Дефектный

Тап чувствует, как его тело пронзает резкая вспышка боли. Очередной спазм, даже более сильный, чем предыдущие, скручивает его и заставляет кричать в подушку, раздирая руками простыни и собственную кожу. Ему плохо, очень плохо, и он чувствует, будто позвоночник хочет вырваться наружу, а его внутренности — скрутиться в комок и вылезти через горло. На Камино он слышал истории о том, что учёные подмешивают в их ДНК препараты, модифицирующие их, а иногда и используют киберкристаллы для того, чтобы сделать клонов более эффективными. После гибели Джанго Фетта качество производимого товара заметно упало, поэтому каминоанцы делали все, что могли, чтобы оставить их такими же совершенными. Но иногда все срабатывает в обратную сторону, и вместо физической силы несчастный получает уродство и мутации, создаваемые диадой Силы и генной инженерии. И таких убивают. Просто из-за того, что они «не как все»; из-за того, что зачастую их новые тела настолько необычны, что никто даже не знает, как к ним подступиться и что с ними теперь делать; из-за того, что просто боятся созданных ими монстров. Тап плачет и кричит, по спине пробегает крупная дрожь. Ему повезло, что капитан не выдал его ни медикам, ни каминоанцам, и даже предоставил свою личную каюту на время метаморфоза. Здесь гораздо уединеннее, чем в казармах, и никто не может увидеть его таким, рассказать об этом учёным, обрекая на верную гибель. Дишится тяжело и с трудом, сильно зудят лопатки. Тап испытывает желание порвать кожу на них и уже тянет руки за спину, как вдруг кто-то останавливает его. — Тап, Тап! — доносится немного грубый, но встревоженный и нежный только для него голос. — Пожалуйста, не причиняй себе боль…тебе и так плохо, но потерпи, скоро все закончится, обещаю. Хардкейс. Он всегда был тут и всегда будет рядом с ним, спасая, защищая, закрывая своим большим телом. Тап слабо и вымученно улыбается и даёт положить себе холодный компресс на голову, наслаждаясь мягким прикосновением его тёплой мозолистой руки. Он пройдёт через это, пока Хардкейс рядом, ради него, ради них, ради их общего будущего… Хорошие мысли прерывает резкая боль в плечах. Тап выворачивает руки до хруста костей, стискивает зубы и просто сдавленно мычит, не имея сил даже на крик. Измученное горло саднит, ему хочется пить; Хардкейс, как-то понявший это, подносит бутылку с водой к его губам, проливая в рот несколько капель живительной жидкости. Он пытается успокоить бедного мученика, зарываясь пальцами в его мягкие и длинные волосы, аккуратно поглаживая и массируя кожу головы. Тап не успевает расслабиться, как лопатки снова начинают гореть. Он скулит и хлопает рукой по матрасу, прося перевернуть его. Хардкейс исполняет просьбу и резко вдыхает, видя красную, раздувшуюся и воспаленную кожу на спине. Осторожно касаясь её, он получает дикое шипение в ответ. Тап снова дёргается в попытках ранить себя, но старший клон силой удерживает его на месте, протирая больное место влажной тряпкой, пропитанной холодной водой и обезболивающим. — Как он? — настороженно спрашивает зашедший Рекс, поглядывая на худую фигурку на больничной койке. — Хреново, — честно отвечает Хардкейс, вздыхая. Ему и самому страшно, но он не подаёт виду, чтобы Тапу было хоть немного полегче. — Медикаменты бы не помешали. — Там все под учётом из-за того, что проклятые каминоанцы все пытаются найти таких, как наш Тап. Но Кикс выбил пару модификационных средств, которые смогут ускорить метаморфоз, — капитан кидает ему несколько шприцов. — Вколи в место наибольшего обострения, все должно быстро пройти. Ну, удачи, надеюсь, все будет хорошо… Рекс поспешно уходит, и Хардкейс ни в чем его не винит. Метаморфоз — вещь неприятная. Когда-то он видел, как похожее происходило с Эхо, и как все тоже старались это скрыть. Бедный клон кашлял кровью и истекал ей же из-за множества ран по всему телу, открывшихся просто потому, что кожа вдруг сильно натянулась и чуть ли не лопнула. Ему повезло — его модификации оказались почти совсем незаметными. Это были небольшие роговые пластины, появившиеся на месте крупных порезов, которые легко можно было скрыть под одеждой. Ещё немного изменился его запах, да и повадки стали другие, но учёные ничего не заметили. Хардкейс просто надеялся, что изменения в Тапе будут столь же незначительны. Освободив шприц от стерильной упаковки, он успокаивающе провел по голове младшего и осторожно вонзил иглу в лопатку. Она уткнулась во что-то острое. Изнутри явно рос какой-то дополнительный орган, и он хотел вырваться наружу. Клон закричал и дернулся ещё несколько раз, пока Хардкейс вкалывать медикаменты во вторую лопатку. Резко поднимаясь на руках, Тап вдруг отталкивает от себя клона и орёт во всю глотку, неестественно выгибаясь дугой. Тонкая кожа все же лопается, высвобождая стремительно растущее нечто, состоящее из тонкой кости, шкуры и чёрных окрававленных перьев. Матрас под ним багровеет, пока это вырывается наружу, истощаяя его организм. Хардкейс замирает, не в силах пошевелиться. Новые конечности Тапа пугают и завораживают одновременно, огромным размахом распахнутые за его спиной. Крылья. Тёмные, вороньи, выросшие в одно мгновение, ещё перерачканные в крови и мелких кустах вытесненного мяса. Тап падает в подушку лицом, совсем обессиленный и шокированный болью, ушедшей столь резко, как и пришедшей. Новоявленные крылья трепещут и подергиваются, довольные своим долгожданным освобождением. Хардкейс выдыхает. По крайней мере, метаморфоз окончен, и новых страданий уже не будет. Он осторожно вкалывает обезболивающее под основания крыльев и зашивает разошедшуюся кожу, сам удивляюсь ровным стежкам. Замазав остатки царапин бактой и наложив сверху несколько бинтов и пластырей, он смачивает полотенце и очень осторожно протирает крылья от начинающей засыпать крови. Влажные, они поблескивают и кажутся безумно красивыми, но Хардкейс гонит эту мысль прочь, понимая, через что Тап ради них прошёл. Тот, тем временем, в отключке, плавно перешешей в восстановительный сон. Ресницы подрагивают, глаза закрыты. Старший ещё раз благодарит Силу за то, что все кончено, заканчивает уборку и садиться рядом, перебирая в руке шёлковые пряди волос. Тап пробуждается через пару часов, неосознанно шевелит крыльями и пугается, резко садясь. — Тшш, все хорошо, — мягко говорит ему Хардкей. — Все позади, больше ничего не случиться. — Ч-что это?.. — исступленно спрашивает младший, расправляя свои новые конечности. — Твои крылья. Красивые, правда? Думаю, они даже могут летать. Теперь ты настоящий ангел. Тап вздрагивает. Голос Хардкейса успокаивает, но ему все равно страшно. — Что будет дальше?.. Не смогу же я их скрывать… — Ничего, что-нибудь придумаем. Сбежим куда-нибудь вдвоём, будем жить для себя, забудем про войну. Тап не думает, что все будет так просто, но он хочет верить в это. Улыбаясь, он поднимает крыло и накрывает им Хардкейса, прижимая того ближе к себе. А он прав. Крылья и правда красивые. А они справятся.