспехах не было следов крови, однако, похоже, она получила очень сильный удар по лицевому щетку, а так же касательный удар узким тяжёлым предметом по левому боку живота. - Моне... — начала было медленно произносить нечеловеческая женщина. Луция, слегка удивлённая почему удар её тяжёлого ботинка не сломал инопланетной твари шею, с интересом склонилась над раненой чужачкой. Мечница успела заметить драгоценный камень, инкрустированный в грудную пластину инопланетянки, но рефлексы, развитые благодаря обширной модификации тела и многолетним тренировкам, переключили её внимание на руку нечеловеческой женщины. Она тянулась за своим оружием, кривой сверхострой саблей, при правильном использовании способной пронзить даже такие доспехи, в которые сейчас была облачена Луция. Вместо того, чтобы попытаться помещать нечеловеческой женщине ухватиться за рукоятку своего оружия, мечница совершила, как ей казалось, куда более красивый ответный жест. Она попросту обрушила свой тяжёлый латный ботинок прямо на лицо чужачки, смяв лицевую кость и превратив ей прекрасное лицо в кровавое месиво, затем Луция вновь подняла ботинок и повторно, опустив его, окончательно раздавила голову инопланетянки. Оглядев остальные окровавленные тела, у некоторых из которых отсутствовали различные части тела: руки, ноги, головы, а у кого-то две половинки тела, бежали отдельно друг от друга, будто находившуюся между ними грудную клетку испепелил какой-то неимоверно мощный энергетический заряд. Сложив в голове особенности повреждений некоторых тел, мечница без труда поняла каким оружием они были нанесены. В этот же момент краем глаза она уловила едва заметное движение где-то за высокими зелёными деревьями, что с двух сторон обступали наблюдательную площадку. Помехи неизвестного происхождения мешали нормальной работе информационной системы её шлема, а потому, точно определить есть ли в окрестностях друзья или враги, она не могла. Луцая слегка укорила себя за то, что, увлекшись ожесточённой дракой с инопланетными фехтовальщицами и преследуя их, после того как они поняли что не на ту напали, она сильно отдалилась от своего отряда. И теперь, из за проклятых помех не могла связаться с какими либо дружественными силами. "Теперь я понимаю, почему специальные ударные войска так не любят полагаться на какие либо системы связи." Подумалось мечнице. Решив, что оставаться на открытой обстрелу со всех сторон площадке в условиях неизвестной обстановки это лучший способ стать мишенью вражеского снайпера, она решила спуститься вниз к реке. Со смотровой площадки туда как раз вела широкая залитая кровью чужаков лестница, на которой, так же, валялось несколько умерщвлённых тел инопланетных женщин. Блуждавшая уже несколько часов без связи, Луция надеялась, что хоть так она встретит какие-то дружественные силы. Берег реки покрывала высокая казавшаяся в тени лестницы тёмно-зелёной трава. Быстрый поток прозрачной пресной воды издавал характерное журчание. На берегу мечница заметила лежащую на спине массивную фигуру, судя по тёмно-серому облачению явно принадлежавшую одной из её кузин. "Будет очень неловко, если она окажется мёртвой" промелькнуло в голове. На девушек не было шлема, а её короткие волосы платинового цвета показались Луции неимоверно знакомыми. Подойдя на пару шагов ближе и заметив лежащий рядом с кузиной массивный молот, нижняя часть древка которого была окровалена, у мечницы отпали последние сомнения, а с ними возникло тревожное опасение. - Айрис! — воскликнула Луция. Решётка шлема исказила её голос, скрывая возникшую в нём тревогу. Каннари запрокинула и, немного, повернула голову, чтобы увидеть, кто к ней обращается. В её глазах промелькнуло удивление. - Луция? — негромким голосом вопросила Автозапоминающая Кукла. - Позируешь тут в качестве мишени?— саркастически поинтересовалась в ответ мечница, убедившись что с её подругой всё в порядке. - Мишенью для бессильной злобы мёртвых чужаков? — риторически переспросила Айрис. - Чужачка лежащая вон там, была не такой уж и мёртвой, — заметила Луция, указывая своим мечом на вершину лестницы. - Та которая с переломанной ногой и придавленными внутренностями? Я думала она уже сдохла от внутреннего кровотечения, — будничным тоном промолвила Каннари, показывая, что помнит о всех чужаках, в чьей смерти она не была до конца уверена. - Не сдохла, мне пришлось ей немного помочь, — усмехнувшись заметила мечница, снимая свой шлем. Если кузина не боится и до сих пор жива, значит и ей ничего не угрожает. Айрис улыбнулась. - Ложись рядом, насладись звуками этого мира, — предложила Автозапоминающая Кукла. Увидев на лице своей подруги опасения, она добавила: - Можешь не волноваться, этот район уже контролируется специальными ударными войсками. - Ты слишком сильно недооцениваешь живучесть этих тварей, — заметила Луция, принимая предложение кузины. - Что же, в следующий раз буду тщательнее проверять, достаточно ли полностью каждая из них сдохла, — со слегка наигранным вздохом промолвила Каннари, поворачивая голову к опустившейся рядом с ней на траву кузине. Её короткие, абсолютно белые, волосы, постриженные ещё короче, чем у Айрис, слегка ворошились на прохладном ветру. Тогда дочь феникса впервые усомнилась в совершенстве своей подруги. В прочем, это скорее избавляло её от зависти к Автозапоминающей Кукле, и, едва ли, могло повлиять на их дружбу.