Губы вкуса мандарина.

— Признай свою вину. Немедленно! - голос отразился в темном помещении. Чужое тело вплотную прижато к стене. Недавняя побелка в миг отпечатывается на малиновом пиджаке. Теплые руки со всей силой сжимают ворот одежды, пока едва не дрожат от ощутимого стресса и гнева. Взгляд впивается в глаза оттенка красного вина. Мягкий свет Луны пробивается через окно и легко укрывал два тела. Но в ответ лишь улыбка. Он всегда улыбался, когда Кира злился. Так он поддерживал его, смешил, и даже возбуждал. Невольно двенадцатый отводит глаза в сторону. Ему явно нравится все, что сейчас происходит. Но он провинился! Не сдержал обещание и теперь, смея улыбаться и нагло врать, старается уйти от ответа! Глупо. Глупо и противно. Кира отстраняет мысли и снова впивается острым взором прямо в глаза И-Краткого. Ему так нравится смотреть в них. Всякий раз он видит в них вьющуюся любовь, открытую привязанность. А этот их цвет... Он опьяняет даже хуже, чем бутылка хорошего виски. — Ты ещё не устал? - наконец одиннадцатый подает свой голос, который тут же пробивается сквозь густой туман тишины, что нависла над комнатой в немом забвении. — Допрашивать тебя или ругаться? - интересуется шатен, пока в очередной раз сближается с ненавистным человеком на еще пару сантиметров. Краткий лишь смеется. Прикрывая глаза и так легко качнув головой. Этот мимолетный его жест заставляет сердце Киры так колко ударить в грудной клетке. Надув щеки и сжав ткань пиджака сильнее, он гулко вдохнул горячий воздух. — Нет здесь ничего смешного, идиот! — Ты не дал верного ответа. - уже без привычной теплой улыбки говорил ведущий. - Не устал ли ты держать меня? Ты же знаешь, что я люблю опрятность, а мой пиджак может помяться. - легко он поднимает к себе левую руку и, взглянув на часы, продолжает. - Через 20 минут мне нужно быть на поляне. Будь другом, отпусти меня. И улыбнись наконец. - взгляд падает к глазам Киры. Двенадцатый в свою очередь все также нагло и раздраженно изучал лицо малиноволосого мужчины. — Нет! - восклицает вдруг шатен. - Ты никуда не пойдешь, пока не попросишь прощения, И-Краткий! Ты слышишь меня? - Кира продолжал кричать. Он сам слышал, как белые стены отражают его дрожащий и чуть писклявый тон голоса. Мужчина с беретом на голове лишь усмехается. Снова он прикрывает свои глаза и тянется к лицу двенадцатой буквы. Кира прекрасно понимает, что хочет сделать этот малиновый чудак, а потому, довольно скоро сообразив, преградил его путь своей рукой. Грозный взгляд изучил его лицо. Одиннадцатый отстранился и, ухмыльнувшись, поспешил взять подставленную руку в свою. Кира возмутился, но возражать не стал. Ему явно нравилось все то, что происходило. С мутным вздохом он поспешил отстранить взор от желанных губ своего, нынешнего, врага. — Да ладно тебе! - отозвался амарантовый, пока осторожно подставлял свободную руку к подбородку двенадцатой буквы. - Ну прости меня. - наконец протянул Краткий, пока вполне себе довольно изучал лик Киры. Шатен лишь фыркнул. Лунный свет плавно озарил его лик, позволяя одиннадцатому вдоволь насладиться приятным и таким родным лицом. — Это было в последний раз, одиннадцатый! - отозвался кареглазый, пока легко и быстро возвращал свой взор к винным зрачкам одиннадцатого. - А теперь иди сюда. Не могу больше терпеть! - с довольной улыбкой он накинулся на амарантового. Пряный и такой яркий вкус мандарина отразился не только на губах, но и попал в рот. Сладость растекалась по всему телу, заставляя его пылать, а сердце биться быстрее, чем обычно.