Сто шагов назад

Ночью совершенно не спалось. Сычена преследовали сны - в них он тонул и кто-то хватал его за руки, чтобы утащить на дно. Он несколько раз просыпался, спускаясь на пол и просто смотрел. Горло болело, глаза опухли. Сычен чувствовал себя хуже, чем когда-либо раньше. Сон никак не шёл, да и не сильно был нужен. За окном светало, а значит Юнцинь мог постучаться в любую минуту. И всё же это казалось странным. Сил плакать уже не оставалось, из него всё вылилось в тот момент, когда тело Юты погрузилось под воду. В страшных мыслях Сычен видел чёрный мешок и людей, которые его закапывают. В кино такое показывали не редко, но знать то, что там лежит самый близкий тебе человек - невыносимо. И этот человек мёртв по вине Сычена. Он продолжал об этому думать всё время, ходя из угла в угол или лежа на постели. В ванную заходить было страшно; страшно видеть посиневшие губы и ледяное бездыханное тело. Если бы всё только можно было исправить, то Сычен бы никогда не взял чужие деньги и не расплачивался за это. Или он бы не пошёл за Ютой. Оставил бы всё как есть, пусть он встречается с Гуаньхеном, главное, что Юта был бы жив. Он был вполне счастлив, пока не появился Сычен со своими эгоистичными желаниями. Мать часто говорила, что его волнует только он сам и всё вокруг это подтверждало. Телефон он держал рядом с собой, на случай если позвонит Юнцинь. Шагая из угла в угол, Сычен понимал, что еще часа три-четыре и наступит опустошение. Настоящее, длительное, в котором он будет винить себя до конца жизни. Впервые за прошедшую ночь Сычен входит в ванную. В нос ударяет неприятный запах, но блевать уже так не тянет. Садясь на край ванной, шторку он не одёргивает - хочет запомнить лицо Юты таким, какое оно было при жизни, а не посиневшим. В голове сложно сложить картинку - вот, они гуляют по улицам Чикаго, обсуждают прошлое и не хотят давать ложных обещаний, потому не спешат, а вот Сычен отстирывает простынь и прячет орудие убийства. Такое, по его мнению. бывало только в кино - жалких драмах, которые не имеют ничего общего с реальной жизнью. Или всё же имеют? Сычен прикусывает кончик языка, чтобы боль привела в чувства. А может и нет его в этом вины? Юта пригвоздил его тело к полу и душил, не думая о том, что может как-то навредить, сделать больно. Это была самооборона, пусть Сычен и не много ею принебрёг. Это была драка до последнего и двое победителей в ней быть не могло. Если бы Сычен его не ударил, то стал бы Юта оплакивать и жалеть о том, что его душил? Навряд-ли. Его переполняла слепая ненависть и даже в тот момент, когда у Сычена бы не осталось сил сопротивляться, когда тело безжизненно упало, он бы не думал о том, что сделал. Он бы думал о Гуаньхене. О том, кого больше нет. А может быть Юта думал о нём и в тот момент, когда был в мотеле? Когда разговаривал с Сыченом и когда ходил с ним. А может быть он обманывал обоих, чтобы потешить своё эго. Нет. Нет. Нет. Нет. Сычен знал, что Юта не такой гнилой человек и пусть за его спиной могут быть грехи и ошибки, он бы так никогда не поступил. Такие как он заслуживают всего самого лучшего, того что они хотят и не заслуживают смерти. - Прости меня, - уставившись на кафель, говорил Сычен. - Ты меня не слышишь, но я не могу этого не сказать. Я сожалею о случившемся и это не только о тебе. Обо всём, что я делал. Если бы я был умнее, то не связался с бандитами, но, наверное, тогда снова бы тебя не встретил. Хотя так было бы лучше. От меня одни неприятности, знаю. Ты всегда говорил обратное. Что скажешь сейчас? Сычен крепче сжимал телефон в кармане. - Молчишь. Теперь ты всегда будешь молчать. - он опустил голову. - И стоило оно того? Нужно тебе было меня ненавидеть за это? Нужно? Я был честен перед тобой, когда говорил. Я рассказал тебе, как мне было сложно и жутко, а что сделал ты? Чуть не придушил и всё из-за какой-то дохлой мрази. Я не убивал его, слышишь? Это сделал не я! Я просто смотрел на это со стороны. Даже если бы я смог уйти, то Юнцинь бы нашёл другого, понимаешь? У сына Хуана была такая судьба - сдохнуть. Глаза началось неприятно щипать. Он вытер их руками, чтобы ничего не отвлекало. - Я не должен так говорить, я знаю, но почему даже в ту секунду, после трёх дней рядом со мной, ты всё равно поставил его на первое место? В чём дело? В чём я провинился? Ты всё ещё не простил меня за то, что я сделал? Я дал тебе слова, что завяжу, я был готов идти на уступки. Я понимаю, что Гуаньхен был для тебя не последним человеком, но что с того? Ты никак не мог повлиять на его смерть и всё равно был готов ринуться в Нью Йорк, чтобы что? Увидеться? А если бы через пару лет, он вдруг объявился на пороге, то ты бы меня бросил ради него, да? Ты изменщик, Юта. Ты такой же изменщик как… Я. У Сычена задрожала челюсть. Он осознавал в какой ужасной и абсурдной ситуации находится, но мог только посмеяться. Теперь же было вовсе не до смеха. Сычен никогда не пытался быть хорошим в чьих-то глазах, потому что это всё, по его мнению, гиблое дело и можно найти занятие поинтереснее. Всем мил не будешь. Опустошая бары, знакомясь с разными людьми и не зацикливаясь на чём-то одном, он ощущал себя свободным, не заботясь о том, что, возможно, своими выходками делает кому-то больно. В груди колит от мыслей. Неужели с ним могли поступить так же? Юта действительно мог ему отомстить за всё? - Это не важно, - отвечал сам себе Сычен. - Мы с тобой оба виноваты во всём, что случилось. Может быть, я чуть больше. Разницы уже никакой правда? Не думаю, что однажды выйду на улицу и увижу твоё лицо среди толпы прохожих. Я не знаю, как я буду жить с этой мыслью. Возможно, я уеду. В Аризоне, говорят, не плохо. Правда, он граничит с Ютой. Иронично, не так ли? Я не уверен, что после всего смогу спокойно спать. - он вновь почувствовал жжение. - Ты меня не простишь, я и сам себя за такое не прощу, но мне очень хочется думать, что всё могло сложиться иначе. Хочется думать, что ты действительно любил меня, хотя бы эти три дня. Я был бы очень счастлив знать, что это так и в тоже время, я не поверю, что меня вообще мог кто-то любить. Я был не очень хорошим, согласись? Другое дело сын Хуана. С ним ты казался по-настоящему счастливым. Ты хотел за него выйти. Так странно говорить об этом сейчас. Мне жаль, что всё так вышло, но мы ведь оба хороши. Изменщики не могут быть счастливы. В дверь раздался стук. Достаточно громкий. Сычен вскочил и поспешил открывать, заглянув в глазок. На пороге стоял Юнцинь, на нём была неприметная одежда, насколько это возможно. Он был один. Сычен открыл дверь и мужчина вошёл, не здороваясь и не обмениваясь взглядами. Оглянув комнату, Юнцинь задал вопрос. - Где он? Сычен открыл ванную комнату и прошёл туда за ним. Юнцинь сморщился от запаха, прикрыв нос рукой. Сычену всегда казалось, что такой человек как он, сможет смотреть на любой кошмар, даже не дёрнувшись, но Юнциня воротило от запаха и это выглядело забавно. - Выйди. Без лишних слов, Сычен вышел. Вот и всё. Действительно всё. Сейчас тело погрузят в мешок и закопают в лесу, в лучшем случае. Возможно, Джонни стал бы его искать какое-то время, а через пару месяцев потерял надежду. Тосковал, может даже запил, но с годами всё бы встало на свои места. Отец Юты его бы не искал, ему бы никто и не сказал, что сын пропал, если только он не увидит это по телевизору. Тогда, может быть он тоже начнёт пить. На этом список близких заканчивается. Сычен присел на стул и стал ждать. Нужно было думать, что делать дальше, но он не мог. Всё происходило слишком быстро и сумбурно, и вовсе не так, как хотелось. Джонни знает, что он был последним кто видел Юту, значит об этом узнает и полиция. Как Юнцинь планирует это скрыть? - Я закончил. - Уже? - удивился Сычен. - Нужно кое-что прояснить. - вышел из ванной Юнцинь в перчатках и с закатанными рукавами. - Какой рукой ты его ударил? - Правой. Я сделал это обувной ложкой. - Где она? - Я её вымыл и положил в прихожей. Скажи, как ты собираешься уйти от полиции? Есть один мужчина в Нью Йорке и он будет… - Искать своего близкого друга и коллегу. - ухмыльнулся Юнцинь. - Джон Со, двадцать восемь лет. Работает старшим менеджером по продажам в автосалоне, где и Юта Накамото. Ездит на BMW Х6 синего цвета. Я нигде не ошибся? Сычен не знает, что ему сказать. У Юнциня, как у других, есть сведения о каждом и достать чей-то номер для него не проблема, но Сычен никогда не интересовался откуда это. Он знал только то, что у стен есть уши и всё, что они услышат, дойдёт не в те руки. - Что ты сделаешь с телом? - спросил он у Юнциня. - Закапаешь в лесу? Сожжёшь? Продашь на органы? - Если тебе нужна доля, то так и скажи. - ответил улыбнувшись. - Я не знаю. Не мне решать. Там, сверху всё без меня придумают. - Ты никогда не говорил кто “сверху”. - Ты никогда не спрашивал. И не надо. Меньше знаешь, крепче спишь. - Ты так и не сказал, что будешь делать с полицией. - Если ты пропадёшь, твоя мать сильно расстроиться? - Что? - переспросил Сычен. Умение людей прыгать с темы на тему в нужный момент выбивало из колеи. - Причём тут это? - всё ещё недоумевал он, но затем чуть задумался. - Подставные документы? Ну конечно. Меня вышлют под другим именем, да? Можно было догадаться. - Твоя мать тебя искать не станет. - Нет. - Это был не вопрос. Юнцинь встаёт напротив, сложив руки в замок перед собой. Перчатки снимать он даже не думает, но от него вовсе не пахнет гнилью, как в ванной. Наоборот, он выглядит очень даже. - Жалко мне тебя, - изрекает внезапно. - Хотел бы я сказать, если бы мне не было так всё равно. - Очень остроумно. - Спасибо. - Зачем ты это говоришь? - Для общей картины. Мы никогда не говорили по душам. - вспоминает Юнцинь. - Ты помнишь своего отца? - Не особо. - с робкостью отвечает Сычен. - Я был ещё маленьким, когда его не стало. По словам всех вокруг он был таким же, как моя мать, но чуточку мягче. Наверное, мне повезло, что его не было, иначе я бы сошёл с ума. - Мать тебя не сильно любила. - Я не был идеальным в её глазах. - И потому она не уделяла тебе время и внимания, а во взрослой жизни ты решил его заполнить кем-то другим. - усмехнулся Юнцинь. - То есть, другими. Десять? Двадцать? Сколько их было? - Не говори так, словно всё обо мне знаешь. - Потому что это так, мальчик. Тебя не сложно “читать”. - Юнцинь кивнул на дверь. - Ты любил его больше остальных? Больше, чем предыдущих, да? Настолько, что не побрезговал унижаться. “Не прогоняй меня, пожалуйста. Я скучал.” - Откуда ты знаешь? - чуть повысив голос, спросил Сычен. - Тебя там даже не было. - То, что ты меня не видел, ещё не значит, что меня там не было. - он закипал, но вовремя успокоился и вновь улыбнулся. Как же сильно его лицо раздражало Сычена. - Твой отец очень боялся за свою жизнь, ты знал об этом? У него был пистолет. Я полагаю ты знаешь, где он лежит. - Да, я знаю. К отцу часто приходили недоброжелатели. Причём тут это? - Если он пропадёт, на кого подумает твоя мать? - О его местонахождение знают только трое, его никто не возьмёт. Юнцинь, удовлетворенный ответом, кивнул, но Сычен не мог сложить пазл в своей голове. Происходящее плохо укладывалось. Он знал, что жизнь прежней - лёгкой и безраздумной - уже не станет, но Юнцинь словно вёл с ним игру, а Сычен играть по чужим правилам устал, но отказать не мог. Просто было нельзя. На Юнцине была кофта на размер больше и джинсы. Мягко улыбнувшись в какой раз своей приторной и притворной улыбкой, он приподнял край и достал пистолет. Тот самый, отцовский. - Как ты - Достал его? Связи, мальчик, связи. Не только ты можешь подниматься по карьерной лестнице трахаясь с начальником. Есть ещё способы, но пусть это будет моим маленьким секретом. - Я не понимаю зачем. Что вообще происходит? Юнцинь положил свободную руку ему на плечо и сжал, глядя в глаза. Сычен оставался в ступоре. Что-то шло не так, но что, до конца он понять не мог. Тело пробивала дрожь. Голос в голове кричал о помощи. Сычен боялся. - Мне отдали приказ тебя убить. Спокойно, будничным голосом сказал Юнцинь и Сычен всё понял. Никто не собирался “отмазывать” его от полиции или делать поддельные документы. Задачи Юнциня устранять проблему, а значит устранить и его. - Ты можешь уйти, - сказал он. - Я тебя отпущу, но подумай. Номер в мотеле ты снимал на своё имя, а у тебя в ванной лежит труп. Тебя будут искать и рано или поздно найдут. Разница только в том, кто сделает это быстрее - полиция или мы. - Я могу сделать…это сам? Своей рукой? - Конечно! Я с удовольствием отдам тебе пистолет в руки. Мне очень не хочется об тебя мараться. Сычен оглядел Юнциня и оружие. Как же так? Почему всё снова идёт не туда? С самого рождения одни проблемы и неприятности. Он обуза для родной матери, болезненное воспоминание для десятков других людей. Сычен думает, что не заслужил родиться. Он - убийца, порождение греха и внутри него нет ничего светлого. Он не смог изменить свою жизнь в лучшую сторону, потому что просто захотел. Нет. Поступки имеют свои последствия и каждый за них расплатится. Выхода действительно больше никакого нет. Он умрёт сегодня, либо через месяц, и это единственное, что он может решить сам. И он делает свой выбор. Берёт в руки пистолет и подносит к виску. А внутри начинает всё трястись. - Знаешь, а мы могли бы стать друзьями. - говорит Юнцинь. - Если бы мой отец не был уродом, то я бы жил богато, прям как ты. - Твой отец состоятельный человек? - Очень. Но это ненадолго. Всё в этом мире имеет свойства заканчиваться. Я готов на многое, чтобы вернуть то, что по праву моё. Даже если придётся кого-то убить или вешать лапшу на уши влюблённому мальчишке. Сычен крепче прижимает дуло к виску, а палец на крючке дрожит. - Подумай о чем-то хорошем. И он думает. Представляет Юту, стоящего перед ним и то, как слезно просит у него прощения. Сычен молит. Ему никогда не искупится, но может, смерть избавит от страданий. Может, хотя бы на том свете, они смогут быть счастливы вдвоём, но на этом ничего не осталось. Терять нечего. Рука дрожит, но Сычен закрывает глаза и представляет Юту, который его ждёт. Губы сами расплываются в маленькой улыбке. Следует выстрел. Багровые пятна усыпали пол.