Мокрые дни в Харбине

Дождь барабанил по стеклам здания, размазывая по ним густую желеобразную смазку, через которую с трудом было что видно. Харбин был унылым местом, как и большинство мест в Желтороссии. Ту малую радость, которую могло бы доставить данное место местным жителям, наверняка лишил почти непрекращающийся ливень. Да, Харбин отличался от большинства других городов своей политической значимостью. Однако он был таким же, как все остальные, когда дело касалось его темного оформления. Криминальные элементы выросшие после развала Желтороссии, кровавые ямы наполненные умерших от голода люда, нелегальные киоски с алкоголем, контрабанда оружия, закоулочные рынки. Список можно было продолжать, и продолжать, и продолжать. «Мне скучно», — пожаловалась Алиса. Ее ноги были на приборной панели в самой не-аристократичной манере, а засаленные ботинки пачкали итак пыльный стол. «Я давал тебе варианты где можно оставаться пока я буду в Харбине». Александр бросил на своего спутника ехидный взгляд. «Могла бы присмотреть за рабочими, чтобы они ничего снова не натворили, но нет, ты просто не смогла бы обойтись без моей компании». Его комментарий заставил анархистку фыркнуть. Она оставила свои «парадный» наряд в пользу более ‘простой’ на вид рабочей одежды. Отчасти из соображений комфорта, но в основном из-за того, что погода могла легко навредить её виду. Несмотря на это, она выглядела весьма привлекательно, и, у нее наверняка было с собой оружие. «Ты хочешь сказать, что предпочел бы взять с собой на опасное задание любого рабочего, чем меня?» Она снова посмотрела на него тем же взглядом, которым посылала ему последние несколько недель. Холодный, оценивающий взгляд. Алексей воздержался от ‘может быть, я бы так и сделал’ в пользу гораздо более дипломатичного: «Я бы вряд ли назвал данный поход опасным. Мы делали это сотни раз. Каждый раз одно и то же. Сядьте в квартиру, пейте алкоголь и часами наблюдайте за зданиями, просто чтобы увидеть, как один парень наконец придёт с докладом об том, как дела у «рыцарей» в городе. Когда в последний раз нам приходилось наводить оружие на одного из них?» «Нам?» Она подняла бровь. «Забавно. Я думала, ты отказался от своего в пользу тупой агитации.» «Во-первых, нет, я свой не выбрасывал. Во-вторых, да, может мой способ не слишком хорошо работает, но от него хоть есть какая-то польза.» Голос Гастева был резче, чем он намеревался, но с этим ничего нельзя было поделать. Розенбаум всегда доставала его. Наклонившись, он схватил стакан, наполненный местным алкоголем. Горячая жидкость была темной и горькой, но он все равно выпил ее, даже не подумав о тепле. Интересной особенностью Алексея стала его устойчивость к высокой температуре от разного рода спиртных напитков, за годы его горло уже перестало что ли различать, и это факт, о котором он почти забыл. Ему кратко напомнили об этом незначительном различии между ним и его союзнице, когда она налила в свою чашку данный «алкоголь» и выпив его, ещё две минуты не могла отдышаться. «Вы не ответили на мой вопрос», — сказала Алиса после минутного молчания. «Я почти уверен, что ответил».И сразу же добавил: «Забавно. Я никогда не считал тебя ревнивой». «Я не ревную», — ответила Розенбаум слишком быстро, когда перевела взгляд на улицу. «Ты тоже, кажется, просто отдаляешься лично от меня, вот и все». «Что?» Гастев моргнул, услышав это. «Алиса, ты ревнуешь». Слишком поздно он понял, что произнес это вслух, когда она перевела на него свой пристальный взгляд. Он не мог избавиться от ощущения, что наступил на мину. Прочистив горло, он в свою очередь уставился на улицу, жадно глотая напиток. «Черт, я уже влип…"-Сказал он про себя Спирт слетел с его губ, когда он сделал глоток не в то отверстие. Громко кашляя, он поставил чашку на стол и начал бить себя в грудь. «Хватит уже так все принимать …!» — прохрипел он сквозь приступ кашля. «Алиса, это же просто констатация факта!» Схватив тряпку Гастев начал вытирать стол. Подумать только, Алиса была так ревнива, и она заподозрила его в том, что он хочет от неё отстранится. Однако, убирая свой беспорядок, он услышал, как анархистка быстро откинулась на спинку своего стула. «Хорошо», — задумчиво произнесла она. Бросив на нее взгляд, он увидел слабую улыбку на ее губах. Покачав головой, он бросил тряпку в дальний угол комнаты, прежде чем осмотреть свою одежду. Напиток уже впитался, образовав большие коричневые пятна, которые будет больно выводить. Вздохнув, он погладил лоб. Это будет долгая ночь. «Мне скучно», — повторила Алиса несколько минут спустя. «Тогда тебе следовало взять с собой книгу». «Я не понимаю, почему мы их ждем. Даже самым отбитым повстанцам не нравится промокать.» «Что ж, значит мы должны дождаться самого отбитого повстанца! «. «Ммм». Рядом с ним произошло какое-то движение, когда Розенбаум опустила ноги на пол. Вытянув руки за спиной, она замурлыкала, как кошка, прежде чем снова повернуться к Гастеву. «Кстати, мне нравятся твои усы. Очень мужественные». «Чтож, спасибо ” Алексей рассеянно провел рукой по верхней губе. Его усы не привлекали никого из его окружения, и поэтому он посчитал комплимент от Розенбаум скорее как ирония над ним. Он двинулся, чтобы достать запасную бритву, которую держал в кармане, когда чья-то рука схватила его за запястье. «Я думаю, тебе это идет». Алиса наклонилась, пока он не смотрел, оставив свои губы всего в нескольких дюймах от его. Гастев почувствовал, как его сердце заработало на высоких оборотах, посылая волну теплой крови, пробежавшей по нему, когда он уловил ее опьяняющий аромат. На секунду он удивился, как она могла так легко переходить от невыносимой к привлекательной в течение нескольких минут, но это вряд ли имело значение, когда их губы встретились. «Алиса «, — прошептал Гастев, почувствовав, как ее рука скользнула между его ног, чтобы погладить его через брюки. «Мы на встрече «. «Ну и что? Ты будь начеку, пока я подойду посмотреть поближе», — прошептала она, скользнув рукой ему под брюки. Она обнаружила, что он твердый и готовый. Хихикая, она прикусила его ухо, одновременно скользя пальцами по всей длине, чтобы медленно погладить его. Ее рука была грубой в своих манипуляциях, вызывая все более громкие стоны у вспотевшего синдикалиста. Всегда ли в комнате было так невыносимо тепло? «Ты такой чувствительный», — знойным голосом поддразнивала анархистка. «Наверное, какое-то время не выпускал пар?» Алексей попытался дать ей остроумный ответ, но он лишь смотрел как Алиса освобождает его от штанов, позволив ему наблюдать, как она дрочит ему. Его жилистый член налился кровью, окрасив его в темно-малиновый цвет, что заставило женщину захихикать еще сильнее, но Гастев едва ли это заметил. Его взгляд был прикован к зданию напротив них, к оживленной дороге и пешеходам, идущим по их переулку. Поскольку любому прохожему потребовалось бы очень внимательно присмотреться, чтобы понять, что происходит в их комнате. «Алиса», — прошептал он голосом, дрожащим от желания. Он хотел ее. Клянусь всем, он всегда хотел ее. Он хотел поцеловать ее, обнять, заняться с ней любовью с того самого первого раза, но это было неподходящее место. «Мы не должны—» Палец прижался к его губам, заставляя его замолчать, когда его партнер начал дрочить ему более энергично. Он почти сопротивлялся. Его руки были готовы схватить ее, когда она издала такой сладкий стон, что это вызвало в памяти образы их первой совместной ночи. Ее обнаженное тело под ним. Ее мягкие складки обволакивали его. Ее стоны становились громче, дыхание прерывистым, а рука более быстрой, и вскоре Алексей обнаружил, что стонет вместе с ней, откинув голову на спинку сиденья; его глаза были закрыты. «…С тобой так хорошо». «Алиса…» «Сильнее, … Трахни меня сильнее!» «Я уже близко …!» «Ммм! Вот так просто! Наполни меня своим теплом!» Глаза Гастева распахнулись, когда волна кульминации захлестнула его, посылая его сдерживаемое семя по пульсирующей вене спермы наружу. На долю секунды он испугался, что запачкает себя вместе с униформой, но возбужденная анархистка уже была готова. Обхватив кончик его члена, она поймала каждую капельку спермы, продолжая тереть его чувствительный кончик. Этот акт заставил его ерзать на своем сиденье, пока она вытягивала из него каплю за каплей. Вскоре она вытянула из него последнюю порцию груза, оставив его задыхаться на своем месте. Вытерев блестящий лоб, Гастев посмотрел вниз на грязную руку женщины, которая вернулась к поглаживанию его члена, намазывая его белой спермой, не давая ему размякнуть. Отвратительная вонь спермы становилась сильнее с каждым ударом, и вскоре это было единственное, что он мог чувствовать, кроме запаха Розенбаум. «Какой беспорядок ты устроила», — сказал он, через силу, но она все равно ответила. «Тогда я лучше сыграю горничную и приберусь». Подмигнув, она поднесла свои испачканные спермой пальцы к губам, где разжала и сомкнула их, позволяя ему увидеть липкие белые перемычки между ними, прежде чем медленно облизать каждый из них дочиста. Громкие стоны срывались с губ анархистки когда она посасывала каждый палец. Время от времени она отстранялась, чтобы позволить ему наблюдать, как ее испачканный язык скользит по ним, подхватывая белые частички, прежде чем громко их проглотить. Закончив, она показала ему свою руку и открыла рот с тихим ‘аааа’. Не было видно ни капли спермы, и вид ее манящей утробы заставил его член дернуться. «Хорошая девочка», — хрипло сказал он. Его возбуждение брало верх над ним, и, прежде чем он осознал это, он добавил: «Теперь вымой и мой член». Она рассмеялась. Это не было ни поддразниванием, ни принижением, но все равно заставило щеки Алексея покраснеть от внезапного, другого жара. «Но на вкус ты дерьмовый, Гастя». Горящие глаза Алисы улыбались. «Если ты хочешь, чтобы я отсосал тебе, тебе придется немного откинуться на стул». Одобрительно хмыкнув, он откинулся на спинку стула, ослабив бдительность ровно на столько, чтобы Алиса открыла термос и ‘пролила’ немного темной жидкости на его пульсирующий член. На долю секунды холодок пробежал по его спине, когда он почувствовал, как теплая жидкость брызнула на его обнаженную голову, только чтобы затем почувствовать прилив облегчения, когда она просто пробежала по всей его длине, не оставив даже следа. «Упс», — хихикнула анархистка, заработав хмурый взгляд Гастева. «Ну-ну, не будь таким. На этот раз от твоего пойла есть какая-то польза. Кроме того…» Она сделала паузу, выливая на него ровную струйку, чуть не сбив его со стула, где его удерживал ремень. Когда она успела это сделать? Мысль осталась без ответа, когда Алиса, ухмыляясь, положила напиток на стол. «По крайней мере, так я не буду давиться твоей мерзкой спермой». «Ты шлюха», — сказал он сквозь стиснутые зубы, чем заслужил еще одно хихиканье. Но даже так он не отвернулся, когда она погладила его по щеке и наклонилась для поцелуя. «Будь ты проклята, женщина.» Он хотел выплюнуть эти слова ей в лицо, но обнаружил, что ее ласка обезоружила его. Его глаза закрылись, когда она приблизилась, но их губы так и не встретились. Только их носы соприкоснулись, когда анархистка нежно потерлась о него своими, как влюбленная женщина, прежде чем отстранилась и опустилась. Вздох сорвался с его губ, когда она позволила своим губам скользнуть по нижней стороне его члена. Он напрягся, когда она придвинулась ближе к его мешку, и его пальцы на ногах сжались, когда она щелкнула по ним языком. Лизала их. Сосала их. Обхватывала их руками. Но он забыл побриться и не ожидал, что она пройдет через это. Поэтому он был очень удивлен, когда почувствовал, как рука скользнула вверх по его промокшим штанам, чтобы проникнуть под них, мягко лаская их. Его плоть снова затвердела еще до того, как она прошла половину его члена. Несмотря на это, она целовала и лизала его. Дразня, она провела пальцем по выпуклой вене спермы, собирая тонкую струйку предварительного семени с его кончика, прежде чем, наконец, обхватить ее языком, чтобы направить в свой теплый рот. «ММММ…» Приглушенный стон вырвался у нее, когда она опустилась на него. Он мог чувствовать, как ее язык прижимается к нему, прижимая его чувствительную головку к ребристому рту ее плоти, прежде чем соскользнуть в сторону, отчего ее щека раздулась, как будто нафаршированная слишком большим количеством еды. Дыхание Алексея стало поверхностным, когда она начала сосать его — ее голова подпрыгивала вверх и вниз с каждым чавкающим движением. Прежде чем он осознал это, его рука сжала прядь ее рыжих волос, когда он прижимал ее к своему члену, снова, и снова, и снова… Она не сопротивлялась ему. Она просто издавала приглушенные стоны, когда сосала сильнее. «Уммпфф!» Раздался щелчок , когда ремень отстегнулся, позволяя ему войти в нее. «Хммм!» «Впусти меня, Алиса «, — проскрежетал он. В его дыхании был жар огня, отчего окна запотели, когда он ускорил свои толчки. «Дай мне почувствовать твое горло вокруг меня». «Хнгхлллллк… Анархистка подавилась, когда взяла его в свое горло, но не остановилась. Вцепившись в него, она идеально соответствовала его толчкам, заработав капельки пота на шее. Факт, на который Гастев по-прежнему не обращал внимания, поскольку им овладело крайнее возбуждение. Он мог чувствовать, как пищевод его любовницы сжимается на нем, как тиски, удерживая его внутри, когда она издавала божественный гул, который заставлял ее голосовые связки танцевать по всей длине его члена. «Нннгх! Сдерживая крик экстаза, Алексей позволил своему вниманию ускользнуть ровно на столько, чтобы Алиса провела рукой по его яйцам. Не задумываясь, он обернув ее волосы вокруг своей руки, снова вошел в нее с новой силой. Она рвалась к нему с каждым толчком, и хотя он знал, что это всего лишь притворство, он приветствовал это, ускоряя свои толчки! «Глллк! Глллк! Гларк!» «Али.са!» Он почти выкрикнул это имя. «На этот раз не оставляй беспорядка, или я заставлю тебя все это вылизать!» Женщина издала собственный громкий крик, когда она подняла пальцы вверх, а губы опустила вниз, чтобы прижаться к его стволу! Это было все, что потребовалось. Может быть, это были те развратные пальцы на его спине или ее мягкие губы на его члене. Что не имело значения. Только прилив удовольствия. Откинув голову назад, Гастев издал приглушенный крик, выпустив обжигающе горячую сперму в горло анархистке. Женщина издала восхищенный гул, ее губы вцепились в него, как вакуумный уплотнитель, когда она проглотила его растраченное семя. Каждый громкий глоток заставлял ее горло выпячиваться, а гортань дрожать, вытягивая еще больше спермы из плоти мужчины. Ее пальцы все еще были на нем. Все еще прикасались. Все еще поглаживали. Только когда была выпита последняя капля, она убрала их. Едва она полностью отстранилась от него, позволив ему увидеть ее задыхающееся, раскрасневшееся лицо со слезящимися глазами, как она оказалась на нем. «Ты нужен мне внутри меня, Гастя! Верно , сейчас же! Он не протестовал. В мгновение ока она оседлала его, как скакуна, ее тяжёлая рабочая форма задралась на бедрах, обнажив ее лоно без трусиков. Ее вздымающийся холмик киски был настолько влажным, что густыми прядями капал на него свой нектар. Он все еще был тверд и с трудом мог удержаться от того, чтобы глубоко войти в нее. «Смотри…» Она со вздохом вытянула букву «О», опускаясь на него, позволяя ему раздвинуть ее гостеприимные губы шире, чем раньше. «Трахни меня жестко… Заставь меня кричать!» Он так и сделал. Не задумываясь ни на секунду, он набросился на нее. Его член пронзал ее снова и снова в такт его теперь намокшим яйцам, ударяющимся о ее нижнюю часть. Один из них взялся за чашки, и они обе отлетели назад, превратившись в осколки. Это их не замедлило. Ни на йоту. Наклонившись, Алиса жестко оседлала его, заставляя его задыхаться так же громко, как и она. Если бы она не заставила его кончить уже дважды, он бы выплеснул свое семя прямо сейчас, но она это сделала, и он был благодарен за это. «Твоя грудь», — прохрипел он между судорожными вдохами. «Выпусти их для меня». «Сделай это сам». Она ухмыльнулась ему. Рука потянулась к ее вырезу, чтобы разорвать её вверх с такой силой, что одна из пуговиц отлетела и приземлилась где-то сзади. Мысль об этом исчезла так же быстро, как и появилась, когда показались ее мягкие груди. Вываливающиеся из-под одежды грудь Алисы была такой же прекрасной и манящей, как и раньше. Быстрее, чем думал, он вцепился в одну из них, пощупав сосок, прежде чем поднести его ко рту. «Да…» Алиса ахнула. «Да… Да! Сильнее… Гастев… Сильнее!» Он сосал, лизал и толкался. Одна рука была на ее обнаженном бедре, удерживая ее на месте, в то время как другая была у нее сзади, похлопывая по нему каждый раз, когда она отстранялась от него. Теперь она дрожала. Ее голова моталась из стороны в сторону, словно в каком-то религиозном трансе, когда она начала шептать что-то похожее на молитву. Алексей не знал почему, но он находил это опьяняюще извращенным — трахать возбужденную анархистку. Жара в комнате теперь была такой сильной, что с них градом лил пот, но они не хотели и не могли остановиться. Затем, так же внезапно, как вспышка молнии, она кончила. Опустив свои намокшие ягодицы на его член, она выгнулась назад и издала негромкий крик, когда задрожала на нем! Гастев чувствовал, как ее киска прижимается к нему, но он не останавливался. Схватив ее за запястья, он надавил, с каждым толчком вгоняя свой член все глубже и глубже, заставляя достигающую оргазма анархистку прерывисто дышать. Ее руки вцепились в его запястья. Ее ногти впились в его кожу. Ее ноги обхватили его. Ее соски напряглись. Ее клитор замерцал, а голос запел, когда Алексей вошел в нее в последний раз. В момент божественного блаженства Гастев почувствовал, что уносится прочь, когда часть его потянулась, чтобы коснуться ее тела из света. Оно было теплым. Успокаивающим. Нежным. Часть его смешалась с ней, а она с ним, и когда он в следующий раз открыл глаза, то обнаружил, что они встретились, всего в нескольких дюймах от его. Не говоря ни слова, он протянул руку, обхватил ее щеку и притянул к себе для поцелуя. Он мог попробовать себя на ней вместе со вкусом напитка, но это не могло скрыть ни ее вкуса от него, ни его от нее. Их языки встретились, их поцелуй углубился. Их миссия была почти забыта, когда они запустили пальцы в волосы друг друга.