***
Мишель вскочил с кровати в холодном поту, сжимая простынь. Оглянулся — ночь на дворе. Тьма. Молодой человек лежал в своих покоях в одной рубахе. Казалось, будто целая гора упала с плеч, от пережитого сна ему захотелось пощупать себя, почувствовать своё присутствие в этом мире, убедиться в том, что он не пал от рук и меча короля. Ущипнув себя за руку, шут, а ныне беглец, понял, что жив и что это был всего лишь дурной сон из потаённых страхов. Поток его мыслей оборвал тихий стук в дверь, чему тот удивился. Кто мог в столь поздний час потревожить покой уставшего с дороги юноши? Так или иначе стук никак не прекращался, и ему ничего не оставалось, кроме как встать с тёплой постели. Как только деревянная дверь отворилась, перед ним стояла длинноволосая красавица с заплаканными глазами в одной сорочке по колено. — Ваше высочество? Что с Вами? — тот испуганно оглядел девушку с ног до головы. — Здравствуй, да вот, кошмары беспокоят. Тогда-то уж и отлегло. Слишком много переживаний за одну ночь испытала душа молодого шута, посему и не обратил внимание на странное совпадение со снами, а лишь сразу впустил в свои покои, усадив на край кровати, а после — сам сел рядом. Сначала девушка мялась, закусывала нижнюю губу стыдливо отводила взгляд, пока не набралась смелости и не спросила: — Можно я с тобой посплю сегодня? Для королевской особы говорить о подобном было верхом бескультурья, поэтому произнеся это вслух, принцесса густо покраснела, закрыв лицо ладонями. — Прости, пожалуйста, прости! Я не хотела, но мне страшно, я не могу спать так. Без лишних слов Мишель убрал руки с лица и, накрыв их своими, направил в сторону огромной кровати. Ингрид, как заворожённая, следовала за ним пока юноша не накрыл её одеялом. — Располагайся, птенчик, — играючи промолвил тот, а после поцеловал её в лоб, заставив залиться лёгким румянцем уже от смущения. Принцесса внимательно наблюдала за каждым его шагом, смотрела, как он взбирался к ней, крался, будто хищный зверь, готовый разорвать на тысячу кусков. Казалось, что сердце пропустило несколько ударов, зрачки расширились, а душа буквально запела. Мишель был уже близко. До неприличия близко. Их лица были в нескольких миллиметрах друг от друга, но юноша не спешил разрывать дистанцию, потому что ждал. — Ты и я, — Ингрид запнулась, сглотнула. — Я хочу, чтобы ты был первым. — Не могу. Рука не поднимается. — Просто попробуй. Теперь уже Ингрид мёртвой хваткой ухватилась за руку юноши, молясь всем существующим богам, чтобы он осмелел, смог перебороть страхи. Ей действительно хотелось, чтобы ею овладел тот, кому та могла довериться, а не тот, кого она знала всего несколько часов. Было всё равно на опороченную честь, поскольку шаг в темноту давно уж был сделан ещё при поцелуе. Посчитав данный факт достаточным, девушка положила его ладонь на свою шею, заставив Мишеля дрогнуть от приятных мурашек. Девичья кожа была настолько мягкой, что захотелось почувствовать её не только губами, но и душой, всем телом. Что он впоследствии и сделал — накрыл губами область тонкой шеи, заставив принцессу выдохнуть. Тело буквально бросило в жар от осторожных прикосновений: они казались такими родными, правильными… нужными, что даже зная, что это неправильно, она не хотела останавливаться. Шут вдруг отстранился, смерил возлюбленную серьёзным взглядом, будто собирался отчитывать её, как какую-то маленькую девочку, и это более чем настораживало. В голове Ингрид тут же возникла куча вопросов: что не так? Может, не стоило? Передумал? Разлюбил? Она открыла рот, намереваясь задать хоть один из вопросов, но попытку эту прервали простым «нет». — Что — нет? — спросила Ингрид, боясь, что её вот-вот отвергнут, однако страхи оказались беспочвенны, поскольку холодный взгляд сменился лукавой улыбкой — той, которую она любила. — Мишель, говори уже! — Всё будет… потом, — он погладил по щеке с особой нежностью. — Я не могу забрать вашу честь сейчас, не таким образом. Обещаю, всё будет, как вы хотите, когда вы станете моей. — Твоей? — кивнул, а после сказал то, о чём принцесса не могла и мечтать. — Моей женой. Принцесса забыла, как дышать, будто у неё выбили весь воздух из груди. В первые минуты казалось, что ей просто показалось и шут ничего такого не говорил, но улыбка говорила сама за себя. Не шутил. Говорил правду о намерениях. Она обрывисто засмеялась, глядя на юношу, а потом затихла, будто задумавшись о чём-то. — Всё в порядке, душа моя? — Да, — одними губами ответила девушка, чем вызвала недопонимание со стороны Мишеля. — Я согласна стать твоей женой! Я согласна! Счастью не было предела. Каждая клеточка тела ликовала от происходящего, то и дело тряслась от волнения. Ингрид заискрилась, напоминая шуту самую яркую звезду, которую он когда либо видел. Впрочем, это было недалеко от правды, ведь она действительно была его звёздочкой, что освещала путь во тьме. Мишель звонко засмеялся, расцеловав обе щеки, губы, шею и ключицы. Он исследовал каждую часть, видел каждую родинку на лице. Неужели? Неужели это наконец произошло? Теперь они оба были свободны, а что самое — счастливы. Хоть и свобода была лишь видимой, быстротечной. Принцесса зарывалась в его волосы, играючи наматывала их на руки, поглаживала, пока голова шута мирно располагалась на её груди. Мишель лежал безмолвно, но размышлял о сне, который решил не рассказывать, о планах на девушку и о том, насколько это было возможно в нынешнем положении. Да, они были беглецами, однако подобный образ жизни не лишал их статуса. По крайней мере её. Ингрид была и оставалась королевской особой. Даже её простой наряд не мог скрыть манеры, которым она обучалась с самого детства. А что он? Он — шут, простолюдин, который лишился всех своих достижений, когда посмел украсть возлюбленную у отца. Шаг в бездну был уже сделан, и Ингрид упала туда вместе с ним… — Я сделаю тебя счастливой, невзирая на все законы. — Ты пойдëшь против законов отца? — засмеявшись, спросила Ингрид, на что получила ответ полный решимости. — Да, — сказал он. — Ведь шутам закон не писан, душа моя.Часть 1
24 июля 2023 г. в 17:47
Тёмная, сырая темница стала домом не только для крыс, но и для наглого шута, посмевшего украсть принцессу накануне её свадьбы. Удивились все: стража, придворные и — что немаловажно — сам король, что пришëл в праведный гнев, услышав о текущем положении дел.
В тот же день была задействована поисковая гвардия с твёрдым намерением найти беглецов, возвратить принцессу домой, а паршивца передать в руки закона. Поиски шли непрерывно, расспрашивался каждый житель королевства, проверяли каждую девушку, которая хоть как-то была похожа на принцессу Ингрид, пока в тёплый июльский день надежды наконец не оправдались.
Им чудом удалось поймать семнадцатилетнего Мишеля на одном из местных рынков. Юнец быстро бегал и умел запутывать людей, заставлять сомневаться в увиденном. Что-что, а шутовская жизнь явно пошла ему на пользу, заставив королевскую гвардию изрядно попотеть, но, как было известно, от правосудия нельзя было так просто убежать, рано или поздно капкан бы всё равно захлопнулся.
И вот он сидел тут, замученный расспросами, которые длились целыми сутками, в окружении стражи, получавшей искреннее удовольствие во время битья или же погружения в холодную воду с головой. Они кричали, требовали, чтобы шут бросил хоть слово, касавшееся принцессы Ингрид и её местоположения. Однако чистосердечного признания добиться не удалось — напротив, Мишель ещё больше закрылся в себе, ни коем образом не желая идти на контакт.
Лишь приход короля собственной персоной оживил обстановку, сдвинув дело с мёртвой точки. Стоило зоркому глазу зацепиться за статную фигуру, одетую во всё сверкающее, будто бы целиком состоявшее из чистейшего золота, так зелёные радужки тут же заискрились от любопытства. Пленник, словно сорока, почуявшая потенциальную добычу, стал со всей внимательностью разглядывать её со всех возможных сторон. Чёрное одеяние, вышитое золотыми узорами, сапоги, огромная корона на каштановой голове и меч, аккуратно спрятанный в кожаных ножнах.
Меч, которым король может воспользоваться в любой момент для того, чтобы разрубить мою головушку на две ровные половинки, — подумал шут, в чём не ошибался. Стоило безутешному отцу приблизиться на расстояние не менее двух шагов, как тот обнажил оружие, подставив остриё к горлу пленного.
Смех прыснул из тонких уст, и слова тут явно были лишними. С тех самых пор, когда Мишель впервые услышал о возможной свадьбе Ингрид с незнакомцем, король Артур стал его главным врагом, чудовищем, от которого он должен был спасти свою прекрасную деву. И он спас. Выпустил её на свободу, подарив надежду на счастливое будущее — может, далеко не с ним, но с тем, кого она выбрала бы сама. Не было ничего прекраснее её тихого смеха, сияющих очей и мягкого, словно шёлк, тела. Но ничего не могло переплюнуть душу, ведь именно из-за неё Мишель смог открыть для себя нечто неизведанное. Теперь же шут был готов распрощаться ради неё с жизнью. Ради неё, ради долга, ради любви к ней.
— Где она? — этот вопрос повторялся не меньше ста раз, но услышав подобное от короля, юноша действительно напрягся, дрогнув всем телом. Таким злым его никогда не видели, и казалось, что он вот-вот взорвётся, поскольку его кожа неестественно покраснела, и тело нещадно задрожало. — Отвечай, паршивец!
А в ответ тишина. Гнетущая, страшная. Всем присутствующим здесь казалось, что через несколько мгновений воздух пропитается кровью, а тело с грохотом упадёт на каменный пол, но Артур не предпринимал никаких действий, лишь с особой внимательностью глядел на того, кто посмел предать корону, вонзить нож в спину, поддавшись греховному искушению. Теперь правитель ждал чистосердечного признания, всё ещё угрожая мечом у горла.
По белоснежной коже потекла тонкая струя крови, отчего пленник прохрипел имя возлюбленной.
— Ингрид… — выдал он, взглянув в глаза своего господина, полные печали, — заслуживала настоящую любовь. Я дал её, сделал счастливой, Ваша светлость. Это было моей самой главной целью. Я не хочу делать ей больно, как и вы. Но это не значит, что я стал бы рисковать свободой этой прекрасной девушки, и если ваша душа возжелала справедливости — убейте меня сейчас, не заставляйте говорить то, чего я говорить не стал бы никогда.
Артур на секунду опешил, не поверив собственным ушам. Подобная жертвенность поистине восхищала, но мужчина никак не мог понять, почему Мишель поступил подобным образом, став предателем. Конечно, он понятия не имел, что причиной всему была обыкновенная юношеская влюблённость, вскружившая голову. Влюблённость, которую невозможно было победить даже свадьбой одного из них. Остриë меча стало медленно отдаляться от покрасневшей кожи и угрожающе нависло над головой.
— Как пожелаешь, шут, — усмехнулся король, недобро сверкнув глазами. — Мы найдём принцессу. С тобой или без тебя.
Неважно. Важно то, что сейчас его Ингрид находилась в надёжных руках, далеко от дома, в свободе, в счастье. Из-за одной смерти мир не раскололся бы надвое, смерть не стала бы предвестником болезни. Радовали лишь две вещи: то, что гибель пройдёт безболезненно и то, что девушка находилась в абсолютном неведении, живя своей жизнью.
Но то, что он услышал прежде, чем умереть — испугало его. Перед тем, как голова его покатилась по полу, а сознание угасло навсегда, Мишель услышал пронзительный крик, после которого в камеру вбежала девушка, подозрительно похожая на возлюбленную. А потом — снова крик. Душераздирающий, молящий.
Ингрид, — хотелось шепнуть ему, но он не успел.
Она не успела.