Поделись со мной

      Яэ ласково проводит рукой по нежно-голубым волосам Гань Юй, голова которой расположена у нее на коленях. Смотрит, как задумчиво Гань Юй перебирает дрожащими пальцами цветы цинсинь, лежащие на траве рядом.       — Ты, похоже, чем-то огорчена, — не спрашивает, констатирует Яэ. Один из лисьих хвостов угрожающе дергается, выдавая недовольство своей хозяйки. Но Гань Юй этого не видит, с печальной улыбкой рассматривая пожухлые соцветия. — Поделись со мной, я же знаю, ты хочешь.       — От тебя ничего не утаить.       Яэ касается пальцем виска Гань Юй, аккуратно оглаживает лоб, скулу, боясь, что любым неосторожным движением может случайно ей навредить.       И Гань Юй, как всегда, делится. Делится мыслями, воспоминаниями о далеком прошлом. В словах ее сквозит такая горечь, что Яэ хочется прижать ее покрепче к себе и защитить ото всех невзгод.       С тех самых пор, как Моракс исчез вслед за другими Архонтами, Гань Юй взвалила на себя тяжелое бремя заботы о народе Ли Юэ. Она не жалела ни сил, ни времени, желая, чтобы весь Тейват видел и знал: Ли Юэ остался прежним, столь же твердым и несломленным, как те многочисленные скалы, что его окружали.       Когда-то люди это ценили, когда-то почитали Гань Юй и других Адептов, но время шло, старые поколения сменялись новыми, и от былого уважения к божествам не осталось и следа.       Люди жили и развивались. Строили новые города, создавали технологии, поражавшие воображение, но при всем этом разрушали то, что существовало изначально. Магия постепенно уходила из их мира. Артерии земли увядали, а вместе с ними ослабели и они, последние посланники божественной воли. С исчезновением Архонтов они потеряли силу семи элементов, а с исчезновением людской веры и все остальное.       Эрозия — всепоглощающая, безжалостная и неизбежная, как сама смерть, — вскоре настигнет и их. Гань Юй больше десятка тысячелетий, в отличие от куда более юной Яэ, она тает прямо на глазах. Яэ отказывается верить в то, что рано или поздно потеряет и Гань Юй — последнее, что у нее осталось.       Яэ злится, мысленно проклинает всех смертных до единого, потому что те позабыли о них, в то время как они клали свои жизни на алтарь их благополучия.       Но Гань Юй — нет.       Она слишком любит людей, несмотря на их предательство. В ней нет ни капли гнева, лишь сожаление о том, что больше она не сможет как следует выполнять свой долг.       От этого Яэ становится еще тяжелее.