руководство для чайников

блять, она снова его сломала. яра написывает в мессенджер, будто отправляет слова по букве, вообще без пауз, саше это капает на мозги, она забрасывает телефон куда-то на диван, а потом молится, чтобы он не отскочил на кафель. сломать ещё и телефон было бы фиаско. яра написывать не прекращает, но уведомления звучат глуше, а если зажать уши ладонями до вакуумного шума крови, то совсем спокойно. спокойно. саша делает долгий вдох, задерживает дыхание, долгий выдох, раздватричетыре пятьшестьсемьвосемь. это вообще никогда не помогает, но она уже привыкла. считает пару минут, разлепляет уши, смотрит на чайник. чайник выглядит хорошо — лучше саши, такой же свежий, как всегда, — но он теперь точно не работает, пахнет гарью, ещё немного дымится проводка. второй раз за месяц. кирилл так и сказал, когда приходил чинить его неделю назад: следующий раз фатальный, ищи замену. саша понадеялась, что пронесёт, но с фортуной как-то не договорилась. телефон раздаётся звонком (почему она не отключила сразу?), приходится судорожно рыться за подушками (он что, провалился?), а за незнакомым номером оказывается яра, всего лишь яра, господи, что ей нужно. — сашка? ты, да? я просто пишу, а ты не отвечаешь, я уже подумала, что номер не тот, или что с тобой что-то случилось, у тебя же, ну, уведы всегда, да? саша? — и? — саша жмёт пальцами переносицу, боится наорать на эту случайную девчонку. знакомы два дня, нельзя на неё срываться. расскажет, какая саша казьмина истеричка, как с ней работать, ни таланта, ни дрессировки, какие ей контракты? — короче, там фестиваль молодёжи двадцать седьмого числа, ищут артисток попеть чего-нибудь молодёжного, репертуар свободный, по времени часа два, оплата тоже есть. ты вроде искала мероприятий. я думаю, ты бы вписалась. саша кусает губу, выходит на балкон. летний ветер легко дует в лицо, сгоняя краску, немного остужает голову. она, наверное, слишком долго молчит, яра удивительно не перебивает, морская фигура, отомри: — прости, ярослава, — будто за молчание, — да, спасибо большое. мне интересно, двадцать седьмого говоришь? я смогу. яра перебивает её, осторожно, чтобы опередить вопрос: — я инфу тебе скинула, посмотришь, там анкету нужно заполнить и пару исполнений прислать, и я уверена, ты пройдёшь, тебя там ждут. — спасибо большое, ярослава. господи, — вырывается. с двенадцатого этажа машинки кажутся совсем маленькими. надо: быстрее повесить трубку, вернуться к горящему чайнику и наконец просмотреть её сообщения, но саша висит на телефоне и смотрит бездумно вниз, слушая гул в ушах. — как ты? вздрагивает. ярин голос звучит ниже, больше не искрится, и даже получается представить, что она сидит, или стоит на месте, но не бегает, неся в руках по десять вещей, как она делала в их первую встречу. два дня назад. саша не делится проблемами — ни с кем, яра не особенная, — поэтому дежурно улыбается и прощается с ней, возвращаясь в квартиру. задержавшись, открывает сообщения, листает — не так уж их много, — ещё раз пишет «спасибо». ставит на беззвучный, блокирует телефон. кирилл от её истории не в восторге, но и не обвиняет, мол, а я говорил. молча тянет свой американо с сахаром из стаканчика, о чём-то думает, саша рядом с ним — концентрированный комок зла, такая чёрная и колючая. кирилл — что-то вроде маяка. — я спрошу у своих, может у кого есть ненужный чайник. но, сань, обещать не могу. извини. — брось, — отвечает саша, — и спасибо. ты был прав. яра сидит на траве, прислонившись спиной к большому пыльному клëну, смотрит, как монтируют сцену, в пальцах крутит спиннер. сашу не замечает. когда они с кириллом подходят ближе, вскакивает, отряхивает джинсы, тянет наугад руку кому-то из них. — я яра, приятно познакомиться. ярослава на кирилла смотрит, почти задрав голову, он её на сколько выше, на десять? двадцать? и кирилл улыбается легонько, жмёт её тонкую ладонь по-джентльменски, представляется в ответ. у саши сопит нос. — а мне ты так не представилась, ярослава. понравился, да? яра на глазах каменеет, странно косится на сашу, руку прячет в карман. саша умеет: портить чайники, портить отношения, портить атмосферу. не умеет вовремя затыкать рот, поэтому ляпает: — занят, извини. и яра еле видно кивает. хочется лицом упасть в траву и стать перегноем — детская мечта с уроков окружающего мира. они слишком сумбурно расползаются по площадке, проходят саундчек, в перерыве до выступления берут сладкий лимонад и смотрят, как подтягиваются люди. кирилл уходит к своим парням, девчонки остаются одни. — какие планы на лето? — осторожно спрашивает яра, прячась за высоким пластиковым стаканом. саша на неё косится. возможно, не слишком приветливо. — работать. — мм. через пять минут снова спрашивает: — ты очень будешь занята? я бы с тобой хотела… ещё встретиться. вне кастингов, работы и прочего. саша вздыхает. говорит: не знаю, может быть. пиши, я посмотрю. больше от нежелания ляпнуть ещё что-то неуместное, чем ускользнуть от компании — только с ней так, что за напасть, обычно саша гордится своим самоконтролем. — ты тоже можешь звать меня ярой. конечно. извини, что сразу не представилась. я нервничала. — ой, да забей. начинают гореть щеки, саша отворачивается, чтобы яра не задала ещё вопросов. вот бы её никогда больше не встретить. через пару дней после фестиваля — как назло — встречаются просто так на улице: саша выходит за молоком, яра в этом же магазине берёт энергетик. сашу (задолбанную, сонную, в толстовке поверх пижамы сашу) догоняет на кассе и кусает губы, не зная, как обратиться. поэтому саша ждёт её на выходе. не намеренно, конечно: нужно проверить лицензии пятёрочки и прочие документы. — привет, — говорит яра, и голос у неё не такой звонкий, как обычно. саша давится своим ответом. у неё в руках корм для кошек. какая дура, думает саша, сама как спичка, а животным тащит еду, — думает, но через десять минут сама проливает молоко на асфальт, когда кошка бодает её руку. яра смеётся. она здесь случайно, даже не со спектакля — рядом театр кирилла, через двадцать минут будет служебка. саше очень интересно: она видела? и что думает? но всё ясно, как день, и саша молчит. яра чешет рыжего кота за ухом так активно, будто щас протрëт насквозь. клюёт носом, обняв свои коленки. сашины уже начинают болеть. дома немытая посуда и расправленный диван, остатки картошки на столе, просыпанный сахар. нужно сказать: приятно было увидеться, ярослава, до встречи, — но у саши каким-то подростковым чувством заливает мозг, и она говорит: — хочешь в приставку поиграть? я тут недалеко живу. и яра, подняв глаза, улыбается уголком губы. утром у неё на кухне кирилл в рабочей одежде варит кофе и разливает по стаканам — потом поедет в театр. — она в тебя типа втюрилась, — говорит саша, запивая горьким кофе. кирилл косится на неё, но молчит. думает, смотря на просыпающийся город. — нет, сань. сашу эти разговоры тошнят, она залпом допивает кофе, морщится от осадка. — ты её не понимаешь, или делаешь вид, что не понимаешь. — я тебя не понимаю, кир. не усложняй мне жизнь, вы оба. я ей уже говорила, что ты занят, но ей, видимо, я не авторитетный источник. сама на тебя глаз положила. блять, — она, резко отвернувшись, облокачивается на перила, закрывает глаза. в спину бьёт утренний воздух, кирилл едва слышно вздыхает. вчера яра три раза спросила про кирилла, даже тошно стало, что сашу так дёшево использовали — сразу же поняла. допытывалась, встречаются ли они, но куда саше такое счастье, просто дружат. яра выдохнула. конечно, чтобы совесть не так тянула: влюбилась в лучшего друга своей коллеги — а остальные не считаются. саша её сама выпроводила. уже не помнит предлога, но потом от стыда слезились глаза, что-то глупое и наверняка неприличное, после чего яра наверняка её забудет. возненавидит. пустит слухи по театрам — так ей и надо. кирилл ей пишет в середине дня: чилл. а потом ближе к вечеру: ярослава позвала меня встретиться. поговорить. думаю, будем говорить о тебе. саша блокирует телефон и старается быстрее заснуть. утром — воскресенье, просыпается поздно, с выключенным телефоном не работает будильник. на кухне залипает в инструкцию от нового чайника, который принесла вчера — самый дешёвый, даже инструкция на китайском. забивает, подключает как обычно, заваривает кофе покрепче, чтобы проснуться. а потом с балкона видит ярины красные колготки на синей дворовой лавочке, и просыпается окончательно. через две минуты яра — перед её дверью, глаза из серии «меня позвали, честно». саша немного раздражена ранними гостями. много — обрадована, что — после всего — её ещё хотят видеть. — кирилл должен был написать, — начинает яра и смотрит исподлобья косо, но твёрдо. не улыбается, но не напряжена. саша поджимает губы. — сейчас почитаю. и яра ждёт, пока саша ищëт свою мобилу в складках дивана, пока включает и открывает переписку, пока очень медленно пробирается через большие содержательные посты кирилла. чай успевает остыть, она наливает себе сама. рассматривает кухоньку, поворачивает инструкцию в правильное положение. а потом, когда чувствует, что саша дочитала и просто тупит в одну точку на столе, говорит: — завтра фильм про космонавтов выходит. приглашаю, — потом, звонко вздохнув, — тебя. на свидание. саша отбивает кириллу: плохой советчик, бро. за этим: прости, что наезжала. и соглашается.