Прощения достойны все

      Флэш с испугом, нет, даже паникой смотрел на идиллию перед ним. Вот до чего же ирония, в такой постаральной картине он чувствовал себя сирым, беззащитным и неподходящим. Он не вписывался в этот пейзаж счастья. Он не должен быть здесь. Он не достоин быть здесь.       Ртуть ёжится, когда его обнимают и хлопают по плечу, поздравляя с победой и началом счастливой жизни. Это не его победа. Он не заслужил похвалу. Он не прикладывал усилий для её совершения, он не помогал команде. Он просто был там. Но стоял по другую сторону. Он был иного мнения на финал, видя его более чем трагичным, как минимум для себя. Все умрут и он умрёт, так будет честно, так будет справедливо.       Но сейчас он точно знает: «Никто не умрёт. Все будут жить долго и счастливо. Кроме него». Флэш сам себе роет яму из сомнений, опасений и страхов. Они знают, где он был в день революции, теперь им всё известно.       Флэш не уверен в реальности происходящего. Почему он до сих пор жив? Почему никто не пытается растоптать предателя? Ведь он предатель, он готов признать очевидное.       Когда заканчивается празднество, он старается слиться с собственной тенью, убеждённый, что вот сейчас обязательно придёт кто-то из братьев по его душу. Мстить. Показать, какова цена предательства. Он слышал, как весь день команда шушукалась, и он уверен: они решали его судьбу. Как поступить: заколоть, задушить, утопить, избить или отравить?       Ртуть слышит шаги по коридору, сжимаясь в комок, стараясь даже дышать через раз. Это за ним! Точно за ним! Дверь приоткрывается и Флэш не сдерживает визг, оглушая вошедшего и вжимаясь в спинку кровати. Да! Это Шрам! Кто как не он мог прийти по душу предателя?       Лидер ёжится, массируя виски, поднимая усталый взгляд на Флэша, обливающегося семью, нет, девятью потами. Как девять кругов ада, через которые его сейчас протащат. — Флэш, что за шутки? — морщится Шрам, прочищая уши. — К-какие шут-тки, с-сэр? — закикаясь через каждое слово, мямлит Ртуть, забывая, что так он обычно обращался к нему, а не Шраму. — Тю… Эль был прав, ты совсем поплыл за эти сутки, — вздыхает лидер, садясь на край кровати, напротив Флэша. — В к-каком с-смысле? — переспрашивает Флэш уже менее пугливо. — В прямом. Наверно, даже наш перепуганный Параноик так не трясётся, как ты сейчас. Я пришёл поговорить с тобой, а не в кристалл отправить. Флэш чуть успокаивается, но ноги держит на низком старте, готовый в любую секунду сорваться куда подальше, сбегая, хотя бы на время о проблемы. — И о чём же? — О тебе, ясный день, — нервно усмехается Шрам и Флэш снова меняет цвет кожи на бледный, сливаясь со стеной в оттенке. — Обо мне? Ха-ха… Я не тот, о ком стоит говорить в такой день или… — пытается отшутиться Ртуть, сглатывая. — Вы по мою душу? — Вот, об этом я и говорил, вернее не я, а Эль, но я с ним согласен. Смотрю, ты успел выкрутить и перекрутить себя на три ряда, как бельё на отжиме, — вздохнул Шрам, прикусив губу, думая, как продолжить. — И.? — почти шёпотом спрашивает Флэш, чуть разгибаясь в сторону Шрама. — Ты… Не думаю, что назвать тебя предателем будет честно и правильно. — А по-моему… — Начал было Флэш, но лидер остановил его жестом. — А по-моему помолчи и дай мне закончить мысль. Слушай, ты много чего натворил. Да, из-за тебя провалилась революция, это факт, но разговаривая с Томом, я всё же слушал ушами. Ты хотел как лучше для нас, не хотел, чтобы мы страдали в том, что тебе кажется бессмысленным. Это… Довольно мило, спешу заметить.       Флэш вздрогнул от таких слов, но продолжал молчать, потому как Шрам продолжил речь. — Ты старался избавить нас от страданий, уберечь от слёз и лишних жгучих ран, которых у нас итак немеряно. Я знаю, ты думаешь по другому, нет, я уверен, что ты думаешь по другому, но оно так. Каждый из нас: Джеймс, Алекс, Шизо, Пустыня, Эль, Боец и я… Мы все благодарны тебе. Никто не хочет убить тебя или что-то вроде этого. Ты — часть нашей команды. Ты — часть нашей семьи, такой же Боб как и все. Ты не свят, но и мы не святые, — улыбнулся номер один. — Мы прощаем твои ошибки и принимаем тебя. Возвращайся к нам, брат, — Закончил Шрам, сам чуть слезу не пустив в процессе.       Флэш застыл, как вкопанный. Он не знал, что сказать, он не знал, что делать и как поступить и пропустил момент, как из глаз хлынули два ручья, а руки ринулись обнимать старшего, вжимаясь в него.       Что было после Флэшу неведомо, слишком захлестнули эмоции, чтобы запомнить, потому он совсем не знает, как оказался в объятиях всей команды. Каждый брат спешил обнять и поприветствовать, кто-то даже трепал его по голове, разворашивая кудри ещё сильнее, а кто-то даже в лоб чмокнул. Они рады? Он достоин счастья? Ртуть не мог поверить в это, но окружающая действительность говорила за него. Они все были рады видеть его. А он был рад видеть их. Был рад, что они не держат обиды, был рад, что снова может обнять их и говорить с ними на равных. Отныне он снова часть их семьи. И это их общее благословение.