I love you like a rotten dog. I love you like my canines are falling out of my gums. Like a monster, like a beast. Like something not worth loving back.
Ха Милю всегда нравились цветы. Его пьянил аромат лилий и сирени, восхищал цвет геоцинтов, очаровывывала нежность ландышей. Он равно любил гулять как по дворцовым садам с их роскошными ирисами и пионами, так и по лугам близ Павильона, где буйно росли до странного простые цикорий, ромашки и медуница. Ха Милю казалось, что во всём подлунном мире ничто и никогда не сможет сравниться с альстромерией или вишнёвым цветом. Разве что Боги, быть может?.. Но потом появился Чок Ён. (Это произошло внезапно. Как щелчок.) Посмотрел на Ха Миля своими обжигающими глазами. И Ха Миль пропал. Он полюбил алые розы, отбросив все остальные цветы. Ему нравилось проводить по их лепесткам, представляя, будто он касается щеки Чок Ёна. Вдыхать тяжёлый, вязкий аромат, вытеснявший из лёгких воздух. Но наибольшее удовольствие он получал, когда... Срывал их. В тот момент, когда рука сминала хрупкие бутоны, и те рассыпались красными изорванными лепестками, Ха Миль чувствовал, что обретает настоящую, неиллюзорную власть. Чок Ён виделся ему самой изящной розой. Её оставалось лишь сорвать. Иногда Ха Миля пугали его собственные мысли. Каждую ночь он захлёбывался слезами и густой чернотой, давившей на него. Ему казалось, будто он — самое отвратительное, самое грязное животное, жалкая тварь, покусившаяся на кусочек света. Он сходил с ума, запертый в собственном сознании. Тонущий в смолянистой тьме. Ему хотелось обладать. Хотелось, чтобы эти глаза, эти проклятые красные глаза смотрели только на него. И тогда Ха Миль метался по своей спальне, выхватывал розы из ваз и сжимал, сжимал, сжимал их крохотными, ещё совсем нежными ладонями... В себя его приводил лишь рассвет. Он смотрел на лепестки, заляпаные его же кровью и разбросанные по полу, и чувствовал странное, пугающее спокойствие. У Чок Ёна были такие же алые глаза. Возможно, если Ха Миль вцепится в своего брата, как в эти цветы, тьма отступит? А он получит самую прекрасную из роз. Иногда Чок Ён оставался во дворце Ха Миля на ночь. (Когда тот рассказал, что его пугает тьма.) Те ночи были наполнены светом. Его личным светом, который, знал Ха Миль, всегда будет принадлежать лишь ему. Вот только... Чок Ёну было всё равно. Он жил, не заботясь о чувствах Ха Миля, не желая ему принадлежать. Ха Миль просил лишь об одном: не уходить. И кричал по ночам, когда Чок Ён исчезал. Из дворца. Из его жизни. Но не из его головы. Ха Миль никогда не понимал значения слова «любовь». Он читал о ней в старых книгах, слушал рассказы служанок, но не понимал. Ха Милю казалось, что он всегда жил Чок Ёном. Был рождён, чтобы владеть им и отдать ему себя. Потому что его жизнь всегда, с самого его первого вдоха, принадлежала Чок Ёну. Ну а тот... Должен был стать самой роскошной розой, которую Ха Миль однажды сорвёт. И тогда он рассыпется в его ладонях красными рваными лепестками. Нужно лишь подождать... Когда-нибудь оракул снизойдёт в мир смертных, и Чок Ён обязательно вернётся. Во дворец. К Ха Милю. И утонет в его пьянящей тьме.***
21 июля 2023 г. в 14:51