Хорошее чаепитие

Над ними горячие звезды тлеют разгоряченными углями. Кометы сталкиваются головами. Над ними висит сама бездна и смотрит. На них смотрит, как они улыбаются друг дружке и кипятком ошпаривают горло себе. Присутствует незримо так, незаметно. Третий лишний, но не лишний. И понимай, как понял. Сейчас, вообще-то, разгар лета. По закрывшимся бутонам цветов понять можно, по отчетливому запаху в воздухе. Хотя, если бы кто-то и удостоверялся бы, странный, то ничего бы не понял. Пахнет потому что гарью, а от некогда блестящей малахитом травы и цветов-самоцветов остаётся пепелище только. Зато в воздухе полно извращённой, грязной романтики. Ещё в воздухе вокруг них пепла и светлячков полно. А чёрные контуры, измазанные в гари – неплохие декорации. За круглым столиком двое и безмолвие. У них всё хорошо. Тарталья улыбается. Широко. Натянуто. Опасно. Тарталья скалится, точнее. Пальцы в красном бисере, который чуть не до локтей, но он старался быть аккуратным, пусть она поймёт, если снова захочет ругаться. Она не захочет ругаться на него. Она, вообще-то, ничего больше не захочет. Но Тарталья этого малость опасается, оттого неловко руками не отсвечивать пытается, в скользких перчатках фарфор удержать тоже пытается. Но кровь, зараза такая, как змея скользкая, и кружка так и готовит из подрагивающих пальцев выскочить, как крепко ты её не держи. Она напротив него. Продолжает молчать. Её молчание угнетает. Но Тарталье легче оттого, что она улыбается тоже. Улыбается. Значит, всë хорошо? Бездна безучастно странное представление смотрит. Между этими двумя нет напряжения, но тишина эта гнетёт хоть горло вскрывай. А им ведь вскрыл. Тарталья всем им горло вскрыл. Потому что у Тартальи и неë всё хорошо. А то что она устала – это нормально ведь. Все люди устают. Она – человек. Люди совершают ошибки, и это тоже, конечно, нормально. Аякс все понимает. Охотничья хижина тлеет вместе со звёздами. Эфемерными сполохами ещё витают искорки огненные. Почерневшие трупы где-то под всем этим. Всего-то два мёртвых человека. Цена её ошибки. Это тоже нормально, ошибки имеют цену. Цена за побег – два мёртвых тела. И приятное дополнение к чаепитию. У Тартальи новый трофей – отрубленная голова на столе. Стол от этого в крови, да и воздух пахнет совсем уж не очень, для свидания-то. Но романтика ведь здесь странная. Зато все хорошо, они ведь улыбаются. Значит, хорошее чаепитие? Хорошее чаепитие? Бездна скалится. Чайлд продолжает ошпаривать кипятком горло, грязный фарфор сжимая крепче. Она всё молчит, смотрит. У л ы б а е т с я. Потому что ругать его не будет. Потому что, вообще-то, ничего уже не будет. Мертвецы ведь ничего не могут. Она – мертвее мёртвого. Ничего уже не сможет. Только улыбаться, как перед ножом для масла в гортани. Зато не сбежит, дорогуша. Будет рядом, улыбаться не так тепло, конечно, но улыбаться, драгоценная. Тарталья ей тоже улыбается. Хорошее чаепитие? Здесь всё неправильно, учтите. Не отпугнуло? Добро пожаловать.