***
— Ну же, залазь! — смеялись уже изрядно выпившие Лиам и Найл, брызгая третьего парня из бассейна, в котором они плавали. Да, они точно не ошиблись когда сняли для себя номер с бассейном. Это же так идеально – после напряженного дня устроить заплыв. — Она холодная, — Зейн хмурился и думал о том, какие же они все-таки придурки, если залезли в ледяную воду. — Она с подогревом, — блондин закатил глаза и вылез. Ладно, они не совсем придурки. — Ну ладно, с подогревом, — кареглазый поднял бровь, когда рука Хорана скользнула в задний карман его брюк. Парень вытащил оттуда его телефон, затем похлопав по заднице и швырнув тот на пуфик, расположенный у входа в комнату. — Что ты так смотришь? — младший хитро улыбнулся, капли скатывались по его телу, вызывая тянущее ощущение в животе пакистанца. — По другому ты все равно не залезешь, — после этих слов голубоглазый толкнул брюнета в бассейн, и они с Лиамом разразились громким смехом, когда вынырнув на поверхность, Зейн стал перебирать все маты, который были ему известны. Лиам любил этих парней, любил не просто как друзей, а именно как парней. Но он считал свои чувства ужасным дерьмом. Как он мог влюбиться в одного из своих лучших друзей. Пейн не мог определиться, в кого же он влюблен, на сто процентов. Звонкий смех Зейна и его угольно-черные ресницы вызывали у Лиама мини сердечный приступ, а когда тот затягивал невероятно высокие ноты. Черт, в тот момент сердце кареглазого билось с невероятной скоростью! Но в то же время невероятно голубые глаза Найлера и его склонность к пошлым шуткам, а его ирландский акцент переворачивал все, что находилась внутри бедного парня. Поэтому сейчас он просто стоял в сторонке, наблюдая за бултыхавшимся Маликом и блондином, все еще не нырнувшим обратно. — Ненавижу тебя! — брюнет схватил своего парня за ногу и потянул в воду. Это была еще одна из причин неуверенности Пейна. Они были просто созданы друг для друга. Такие разные, но такие прекрасные, две половинки одного целого. Лиам закрыл глаза, пытаясь унять ноющую боль в низу живота, но это ощущение все ни как не хотело покидать его, а кто способен выдержать такое зрелище? Двое твоих лучших «друзей» сосутся у тебя на глазах, откровенно лапая друг друга. Вот и нервы кареглазого были не настолько крепкими, что бы выдержать такое, а уж когда пьяный, разбушевавшийся Найл сжал ягодицы брюнета и тот сдавленно простонал, прикусывая его губу, парень был больше не в силах сдерживать свой стояк и лишь стыдливо прикрыл его рукой. Хотя стыдиться то особо и нечего, подумаешь, твой член встал из-за того что сейчас два парня чуть ли не трахаются у тебя на глазах. Тут бы у кого угодно встал, не так ли? Хорошо хорошо, хватит искать себе оправдания, просто Пейн отчаянно желал ни по-детски оттрахать каждого из них, слыша их страстные стоны и чувствуя дрожь в теле. Не раз в своих самых смелых фантазиях он представлял, как вдавливает блондина в матрац большой кровати или то, как красивые губы Зейна ублажают его младшего дружка. Да, стоит признаться, брюнет часто дрочил в душе на этих парней и совесть не давала ему покоя, он считал это слишком неправильным влезать в чьи-то отношения. Ему срочно нужно охладиться, поэтому он с головой погружается под воду, глубоко вдыхая и стараясь не думать ни о чем. В это время руки голубоглазого сжимали упругие ягодицы пакистанца под узкими плавками и им тоже была необходима передышка, потому что если сейчас это не прекратится, то они трахнутся прямо тут и прямо сейчас. Парни отходят друг от друга на приличное расстояние и как ни в чем ни бывало продолжают расслабляться.***
Они пришли обратно в номер и мокрые сидели на полу, распивая уже более крепкие напитки. Зейн сидел в обнимку с бутылкой текиллы, а Лиам осушил уже половину виски и сейчас заливисто смеялся над очередной глупой шуткой Хорана, а тот, как интеллигент потягивал пузырящееся шампанское из бокала. Сладкий напиток кружил все вокруг и от этого ирландец хохотал, заставляя старших настороженно смотреть в свою сторону. — Окей, парни, я сейчас вернусь, — кареглазый взял свой айфон и, пошатываясь, попытался встать. — Никуда ты не пойдешь, — такой же пьяный в стельку блондин подошел к нему, забирая телефон. — Что ты делаешь? Мне хотя бы нужно позвонить Перри, поздравить ее, — Зейн протянул руку, что бы забрать его. — Упс, он упал! — блондин изобразил ужас на лице, отпустив мобильное устройство в бокал шампанского. — Что ты творишь? — брюнет поднял бровь. — Просто сегодня ты мой, — ответил Найлер, впиваясь в губы парня напротив страстным поцелуем и бессовестно пихая его на диван рядом с ошарашенным Ли. Выпитое спиртное бушевало в крови всех троих, но принципы Пейна все равно не позволяли ему нарушать личное пространство людей. Горячий язык голубоглазого без промедлений проник в рот Малика и парень, сидевший в стороне, мог отчетливо слышать эти влажные звуки и даже видеть красочную борьбу между их языками. И это зрелище снова возбудило его, поэтому он поспешил встать и удалиться в другую комнату, но грозное «Сидеть» от блондина заставило его изменить свое решение. Уже в следующую минуту он был втянут в горячий поцелуй, а похотливые губы Хорана бессовестно перебирали ее, сексуально оттягивая нижнюю губу и с удовлетворительным шлепком возвращая ее на место, он то прикусывал нежную плоть, то проводил языком по раненому месту, и это заставляло брюнета тихо мычать ему в рот. Зейн с похотливой улыбкой на лице наблюдал за этой картиной, поглаживая свой, уже вставший член, эта просто не могло не возбуждать. Воздух в комнате накалился до предела, а в голове всех троих сейчас было только одно — секс. Страстный дикий секс. Такой, что бы на утро все болело, такой, что бы кричать на весь номер, такой, что бы тело сводили судороги от наслаждения. Ирландец, конечно, не мог не заметить эрекцию своего парня и, отстранившись от губ другого, быстро стянул с него еще влажные плавки и перед мальчиками возник красивый член, из которого так и сочилась естественная смазка. Пейн не смог устоять перед этим и быстро нагнулся к нему, лизнув гладкую красную головку, такого он не представлял даже в своих самых смелых фантазиях. А уж когда пакистанец сладко простонал, толкаясь бедрами на встречу его рту и мягко поглаживая волосы, то Ли просто снесло крышу и он полностью вобрал орган кареглазого в себя, сам удивляясь тому, как он сделал это. Малик только громче простонал и сильнее сжал волосы брюнета, а когда Найл прошел языком по его яичкам, по очереди засасывая их, то ему показалось, что через секунду он умрет от наслаждения. Зейн мог видеть, как языки двух парней соприкасаются друг с другом, когда они так тщательно вылизывают его член, который скоро уже, казалось бы, разорвется на части от этих неописуемых ощущений. А уж когда они начинают быстро водить ими по головке, слизывая смазку и то и дело, проникая в его щель, то пакистанец не выдерживает и с громким стоном кончает им на губы. Ему кажется что он охрип, от того как громко кричал и его вроде бы отрубает, ему нужен нашатырь что бы ни потерять сознание. То, что сейчас испытывает Пейн тоже вряд ли можно передать на словах, он только что делал минет парню о котором так давно и отчаянно желал, сейчас его губы в его выделениях и он с наслаждением облизывает их, прикрывая глаза от того какой же вкусный оказался Зейн, но он не успевает ничего сообразить, когда его вовлекли в очередной развратный поцелуй и он и опомниться не успел, как вдруг оказался без трусов. Конечно, он предполагал, что ирландец горячий в постели, но что бы на столько. А когда это он сам успел раздеться? Когда рука голубоглазого сжимается вокруг его члена, то у старшего сносит крышу, и он тоже хватает его пульсирующий орган, начав сразу же активно дрочить. Оба парня громко стонут, и этот развратный звук эхом отдается по комнате. Их голоса идеально сливаются, когда они поют, но кто бы мог подумать, что такая невероятно красивая музыка получится из их стонов. В то время как Хоран медленно двигает рукой, надавливая большим пальцем на головку и размазывая по ней естественную смазку, Пейн быстро двигает по всей длине, заставляя блондина срываться на крик. Третьего парня эта картина, конечно же, возбудила, и он сидел, кусая губу и лаская себя, но потом решил, что стоит взять кое-что. Этим кое-чем оказался лубрикант, который он вытащил из своего рюкзака и вернулся к парням. Он давно мечтал натянуть Лиама и в Рождество всем желаниям суждено сбываться. Он бесстыдно прервал их, вовлекая Пейна в такой нежный, но одновременно горячий поцелуй. Он сажает его к себе на колени, и большой член брюнета упирается ему в живот. Не прерывая поцелуя, пакистанец сжимает ягодицы «друга» и проводит указательным пальцем по ложбинке между ними, от чего Ли прогибается в спине, и кусает его губы. Немного подразнив кареглазого Малик быстро намазывает гель на свои пальцы и начинает массировать горячую дырочку парня, постепенно проникая внутрь него пальцами. Первый прошел без особых усилий, но вот когда Зейн добавляет второй, то Лиам болезненно стонет, напрягаясь и пытаясь вытолкнуть их из себя. — Тише, тише, потерпи немного, сейчас будет хорошо, — успокаивающе шепчет парень, сгибая пальцы под нужным углом и фалангами, проезжаясь четко по нужному бугорку, и Пейн стонет теперь от наслаждения, уже сам, насаживаясь на пальцы. Найл тихо постанывает, продолжая двигать рукой по своему члену и отчаянно желать большего. Брюнет решает, что парень уже достаточно растянут и вынимает свои пальцы, размазывая холодную жидкость по своему члену, и начинает медленно входить. Пейн зажмуривается и крепко хватаясь за талию кареглазого сам насаживается до основания, издав болезненный стон. — Ну же, блять, Зейни, не тупи! — он чуть ли не кричит на ошарашенного парня, который находится в состояние недееспособности. Внутри Лиама так узко и горячо, черт возьми, что можно кончить, даже не двигаясь. Это просто нереальное наслаждение быть внутри него и чувствовать его. Но сквозь пелену он слышит как шипит брюнет и буквально начинает вколачиваться в него, крепко сжимая его талию и то и дело, задевая простату. Член Ли трется о живот пакистанца и это просто невыносимо терпеть, поэтому стоны становятся все громче и громче, а движения быстрее. Через наслаждение Зейн подманивает к себе блондина, как ни как он не может оставить своего мальчика без внимания. Радостный ирландец встает рядом и начинает стонать еще громче, когда кулак кареглазого плотно сжимается вокруг его разгоряченной плоти и начинает быстро двигать по ней. — Как ты, Лиам? — заплетающимся языком спрашивает Зейн. — Я сейчас… Уже сейчас кончу! — Пейн сжимает плечи парня и запрокидывает голову. — Тогда вместе? — он получает одобрительный кивок с двух сторон и еще чуть добавляет темп. Лиам бурно изливается ему на живот, и Малик, чувствуя сокращение тугих мышц вокруг него и слушая эти жаркие стоны, в свою очередь спускает порцию вязкого вещества прямо в брюнета, сильнее сжимая член голубоглазого и чувствуя, как теплая жидкость заливает его кулак. Все трое вымотаны и измождены до предела, поэтому они без сил валятся на диван, сжимая друг друга в крепких объятиях и отходя от мощных оргазмов. — С Рождеством хоу хоу хоу, — еле приговаривает Найлер, глядя в потолок. — Хоран, мы в Лос-Анджелесе и ты должен знать, что Американцы сокращают слово шлюха до хоу, — еще все немного постанывая, отвечает Лиам. — Я и говорю… С Рождеством вас, шлюхи.