Несравненная сваха Чон Уен

      С самого детства Сонхва тянулся к познавательным наукам, будь то книги про динозавров или кулинарию. Он иногда даже наблюдал за отцом, который чинил машину самостоятельно. На его десятый день рождения родители подарили Хва блестящий телескоп и книгу про звезды, он пользовался ими всякий раз, когда уезжал отдыхать к бабушке с дедушкой. В средней школе он заинтересовался кружком робототехники, где и пробыл до своего совершеннолетия, участвуя в различных конкурсах. Уже будучи выпускником, Сонхва задумался, чем хотел бы заниматься дальше в жизни. Бросать роботов не хотелось, поэтому он подумал, что выбрать факультет, связанный с айти или математикой, будет хорошим решением. Родители не вмешивались, одобрили выбор сына и помогли найти хороший вуз. Они всегда поддерживали Сонхва во всех его начинаниях и были рядом в трудные минуты. Когда настало время отпустить ребенка в свободный полет — приближалась учеба в Университете — мама Хва очень распереживалась за сына.       — Не забывай звонить матери, — говорила она, помогая собирать вещи.       — Конечно, мам, я буду звонить. Вы же знаете, что я вас люблю, — с улыбкой отвечал Сонхва. — И я обязательно буду приезжать на все праздники, вы еще устанете от меня.       Университет, который он выбрал, находился в Сеуле, поэтому его ждала насыщенная жизнь в общежитии вместе с другими студентами. Он надеялся, что так у него будет больше шансов подружиться с кем-нибудь. В школьные годы парень уделял все свое внимание учебе, он не заводил постоянных друзей, общался с несколькими одноклассниками, которым иногда позволял списывать тесты. Обедал он обычно в компании других ребят из клуба робототехники, но дальше их общение не заходило. Поэтому Хва пообещал себе, что во что бы то ни стало наконец найдет себе друзей. Довольно банальное и детское желание было, но такое заветное.       Он не знал, судьба смеялась над ним в тот момент или наказывала, но из всех возможных друзей ему попался именно Уен. Не кто-то с факультета самого Пака, а этот взбалмошный студент с педагогического, у которого было шило в одном месте. Так уж вышло, что с этим парнем Сонхва познакомился в первый день своего прибытия в Университет. Когда Пак заселялся в комнату, которую ему предоставил универ, и с нетерпением ждал встречи с соседом, он был мягко говоря в шоке. По всей комнате были разбросаны разные вещи: тут валялись и детские книжки со сказками, и уходовая косметика, даже трусы. Сонхва было решил, что тут пронесся ураган, превративший некогда комнату общежития в свалку. Рядом с входной дверью лежал большой чемодан с торчащей из него мятой одеждой, а ботинки незнакомого парня валялись у кровати. В ванной раздался голос, по видимому, соседа Сонхва, парень разговаривал очень громко и так же громко смеялся. Скорее всего он общался с кем-то по телефону, потому что ответов собеседника Хва не слышал.       Пак оглядел весь беспорядок и нервно поправил очки, он даже не знал, как ему пройти к своей части комнаты, не наступив на чужие вещи. Эту проблему быстро решил хозяин бардака, только что вышедший из ванной комнаты. Он продолжал разговаривать по телефону, но, как только увидел Сонхва, тут же крикнул в трубку:       — Чонхо, я тебе перезвоню, — отбросив телефон на кровать, парень шустро пересек комнату и оказался рядом с Паком. — Привет! Значит, ты мой сосед, да?! Меня зовут Чон Уен!       Этот парень так ярко улыбался и был таким шумным, он сразу же полез обниматься. Сонхва пришлось взять всю свою волю в кулак, он понял – ужиться с таким человеком, как Уен, будет очень не просто. Хва привык к идеальной чистоте родительского дома, где всегда помогал убирать чуть ли не до блеска каждую комнату. А тут после каждого дня занятий его встречал беспорядок. Без криков и ссор, конечно, не обошлось, но в конце концов они смогли жить в гармонии, даже стали хорошими друзьями. Теперь Хва и не представлял жизнь в универе без утренних криков Уена, его вкусной еды, искусность которой он тренирует на Паке и Чонхо. С последним Уен познакомил Сонхва почти что на следующий день после заселения в общежитие. Чонхо оказался младше них на год и он все еще учился в школе, но обещал, что обязательно поступит в тот же университет. Хва с радостью помогал ему готовиться к экзаменам, за что заслужил доверие родителей Чонхо.       Несмотря на появившихся близких друзей, Сонхва не забывал и об учебе. Он все так же прилежно учился, внимательно слушал и конспектировал лекции профессоров, все его зачеты закрывались на отлично. И все шло так, как он и планировал… Почти.       Все полетело к чертям именно тогда.       В тот день, когда Уен после занятий влетел в их комнату.       Будучи частью студенческого совета, Чон много времени проводил за организациями фестивалей и важных событий в жизни университета. Когда на горизонте маячило новое мероприятие, Уен засиживался допоздна в студсовете, а возвращаясь в комнату, сразу же заваливался спать.       — Хен, ты должен спасти меня! — сразу же с порога закричал Уен.       Он с силой захлопнул дверь ногой, Сонхва боялся, что когда-нибудь она не выдержит натиск парня и просто слетит с петель. Волосы Чона торчали во все стороны, а одежда была вся помята, как будто он все это расстояние от здания университета до общежития бежал, так еще и успел поваляться на земле. Прошло уже два года, а пропеллер в заднице у этого человека продолжал работать без перебоев, казалось, что его несносный характер только расцветал в стенах универа.       — Что случилось, Уен? Разве ты сегодня не должен готовиться к Кинофестивалю вместе со студсоветом?       — В этом-то и проблема, хен! — притворно заплакал Уен, приземляясь на пол возле Сонхва и обнимая его колени руками. — Все было идеально до сегодняшнего дня!       Уен любил драматизировать, но всегда резко успокаивался, стоило только Чонхо грозно посмотреть на него. Слезы Чона как ветром сдувало. Вот и сегодня Сонхва решил, что это очередные тараканы в голове друга, поэтому просто ждал, когда Уен устанет. Но тот не переставал отчаянно хныкать и стискивать штанину Пака, из-за чего впоследствии получил от старшего по рукам.       — Что на этот раз? Снова цвета украшений не сочетаются между собой или твои криворукие коллеги из студсовета что-то испортили?       — Нет, в этот раз все намного хуже. Аппаратура в актовом зале, которая должна транслировать фильмы на экран, не работает. Фестиваль уже завтра, а мы не знаем, что делать!       — Как насчет того, чтобы вызвать мастера? — спросил Сонхва.       Уен поднял заплаканные глаза на друга и проныл:       — Мы звонили в компанию, которая занимается оборудованием университета. Но они сказали, что смогут приехать только завтра во второй половине дня. А фестиваль начинается в 10 утра!       И парень снова начал ныть так громко, что его концерт был слышен и в других комнатах. Пришлось скорее согласиться помочь, даже не зная деталей проблемы, иначе бы это продолжилось и на них точно бы пожаловались.       Уен сразу же подскочил с пола и начал носиться по комнате и торопить друга. По его словам, нужно было как можно быстрее добраться до актового зала, где как раз будет проходить основное мероприятие фестиваля — просмотр кинофильмов. Несмотря на окончание занятий, здание университета не пустовало, напротив, многие студенты посещали дополнительные кружки или занимали зоны отдыха для выполнения домашнего задания. Пробираясь по лабиринтам коридоров, Уен наконец-то удосужился посвятить Сонхва в суть проблемы.       — Значит, мне просто надо посмотреть компьютер?       — Ага, — ответил Уен. — Проектор почему-то перестал видеть рабочий ноутбук и мы не можем показывать фильмы из-за этого. А так как ты единственный программист, которого я знаю, я и обратился к тебе, хен.       Сонхва не мог ругаться на милую улыбку Чона – этот энерджайзер не раз поднимал его дух во время учебы. Именно Уен сидел с Хва ночами, когда у второго случались нервные срывы, а беспокоить родителей он не хотел. Именно Уен вытаскивал Пака на улицу проветриться, когда старший зарывался с головой в задания и не видел белого света неделями. Сонхва не представлял, как бы он справлялся с нагрузкой, не будь рядом с ним Чона. Так что помощь студсовету была меньшим, чем он мог отплатить другу.       Уже возле актового зала Уена перехватили здоровые парни из баскетбольной команды, которых припахали развешивать афиши в коридорах университета и помогать перетаскивать декорации. Уен был первым из студсовета, кого они смогли поймать, чтобы решить какие-то проблемы с прибывшими украшениями.       — Ничего не поделаешь, — Чон сочувственно похлопал Сонхва по плечу. — Дальше тебе придется идти в одиночку. О, бесстрашный герой!       Треснув хихикающего Уена по лбу, Хва сделал два глубоких вдоха. Он редко пересекался со студентами других направлений, если это не были групповые проекты совместных занятий, а с членами студенческого совета он и вовсе был не знаком. Не сказать, что Сонхва боялся людей, но из-за долгого отсутствия нормальной коммуникации он переживал за каждое слово, вылетавшее из его рта. Иногда он мог начать заикаться или говорить слишком быстро, из-за чего собеседники просто не понимали его. В конце концов его одногруппники обращались к нему только если у них возникали вопросы после лекций или если нужно было что-то передать их научному руководителю.       Когда Сонхва настроился и был готов открыть дверь, по ту сторону раздались приближающиеся громкие шаги. В следующую секунду Пак уже сидел на полу и потирал ушибленный лоб, который принял на себя удар двери актового зала. Очки, слетевшие во время падения, целехонькими лежали рядом.       — Черт! Прости, ты в порядке? Я не думала, что кто-то будет здесь стоять, — послышался женский голос.       Парень не мог разглядеть человека перед ним, он шарил рукой по полу в поисках оправы, когда тонкая девичья рука протянула ему искомый предмет. После того, как очки вернулись на свое место, а боль во лбу отступила, парень смог четко разглядеть виновницу и встретился с обеспокоенными глазами напротив. Девушка сидела на коленях, внимательно рассматривала лицо Сонхва на наличие травм. Она продолжала что-то говорить и суетливо дергать руками, но Хва не слушал ее. Он зацепился взглядом за цветные карандаши, торчащие из небрежного пучка. При каждом движении головы один из них шатался и готов был выпасть. Он смог сосредоточиться на голосе девушки только тогда, когда собеседница вцепилась в его предплечья и не сильно потрясла.       — Все в порядке, — сказал Сонхва, чтобы разрядить обстановку и остановить поток взволнованных причитаний.       — Ты напугал меня, я думала, придется вести тебя в медкабинет, — девушка поднялась на ноги и протянула руку Паку. — Вставай, пол холодный, еще заболеешь. Я Хван Ерим кстати.       Приняв помощь, Хва смущенно представился в ответ. Такие непредсказуемые ситуации скорее нервировали Пака, чем помогали ему заводить новые знакомства. Оказавшись на своих двоих, Сонхва не знал, куда ему деть руки: он неловко поправлял на себе толстовку, то убирал ладони в карманы, то вытаскивал. Из-за пристального взгляда Ерим ему пришлось опустить голову и спрятаться за челкой. Тишина давила на Пака, внезапно пришла мысль, что самым лучшим вариантом будет просто сбежать, но наконец девушка перед ним заговорила:       — Пак Сонхва говоришь… А ты случаем, не тот друг, о котором говорил Уен? Который поможет нам с аппаратурой?       Оу…Так она тоже член студсовета. Теперь Сонхва было еще более неловко, потому что если его друг узнает об этой ситуации, то точно не упустит момент подшутить над Паком.       — Да, это я… — наконец-то успокоив свое сердцебиение, Пак мельком рассматривал забавные кроссовки девушки. Интересно, эти подсолнухи были нарисованы самой девушкой или это оригинальный принт?       Ему было стыдно, что он не смотрел ей в глаза при разговоре, но если бы зрительный контакт состоялся, то он бы уже несся в сторону общежития. И никакой Уен не затащил его обратно.       — Это хорошо, — казалось, Ерим совсем не беспокоила зажатость собеседника. — Но куда опять подевался Уен? Клянусь богом, если он сталкерит сейчас ребят из газеты или сидит в столовой, я заставлю его драить полы в кабинете студсовета.       — Нет-нет, он… Кто-то из баскетболистов попросил его помочь. Вроде там коробки с украшениями...       Зная Чон Уена, Сонхва бы не удивился, что он действительно пошел уминать любимые медовые чипсы после выполненной работы. Пак неловко засмеялся.       — Ладно, это сейчас не важно, — Ерим устало потерла глаза. — Пойдем, я покажу, где у нас аппаратура.       В актовом зале повсюду валялись обрывки бумаги, то тут, то там можно было разглядеть уже пустые рулоны из под скотча. Спускаясь по ступенькам вниз к сцене, Сонхва смотрел под ноги, не дай бог он наступит на какой-нибудь плакат или банки с краской, которые никто в спешке не удосужился убрать. Не смотря на беспорядок, сейчас актовый зал выглядел не так уныло, как в обычные дни. На стенах висели нарисованные от руки атрибуты киностудии, даже стул с табличкой “Режиссер” можно было разглядеть. Почти на все мероприятия, организованные студенческим советом, Уену приходилось силком тащить Сонхва. Нет, не то, чтобы Хва не любил их, просто Чон был одним из организаторов, поэтому часто оставлял Пака одного, чтобы уладить какие-то проблемы. Только когда через год Чонхо поступил в университет и стал составлять компанию Сонхва на фестивалях, последний смог получать от них удовольствие. И Кинофестиваль не был исключением, младшенький обещал, как образцовый молодой человек, зайти за Хва и вместе отправиться развлекаться.       Хван Ерим уже ожидала его возле сцены, она что-то рассматривала в ноутбуке, ее брови хмуро сдвинулись к переносице, а на лбу пролегла тень. Несмотря на очевидную усталость и беспорядок на голове, она показалась Сонхва милой. В голове пронеслась мысль – участвуй девушка в конкурсе красоты, у нее были бы все шансы занять первое место.       Когда Пак подошел к сцене, Ерим широко улыбнулась и уступила ему место возле ноутбука.       — И как давно не работает? — спросил Сонхва.       — Если честно, не знаю. На прошлой неделе все работало, а потом… Из-за большого количества дел вылетело из головы проверить еще раз. Вспомнили об этом только сегодня.       Ерим устало опустилась прямо на сцену и прислонилась спиной к столу, на котором стояла вся аппаратура. Не смотря на усталость, девушка так красочно рассказывала Хва о процессе подготовки к фестивалю. Парень предположил, что ей не просто хотелось поделиться с кем-то удачными результатами – должно быть, ей действительно по душе заниматься организацией мероприятий. Он слушал ее, не забывая, зачем пришел сюда. Благодаря Уену Сонхва примерно знал, почему проектор отказывался показывать картинку. На самом деле это нельзя было назвать серьезной проблемой или поломкой – любой, кто хоть немного разбирался в компьютерах, устранил бы неисправность в два счета. И зачем Уен бежал через весь кампус за ним? Сонхва был уверен, что из всех членов совета кто-то бы точно справился.       — О, ты правда знаешь, что делать? — Сонхва вздрогнул, когда голос Ерим зазвучал рядом с его ухом.       Девушка опиралась одной ладонью на стол рядом с рукой Хва, другой держалась за спинку стула, на котором он сидел. Хван смотрела в монитор экрана и выглядела очень заинтересованной.       — Здесь нет ничего сложного, — тихо ответил Хва. — Просто слетели некоторые настройки разрешения экрана.       — Черт, как же повезло! Я и не думала, что у Уена есть такие друзья.       Слова девушки неприятно кольнули в груди. Сонхва и так знал, что очень отличался от общительного и веселого Уена. В отличие от Чона, Хва предпочитал домашние посиделки с настольными играми и старыми фильмами. Он не посещал местные тусовки, организованные популярными ребятами. Даже если бы и хотел, его не звали туда – не вышло вписаться в отвязную тусовочную часть студенческой жизни. Активный Уен был завсегдатаем подобных вечеринок и приглашал Пака, но Сонхва не хотелось снова оставаться одному среди незнакомых людей. Поэтому в такие вечера он в одиночестве пересматривал старые серии Ван Пис и уплетал сырную пиццу с газировкой. И сейчас ему казалось, что Ерим говорила об этом. Что он был не таким, как остальные. Или это он воспринимал все в негативном ключе?       — Не пойми меня неправильно, я не хотела как-то обидеть тебя, — тут же воскликнула Хван, разглядев на лице Сонхва смятение. — Просто не думала, что кто-то спокойный смог обуздать Чон Уена. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к его… Ну ты понимаешь.       — Мы с ним соседи по комнате, так что…       — Ого, надеюсь, он тебя не сильно достает, — Ерим улыбнулась, будто извиняясь за поведение Уена.       — Нет, что ты, — взволнованно замахал Сонхва руками, чуть не сбивая с головы очки. — Мы с ним друзья, так что он не может доставлять мне проблемы.       Девушка кивнула и Хва решил вернуться к работе – нужно было как можно скорее все закончить и отправляться в его уютную крепость, где он переварит весь сегодняшний день. Впечатлений ему определенно хватит на месяц вперед. Спустя минуты три, может меньше, Сонхва с помощью Ерим отыскал в миллионе папок нужную и запустил один из фильмов. Проектор без каких-либо проблем отобразил картинку на экран позади них, и помещение наполнилось приятной музыкой из начальных титров. По гитарным звукам и видам степей со стадом овец Сонхва сразу же узнал любимый фильм своей мамы — «Поющие в терновнике». Это была одна из тех картин, которая заканчивалась печальным, как любили авторы книг тех времен, финалом. Маленький Хва не понимал, почему мама продолжала пересматривать его, если каждый раз плакала. Сейчас он вырос и этот фильм являлся для него примером странных и нездоровых любовных отношений. И он надеялся, что такой сюжет обойдет его жизнь стороной.       Убедившись, что все работает как надо, Ерим с веселым писком кинулась обнимать его. Она, наверное, раз десять сказала слова благодарности ему в ухо, пока Хва мягко не отстранил девушку от себя. Пожелав удачи в продолжении украшения зала, Пак стрелой вылетел оттуда, очнулся только когда дверь комнаты общежития закрылась за ним. Сердце бешено билось, стекла запотели от жара, а в районе грудной клетки он все еще чувствовал тепло от головы Хван Ерим.       Спустя две недели после Кинофестиваля Сонхва поймал себя на мысли, что все время краем глаза искал Ерим в коридорах университета. Они пересекались редко, один раз это случилось, когда у их групп была сдвоенная пара по философии. Преподаватель ее группы заболел, и администрации пришлось срочно искать замену. В отличие от Хва, который всегда садился у окна в конце кабинета, где он мог спокойно слушать лекции, Хван Ерим вместе со своими друзьями расположились рядом с профессорским столом. Парень слышал, как она заливисто хохотала над шутками других, он видел ее глаза, как она щурилась от солнечных лучей. Она выглядела так красиво в тот момент. Пак не знал, заметила ли Хван его, но старался лишний раз не привлекать внимание, спрятавшись за своим ноутбуком. Уен так и не узнал о его фееричном падении у актового зала, и Сонхва был благодарен девушке за сокрытие его конфуза, но подойти и сказать простое «Спасибо» не решился.       Во время пары профессор философии неожиданно для всех устроил небольшой экспресс опрос. Каждый, кто отвечал сегодня, не планировал вести конспекты до самой сессии, ведь добродушный Пак Сонхва любезно поделится всем материалом потом. За каких-то пару минут аудитория превратилась в зал суда, где приговором за незнание становились отработки. До конца пары оставалось около пяти минут, Хва неспешно складывал свои вещи, он уже представлял, как отдохнет в столовой с кимпабом и газировкой, но громкий голос профессора прервал его:       — Господин Пак Сонхва, может быть вы просветите своих одногруппников, и расскажете нам основные положения философии Платона?       Сонхва сразу же ощутил на себе множество пар глаз. Профессор Мин считал, что он единственный студент, работающий на его занятиях. Он частенько просил помочь ему с подготовками к коллоквиумам и семинарам. Были и другие студенты из группы Сонхва, которые хорошо работали на парах и сдавали экзамены, но, как говорил профессор, в них не было исследовательской жилки и отсутствовала настоящая тяга к знаниям. Одногруппники привыкли к таким высказываниям преподавателя, они знали, что сам Хва чувствовал себя очень неуютно в такие моменты, поэтому скорее сочувствовали ему. Что касалось другой группы, большинство из них сейчас хмуро осматривала парня. Они напряженно ждали, что он скажет.       — Платон считал, что есть два мира: мир идей и мир вещей, — он нервно поправил оправу очков, все эти взгляды напрягали. —Мир идей существует независимо от времени и пространства. Идеи характеризуются постоянством, тогда как вещи изменчивы и множественны. Именно идеи являются началом вещей…       — Спасибо, господин Пак, — похлопал ему профессор. — Надеюсь, остальные поняли, как надо отвечать на моих занятиях. Особенно это касается группы профессора Ким, которая еще не скоро вернется к преподаванию.       Сонхва судорожно хватал ртом воздух, он отчетливо слышал смешки позади себя, заставившие его вжать голову в плечи. И не только смешки.       — Что за чудик?       — Боже, зубрила.       — Это просто смешно.       На самом деле, Сонхва никогда не стремился быть отличником. Ему просто нравилось учиться, узнавать что-то новое и делиться своими открытиями с другими. Он быстро понял, что никого больше не интересовали уроки, а его начали считать зазнайкой и зубрилой. И если в школе могло иногда дойти до глупых обзывательств, то в университете он удостаивался пока только укоризненных взглядов. Он даже боялся представить, что будет, когда его захотят вызвать на “разговор” на задний двор университета.       Когда профессор объявил перерыв, Сонхва смог расслабиться. Не спеша собираясь и попутно отправляя смс Уену, Хва столкнулся взглядом с Ерим. Девушка все еще стояла внизу у профессорского стола, она смотрела на него и по лицу нельзя было угадать, о чем она думала. Ее губы не изгибались в привычной улыбке, а руки крепко сжимали лямку сумки. Пак предположил, что она, как и все остальные, увидела в нем раздражительного студента-заучку, возомнившего себя самым умным. Накинув капюшон на голову, Хва поспешил скрыться в коридорах от ее пронзительного взгляда. Теперь желание приблизиться к Хван Ерим и мизерная решимость, которую он накопил за это время, растаяли, как первый снег. Точно не сегодня.       Иногда Сонхва разговаривал с Уеном на счет Ерим и других ребят из “популярного кружка по интересам”. Благо Чон был той еще трещоткой, которой дай только повод — обсудит все сплетни, случившиеся за день. И сегодняшний день не стал исключением. Они договорились, что Чонхо займет место в университетской столовой и будет ждать их там. У него и Сонхва как раз было окно между парами, там они и разместятся. Другие студенты предпочитали последние теплые деньки проводить во внутреннем дворике, поэтому в столовой будет идеальная для Хва тишина.       Рассеянно мешая ложкой горячий суп, парень смотрел, как младший за обе щеки уплетает свой обед. Чхве Чонхо был спортсменом, он старался хорошо питаться и поддерживать себя в форме. Не то что Сонхва. Пак вообще не заботился о своем весе, его все устраивало, хотя Уен часто тюкал его во время сессий по поводу еды. Во время подготовки к экзаменам он мог забыть про прием пищи, поэтому Чону приходилось следить за тем, чтобы он не отбросил коньки раньше, чем получит зачет.       Обед проходил в относительной тишине, не считая голосов в центре зала, где расположилась местная элита. Сонхва был рад, что сел спиной к ним, так он не смотрел на Ерим. Если бы она заметила его, то точно внесла в список сталкеров. Рядом с грохотом приземлился поднос, следом за ним плюхнулся его хозяин. Естественно, это был Уен. Выглядел он чересчур возбужденным и взъерошенным, даже по его стандартам.       — Я сефаф ам тафхое рафкашу! — воскликнул Чон, пока его язык сражался с ложкой за свои права во рту.       — Сначала прожуй, хен, а то заплюешь нас своими рисом, — в ответ в Чонхо полетела салфетка.       Сонхва прикрылся тетрадью с конспектами от разбушевавшегося Уена, который собрался кинуть в смеющегося младшего пакет с соком. Несмотря на то, что Чонхо обычно выглядел самым серьезным из них, он не мог упустить возможность подколоть Уена. Хва понял – если он не вмешается, кто-то точно пострадает. Поэтому под строгим взглядом Пака Чон вернулся к своей еде, продолжая недовольно гипнотизировать сидящего перед ним Чхве.       Сонхва каждый раз удивлялся, как они, такие разные, смогли подружиться. Вопреки всему они составляли неплохую команду: ум Сонхва, сила Чонхо и энергия Уена. Когда во время телефонного разговора мама Хва услышала крики Чона, она сначала испугалась, но после объяснений сына была очень рада, что у него появились друзья. Но теперь у нее возник другой вопрос — общается ли Сонхва с девушками.       Со стороны центрального стола снова послышался громкий девичий смех. Пак не выдержал и обернулся назад — главная красотка университета, Ким Мисук, сидела на краю стола и хохотала, пока низкорослый паренек стоял рядом с ней и стыдливо переминался на месте. В руках девушки находилась розовая плотная бумага, обычно на такой писали любовные письма. Мисук всегда отличалась сучьим характером и скверными манерами, беспардонно вела себя на парах с профессорами и могла нахамить, если ей что-то не понравилось. Ее богатые родители легко улаживали любые конфликты, так что девушке все сходило с рук. Остальные студенты делились на два лагеря: первые пытались подружиться с Мисук и влиться в ее компанию; вторые же старались держаться от девушки подальше, чтобы не нажить лишние неприятности и спокойно доучиться до выпуска.       Сонхва все это напоминало типичные подростковые фильмы про школу, наподобие «Дрянных девчонок» или «Хэзерс». И Ким Мисук играла в их фильме главную злодейскую роль. Слушать, как она унижает парня совсем не хотелось, но все в помещении разом замолкли. Слышен был каждый вздох, каждый шорох. Все присутствующие здесь наблюдали за картиной, разворачивающейся на глазах.       — Это же любовное письмо! — Ким соскочила со стола и, подпрыгивая на каблуках, приблизилась к испуганному парню. — И ты. Отдал. Его. Мне. Серьезно? Думаешь, я приму это от кого-то вроде тебя? Держу пари, что ты сначала дрочил на мои фотки, а потом грязными липкими пальцами писал его. Мерзость.       Произнеся последнее слово, Мисук с отвращением кинула кусок бумаги в лицо студенту. Последний подобрал дрожащими руками письмо с пола и в слезах убежал, получая в спину смех. Почти сразу все вернулось на круги своя, будто мир сняли с неловкой паузы: студенты снова загалдели, пытаясь перекричать друг друга; заскрипели стулья и зазвенели столовые приборы. Сонхва уныло повернулся к своей тарелке и вздохнул – эта сцена оставила неприятный осадок в душе.       — Пиздец, какая же она сука, я не могу, — Уен к этому времени успел доесть и помешивал половину содержимого сахарницы в стаканчике с чаем. — Мне кажется, все вздохнут с облегчением, если ее выпрут отсюда. Вот бы она завалила все важные экзамены!       — Ты знаешь, что этого не произойдет. Пока ее отец главный спонсор университета, ее будут терпеть, — ответил Сонхва.       — Может, боги услышат меня, и завтра она свалится с лестницы или на нее упадет рекламный баннер с ее фоткой.       — Ты такой жестокий, хен. Я сочувствую твоей будущей спутнице жизни, не долго она протянет в ваших отношениях… Ай! — воскликнул Чонхо, когда Уен ударил его ладонью по лбу, распластавшись через стол и чуть не скинув подносы с едой.       Пока эти двое снова боролись между собой, Хва провожал Ерим взглядом до выхода из столовой. Единственное, чего не понимал Пак — дружеские отношения между Мисук и Ерим. Хван будто было все равно, как ведет себя ее подруга, и что от этого страдают другие. В глубине души Хва надеялся, что девушка не одобряла ее поступки. Он не хотел верить, что всеми любимая и добрая Хван Ерим, заместитель президента студсовета, могла оказаться такой же, как и главная стерва университета. Если это так, то он мог бы только похлопать ее потрясающему актерскому мастерству и умению водить за нос других.       — Я чуть не забыл, зачем бежал к вам! — Чон хлопнул ладонями по столу, в его глазах горели те самые огоньки, он принес им очередные сплетни. — Помните ведущего студенческого радио?       — Чон Юнхо? — Сонхва однажды пересекался с этим парнем, когда по просьбе преподавателя относил папки с рефератами первого курса. Тогда этот огромный ретривер сбил его с ног, бросил под ноги извинения и побежал дальше. Кажется, он тогда опаздывал на очередной эфир радио, а может Пак просто не входил в число людей, которых замечали.       — Да-да! Я тут такое узнал! Только об этом никому нельзя говорить.       — Да ты первый и проболтаешься, как будто мы тебя не знаем, — сказал Чонхо и Сонхва мысленно согласился.       — Ой, да пошел ты, Чонхо, — цокнул Уен, с каждым годом младшенький становился все язвительнее. — Так вот, оказывается Юнхо начал встречаться с Минги, представляете?       Сон Минги. Этот длинный, дурашливый парень состоял в баскетбольной команде, а так же учился в одной группе с Чонхо. По своей натуре он мог являться типичным экземпляром популярного парня — тусоваться на вечеринках, общаться с девчонками и устраивать травлю. Но Минги оказался очень милым человеком с ранимым сердцем, который мечтал в будущем продолжить дело своего отца. Сонхва не был уверен, являлись ли они близкими друзьями, но иногда Минги обедал в их компании, когда дел, связанных с баскетболом, не было.       — Минги-хен мне ничего не говорил, хотя он любитель трепаться. Возможно ли такое, что Чон Юнхо вынудил его молчать?       — Может, он не считает нас надежными людьми, которым можно рассказывать подобные секреты, — предположил Сонхва, уставившись на Уена, который возмущенно вскинул руками.       — Не смотри на меня так! Да и ты в последнее время совсем на себя не похож. Все дело в твоей влюбленности в Ерим.       Пьющий в тот момент сок Чонхо подавился. Он отчаянно пытался откашляться, хватаясь за горло. Уен поспешил ему на помощь, постукивая по спине и протягивая бутылку воды, чтобы смягчить першение в горле.       — Ты влюблен в Хван Ерим?!       — А ты не знал? — удивился Чон, а Сонхва смущенно закрыл лицо руками.       — А… Я… Нет!       — Доброе утро, скоро стукнет месяц, как он сохнет по ней.       Хва был готов провалиться сквозь землю. Он надеялся, что все его любовные терзания так и остануться в его голове, но он забыл, что дружит с чересчур любопытным Уеном. Спасибо, что они были друзьями. Никому не пожелаешь такого врага – Пак бы перевелся, если пришлось постоянно слушать сплетни о себе, гуляющие по всему универу. Или даже уехал обратно к родителям,чем терпеть столько назойливого внимания к своей персоне.       — Нифига себе, ну ты даешь, хен.       Сонхва и сам знал, что облажался. Он никогда не задумывался о теме романтических отношений, думал — закончит университет и уже потом… Может быть. Мама часто говорила с ним об этом в детстве:       «Когда-нибудь ты тоже встретишь человека, с которым захочешь связать свою жизнь. Поверь мне, милый, рядом с ним ты будешь чувствовать себя целым, словно он недостающий кусочек, который ты так долго искал. И тебе не захочется отпускать его руку.»       Но шли годы, а маленький Хва не обращал внимание на одноклассниц, когда другие мальчики уже дергали их за волосы, поднимали юбки и говорили нелепые комплименты, граничащие с пошлостью. Тогда он даже подумал, что, возможно, девушки его не интересуют, но и к своему полу его тоже не тянуло. Казалось, что он и вовсе оторван от этой части жизни обычного человека, ему осталось только завести сорок кошек и провести остаток жизни в одиночестве. Он даже смирился с таким исходом, пока Хван Ерим не огрела его дверью в тот день.       Теперь же его сердце замирало, когда он замечал девушку в коридоре, но каждый раз сбегал, смущая своим хаотичным поведением других студентов. Парень надеялся, что она тогда не замечала ни самого Сонхва, ни его нелепые действия.       — В любом случае, я не хочу говорить об этом, ладно?       — Тебе просто надо перестать бояться себя и своих мыслей. Может, ее друзья те еще отморозки, но сама Ерим и мухи не обидит. Я знаком с ней с первого курса, и она еще ни разу не давала повода усомниться в ее доброжелательности. Да, у нее есть небольшой фан-клуб помешанных на ней, но они кажутся безобидными девственниками и точно не порвут тебя на клочки. Я так думаю.       Уен, наверное, устал слушать нытье Хва, поэтому всячески пытался помочь Паку пересилить свой страх и начать действовать. В ином случае он советовал забыть о девушке и жить дальше, не оглядываясь назад. Очевидно, что второй вариант с крахом проваливался снова и снова, как только Ерим попадалась Сонхва на глаза.       — О чем болтаете? — раздался низкий голос над ухом Сонхва, от чего все за столом дернулись, а Уен заорал от испуга.       На соседнюю скамейку плюхнулся Минги, о котором они говорили некоторое время назад. С его лба стекали капли пота, а волосы были влажные и в беспорядке — скорее всего опять играл в баскетбол с друзьями на перерыве. А еще он очень любил подкрадываться и пугать Уена, потому что реакция того всегда казалась Сону очень красочной и потешной.       — Сон Минги, какого черта?!       — Вырубай сирену. Вы тут так интересно шушукались, что мне стало любопытно, — Минги достал из спортивной сумки термос и начал жадно глотать воду, иногда делая перерывы на то, чтобы отдышаться.       Сонхва видел, как сверкнули в предвкушении глаза Чона, но он не успел вовремя прикрыть тому рот, лишь получил по лицу рукой. Его очки свалились в миску из под супа, хорошо, что она была уже пуста. Уен, растягивая губы в хитрой улыбке, заговорил:       — Это правда, что вы с Чон Юнхо встречаетесь?       — Что? — баскетболист был действительно удивлен. — Откуда ты узнал? Мы никому об этом не говорили.       Все таки теория Чонхо оказалась правдивой — Юнхо и Минги решили держать свои отношения в тайне. Никто из них никогда не афишировал свою ориентацию, в них таился страх быть не принятыми. К тому же младший не хотел добавлять забот своему парню, Юнхо в этом году и так был загружен выше некуда. Он выпускался и активно готовился к экзаменам. Поэтому услышать такой вопрос от Уена Минги был не готов и очень испугался, но болтун успел успокоить его.       — Я просто подслушал разговор твоего парня, когда проходил мимо их радиостудии. Не знаю, с кем он там говорил. Но я рассказал только этим двоим, а ты знаешь, что Чонхо из нас самым молчаливый, а Сонхва тот еще трусишка.       — Так вы все это время активно обсуждали мою личную жизнь? — прищурился Минги.       — Ну, вообще-то нет, — ответил резко Уен, он снова гаденько улыбнулся. — Мы обсуждали безнадежную влюбленность Сонхва в Хван Ерим.       — Уен! — прошипел Хва, его щеки покраснели, он не выдержал и пнул друга под столом. — Давай вообще всему университету об этом расскажем!       — Серьезно? Это которая вместе с Уеном в студсовете тусуется? — Чон согласно кивнул. — Ну ты и попал, конечно, Сонхва-хен.       — Я и так знаю, что ситуация отстой, не надо каждый раз напоминать мне об этом.       — Да ладно, во влюбленности нет ничего плохого. К тому же, не мы выбираем в кого влюбляться, — Минги, как и всегда, старался оставаться в позитиве.       — Его пугает не сама влюбленность в Ерим, а ее домашний цербер в лице Ким Мисук, которая может превратить жизнь нашего хена в ад.       — Что ж…Будь у Юни такая охрана, я бы тоже зассал, — честно ответил Минги, после чего, пожелав удачи Сонхва и хорошего дня остальным, убежал в радиостудию.       Ну хоть у кого-то все было безоблачно на личном фронте.       Все оставшееся время Хва провел не за учебниками, как планировал, а в самокопании, тоскливо рассказывая Чонхо о том, как прекрасна Ерим и что он очень хотел бы сводить ее в кафе и подержать за руку. Младший готов был уже на стену лезть и молился, чтобы это все закончилось. Чхве надеялся, что Пак либо перерастет свою влюбленность, либо признается объекту симпатии. Чтобы он уже наконец-то отпустил всю ситуацию, уже не важно, каким будет результат.       Забавно, что такая возможность появилась спустя несколько недель, когда студсовет решил организовать вечеринку, посвященную Рождественским праздникам и окончанию осеннего семестра. Все это, конечно, было согласовано с администрацией университета, поэтому в распоряжение им отдали спортивный зал. Уен почти что спал в кабинете студсовета, он подготавливал декорации, и Сонхва с Чонхо нередко запрягали помогать. Было странно сидеть по вечерам и вырезать снежинки из бумаги и валять из ваты снеговиков. Ощущение было такое, будто они снова оказались на труде в детском саду или школе. Зато у Уена проходила своего рода практика со всеми этими поделками из бумаги, возможно даже ему и зачтут это как плюс на следующей сессии.       Сонхва вообще не думал о том, чтобы идти на это мероприятие, все его мысли были заняты приближающимися экзаменами и последующей поездкой к родителям. Но кто его вообще будет слушать? Уен просто поставил всех перед фактом, что заранее забил им билетики и никакие отговорки он не примет, в особенности от Хва. Тематики у вечеринки не было. Как сказал Уен, они решили ввести только дресс-код на цветовую гамму, потому что после экзаменов вряд ли у кого-то останутся силы на поиск тематических костюмов. Так что Сонхва просто отдал все в руки друга. На самом деле, он очень надеялся, что на вечеринке у него будет возможность уйти в любой момент, и Уен не станет ныть. Потому что, когда он выпивал, то становился капризным и плаксивым.       Сейчас, сидя в окружении конспектов и огромных коробок реквизита, принесенные Уеном на передержку в их комнату, Сонхва пытался сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Только вместо запоминания информации в его голове проигрывались самые плохие исходы сессии. Все это было от нервов и стресса. Перед ним весь столик был заставлен пустыми бумажными стаканчиками от кофе — единственное, что Сонхва потреблял в последнее время. Строки конспектов расплывались, да и голова начинала болеть.       — Такими темпами на экзамен тебя потащат в гробу, а я буду украшать не спортзал, а твои похороны, — первое, что сказал Уен, когда вошел вечером в комнату. — Ты вообще отдыхал или опять насиловал себя и свой мозг, пока меня не было? Можешь не отвечать, я и так знаю.       Пак устало выдохнул, все слова Чона пролетали мимо, не задерживаясь в голове. Вся концентрация уходила на то, чтобы контролировать веки. Если он закроет глаза дольше, чем на секунду, то скорее всего тут же вырубится. Отложив очки к стаканам, Сонхва потер покрасневшие, сухие глаза — сказывалась долгая работа с мелким текстом и отсутствие нормального сна.       — В понедельник зачет по математическому анализу. Если я не подготовлюсь как следует, то…       — То ничего не произойдет, вау! — перебил его Уен. — Ты входишь в топ-20 лучших учеников универа, и все еще думаешь, что не сдай ты один экзамен на высший балл, тебя попрут отсюда ссаными тряпками?       Пак ничего не успел сделать, как друг захлопнул перед ним ноутбук и сложил все конспекты в одну стопку. Возможно, Уен был прав и Хва стоило хоть немного отдохнуть, чтобы сознание пришло в порядок и он снова мог функционировать. Потянувшись из-за долгого нахождения в одном положении, он почувствовал характерный хруст позвонков и не очень приятную усталость в теле. Теперь спать хотелось еще больше.       — Сегодня все твои планы отменяются, кроме одного — ты идешь спать. У тебя есть еще 4 дня, чтобы подготовиться, но я и так уверен, что ты все сдашь, — Чон резво бегал по комнате, заглядывая в каждую коробку с украшениями. — Или ты думаешь, Хван Ерим посмотрит на тебя такого: немытого, лохматого и с мешками под глазами, в которых можно песок таскать?       — При чем здесь вообще Ерим? — застонал Сонхва.       В последний месяц Уен почему-то решил, что он обязан устроить Паку его личную жизнь. И вместо того, чтобы помочь пережить несчастную влюбленность в Хван Ерим, он подталкивал Хва к признанию и придумывал по нескольку планов на день. Программист был очень признателен, что его друг интересовался и переживал за него, но такие решительные действия побуждали Сонхва прятаться в свою раковину.       — При чем здесь та, про кого я слышу сто раз на дню? Это хороший шанс для тебя! Угости пуншем, поговори с ней и, черт возьми, пригласи ее на танец. Надо начинать действовать, иначе Ли Мухен, у которого мяч баскетбольный вместо головы, обскачет тебя. И ты можешь попрощаться со своей милой Хван Ерим.       Как бы Уен не надоедал со своими упреками, он был прав. Этот Ли Мухен стал частенько крутиться возле студсовета. Уен, как и другие члены совета, устал выпроваживать его из кабинета. Этот баскетболист не просто так начинал отвлекать всех от работы. В последний раз, по словам Уена, он звал Ерим в кино на очередной фиговый фильм ужасов и даже не думал уходить.       В душе Сонхва был рад, что Хван отказалась от кино и быстро ретировалась в спортзал. Но, зная Мухена, тот вряд ли отступится так просто. Поэтому-то Чон и подгонял Сонхва поскорее признаться Ерим в симпатии, Хва всяко был лучше безмозглого баскетболиста, держащегося в универе на одних достижениях спорта. Пак Сонхва был умен, прилежен, обходителен с девушками, никогда не причинял им боли. Да и вообще, был мечтой любой матери. Уен принял задачу свести эту парочку как личный вызов и отказывался признавать провал – он был уверен, что Хван Ерим понравится Сонхва, нужно только последнему набраться уверенности.       — А если он пригласил ее на вечер? Вдруг он все время будет виться около нее? Есть ли тогда вообще смысл что-то делать?       — Во-первых, перестань говорить «а что, если»! А что если завтра метеорит свалится на наши головы? Не загадывай заранее, будем решать проблемы по мере их поступления, — Уен довел Пака до кровати и ждал, пока тот уляжется. — А во-вторых, Ерим не идиотка. Сомневаюсь, что она позволит этому увальню ухаживать за собой. А теперь переставай думать и спи.       После их разговора они старались не возвращаться к этой теме. Сонхва направил все свое внимание на экзамены, по крайней мере, он пытался. Хотелось опустить голову в бочку с ледяной водой и прийти в чувства. В таком нервном состоянии он и не заметил, как быстро пролетела сессионная неделя. Хотя может дело было еще в том, что, вопреки словам Уена, Пак продолжал игнорировать сон и активно зубрил материалы. Иногда он ненавидел себя за то, что выбрал профессию, где, казалось, собрались все трудновыговариваемые слова и сложные алгоритмы. Надо было идти в педагогический, как Уен, тогда бы он и отдыхал больше, и отвращение к будущей профессии не заработал. К тому же, он любил детей и неплохо с ними ладил.       Впервые Пак Сонхва испытал на себе всю тяжесть влюбленности, которая мешала другим делам. Его проверенные годами трюки для концентрации больше не работали — все его мысли занимала зам президента студсовета. И если раньше он просто нервничал, когда видел Ерим, то теперь все зашло еще дальше. Иногда в коридорах ему мерещился запах ее духов, сердце начинало бешено стучать и Хва даже подумал, что у него могла развиться аритмия. Однажды он, не выспавшись после зачета по линейной алгебре, перепутал свою одногруппницу с Ерим и чуть не выставил себя полным идиотом. Он еще никогда не чувствовал себя так жалко, в тот момент он был бы не против исчезнуть, чтобы никто его не видел. Крайней точкой его сильной влюбленности стали влажные сны с участием Ерим, после которых Сонхва просыпался с испачканным бельем и заплаканными от стыда глазами.       Только как бы ему не было совестно за свои грязные мысли, в тайне он мечтал, чтобы хоть один сценарий его сновидений воплотился в реальность. Хва хотел провести пальцами по бархатной коже ее шеи, прикоснуться своими обветренными губами к ее мягким, подарить ей удовольствие, которое Ерим заслуживала. Он надеялся, что он не шумел и Уен не просыпался от его ночных казусов. Из-за того, что он боялся обсуждать такие личные вещи с друзьями, Сонхва стал записывать сны в тетрадь, которую прятал под матрасом. Первое время он всегда носил ее с собой, но потом понял, что это был плохой вариант. Что, если он случайно достанет ее на парах, или, не дай бог, она попадет к кому-нибудь в руки. Так что матрас его кровати казался ему надежным местом, к тому же, Пак не находил ни одной причины, по которой Уен захочет убрать матрас с его кровати. Таким образом, парень надеялся, что, записывая все свои постыдные сны, он перестанет подавлять желания тела и его отпустит.       Когда до вечеринки оставалось три дня, всех в университете накрыло рождественское настроение, Сонхва отдыхал на своей кровати, расслабляясь под видео с асмр тематикой. Окно было плотно закрыто, не пропуская шумы снаружи. В прогнозе погоды обещали дождь со снегом, и мерзнуть никто из друзей не планировал. Нарушил комфортную, но ленивую атмосферу Уен, влетевший в комнату с двумя полными пакетами. Его пальто теперь больше напоминало шерсть мокрой собаки, чем предмет верхней одежды. Скинув покупки на пол, этот придурок додумался встряхивать пальто прямо в комнате, из-за чего собравшиеся на нем холодные капли полетели в сторону Сонхва, который с криками подскочил.       — С ума сошел?!       — Прости. На улице пиздец, и если бы не завтрашняя туса, ноги бы моей не было за пределами общаги. Кстати, о тусовке, — Чон торопливо вытряхивал покупки из пакетов, не заботясь о том, помнутся они или нет. — Минги сказал, что представит нам Юнхо-хена, как свою пару. Как думаешь, они придут вместе туда? А они будут держаться за руки или неловко стоять рядом? Юнхо-хен же больше не считается студентом, не думаю, что им надо и дальше скрываться.       — Тебя не должно это волновать, — Сонхва лениво потянулся, спать больше не хотелось, поэтому он планировал почитать книгу или написать сообщение матери.       — Точно, сейчас самое главное подготовить тебя к вечеринке, где ты сразишь Хван Ерим наповал!       Чон завозился на своей кровати, Хва видел только кучу одежды синих и белых оттенков, пока одна из тканей не прилетела ему в лицо. Это оказалась мягкая атласная рубашка синего цвета. Уен назвал этот цвет “отдаленный синий”, и он был уверен, что это идеально подойдет Паку. Обычно Сонхва не носил яркие или темные оттенки, предпочитал что-то более светлое – повседневное и не выделяющееся. У него было много толстовок розового цвета, как клубничное молоко, или приятные вязаные кардиганы кофейных оттенков. Поэтому он даже не представлял, как будет выглядеть в одежде, которую притащил его друг.       — Не паникуй, все будет шикарно! Наденешь снизу вот эти брюки и свои белые туфли. Я еще нашел широкую ленту в цвет рубашки, повяжем тебе на шею, только пуговицы не застегивай до конца, а то испортишь весь образ, — и Уен, пихнув ему в руки одежду, отправил переодеваться.       Он должен был удостовериться, что подобранная одежда хорошо сидит – это бы стало еще одной победой в его копилке достижений.       Рубашка и правда оказалась очень приятной, не кололась и не натирала нигде. Она напоминала Сонхва образы сказочных принцев, которые собирали люди в интернете. Ему не хватало только короны и меча в руках. «И белого коня!» – прозвучал в голове голос Уена. Светлые брюки и лента отлично дополнили наряд, делая его элегантным, даже величественным. Рассматривая себя в зеркале, Хва не мог поверить, что перед ним стоял он сам, так ему шел новый образ. Уен был мастером своего дела, о чем не забыл напомнить.       — А ты думал, я тебя в растянутой толстовке пущу? Еще сделаем тебе укладку и накрасим — вот тогда будешь точно настоящим принцем, — Чон скрупулезно осматривал Сонхва со всех сторон, поправляя складки на рубашке и прикидывая, какие украшения можно добавить. — Сначала я хотел перекрасить тебе волосы в блонд, но достаточно изменений для первого раза. Только сменим тебе очки на контактные линзы.       Хва вымученно вздохнул, он уже привык к импульсивным действиям друга, поэтому смиренно отдавал себя в его неугомонные, но креативные руки. Хотя вариант с изменением не то, чтобы не нравился ему, просто он нес в себе неприятный осадок.       — Значит, если я поменяю свой стиль, — Сонхва посмотрел на Уена, в его глазах отражалась печаль. — То только так Ерим заметит меня?       — Что? Конечно нет, хен, — Уен обхватил ладонями лицо Пака, которое резко стало мокрым от слез. — Тебе не нужно меняться ради кого-то, чтобы понравиться. Если не хочешь идти в этом, мы подберем тебе что-нибудь другое, что-то привычное. Главное, чтобы тебе нравилось.       — Нет, все в порядке. Прости, ты потратился на меня, а я веду себя так отвратительно, — хлюпнув носом, Пак спрятал лицо в плече друга, стресс от сессии полностью дал о себе знать.       Мама Сонхва всегда говорила, что предназначенный судьбой человек полюбит его со всеми его странностями и недостатками. Смотря сейчас на объект своей влюбленности, он видел большую пропасть между ними, которую боялся преодолеть. И как он умудрился попасть в дешевый подростковый фильм про школьную любовь, где ему отведена второстепенная роль, да еще и влюбиться в одну из красавиц университета? Зачем Хван Ерим кто-то вроде него?       — Послушай, Пак Сонхва, — Уен не на шутку испугался такого старшего, он чуть ли не впервые видел его таким сломленным и совсем не знал, как это исправить. — Ты прекрасен такой, какой есть. Когда ты с любовью рассказываешь о Звездных войнах или собираешь лего. Когда ворчишь на меня за бардак в комнате и когда помогаешь Чонхо с уроками. Да даже в своих растянутых толстовках с Хэллоу Китти и круглой оправе очков. И если Ерим не разглядит, какой ты потрясающий, то пусть катится к черту!       Сонхва больше не сдерживался, слезы градом посыпались из глаз и он громко заплакал. Еще никто, кроме родителей не говорил ему таких замечательных слов, и он был так счастлив, что Уен появился в его жизни. Они обнимали друг друга, сидя на прохладном полу в полумраке. Чон мягко гладил старшего по волосам, укачивая в своих руках, и шептал утешающие слова на ухо. Возможно, будь Сонхва другой ориентации, он бы, не задумываясь, отдал сердце Уену. Этот парень хоть и был ходячей катастрофой, но он станет прекрасным партнером в отношениях. Сколько любви он отдавал друзьям, а сколько в будущем получит от него его избранница, Хва даже немного завидовал.       — Спасибо… — тихо сказал Сонхва, голос его охрип от слез, но Уен услышал его и сильнее сжал пальцы на ткани рубашки. Так он словно говорил, что все еще здесь, рядом и всегда будет рядом, когда Хва это понадобиться. Весь оставшийся вечер они провели в тишине за просмотром любимых фильмов Сонхва.       Вечер Рождественской вечеринки настал слишком быстро, Хва волновался, казалось, больше всех. Нервно заламывая свои пальцы, он мельтешил перед глазами Чонхо, который развалился на кровати старшего и с кем-то переписывался. Тусовка уже началась, но они ждали Уена, застрявшего перед зеркалом. Чону не понравился получившийся макияж и он захотел быстренько его переделать. Кто же знал, что это заняло больше, чем пять минут. Спасибо, что он сначала преобразил Сонхва, а уже потом занялся собой любимым.       — Может мы просто пойдем, а Уен-хен догонит нас? — Чонхо отчаянно откинулся на кровать Сонхва.       — Только посмейте кинуть меня, и я вам яйца оторву!       Проверять угрозы на правдивость ни Пак, ни Чхве не планировали, поэтому покорно ожидали, пока Уен выведет стрелку на веке. Уже подходя к спортзалу, до ушей Сонхва доносились тяжелые басы клубной музыки, вырвавшие его из привычной тишины. Это была его первая вечеринка с танцам, поэтому давление на уши и голову для него было непривычным — только что он пожалел, что позволил Уену затащить себя сюда. Все помещение было в полумраке, свет софитов отражался от снежинок, к которым были приклеены дешевые, но красивые пластиковые камни. На танцполе собралось много людей, кто-то даже пошел туда с напитком в руках и по женским крикам стало понятно, что ничем хорошим эта идея не закончилась.       Сонхва сразу же ощутил на себе чужие взгляды, как только они вошли — Уен постарался на славу. Легкий дымчатый макияж подчеркивал разрез его глаз, а уложенные волосы на боковой пробор и немного открытый лоб, вкупе с роскошным нарядом, приковывали к себе внимание как девушек, так и парней. От волнения он потянулся поправить очки, но на месте оправы была пустота – Уен с Чонхо заставили его таки надеть контактные линзы. Интересно, Ерим будет так же сражена его внешним видом?       — Хен, не зевай. Я вижу Минги, пойдем, — Чонхо потянул растерянного Сонхва в сторону фуршета, где им махал рукой баскетболист.       Рядом с Минги стоял высокий молодой человек, в котором Пак узнал Чон Юнхо. Эти двое так хорошо смотрелись друг с другом, как будто судьба подготавливала их к встрече с самого рождения. Они даже оделись сегодня в парную одежду и это выглядело очень мило.       — Я думал, что вы уже не придете, — Минги улыбался, обнимая друзей по очереди. — Что вас так задержало?       Чонхо молча указал рукой на Уена и все вопросы сразу же исчезли. Возможно, Уен и был хаотичной персоной, но из-за этой хаотичности он был более рассеянным. В его голове крутилось много вещей и планов, он часто отвлекался и забывал о чем-то, но после того, как Сонхва подарил ему планер, все начало систематизироваться.       — Кхм, — привлек к себе внимание Чон. — Минги, кажется, ты хотел нас с кем-то познакомить.       После этого глаза Минги расширились от испуга, кажется, он забыл о самом важном, о чем трындел последнюю неделю Уену. Сонхва видел его дерганые движения, и как он обеспокоенно смотрел на Юнхо. Тот безмятежно пил сок из пластикового стаканчика, но, когда Минги растерялся и стоял беззвучно, как рыба, открывая рот, решил вмешаться:       — Приятно познакомиться, я Чон Юнхо — парень этого паникера, — молодой человек улыбнулся и еще больше стал походить на милого золотистого ретривера. — Минги часто рассказывал о вас, даже больше, чем о своих сокомандниках. Видимо, он очень сильно дорожит вами.       Хва был удивлен такими словами. Он так боялся узнать, что думал Минги на счет их возможной дружбы, а тут оказалось, что баскетболист считал не только Чонхо, но и Уена с Сонхва близкими друзьями. В груди потеплело, теперь он точно мог сказать, что дружит с тремя прекрасными людьми, с которыми хотел бы поддерживать связь после выпуска.       — Ты единственный в нашей компании, кто выпустился в этом году. Так что приятно познакомиться, хен! — Чон Уен не был Чон Уеном, если бы не полез к Юнхо обниматься, хотя официально они познакомились от силы несколько минут назад. — Поведай секрет, чем он смог зацепить тебя? Дело в его накачанных руках, да?       — Боги, Уен-хен, перестань! — воскликнул Минги, прикрывая пунцовое лицо руками, а Юнхо добродушно засмеялся.       Первое впечатление о радиоведущем университетских новостей было ошибочным — Юнхо оказался очень улыбчивым и забавным молодым человеком. Он не раздражался на сбивчивую, эмоциональную речь Уена и его резкие телодвижения, он также нашел общий язык с их младшеньким, а понравиться Чонхо было делом не из простых. С Юнхо было легко и приятно общаться, Сонхва искренне порадовался за Минги и его выбор спутника жизни, он надеялся, что этот союз продержится очень долго.       Как только Сонхва расслабился, а музыка из динамиков больше не долбила по голове, он расположился со стаканом яблочного сока возле стола с едой. Ничего не предвещало беды, пока Уен не решил открыть свой рот:       — А кто-нибудь видел Хван Ерим?       — Зам президента студсовета? Мне кажется, я видел ее возле сцены, но это было еще в начале, она говорила с диджеем. Скорее всего, сейчас она где-нибудь со своими друзьями, а что? — казалось, Юнхо заинтриговала такая заинтересованность Чона к Ерим.       — Просто один трусливый кролик не может набраться храбрости поговорить с ней и пригласить потанцевать.       Не быть Уену в этой жизни секретным агентом, язык был без костей. И Сонхва готов был запихнуть в его рот сахарный пончик, чтобы он просто заглох.       — Оу… А кролик – это… — Юнхо перевел задумчивый взгляд на Пака, который вымученно застонал, благо громкая музыка заглушила его вопли.       Неужели он был настолько неумехой в актерском мастерстве, что даже Юнхо сразу понял, о ком говорил Уен? А что, если Ерим тоже догадалась о его чувствах? Что если она рассказала об этом всем своим популярным друзьям, и теперь это стало их локальной шуткой? Как ему смотреть ей в глаза?       — Кажется, я смутил тебя, прости, — Юнхо мягко сжал плечо Хва. — Не волнуйся, я никому не расскажу.       — Все в порядке, я не сержусь.       Сонхва чувствовал себя не в своей тарелке из-за неловкой тишины между ними. Чтобы сгладить атмосферу, он предложил остальным сходить потанцевать. Сам же Пак планировал остаться возле фуршета и успокоиться. Точнее, морально настроиться перед разговором с Хван Ерим, потому что Уен не собирался от него отставать сегодня. Хва и сам очень хотел снова заговорить с девушкой, в первую их встречу все прошло хорошо, так чего он испугался сейчас?       Минги утащил Юнхо на танцпол показывать свои навыки, которым его научили Уен и Чонхо. Младший тогда сказал Минги, что ему больше подходит быть танцором – он схватывал все движения на лету и двигался очень плавно. Пак даже отсюда видел, как Сон кружил своего парня в середине танцпола, привлекая внимание других танцующих. Юнхо объяснил, что боялся не столько осуждения среди своих друзей, сколько переживал за самого Минги. Как он будет тут один, когда Юнхо выпустится. Сон, как ранимая и наивная душа, воспринимал даже шуточное оскорбление в свою сторону близко к сердцу. И если бы Юнхо все еще учился тут, то мог бы защитить своего парня от возможных насмешек, но Минги предстояло учиться без него еще два года. Единственное, что смогло успокоить его — это разговор с Чонхо, пообещавшего присматривать за Соном и в случае чего заступаться за него.       — Я вижу Ерим! — услышал Сонхва крик Уена, тот начал активно дергать старшего за рукав рубашки. — Поблизости нет шайки Мисук, так что вперед, герой, действуй!       Хва обернулся в сторону, куда показывал Чон, да так и замер. Хван Ерим сидела на противоположной стороне спортзала, ее короткая челка прилипла ко лбу, но она все равно выглядела восхитительно в этом воздушном светло-голубом платье. Сердце в груди забилось сильнее, когда Паку показалось, что их взгляды встретились на секунду. Уен толкнул его в сторону Хван, а после и вовсе сбежал, скрываясь в толпе на танцполе.       Сонхва беспомощно стоял посреди зала, наверное, он выглядел глупо в этот момент, озираясь по сторонам. Со стороны казалось, что он сейчас завоет от безысходности. Уен и сейчас был прав — даже если Хва сбежит из спортзала, так и не заговорив с Ерим, и продолжит избегать этой проблемы, сама проблема никуда не денется.       Каждый шаг ощущался тяжело, как будто в ботинки насыпали груду камней — приходилось делать усилия, чтобы переставлять ноги. Сонхва не отводил взволнованного взгляда от Ерим, из-за чего не заметил танцующую девушку и чуть не облил соком ее платье, обшитое бумажными снежинками. Пак торопливо извинился перед ней, но девушка лишь презрительно сморщила нос и ушла прочь. Он был рад, что она не захотела скандалить — он и так был смущен и напуган. Ерим заметила его, только когда Хва подошел ближе. Она приветливо улыбнулась ему и похлопала рукой по свободному месту на скамейке.       — Привет, Сонхва.       — Ты еще помнишь меня? — Пак застенчиво улыбнулся, прикусывая губу от волнения. В животе приятно защекотали крыльями бабочки.       — Уен часто говорит о тебе, поэтому я не могла не запомнить, — Ерим взволнованно отбивала ритм ладонями по своим коленям, ее взгляд то и дело возвращался к танцполу. — Он говорил, что эта сессия далась тебе очень тяжело. Хотя я думаю, что тебе не стоило так сильно нервничать, ты же очень умный. Просто тебе не хватает уверенности. Как в своих силах, так и в своих словах и действиях.       — Да, пожалуй…       Разговор дальше как-то не клеился. Сонхва то и дело поворачивался лицом к девушке и открывал рот, но ничего не смог произнести и беспомощно закрывал его. Сама Ерим не показывала неприязни, пока он сидел рядом, она продолжала цепляться взглядом за него, но так же быстро переключала внимание на танцпол. Хван и в обычной-то жизни заставляла сердце Хва чуть ли не вырываться из груди, а сегодня девушка присвоила его себе окончательно и бесповоротно. Да Сонхва и не был против, он сам готов был отдать свое сердце ей, даже если не получит ее взамен.       — Прекрасное платье. Тебе очень идет, — выдал наконец Пак, хотя было заметно, как его голос дрожал. — Да и не только платье… Ты тоже выглядишь прекрасно. Нет, ты всегда выглядишь потрясающе! Но сегодня особенно…эм…       — О, ты правда так думаешь? Спасибо, — захихикала Ерим. — Ты тоже выглядишь сегодня невероятно. Я сначала даже не узнала… Особенно прическа. Не прячь больше свое лицо за волосами, оно очень красивое.       У Сонхва перехватило дыхание. Он только что услышал, как Ерим назвала его красивым, она правда это сказала. На глаза навернулись слезы, он быстро заморгал, чтобы не испортить макияж, сделанный Уеном. А то последний ему точно голову открутит. Да и перед Ерим не хотелось выглядеть плаксой, но глаза все равно блестели. В толпе Хва увидел танцующего Уена с какой-то девушкой, ее он видел впервые. Сам Чон редко рассказывал про свои романтические истории, вот Сонхва и решил, что сердце его друга было свободно. Спутница Чона мило смеялась над его словами, она выглядела весьма заинтересованной в нем и не скрывала этого. В какой-то момент Уен, почувствовав чужой взгляд на себе, повернул голову в сторону Пака. Он выставил руку вперед с поднятым вверх большим пальцем и улыбнулся, подбадривая Сонхва, а затем кивком головы указал на танцпол. «Пригласи ты ее уже танцевать!» — кричало выражение лица Уена.       Как раз в этот момент зажигательная попса, звучащая сейчас из каждого магазина, сменилась на чувственную медленную мелодию. Сонхва раньше не слышал ее, но уже с первых нот песня располагала к себе. Стоит потом спросить название у Уена, он принимал участие в создании сегодняшнего плейлиста.       — Это моя любимая песня! — воскликнула Ерим.       Она неосознанно схватила Сонхва за предплечье, из-за чего парень дернулся от неожиданности. Ее ладонь была теплой и мягкой, это ощущалось даже через атласную ткань рубашки. Глаза Хван блестели от восторга, а на губах сияла яркая улыбка, когда она смотрела на танцующие пары.       — Я знала, что эта песня подойдет к сегодняшнему вечеру, но даже не представляла, как она зазвучит в этих декорациях.       Ерим выглядела восхищенной и гордой за проделанную работу. Благодаря Уену Хва узнал, как сильно девушка переживала на протяжении всей подготовки. Были проблемы и с аппаратурой, и с фуршетом, даже декор претерпел тысячи изменений. А вместе с этим на носу маячили сессионные экзамены, но девушка справилась со всем, и результат превзошел все ожидания.       Сейчас был идеальный момент, чтобы сделать наконец первый и важный шаг. Сонхва видел, как Ерим нетерпеливо ерзала на скамейке. Ей, наверное, так хотелось оказаться среди парочек на танцполе, почувствовать на себе волшебство песни под миллиардом снежинок. Сейчас или никогда.       — Ерим, — позвал девушку Сонхва, которая сразу же повернулась к нему. — Я… это… Песня, она красивая. И поэтому я подумал…       — Да? — Ким улыбалась, теперь она двумя руками сжимала ткань рубашки Пака.       Догадывалась ли она, какой ураган бушевал внутри Сонхва в этот момент? Могла ли она в самом деле ждать его первого шага?       — Я бы хотел… Нет, не хотела бы ты… — слова путались в голове. — Точнее, могу ли я пригласить тебя на…       — Вот ты где!       Перед ними выскочила Ким Мисук в синем платье, напоминающим лобелию, которая росла в саду матери Сонхва. Девушка равнодушно окинула взглядом сидящего парня и сразу же переключилась на Ерим. Мисук дернула за руку девушку, заставляя встать.       — Что ты здесь сидишь, тебя Мухен по всему залу ищет! Он хотел пригласить тебя потанцевать, и тебе лучше согласиться. Иначе, как все неудачники, просидишь всю вечеринку на скамейке запасных! И что за чудик рядом с тобой?       Мисук снова глянула на Сонхва, ее нос сморщился, как будто она увидела что-то неприятное. Не сказать, что Хва был удивлен ее поведением, Ким смотрела так на всех, кто не входил в ее круг общения. Он просто надеялся, что ей не взбредет в голову попросить своих “мальчиков” разобраться с ним за то, что он посмел заговорить с Ерим.       Сонхва как никогда ощутил эту разницу между ним и Ерим, в голове снова всплыли отрывки из фильмов, которые он смотрел. Он всегда представлял себя на месте главного героя. Как он заполучил сердце лучшей девушки школы и как они жили потом долго и счастливо. Конечно, такая девушка, как Ерим, заслуживала большего, нежели отличника Хва. Может, Мухен и не был таким умным, как Сонхва, не был таким скромным и вежливым. Возможно, он даже не знал базовых манер, а с преподавателями общался, как будто они его кореша. Но зато Мухен был спортсменом, он был сильным и уверенным в себе, чего не доставало Паку. А еще парень был лидером в своей компании, им восхищались. По сравнению с ним, Пак Сонхва казался не примечательным, серым пятном, мошкой среди ярких бабочек.       — Не говори так, — ему было приятно, что Ерим пыталась защитить его. — Сонхва очень милый и добрый, он помог нам на кинофестивале, а еще он друг Уена.       — Ладно, извини. Не знала, что для тебя это так важно… — скисла Мисук, ей определенно не понравилось, что ее отчитали на глазах Хва. — В любом случае, нам нужно идти. Надеюсь, друг Уена не имеет ничего против этого.       Она намеренно выделила “друг Уена”, игнорируя имя Сонхва. Таким образом, она подчеркивала свое пренебрежение к нему. Хва отрицательно покачал головой, становиться врагом Мисук он не пожелал бы даже под страхом смерти. Но он только что упустил возможность провести вечер в компании Ерим. Девушка и сама не была в восторге от подвернувшейся ситуации, звезды в глазах Ерим погасли, а улыбка на лице теперь казалась натянутой. Она повернулась к Сонхва и, прежде чем Мисук утащила ее в сторону танцпола, одними губами сказала:       — Прости, Сонхва, может, увидимся позже.       Но ни через полчаса, ни через час они так и не встретились. Сонхва мельком видел ее в компании Мухена, который не подпускал к ней никого. Спортсмен горделиво рассказывал про снимки на стене почета, где он и его команда позировали после победы. Пак не постеснялся сравнить его с павлином, который в брачный период красуется своим хвостом перед самочками. Нравились ли Ерим парни с достижениями? Если да, тогда бы Хва показал ей все свои грамоты и кубки, выигранные на конкурсах по робототехнике. Весь оставшийся вечер он провел в компании Уена и его милой спутницы. С Хван Ерим он даже не попрощался перед отъездом домой на зимние каникулы.       Мама была очень рада обнять своего сына, с которым не виделась все полгода учебы. Она приготовила любимый суп Сонхва и даже попросила отца забрать его с вокзала. Хва сам скучал по своим родителям, иногда он сожалел о том, что выбрал университет в Сеуле, а не в родном городе. Зато он познакомился с Уеном и остальными, он встретил Ерим и впервые влюбился. Мысли о последнем изматывали больше всего и зимние каникулы показались прекрасной возможностью разгрузить голову. Минги отписался в общем чате, что они с Юнхо поехали знакомиться с семьей Сон и прислал милые фотографии у елки. А вот Чон плакался Сонхва в сообщениях. Его ожидали холод и скучные взрослые — родители увезли его в горы на курорт. Интернет там ловил отвратительно, а из развлечений были только лыжи, да стариковские настольные игры. Последнее, что получил Хва от него — это драматичное фото с раскрасневшимся лицом Уена от мороза и сильными муками на нем.       — Жаль, что твои друзья не приехали в гости, я бы хотела познакомиться с ними, — госпожа Ким поставила перед сыном тарелку с хоттоками. Сонхва их любил, это часто напоминало ему о детстве, когда мама готовила их на завтрак перед школой.       — Может, на следующих каникулах, — улыбнулся в ответ Сонхва, вдыхая сладкий запах блинчиков. На языке растекся теплый, орехово-коричный вкус, а глоток зеленого чая придал ему еще более неповторимый оттенок. Его мама знала, как вкусно готовить и баловать семью сладким. Женщина присела рядом с ним на диван и мягко провела ладонью по волосам, проскальзывая пальцами меж прядок. Хва зажмурился от мягких, поглаживающих прикосновений.       — Мне кажется, что в последнее время тебя как будто что-то тревожит, — молодой человек посмотрел в настороженные материнские глаза. — Милый, ты же знаешь, что если что-то случилось, мы с папой всегда поможем.       — Знаю, — ответил Сонхва и охотно упал в теплые объятия матери. — Где-то в середине осени Уен попросил помочь ему и студсовету с оборудованием. Тогда я познакомился с одним из членов совета. Ее зовут Хван Ерим.       — Она тебе понравилась, да?       — Очень…       — Мой мальчик так быстро вырос, — сказала мама. — Только недавно грыз своими маленькими зубками деревянный стол, а сейчас у него уже появилась девочка.       — Ну мам! — воскликнул возмущенно парень.       Иногда своими словами она умела заставлять других чувствовать себя неловко.       — Прости, милый. Но что тебя беспокоит? Она отказала тебе? — Сонхва отрицательно промычал куда-то в плечо матери. — Тогда что не так?       — Я хотел пригласить ее потанцевать на рождественской вечеринке, но не успел. Популярный баскетболист сделал это раньше меня. Точнее, он отправил лучшую подругу Ерим ее искать. Если бы мне хватило смелости сделать это на несколько минут раньше…       — Не сожалей об упущенной возможности, милый, — госпожа Чхве ободряюще похлопала сына по спине. — А эта девочка, Ерим, она сразу же схватилась за возможность ускользнуть от тебя? Или ей была приятна твоя компания?       Сонхва высвободился из кольца женских рук и посмотрел в лицо матери. Его глаза столкнулись с точно такими же, только вокруг вторых уже образовались маленькие морщинки. Мама всегда разбрасывалась советами направо и налево, желая, чтобы никто не допускал ошибок, которые делала она сама. Она часто любила вспоминать студенческие годы за рюмкой соджу. Одной из ее любимых историй была про то, как она испугалась местного хулигана и отказала ему пойти вместе на выпускной. Но она никогда не жалела о своем поступке, иначе, как госпожа Чхве любила говорить, она бы не встретилась с любовью всей ее жизни и на свет не появился ее зайчонок Пак Сонхва.       — Нет, она… — он нахмурился, вспоминая их последнюю встречу с Ерим. — Мне показалось, что она не хотела уходить… Возможно, она даже ждала, когда я приглашу ее танцевать, но я не уверен. Может, я просто надумал себе?       — Знаешь, моя мама, твоя бабушка, часто говорила, что женщины — это маленькая шкатулка с замком. И чтобы открыть этот замок, нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Иногда тебе может показаться, что ты не понимаешь, о чем думает девушка, или ее действия будут казаться странными. Но если узнаешь ее получше… Ты не будешь больше нервничать.       — Я не знаю, что мне делать дальше, — сказал Сонхва. — Оставить все как есть? Или пытаться действовать?       — Для начала, зайчонок, тебе стоит поговорить с ней. Спокойный, уединенный разговор поможет разобраться во всем, что происходит между вами. Действовать будешь уже когда туман неизвестности рассеется.       Сонхва должен был быть благодарен своей маме за ценный совет.       Нет.       Он был ей благодарен. Но даже после таких откровений парень все равно волновался, когда он представлял себя и Ерим в пустой аудитории. И тут же бил себя руками по щекам. Он знал, что может говорить с Ерим – тогда на танцах они мило пообщались. Да, может разговор и вышел коротким и неловким, но девушке было комфортно в его компании. Значит и предстоящий разговор пройдет без проблем.       Новый семестр начинался в феврале, а там и до Дня Всех Влюбленных было недалеко. Сонхва твердо решил поговорить с Ерим и признаться в чувствах именно в этот день. Банально? Он это знал, но все герои фильмов и аниме, которые он смотрел, делали это в такой знаменательный день. У многих это даже получалось. Разве он был хуже? Поэтому все оставшиеся дни каникул Пак усердно продумывал и подготавливал речь с признанием. Госпожа Чхве добровольно присоединилась к сыну, помогая выбрать подходящий рецепт шоколадных конфет. Таких, которые точно понравились бы любой девушке. Сонхва тренировался на кухне несколько дней, чтобы в важный день никакая мелочь не испортила его кулинарный шедевр. С третьей попытки мама одобрила конфеты, а папа, хоть и поморщившись для вида, все же слопал половину, за что удостоился подзатыльника от матери.       Друзей Хва не хотел отвлекать от каникул с семьей и рассказывать о своих планах так рано. Он так же не готов был слушать громкие, с помехами от плохого интернета, крики Уена в голосовых сообщениях. Сонхва просто при личной встрече торжественно вручил Чону толстую, исписанную разными вариациями признания тетрадь и попросил выбрать самое лучшее из них. Сказать, что Уен офигел, когда Хва пересказал ему беседу с матерью и последующие идею с признанием и подготовку — ничего не сказать. Нет, он, конечно, обрадовался такой инициативе от друга, о чем поспешил сообщить, но услышать такое сразу же при входе в их общажную комнату он не был готов.       Чем ближе маячило 14 февраля, тем тревожнее становился Сонхва. Уен говорил, что в этом году студсовет организовал не только любовную почту, но и небольшую благотворительность с домашним шоколадом, все деньги с продажи которого пойдут на помощь приюту для животных. И Хван Ерим, как одна из отвечающих за мероприятие, должна была находится непосредственно рядом с этим ларьком — в холле перед главным входом университета. Пак успокоился, что не придется связываться с ее стервозной подругой и обхаживающим Хван баскетболистом. Хотя наличие других студентов в холле немного напрягало.       «—Если ты решился, то, блять, сделай это!» — эти слова Уен сказал ему сегодня утром, прежде чем убежать на занятия.       Сегодня. Это случится сегодня.       Всю первую половину занятий Сонхва пропустил мимо ушей. Он периодически оглаживал руками свою одежду, проверяя на наличие заломов и складок, и каждые несколько минут заглядывал в сумку, где лежала коробка с конфетами и открытка. Писать любовное письмо он отказался сразу, считая такой поступок трусливым. Лучше он скажет ей все сам, чем потом будет изводить себя от неопределенности. Он также получил слова поддержки от Чонхо, Минги и Юнхо, которым сплетник Уен успел все растрепать. По крайней мере, сообщения друзей смогли придать ему уверенность.       Когда наступил обеденный перерыв, Сонхва схватил свои вещи и вылетел из аудитории. По пути он даже успел пересечься с Чоном, который показал ему два больших пальца. Спускаясь по лестнице к выходу, Пак чуть не сбил какого-то парня, сам уронил, но благо не повредил очки. Он убедился, что студент не пострадал, извинился и спешно направился дальше, однако ему все равно кричали проклятия вслед. В спешке протирая очки от грязи, Сонхва благополучно добрался до главного холла. И увидел ее.       Хван Ерим стояла возле столов с розовой скатертью, в ее руках находился бумажный планшет, в котором она периодически что-то записывала. Сонхва заметил, что на головах Ерим и других девушках из студсовета болтались милые заколки в виде сердечка на пружинке. Ему показалась эта деталь очень забавной, она делала Ерим еще более очаровательной.       Сделав два глубоких вдоха, от которых у него закружилась голова, и сжимая крепко в руках коробку с открыткой, молодой человек двинулся в сторону столов. Он сразу же ощутил на себе множество взглядов, они перешептывались о том, что было в его руках. Он прекрасно слышал их:       — Куда он идет? Он идет к Хван Ерим? — спросила какая-то девушка в толпе.       — Он, что, сдурел? А что будет, если фанаты Ерим-онни узнают об этом?       — На что он надеется? Эй, парень, не будь идиотом! — крикнул кто-то.       — Покойся с миром, брат!       Кажется, в холле становилось только больше людей, всем было интересно посмотреть на тотальный провал в жизни Пак Сонхва. Кто-то даже телефон достал. На весь этот шум обратили внимание девушки за столами, включая Ерим. Она рассеяно озиралась по сторонам, пока ее взгляд не остановился на Сонхва и на ее лице появилась приветливая улыбка.       Кровь запульсировала в ушах, а во рту резко стало сухо.       — Сонхва, рада тебя видеть, а ты… — но улыбка исчезла, как только девушка заметила коробку с конфетами. — Сонхва, ты…       Настроение девушки изменилось, она нервно стала искать кого-то среди толпы, а Пак чувствовал себя полным идиотом сейчас. Он слышал не прекращающиеся смешки и издевки из толпы. Если он сейчас сбежит, это станет еще большим позором?       — Ерим, мы можем поговорить? — Сонхва неловко мялся на одном месте, а потом протянул конфеты.       — С ума сошел?! — тихо шепнула ему Ерим.       Он уже был готов выслушивать слова отказа или, еще хуже, издевательства, но ничего не произошло. На лице девушки отражалось явное смятение, больше ничего. Еще раз тревожно оглядев толпу, она схватила Хва за запястье и с громкими криками «А ну разошлись, живо!» ринулась сквозь толпу. Ерим вела его по длинным коридорам, даже не здороваясь в ответ с другими студентами. Сонхва еле поспевал за ее торопливыми шагами, девушка чуть ли не бежала по коридорам. Замедлилась она только когда перед ними замаячила дверь в кабинет студсовета. В помещении никого не было, поэтому Хван затолкала парня внутрь. Как только за ними захлопнулась дверь, Ерим заговорила:       — Ты хоть понимаешь, что только что пытался сделать? На глазах у всех! Ты не думал, что так у них может появиться повод, чтобы издеваться над тобой?!       Это не то, что ожидал услышать Сонхва. В глазах Хван он разглядел настоящий испуг, но не за нее саму. Она испугалась за него. За странноватого заучку Пак Сонхва. Ерим устало провела рукой по лицу, присаживаясь на ближайший стул. Ее забавная заколка покачивалась в такт движениям хозяйки и делала напряженную ситуацию немного комичной. Пак осторожно присел на соседний стул, он чувствовал себя виноватым в этой ситуации, хотя он ничего такого не сделал.       — Прости, я не… не подумал, что все может обернуться так.       — Это не хвастовство, но я знаю, что нравлюсь многим парням здесь. А вдруг они бы подловили тебя после занятий и что-нибудь сделали? Если бы ты пострадал?       — Прости, — тихо ответил Сонхва, опустив голову.       — Нет, это… Это я должна извиниться, — сказала Ерим. — Прости, что накричала на тебя.       Она наконец-то обратила внимание на местами уже помятую коробку конфет и прикрепленную к ней открытку. Придвинув к себе подарок, девушка подняла крышку и вдохнула сладкий шоколадный запах. Сонхва вчера долго трудился над сладостями, мешая Уену спать, поэтому он не сомневался в их вкусе. Хоть в чем-то он был сегодня уверен. Пока Ерим рассматривала конфеты, он заговорил:       — Я знаю, что мы общались не так долго, но даже той крупицы времени, проведенной с тобой, хватило, чтобы понять, какая ты замечательная. Я стал наблюдать за тобой во время других мероприятий, ты всегда такая активная и веселая, что мне иногда хотелось стать одним из твоих друзей. Ощутить на себе твою яркую энергию. Может, я не такой крутой, как Мухен, и не очень-то популярен. Да, порой я бываю странным и глупо себя веду при общении с другими… — Ерим молчаливо перевела взгляд на него, внимательно слушая его. — На самом деле, тогда, на вечеринке, я действительно хотел пригласить тебя на танец. Я так долго собирался с духом, чтобы сделать это… И я долго сожалел о том, что не смог. Но сейчас… Сейчас во мне хватает храбрости довести все до конца. Хван Ерим, ты самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал, и ты мне очень нравишься.       В кабинете наступила тишина. Сонхва переводил дыхание после такой длинной речи, хотя бы на душе у него стало легко после высказанных слов. Ерим же сидела, уткнувшись взглядом в стол, ее брови были сдвинуты к переносице, из-за чего на лбу образовались складочки. Она держала перед собой открытку, в которой прошлым вечером Сонхва под диктовку Уена писал милые комплименты для нее. Вскоре легкость начала сменяться беспокойством. Неужели он сказал что-то не то? Может, его речь была недостаточно хороша? Или он напугал девушку такой горячностью?       — Ерим, я…       — Красивые слова… — перебила его Хван, шмыгая носом. — Просто прекрасные слова, которые ты должен сказать «той самой».       — Но ты и есть «та самая», я уверен.       Ерим печально улыбнулась, сжимая в пальцах белую картонку.       — Мы же совсем друг друга не знаем, так как ты смог влюбиться в меня? Ты очень милый, Сонхва, но я не могу ответить на твои чувства сейчас, мне жаль.       Сонхва ожидал такого ответа, но почему в груди все равно было так больно после ее слов. На что он вообще рассчитывал? Что Ерим сразу же после его признания кинется ему на шею? Ее ответ был абсолютно нормальным, они и правда слишком мало были знакомы, чтобы испытывать хоть какие-то романтические чувства к друг другу? Но он же испытывал, он же чувствовал, что она ему нравилась.       Он тихо поднялся со стула и также тихо извинился перед девушкой. Глаза наполнились слезами, а очки из-за влаги запотели и съехали на кончик носа. Оставаться в помещении больше не хотелось, поэтому он сразу же направился на выход. Сонхва лишь надеялся, что их разговор не покинет стены этого кабинета и завтра утром никто не будет обсуждать, как ботаника Пак Сонхва отшила красотка Хван Ерим. Хоть девушка и выказала до этого обеспокоенность насчет его безопасности, он не был уверен, что никто не подслушивал их разговор.       Когда его рука коснулась ручки двери, чтобы наконец поставить точку в этом разговоре, за спиной послышалось шуршание бумажных формочек в коробке. Он слышал, как девушка позади с причмокиванием жевала одну из конфет.       — Вкусный шоколад, — сказала Ерим. — Будет грустно есть его в такой день в одиночестве. Как думаешь, он поможет нам узнать друг друга получше?       Сердце Сонхва пропустило удар.       Медленно обернувшись, он наткнулся на смущенную улыбку девушки, она держала в пальцах новую конфету. Хван мягко похлопала ладонью по соседнему стулу, приглашая его вернуться. Когда Пак оказался рядом с ней, Ерим стянула с себя заколку и аккуратно закрепила ее на его волосах. Сердечко приветливо качнулось, заставляя девушку ярко улыбнуться. Сонхва увидел на ее щеках заметный румянец. Ерим мягко убрала непослушные пряди с его лица, поглаживая щеку своими теплыми руками. Этот момент был таким интимным и волшебным, что Хва не хотелось просыпаться, если это все был сон. Но девушка никуда не исчезала, она сидела рядом с ним и улыбалась.       — Давай начнем заново, — она с улыбкой протянула ладонь, на которой лежал шоколад. — Меня зовут Хван Ерим, я состою в студсовете и мне бы очень хотелось познакомиться поближе.       — А я Пак Сонхва, учусь на программиста и… — ответил он, кладя в рот конфету и ощущая на другой руке теплые прикосновения. —...я бы очень хотел узнать тебя поближе.       Он мягко сжал руку девушки и улыбнулся, почувствовав, как Ерим переплела с ним пальцы. Пожалуй, это все таки не было тотальным провалом — влюбиться в такую девушку, как Хван Ерим.