Будущее ещё не написано

            Уже продолжительное время они жили вместе, а каждый их день был наполнен различными красками. Вместе они прошли через многое, Селена и Лиам сохранили свою связь, несмотря ни на что. Именно вместе они смогли построить своё счастье и уют; Лиам был точкой спокойствия и умиротворением для Селены, а она же для него — бурей и штормом, таким образом, создавался невидимый баланс между ними. Они являлись опорой для друг друга, без одного не было бы другого.       И вот прелестные возлюбленные проводят вечернее время в полнейшей тишине, каждый занят своим делом. Лиам пишет картины, любуясь Селеной, которая, в свою очередь, заполняла очередные отчёты по проектам. Она изредка поглядывала на Лиама и улыбалась ему, не в силах сдержать свою улыбку при его сосредоточенном виде. Но рано или поздно всему приходит конец, так и покой прервался громким звуком капель дождя, которые ударялись о крыши домов, дорогу. Ливень усиливался и спустя некоторое вдали сверкнула первая молния, за которой последовал раскатистый гром. Одновременно они повернулись посмотреть в окно; на улице совсем темно и мрачно стало: солнце исчезло, людей в округе не было, свирепствовал порывистый ветер, который заставлял капли биться прямо об оконное стекло. Лиам прервал свою работу, накрыл незаконченный портрет полотном, после он взял плед и укрыл им плечи Селены, она подняла на него голову и молча поблагодарила, положив поверх его руки свою. Она следила за яркими молниями и не могла оторвать своих глаз от непогоды за окном.       — Ты боишься, моя милая Селена? — он аккуратно спросил, переплетая вместе их пальцы.       — Нет, Лиам, но на душе как-то неспокойно. Чтобы это могло значить? — спросила она скорее у самой себя. — Может быть пойдёт град? Как ты думаешь?       — Вполне вероятно. Можем пойти и проверить, не хотела бы ты прогуляться под дождём?       — Почему бы и нет? — она ответила, не раздумывая. — С тобой мне ничего не страшно, Лиам.       Они вышли из своего дома, который находился на окраине города, они изредка находились тут, так как большую часть своего времени всё же проводили ближе к центру, но каждому из нас иногда нужно отдохнуть. Селена держала одной рукой плед на своих плечах, а другой — Лиама. Они вышли без зонтиков и дождевиков, они в любом бы случае намокли. Выйдя за пределы стен, они первым делом увидели зелень: деревья, кустарники, траву, цветы — которые так сильно колыхались на ветру, и казалось, что вот-вот и их вырвет из земли.       — Знаешь, Лиам, я ведь рассказывала тебе свою историю, о том, что происходило с нами в других мирах…ты так ничего и не вспомнил? — она с грустью взглянула на него, она понимала, что это глупый вопрос, но это всё ещё терзало её, почему помнит лишь она одна?       — Я не уверен, но кажется, что нет. Я лишь чувствую какую-то тонкую нить, которая образует связь между нами, и я понял это ещё тогда, когда впервые тебя встретил… — они медленно шагали по мокрой траве, их одежда, волосы уже намокли насквозь.       — Просто мне кажется, что в твоих картинах я вижу отсылки прошлого. Когда ты рисуешь, о чём ты думаешь? — она подняла свой взор к небу, как раз в тот момент, когда там сверкнула сияющая молния.       — О тебе. О, моя милая Селен, мне так жаль, что я ничего не помню, но столь ли это важно? Мы можем создать множество других моментов, — он остановился и повернулся к ней. — Ты моя жизнь, Селена, я чрезмерно счастлив, что ты нашла меня… — Лиам нежно прикоснулся двумя руками к её щекам и наклонился вперёд, чтобы поцеловать её влажные губы. Он вложил всю свою нежность в этот лёгкий освежающий поцелуй, отстранившись, он поправил её упавшую на лоб прядь волос и оставил свой поцелуй и на лбу. — Только смерть сможет разлучить нас.       — Мой дорогой Лиам, ты абсолютно прав, — теперь Селена взяла инициативу на себя и более напористо потянулась к его губам, немного покусывая их. Она обняла его и прижалась к нему ближе. — Ты мой дом, Лиам… — они молча стояли так под крупными каплями дождя, под непрерывным ветром и шумом грома. Но для них всё казалось таким тихим и спокойным, это же настоящая жизнь. Они оба наблюдали за частыми вспышками в небе. Им ничего не мешало.       Когда им всё же стало холодно, они решили не возвращаться домой, а пройти ещё немного дальше: до их особенного места. Как только они купили этот пригородный дом, они посадили недалеко молоденькое деревцо, которое означало их долгий и крепкий путь. Оно стало их маленьким символом, которое они посещали каждый раз, как были тут.       Остановились они недалеко от деревца. Лиам присел на сырую землю, Селена села к нему на колени, так они в шумной тишине наблюдали за одиноким маленьким деревом. Погода разбушевалась лишь только больше, ветер сметал всё со своего пути, дождь стал неприятно бить по лицу и телу, а тучи всё сильнее сердились, собираясь в почти чёрное облако.       — Лиам, я не смогла бы жить без тебя. Я бы просто сдалась…только ты держишь меня в этом и в других мирах. Один лишь ты, — она говорила задумчиво, но все слова её были пропитаны чистой любовью. — Как только мы вернёмся домой, нарисуй это дерево и нас, я хочу, чтобы потом эта картина висела в нашем доме, чтобы видели её лишь мы с тобой, — она гладила его волосы и смахивала с его длинных белых ресниц капельки дождя.       — Обязательно, моя милая Селена, — он взял её на руки и встал вместе с ней. — Я запечатлею этот момент навсегда. Но кажется нам пора домой, иначе мы сильно заболеем и не сможем более гулять под дождём, — только он развернулся в сторону их дома, как они услышали резкий громкий звук позади них, на который они тут же обернулись. Это была молния. Которая попала в маленькое и хрупкое деревце, в их символ жизни.       — Это… Как же так, Лиам? — теперь вместо хрупкого дерева виднелся обгоревший ствол, без листьев и маленьких веток; голое, убитое в одно мимолётное мгновенье. Селена сильнее прижалась к Лиаму. — Может ли это что-то значить, Лиам? — спросила она с явным волнением, ей за несколько секунд стало страшно; ничего в жизни не случается спроста, неужели её спокойствию приходит конец?       — Селена, не переживай об этом, мы посадим новое дерево, оно вырастет и станет большим-большим, я обещаю тебе, — он аккуратно прислонился своим лбом к её. — Тебе надо отдохнуть и согреться, а после я сразу начну рисовать твою задумку, мы есть друг у друга и более нам и не надо, — он уверенно зашагал к дому с возлюбленной на руках, за ними попятам следовала непогода, но они более не обращали на это своего внимания.       Зайдя внутрь, он заботливо опустил Селену в мягкое тёплое кресло, забрал у неё мокрый плед, принёс ей чистую, сухую одежду и оставил нежный след от своих губ на её кончике носа. А сам пошёл ставить чайник, и пока вода нагревалась у него было время привести себя в порядок: он сменил промокшую одежду, убрал полотенцем лишнюю влагу с волос. Как только раздался гулкий свист, означающий, что вода в чайнике вскипела, он вернулся на кухню, заварил две чашечки свежего зелёного чая и вернулся к Селене, та также переоделась в более лёгкий и домашний наряд, она села напротив окна и наблюдала за продолжавшейся стихией; услышав шаги Лиама, она кратко улыбнулась и расслабилась. Он отдал ей в руки чашку, сам сел недалеко от неё на диван, он облокотился одной рукой о подлокотник, другой держал же чай.       — Всё будет хорошо, моя милая Селена. Скоро буря стихнет и будет светить яркое солнце прямо над нами, оно будет согревать нас тёплыми лучами. Солнце всегда светит после грозы, — он взглянул в окно, но вернул свой взор к Селене. — Не стоит жалеть о том, что уже произошло, мы должны идти только вперёд и создавать новые моменты, которые перекроют все наши несчастья.       — Да, я всё понимаю, Лиам, — она сделала глоток горячего чая, тепло сразу же отразилось где-то в районе груди, сердце её успокоилось. — Всё обязательно будет хорошо, ты прав. Да! — она поставила пустую чашку на кофейный столик и села рядом с Лиамом, легла на него и прикрыла глаза. — Я с нетерпением буду ждать твоей картины, мой дорогой Лиам. Твои картины всегда дышат и наполнены светом, теплом, они точно живые! — в её голове проплыл нечёткий образ Лиама, заключённого в картину. — «Это его дар и призвание. Это самый настоящий Лиам, в каком бы мире он не находился. Я так тебя люблю, мой дорогой…» — после своих кратких рассуждений она провалилась в глубокий сон.       Лиам, заметив, что Селена уснула, аккуратно привстал, под её голову положил подушку, поднял её ноги на диван и укрыл мягким пледом. Он выключил свет в гостиной, оставив включённым лишь неяркий ночник в виде месяца. Он сел за мольберт, дождь стих, но всё ещё стучал по крыше, молний теперь сверкали где-то вдалеке и грома почти не было слышно. Кажется, всё успокоилось. Лиам начал с наброска: в центре наметил место для дерева, а ближе к левому нижнему краю должны были располагаться они сами. С заточенным карандашом руке он намечал лёгкие и тонкие линии на всем холсте, рука его двигалась плавно и красиво.       Неожиданно он ощутил слабость во всём теле, карандаш с характерным звуком упал на пол, рука опустилась на колено, дыхание сбилось, он не мог сделать глоток воздуха, весь мир начал терять краски, всё перед глазами мрачнело, темнело и размалевывалось, все краски смешались воедино и получился чёрный бесконечный цвет. Пульс снижался, сердце его с каждой новой секундой билось всё реже, он не дышал, становился бледнее, кожа его приобретала схожий оттенок с цветом его волос — серебристый. Это был его конец. Конец, который пришёл так внезапно, как молния ударило в дерево, всё случилось так быстро и непонятно, что он до конца не понимал, что с ним происходит, но в душе его рождалась горечь и боль, от того, что больше он никогда не сможет увидеть Селену, что он оставил её одну…       В небе сверкнула последняя молния, за которой последовал раскатистый гром, который затронул каждый уголок города. Тучи оставили город. Селена проснулась, была поздняя ночь, ей стало душно, она встала за водой, по пути в темноте она разглядела силуэт Лиама, сидящего напротив мольберта.       — Лиам, уже давно пора отдыхать…я могу и подождать картины, это не так срочно, — она не услышал ответ и тихо подошла к нему ближе. — Лиам? Ты заснул прямо на стуле? — она слегка дотронулась до него и ощутила мерзкую прохладу тела. — Лиам?! — тревожно вскрикнула Селена, она начала трясти его за плечи и заметила, как безвольно опустилась его рука, — Лиам! Лиам, очнись, я прошу тебя, мой дорогой Лиам!.. — она кричала и плакала, поднесла руку к носу и не ощутила никакого движения воздуха, попыталась нащупать пульс, но ничего. Слёзы стекали по её щекам и падали прямо на холодное тело. Она опустилась на колени рядом с ним и долго-долго держалась за его ледяную руку, сквозь слёзы она бормотала лишь одно имя.       Так и наступило утро, Селена не смогла уснуть, слёзы закончились с рассветом солнца, глаза её были красными и опухшими, тело кое-как слушалось её, она почти на соображала. Она вызвала скорую и полицию, дальше она не помнит, что происходило, всё было, как в тумане. Так неясно и пасмурно.       Неизвестно, что случилось после этого, сколько дней прошло, смогла ли Селена жить без своего «дома» … Но известно лишь одно, что дом этот теперь пустовал, ни единой души там не появлялось. Все вещи остались на своих местах, Селена ничего с собой не забрала. И мольберт стоял с незаконченной картиной, на холсте было видно красивое, пышное дерево и два невнятных силуэта спереди. Может это были силуэты вовсе не людей, а их бессмертных душ…но настоящий ответ нельзя узнать.