Видела ли ты свои волосы?

      Это началось внезапно. Риккардо сам не понял, когда наступил этот странный переворотный момент, изменивший его мироощущение. Это было что-то совершенно новое, неизвестное, таинственно-манящее и одновременно отталкивающее своей неоднозначностью.       С того момента Риккардо не подходил слишком близко, лишь смотрел. Наблюдал, цеплялся взглядом, поглощал в попытке запомнить каждое слово, каждый жест, поймать каждую улыбку.       У неё всегда были такие красивые волосы?       Вечно в пятнах краски, взлохмаченные и буйные, больше похожие на стога сена. Он никогда не обращал на них внимание, но почему теперь так хочется прикоснуться к этим волосам?        – Рикк, посмотри, это мой новый шедевр, он будет называться “Буйство пустоты”! Или нет-нет, “Чудотворная бездна”! – девушка пару раз тряхнула головой, смахивая с лица мешающие пряди.        – Чарли, может, ты уже зачешешь волосы назад?       – Ещё чего, пока я буду это делать, моё вдохновение испарится! – Чарли в очередной раз мотнула головой и оставила на картине новый след яркой неоновой краски.        Риккардо не мог вспомнить, в какой момент он подошёл к Чарли, и когда решил, что ему позволено убрать золотые пряди.        А её волосы всегда так ярко пахли цитрусом? Настолько, что всё вокруг поплыло, а где-то в глубине разлилось приятное и будоражащую тепло? Всегда ли эти соломенные локоны вызывали на подушечках пальцев электрические заряды, что бежали по всему телу, вызывая мурашки?        У неё всегда были такие красивые глаза?       Раньше Риккардо не замечал, насколько они похожи на небо, отражающееся в Голубом озере (в Италии такое есть). Такие глаза вообще бывают у обычных людей? Конечно нет. Чарли ведь необычная. Она настолько необычайная... подруга?       – Узрите! – властно прокричала девушка, – Немая скульптура: “Суккуб и мим”! – и сняла полотно.       – Ваай, этот крылатый полуголый мужчина так на Родефа похож, а эта девушка, как наша Мим! – воскликнула рядом Джо.       – Хах, вот он – талант истинного творца!       Ухты.       Риккардо замер. Глаза горели, нет – сверкали тысячами искр, они словно кошачьи светились в темноте, и эти звезды собирались в единый Млечный путь. Как это возможно, чтобы день и ночь сливались воедино, показывая красоту свою единовременно? Но это же Чарли, она способна совмещать несовместимое.       – Красиво, – раздалось позади Риккардо.       На лице Чарли засияла широкая улыбка, а в глазах будто пролетела падающая звезда. Она всегда так завораживающе улыбалась?       Рик обернулся на голос, желая увидеть, кто вызвал такую реакцию. Ах, всё очевидно, от него нечасто услышишь и слово.       – Ох, Родеф, это ещё не пик моих способностей, и если ты хочешь увидеть истинное творение с тобой в главной роли, то просто моргни и стань моей натурой и музой.        Родеф улыбнулся. Риккардо сжал кулаки, к горлу подкатил неприятный щекотливый комок. Что это? Их взгляды встретились. Родеф медленно осмотрел Рикка, заметил, как его руки напряжены, ухмыльнулся, прищурился.        Риккардо продолжил смотреть в лицо блондина. Тот издал тихий, еле заметный смешок. “Он понял” – мафиози молча отвернулся.       Она всегда так творила картины?        Мазок за мазком, сменила кисть и замешала новый цвет.       – Риккардо, ты опять поплыл, точно часы у Сальвадора Дали! Натура нужна для наиболее чёткой прорисовки, а плывущий ты и в моей голове есть!       Рик снова выпрямился и продолжил наблюдать.       Её руки будто парили, нет, танцевали. Каждое движение кисти было таким лёгким, таким изящным, каким и должно было быть. Вот она что-то пробурчала себе под нос и недовольно расположила кисточку между носом и губой. Достала коробочку с углём и начала пальцем водить по холсту. Резко, размашисто, вот она приблизилась к холсту близко-близко, чтобы через мгновение встать и отскочить на пару метров, повернуть голову набок и уронить кисть. Глаза загораются, и она бежит к холсту, добавляя несколько алых пятен. Достаёт кисть из волос, и стог сена рассыпается, аккуратно ложась на покатые плечи.        Сердце сделало пируэт, дыхание остановилось.        Необыкновенная.. подруга?       Я всегда так реагировал на её слезы?       Она сидела отдаленной части Пустоты, свернувшись калачиком. Плечи подрагивали, перебивалось это тихим шмыганьем и сопением. Сердце нещадно заныло, захотелось вырвать его.       Впервые Риккардо не знал, что делать. Впервые он не понимал, как поступить. Руки сжались в кулаки в желании уничтожить обидчика. Воздух встал поперёк горла. В животе завязался неприятный узел вины и беспокойства.       Его не замечали.       Он стоял минуты, а потом рискнул подойти. Её мокрые от слёз ресницы вздрагивали, сбрасывая с себя крупные капли. Сейчас они были особенно яркими и выразительными. Раскрасневшееся и опухшее лицо, покрасневшие глаза.        Раньше это вызывало отвращение, что теперь не так.        Она заметила его и начала говорить-говорить-говорить.        Разговоры, слёзы, разговоры, истерика, объятие.       Риккардо никогда не думал, что объятия могут быть настолько приятными.        Всегда меня так будоражил её смех?        Нет, не будоражил. Почему же сейчас, когда Джо танцует свой непонятный, танец, которому её научил один из воображаемых друзей, Риккардо смотрит лишь на Чарли. Как она сжалась в три погибели и схватилась за живот, как её голос раздаётся эхом в сердце и в голове.        Она вышла к Джо, и теперь тоже пытается повторять.       Странно.       Движения одни и те же, но почему-то… У Чарли это выглядит не так. Изгибы, мимика, такт – всё не так, как у Джо. Ярче, лучше, острее, пленительнее, гибче, волшебнее, соблазнительнее.       К лицу прилила краска, и дыхание сбилось. Риккардо показалось, что пар пошёл из ушей. Она подошла к нему, обеспокоенно спросила, что с ним.        Её маленькие руки обхватили его разгорячённые щёки:       – Святые масляные красочки, да ты ж как расплавленный сургуч! Заболел что ли? – Чарли протараторила это на одном дыхании, но Рик всё слышал, как в замедленной съёмке.       Её руки. Такие нежные и тёплые, с мозолями от кистей, дарили минутное охлаждение, а после вгоняли лишь в больший жар.       Он промямлил и ушёл, ощущая на себе два цепких взгляда.       У неё всегда было такое тело?       Чарли он знал дольше всех клонов, считай всю жизнь. Она всегда носила одно и то же широкое жёлтое худи и мешковатые штаны. Она больше походила на парня, нежели на девушку. На хорошего друга, что не уйдёт. Не бросит.       – Народ, я тут такое нашла! Вы знали, что в Вероне и Фелиции такое разнообразие нарядов?        И вот Родеф и Риккардо уже сидят в ожидании. Из-за спин парней вышла Мим. Атласная юбка в пол, белая водолазка, новый алый берет с вышитой на ней птицей.       Затем Джокер в ярком синем комбинезоне с открытой спиной.       Затем Чарли.       Родеф внимательно проследил за реакцией друга. Риккардо этого не заметил, разум покрылся пеленой.       Чарли встала перед ними и прокрутилась. Короткие желтые шорты открывали вид на стройные ножки. Полосатая рубашка сползла с одного плеча, открывая вид на женские ключицы, что так удачно не были закрыты аккуратно уложенными на другой бок светлыми волосами. Осиную талию подчеркнул ремень с геометрической пряжкой, серьги перекликались с ремнём.       Риккардо хаотично бегал глазами.       Плавно вздымающаяся грудь, закрытая легкой тканью. Тонкая талия, за которую хотелось придержаться во время танца. Худые ноги с такими красивыми голенями. Округлые бедра, так хорошо подчёркиваемые лимонными шортами. Интересно, на ощупь её кожа так же мягка, как и на руках?       Риккардо нервно сглотнул. Отчего-то галстук уж слишком сжимал горло.       Родеф ухмыльнулся, а Рик уже начал покрываться краской.        – Красивая девушка, – с улыбкой произнёс Родеф.       Щёки Чарли покрылись лёгким румянцем и она сама просияла.       Они вновь встретились взглядами. На этот раз Рик принял то, что говорил Родеф.        Давно пора признать.       Чарли – необыкновенная девушка.