Сирень

-Фрей, а что это за цветы у тебя тут? Белые кудри обвивали плечи девушки, чей взгляд был прикован к аккуратной белой вазе, из которой виднелись пушистые кисти сирени. Пытливый огонек в её глазах сиял во всей своей красе. Она походила на ребенка в магазине сладостей, разглядывая такую, казалось бы, обыденную и не примечательную вещь. -А, это? Это сирень, дорогая, - голос Оракула отдается эхом от стен, заполняя пространство библиотеки. Он с интересом наблюдает за реакцией Шарлотты, что продолжала обегать взглядом интересный кусочек интерьера. Девчушка смотрела на такую малозначительную деталь с долей детского любопытства в белесых очах. -Вижу тебе понравилась. Мисс Вайлтшайр оборачивается на пифию. -Да, очень даже! Тебе тоже нравится? - тараторит она. Этот поток сознания еле удается разобрать на что то членораздельное. Какой невинный вопрос, сам Фрей дивится. -Хм, раз уж я держу её тут, не будет ложью сказать «да», не считаешь? - Оракул слегка приподнимает бровь, смотря на личико напротив, - Я люблю сирени. В них есть что то притягательное, заставляющее положить на них глаз. Не буду таить, я питаю слабость к ним. Удивительно, какими чарующими могут быть даже столь малые представители живого, не так ли? -Ага! Мне очень нравится! - Вайлтшайр продолжала обводить взглядом каждый лепесток. Фрея это позабавило. Лотта слыла любопытством и желаниями познавать новое, и сирень была ничем иным как чем то небывалым для неё. *** Внутри Лотты загорелась докучливая искра энтузиазма, когда в школьном саду она ненароком узрела пурпурные кисточки. В ней ожили все те подугаснувшие чувства что она испытала когда увидела их в библиотеке. Снова восторг, упоение и нечто непередаваемое, когда ручонка её касается растеньица, будто боясь нарушить его девственную красоту. Трепет и благоговение затуманили ей рассудок. Где то под скальпом зашевелилась мысль о её ненаглядной темновласой пифии. «Фрей любит эти цветы! А может подарить ему ещё, он же не откажется, верно?» Шарли спешила домой с невиданным энтузиазмом, что был ей малость не присущ, пробиваясь сквозь свалки зевак на улице. И этот же самый энтузиазм подстрекнул её заснуть лишь только белокурая голова коснется подушки, прижимая к себе цветы, но боясь непреднамеренно раздавить новоиспеченный подарок. Главный и единственный обитатель библиотеки предстал перед ней, стоило ей провалиться в дрему. Девчушка только этого и ждала, и набросилась на него как только он явился в её поле зрения. Её хлипкие ручки обвились вокруг него, точно капканы, не давая её бедной жертве и шанса выбраться. Фрей был приятно удивлен таким спонтанным жестом привязанности, и ответил тем же, опустив руки ей на плечи и соединяя их на её спине. В ладошке Шарлотта продолжала держать стебельки фиолетовых цветочков, все ещё испытывая долю волнения за сохранность своего дарения. Они могли бы оставаться в объятиях друг друга хоть до скончания веков, но волей неволей отстраниться и прервать это сладостное ощущение рук персоны ,что так или иначе тебе небезразлична, на своем теле пришлось. Беловласая завела руки за спину, ожидая заинтриговать пифию, и без труда достигла поставленной цели. Через несколько мгновений она вытянула бледную ручонку с охапкой цветов. -Ты говорил, что любишь сирени! Я нарвала тебе в школьном саду! Нравится? Фрей всеми четырьмя глазами рассматривал спонтанный подарок от мисс Вайлтшайр. Ему уже приходилось видеть представителей этого рода, но именно эти были безусловно уникальными и единственными в своей притягательности. Не то чтобы они сияли на фоне своих собратьев внешними характеристиками, нет, секрет в другом. В том, что они были вручены ему не кое кем, а Шарлоттой. Все таки черноволосый принимает подарок, чувствуя что от цветов веет чем то инородным. Все вокруг Фрея давно мертво, и он сам тоже мертв, но они были такими живыми. Живыми, прямо как наивная белокурая девчонка, появлявшаяся в мертвецки белой библиотеке словно на усыпальнице оракула. И сейчас она будто стоит над его надгробием, принося цветочки на скромную могилку. -Спасибо, Шарли. Они чудесны. Единственное, что выдавливает из себя пифия. Слова застревают где то в глотке. Он помещает их в вазу, к собратьям фиолетовых. Шарлотта вновь заключает Фрея в свои объятия, тонкая полоска её губ расплывается в улыбке. Пожалуй никто ещё не пробуждал внутри оракула такие теплые, согревающие душу и тело, эмоции. Более того, Фрей не уверен, что хоть кто то когда либо пробуждал в нем хотя бы толику эмоций. Он наверно уже забыл каково это. Лотта определенно испытывала к нему привязанность, и так цеплялась за каждую минуту проведенную в компании того, кто на деле истощает её, и продолжит эту тенденцию пока оба не истлеют. Но Шарлотта ,похоже, упорно абстрагируется от этого факта, видя в темновласом своего единственного друга. А ведь Фрей всего лишь дымка её мечт. *** Старая добрая библиотека разума в полном беспорядке. Ядерные, режущие глазные яблоки розовые оттенки переполняют пространство, что назвать библиотекой уже язык не поворачивается. На стенах и полу виднеются проблески чернил, в точности таких же, что Шарлотта извергала из себя ежедневно. От фортепиано, за которым некогда сидела беловласая вместе со здешним обитателем, не осталось ничего за исключением груды органов и всего, что вмещает в себя человеческое тело. А посреди всего этого делирия, на полу хаотично разбросаны лиловые кисточки. Вернее, черные.