Холодным днём середины ноября накрапывал противный дождь. На улице не было ни души, особенно в этом постоянно безлюдном переулке, по которому тихо и медленно следовала девушка по направлению к морю. Она никуда не спешила, не разглядывала фасады зданий, вывески и растительность. Она явно о чём-то думала, у неё явно случилось несчастье. Так бы подумал любой, кто её увидел. Мысли её были так же серы, как небо над головой, а в душе и на сердце так же холодно, как на улице.
Шаг за шагом она смотрит сквозь свои кроссовки, сквозь асфальт - куда-то в пустоту. Дождь усиливается, а девушка и не думает воспользоваться капюшоном. Какие-то тяжёлые мысли завладели ею и оторвали от реальности. Будто кроме них девушкой ничего больше не движет. Только они поддерживают в ней "жизнь", не дают упасть замертво. Хотя одновременно от этих же мыслей она находится в таком состоянии. Что-то выбило её из колеи, что-то ужасное притупило в ней все чувства, кроме одного.
За свою жизнь она настрадалась и похлеще, но...
Это не должно было ранить её так сильно. Хотя, почему "не должно было"? Кто сказал, что потеря никак не должна сказаться на твоём состоянии?
Она была сильной и тогда с дядей, она казалась непробиваемой, сильной
там. В нос ударил тот самый запах подвальной сырости и хлорки. Девушка чуть заметно прикусила губу и немного ускорила шаг. Ей было жизненно необходимо оказаться
там, где-нибудь, где угодно, где
он ходил, бегал, дрался. Она хотела прикоснуться к стенам, по которым
он так ловко взбирался, заставляя дрожать от ужаса... других, но не её.
Еле заметные прозрачные горошины сверкнули в глазах, но их быстро смыл дождь, смешавшийся с солью морского бриза.
Она села на холодный мокрый песок, подтянула к себе колени, обхватила руками и положила на них голову. Как было бы здорово увидеть сейчас
его. Хоть на секунду.
Мокрая рука сжала ногу. Так же, как когда-то в психушке она первый раз коснулась
его. Первый раз? Вероятно нет, но это было осознанно, она этого хотела. Она рада была увидеть
его где угодно: в том подвале или любых других комнатах того странного дома, увидеть
его через решётку той самой клетки,
его, сжимающего до крови зубы,
его бешеные глаза и невероятную силу. Увидеть в психушке под теми гипнотическими лампами, каждый раз причиняющими
ему дискомфорт. Увидеть на той злополучной парковке в своих объятиях. Если бы только она не отстранилась... Глупая. Дура. Идиотка. Знала же, что одной полицией не обойдётся. Если бы она только могла обнять
его так, чтобы
он уменьшился, поместился бы у неё в ладони, она бы спрятала
его в кармашек под самым сердцем и те ублюдки снайперы никогда бы в
него не попали.
Говорила. Пыталась достучаться до этих стражей порядка и объяснить им, но эти безмозглые твари всё разрешили быстро и без раздумий. Даже если бы они её послушали, Зверь бы всё равно их уничтожил. Только она. Одна она способна усмирить Зверя. Простыми объятиями и несложной просьбой. Только ей одной суждено быть с
ним. Её одну Зверь бы никогда не тронул. "Зверь был создан для того, чтобы защищать Кевина" - крутилось у неё в голове. Зверь был создан для того, чтобы защищать Кевина и её. Она одна обнимала Зверя. Обнимала Зверя! Никто бы никогда так не сделал. Она чувствовала эту мощь, эту нечеловеческую силу, которая могла раздавить в момент, переломать все кости. Но он был усмирён её любовью. Кто бы ещё полюбил
его?
Их всех? Кто бы ещё заставил её улыбаться...
"Ты... Ты... Ты совсем не похожа на остальных..." - эту фразу когда-то сказал ей он.
Она подняла глаза и увидела перед собой бушующее море. Неспокойное, серое, волны которого накатывались и бешено разбивались о песок. Затем снова и снова. Так же неспокойно было у неё на душе сейчас. Так же было с ним.
"Ты жертва, Кейси" - крутились в голове слова той противной докторши. Плевать. Плевать, что жертва. Ну и что? Какая к чёрту разница? Дайте просто увидеть
его. Дайте узнать, что
он жив. Пожалуйста...
Неужели в комиксах всё так? Неужели это правильно, когда все погибают? Не верю. Если их не показали в конце или показали при смерти, это же не значит, что их больше нет, верно? И это не значит, что они навсегда останутся жить в наших сердцах. Точнее, значит, но нет стопроцентной гарантии, что они больше не появятся.
Девушка отлепила мокрые пряди от лица и заправила их за уши. Она промокла до нитки, но ведь это неважно. Ледяными руками она провела по мокрому лицу и потёрла глаза, устремив взгляд вдаль. Дождь всё капал, а море и не думало успокаиваться. Бесконечные волны монотонно разбивались о берег и между ними, сидящая на берегу одинокая девушка, что-то, точнее кого-то, разглядела. Полулысая макушка мелькала в этой ужасающей пучине. Сопротивляясь могучей стихии, человек стремительно плыл в глубину, прямо навстречу огромным волнам. Его невозмутимость поражала, а физические способности загоняли в ступор.
Сидящая на берегу девушка наблюдала за ним не моргая. Её сердце стучало всё чаще и громче. Внутри неё происходит борьба, будто в ней живёт вторая личность, как бы парадоксально это не звучало, которая пытается вразумить её:
– Ты сходишь с ума, Кейси, это не он. Он умер у тебя на руках. Ты ищешь его среди толпы, оборачиваешься на людей, даже не похожих на него. Прекрати, Кейси, смирись и успокойся.
Но она чувствует, что это он.
– Ты придумываешь его образ, на пляже нет никого, кроме тебя.
– Замолчи.
Макушка на несколько минут пропала из виду, но появилась вновь, и человек кролем поплыл к берегу. Он находился далеко справа от девушки, но она разглядела его тело. До боли знакомое. Она кусала губы и сжимала ладони в кулаки. А мужчина спокойно вытерся полотенцем насухо и идеально ровно сложил его, надевая очки.
– Дэннис? – Чуть слышно прошептала она.
Он будто услышал и повернул влево голову. Через время встал, снял очки и укутался в полотенце, демонстративно вышагивая по пляжу.
– Патрисия... – Чуть громче произнесла девушка.
Затем он скинул полотенце, сел на песок и начал строить причудливые башни.
– Х... – по щекам бежали слёзы, в горле стоял ком, который не давал говорить и дышать.
"Это мой шанс. Я обниму
его и больше никогда не отпущу. Я знала, что
он жив" – она бежала, давилась слезами и думала, как отреагирует
он и что она будет делать, когда достигнет своей цели. Она бежала минуту, две, три, а
он никак не приближался. Бег на месте? Или
он отдаляется? Да, вероятно он убегает от неё. Девушка почувствовала тяжесть в груди и биение пульса в ушах. Внутри стало жарко, а сил становилось всё меньше, но она верила, что если хоть на немного замедлит бег или даст себе время на передышку,
он просто исчезнет. А он никуда не торопился и за это время успел надеть серые штаны. Кто?
Девушка ускорилась, но где она взяла силы? Вероятно, открыла так называемое "второе дыхание". "Кто?" – думала она про себя. Но одно она знала точно - это Кевин. Кевин Венделл Крамб.
– Кевин... – позвала она на бегу.
Мужчина повернул голову в её сторону, но тут же безучастно отвернулся. Не услышал? Не
он?... Последняя мысль сбила девушку, и ноги невольно стали сбавлять скорость. Надежда в её сердце постепенно угасала, но сдаваться она не собиралась.
Он примерно в ста метрах от неё и она просто развернётся и уйдёт? Нет.
– Кевин Венделл Крамб. – Настойчиво крикнула она из последних сил. Он лишь так же повернулся и уставился на неё. Эти очертания лица. Это
он. Она снова сорвалась с места, преодолела расстояние в считанные секунды и повисла у него на шее. Это он. Он. ОН! Её ледяные пальцы коснулись холодного тела, но почувствовали жар. Несмотря на погоду и его заплыв в холодной воде, он тёплый. Очень.
Он живой. Он
дышит и его сердце бьётся. Громко и часто. Она ощущает на своей мокрой голове горячие следы его губ и ещё больше прижимается к нему. Ей хорошо, спокойно, она под защитой, но дрожит и плачет от счастья и переизбытка эмоций.
– Наконец-то. Я знала, Кевин. Я знала, что вы живы. Мне так не хватало вас всех. Я безумно скучала, Кевин.
Она никак не могла унять свои эмоции, не знала, что сказать, и нужно ли вообще что-то говорить.
– Мы тоже скучали, Кейси. – Чуть слышно произнёс он и по его щекам покатились слёзы.
