***
Лопатки касаются холодной колонны, и даже через одежду парень ощущает все неровности и острые углы начавшего сыпаться камня. Это трезвит, как и ощущение легкой боли, когда его прижимают сильнее. Дань Хэн растерянно смотрит на ладонь на своем плече, моргает пару раз быстро, прежде, чем поднять взгляд выше, на самого Генерала. — Фэн, ты... Ты совсем не изменился, — шепчет осторожно и ладонь с плеча падает вниз. Цепляя свободные одежды и останавливаясь у линии бедра. Он так и не рискует коснуться, пальцы замирают в паре сантиметров от чужого тела и мужчина поджимает губы. — Хэн. Дань Хэн, — отрезает Видьядхара. — Но в тебе, — касание осторожное, несмелое совсем. Мужчина замирает, словно ждет, что вот-вот от него сбегут или вовсе исчезнут, как... Раньше? Какая неуместная мысль, тревожная. Он гонит ее подальше, продолжая говорить, — Его чувства? Ты ведь помнишь, — ближе, чтобы вздрогнули от такого, — меня? Дань Хэн отворачивается, словно это поможет избежать всей ситуации. Чужих слов и самого себя. Но Генерал был прав: даже дыхание не слушалось, оно было сбитым, неровным, частым. Настолько, что он был готов схватиться за шею и просить воздуха — в горле встал ком из собственных чувств, природу которых он не понимал. Его тянуло, так сильно, что он не мог даже уйти. Рука на его бедре, дыхание на щеке, это все заставило лишь вздрогнуть, но остаться на месте. Мужчина становится смелее, сжимает куда крепче чужую талию. Уже не так трепетно и нежно, теперь видит — от него не собираются сбегать. — Такой разговор стоит перенести, Цзин Юань, сейчас наши личные отношения не к месту, мы не одни и не, — юноша сбивается, запинаясь, как только ладонь Генерала проскальзывает под тонкие одежды. Чужие руки горячие, и их сила ощущается даже в том, с каким нажимом ведут по линии тела, давят на поясницу, прижимая к себе, — Генерал. Вы все так же напорист, — сдается, сам пряча улыбку в скате плеча мужчины. Объятия, мягкие, слишком интимные — Дань Хэн обвивает руками крепкую шею, позволяя себе прижаться теснее, закрыть глаза. Довериться. Не быть настороже, не оборачиваться постоянно, и еще многое «не». Просто позволить кому-то другому сейчас держать ситуацию и Цзин Юань легко принимает это. Генерал носом утыкается в рвано отрезанные пряди. Вдыхает запах. Такой же. Его Видьяхары, его Фэна, его Дань Хэна. Стискивает в объятиях крепче, пока губами уже осторожно касается торчащего ушка. А сам парень поддается, зарывается пальцами в волосы Генерала, сжимает и осмеливается потянуть назад, чтобы на него посмотрели. Чужой взгляд прожигает Дань Хэна, оставляет горячие поцелуи этого огня — на щеках, на шее румянец выступает. Он знает, как выглядит сейчас в глазах мужчины. Трогательно, уязвимо. И от этого тяжесть разливается по телу, сковывая, не позволяя снова расслабиться. Только то, как мягко огладили острые лопатки, прошлись пальцами вдоль позвонка, позволило тяжести стечь с его плеч. Та осела куда ниже: разлилась по животу, заставляя парня нервно облизнуть губы. Эти губы, блестевшие от слюны, и стали последней каплей, после которой Генерал сорвался. Поцелуй скомканный, переполненный чувствами — в нем та тоска, скопившаяся за годы, в нем и страсть, вспыхнувшая от одного взгляда друг на друга. В нем они сами, всей душой. И от того он рваный, прерывистый. Нежность мешается с грубыми укусами, вкус крови от лопнувшей под клыками видьядхары губы граничит со сладостью эмоций. Второй поцелуй куда спокойнее. Генерал прижимается губами мягко, растягивая удовольствие. Целует медленно, позволяя себе зайти дальше. Опасливо языком касается клыков, пока руки снова запускает под одежду. Ленты, завязки, узелки. Всего так много, и приходится справляться с этим наощупь. Генерал отрывается от покрасневших губ, и Дань Хэн ощущает его тяжелый взгляд, скользнувший по открытому телу. Полы одежды были сдвинуты в стороны, раскрытая грудь и бедра, все еще обтянутые тканью штанов. На бледной коже слишком выделяется ямочка пупка, и острые косточки бедер. Но куда сильнее взгляд привлекают острые соски, которые мужчина спешит накрыть губами. Целует мягко, втягивая в себя, пока парень от удивления только и мог, что снова вцепиться в его волосы. Дань Хэн не спешит оттягивать в этот раз, наоборот прижимает крепче, и шумно втягивает воздух, когда зубы смыкаются на чувствительном соске. Цзин Юань выпускает мягко изо рта горошину, позволяя теперь ветру обласкать ее. Его тянут обратно, стискивают пряди в тонких пальцах, но он не поддается. Целует выше, у острых ключиц, и дальше, пока не втянет кожу шеи. Оставляет след на ней, еще совсем розовый и нежный, но тот уже через пару часов расцветет синими оттенками. — Ты стал нежнее, — мужчина сжимает чужие бедра резко и с силой, вновь придавливая к колонне, — и чувствительнее, Дань Хэн, — выдыхает, произнося имя. Совсем тихо. Но парень слышит и жмурится, откидывая голову. Видьядхара затылком вжимается в стену, открываясь полностью, позволяя и дальше истязать свою шею. За то, чтобы снова услышать собственное имя от Генерала, он был готов открыть не только тело, но и душу. По обнаженной коже идут мурашки от того, как Цзин Юань скользит широкой ладонью от самой шеи к впадинке пупка. Пальцами по линии брюк проводит и видит, как к нему уже тянутся, чтобы остановить. Опережает, ловит второй рукой чужое запястье и тянет к лицу. Генерал горячими губами прижимается к пальцам юноши, оставляет на них влагу. Целует в середину ладони, и сам улыбается, когда замечает, как впервые позволяет себе смущенную улыбку Дань Хэн. Последнее касание на косточке запястья, и вместе с этим он второй рукой ныряет под плотную ткань штанов. Парень выгибается, вырывая ладонь. Ему нужна опора, и он вцепляется обеими руками в крепкие плечи мужчины, вытягивается весь. А там, внизу, Генерал совсем нагло сжимал горячую плоть. Брюки не позволяли двигаться уверенно, и он спешит с этим разобраться, развязывает шнурки и все не может перестать улыбаться. Парень перед ним стал таким растерянным, смотрит удивленно, но не смеет ничего сказать. Генерал сжимает горячий член в руке. Ведет по сухой коже вниз, к самому основанию, наблюдая, как юноша морщится и шипит в его руках. Ему нравится реакция, нравится, что перестают закрываться, — Не закрывай глаза, — тянется ближе, губами вжимаясь в изгиб плеча, — можешь обнять, коснуться, не волнуйся, — успокаивает осторожно, даже рукой перестает двигать. Стискивает ладонь на головке, растирает смазку большим пальцем. Это могло бы быть нежно, но грубые от оружия руки заставляют Дань Хэна чуть морщиться. И все же, видьядхара слушается, обнимает осторожно, притискиваясь ближе. Грудью к чужой, поцелуй смазанный. А распаленной, возбужденной плоти касаются прохладные ткани одежды Генерала. Дань Хэн дергает их на себя, цепляет пояс, но ему не дают раздеть. Отводят руки в стороны, и ему разрешают пока лишь наблюдать. А Цзин Юань сам тянет шнурки брюк, лишь расслабляя их на бедрах. Не раздевается, наоборот, сильнее вновь наваливается на юношу, зажимая между собой и стеной, закрывая ото всех. Чтобы никто не увидел его такого трогательного, красного, взъерошенного. Дань Хэн утопает в поцелуях и неловкой нежности, что ему дарили. Гнется, подставляя шею, а взгляд в пустоту над головой. Генерал убирает руки с просящего тела, совсем ненадолго: достать собственный член, сжать тяжелую плоть в ладони и прижаться к чужой. Теснее, интимнее. Жар к жару, и он пальцами растирает их смазку. Обхватывает покрепче и двигается сразу резко, рвано. У Цзин Юаня самого сбивается дыхание, и лихорадочный румянец выступает, когда руки касается чужая. Парень помогает, накрывая его ладонь своей. Позволяет, смещая внимание выше, на стройную талию. Сжать покрепче хочет, оставить синяки, но не выходит. У мужчины руки дрожат, когда видьядхара оплетает только его член и мизинцем касается уретры, надавливая, массируя. Они оба взвыть готовы, но позволяют себе только тихие, сбитые стоны. Глушат их в поцелуях, в укусах. И от последнего светлые одежды Генерала пачкаются в собственной крови, но он не просит Дань Хэна быть аккуратнее с зубами, нет. Ему все нравится. И острая боль, и то, как заглаживали свою вину, зализывая ранки. — Назовите меня, — произносит робко видьядхара и его голос, дрожащий и тихий, звучит для мужчины куда приятнее стонов, — по имени. Пожалуйста, Генерал. — Дань Хэн, — откликается на просьбу сразу, — Мы обсудим это позже, хорошо? Но я вижу именно тебя, — мужчина губами прижимается к светлой коже, где-то под челюстью, и выше, у самого ушка оттопыренного. В его объятиях вздрагивают, вытягиваются вновь, наверняка спину царапая об камень. Там даже накинутые одежды не помогут так что Генерал спешит потянуть видьядхару на себя. Он молчит, не целует, только держит крепко, пока ощущает влагу внизу. По тонким пальцам, что все еще судорожно и слишком сильно сжимали их двоих, стекает сперма. Юноша всхлипывает несдержанно, когда разжимает ладонь, но не спешит убирать. Только растирает семя по обоим членам, обхватывая вновь. Плоть после разрядки слишком чувствительная, до боли практически. Но он все равно ведет от самого основания и вверх, прижимая ее к чужой. Вверх. Вниз. Быстрее, резче, и он скулит в шею мужчины, не останавливаясь. Последние капли спермы выходят вместе с чужой. И он замирает наконец, как и сам Генерал. Цзин Юань давно сжал бы парня крепко от охвативших его эмоций, от удовольствия, что заставляло самого гнуться навстречу руке, но сдерживается. Не хочет навредить, так что все так же поглаживает спину мягко и выдыхает в покрытую отметками шею. — У меня был сон, — произносит парень, отстраняясь. Он вытирает руки об одну из поясных лент и неловко запахивает одежды, — Я видел Блейда и тебя, — каждое слово дается с трудностью, даже после произошедшего. Это откровение было куда более личной вещью, — Я волновался. — За меня? Или что твои друзья тоже здесь? — мужчина затягивает шнурки, исподлобья бросая взгляды. Он знает ответ, становится все ясно по тому, как опустили глаза. И от этого не может сдержать улыбки, — Мне приятно, что ты беспокоишься, — пальцами цепляет острый подбородок. На него все-таки смотрят, так неуверенно, что приходится сразу отпустить чужое лицо, — Но сначала определись, твои это чувства или тени прошлого в твоей голове. Шаг назад. Пространства между ними слишком много, и Цзин Юань собирается и вовсе уйти назад, к остальным. Вот только его ловят: не держат крепко, но и одного робкого касания хватает, чтобы появился повод остаться рядом еще хоть на пару секунд._
22 июля 2023 г. в 01:01
Примечания:
ПБ включена, буду благодарна♥
— Генерал, я не позволю его тени пятнать меня в ваших глазах, — голос предательски ломается в последний момент, выдавая всю бурю эмоций, терзающих его изнутри. Он не успел отойти от всего: то, что он так долго держал внутри, из собственного сознания делая клетку — вырвалось, словно пес с цепи. Только эти чувства кусали не окружающих, а самого юношу.
— Дань Фэ, — Генерал сбивается словно нарочно — Дань Хэн, — склоняет голову, следя за реакцией и легкая улыбка трогает его губы, — Давай отойдем, хорошо? Этот разговор куда более личный, — мужчина кивает в сторону остатков былого прошлого: колонн и полуразрушенных стен зданий.