Дом на первой улице

На встрече, посвященной удачным соревнованиям одноклассника, Антон был невероятно счастлив, как никогда в жизни. Это был особенный вечер, наполненный теплом настолько, что парню было жаль уходить обратно домой. Несколько часов пролетели до ужаса незаметно, зато помогли ему сблизиться не только с самим Ромой, но и с его мамой. Она с большим удовольствием рассказала Антону о жизни парня, показала все их семейные фото, и блондин смотрел на каждую из них с небывалым восторгом, между делом несогласно фыркая на самокритичные комментарии одноклассника на любой из собственных снимков. Три недели после прошли в привычном ритме, если не считать новости о том, что учебная неделя теперь шестидневная. Сегодняшний день ничем не отличался бы от предыдущего, если бы не внезапная инициатива Пятифанова перед окончанием занятий найти себе приключений на пятую точку, а заодно совершенно случайно втянуть в свою затею и Антона. Было искренне весело, но затем что-то пошло не так, и за «гениальный» план Ромы отдуваться пришлось сразу двоим, получив в качестве наказания общий доклад на одну из самых сложных тем по физике. С самого начала их тесного знакомства Полина смеялась и говорила, что эти двое идеально дополняют друг друга, несмотря на свои абсолютно разные характеры. Рома — раскованный парень с обостренным чувством справедливости, а еще у него язык без костей, поэтому он открыто говорит всем то, что о них думает. В ситуациях, когда лучше промолчать, чтобы не допустить конфликта, Антон научился успокаивать Пятифанова своей очаровательной улыбкой и ради его же блага уводить одноклассника куда подальше от потенциальных неприятностей. Он совершенно точно принимает Рому таким, какой он есть, и спокойно относится к его мелким авантюрам, порой становясь их соучастником. Мысли о том, что их поймают и они оба ожидаемо получат по шее, как сегодня, совсем его перестали волновать. Потому что рядом с Ромой, несмотря ни на что, весело, комфортно и уютно. Из-за непростой задачи никто из них не огорчился, а доклад было решено сделать дома у Ромы сразу же после уроков, чтобы единственный выходной провести без школьных заморочек. — Боже мой, я думал, этому докладу конца и края нет, — заканчивая работу, ворчит Антон. — Согласен, — лениво протягивает Ромка, затем неожиданно предлагая Антону переключиться на что-то более приятное. — Давай лучше напьемся? Парень ставит последнюю точку в задании и, потирая уставшую от долгого письма руку, оборачивается в сторону Ромы, — у кареглазого сегодня явно шальное настроение. Справедливости ради, идея немного расслабиться после напряженной работы звучит действительно привлекательно. Недолго думая, Антон соглашается на очередную пьяную бессмыслицу, но обещает себе, что в этот раз будет строго контролировать количество выпитого. Антон, до этого момента полностью погруженный в работу, не сразу замечает, что они в доме совершенно одни. Как выяснилось позже, Олеся уехала в командировку еще неделю назад. Всё съедобное, что женщина заранее приготовила перед своим отъездом, Ромка уже неэкономно реализовал, и поэтому, кроме незамысловатых фруктов, предложить к алкоголю он больше ничего не может. Они устраиваются у стены в гостиной, для удобства располагаясь на мягких подушках. Рома невольно садится к Антону так близко, что блондин ощущает его тепло всем своим телом и вновь перестает здраво мыслить, еще даже не сделав ни одного глотка крепкого напитка. Ромка не знает, какой по счету стакан уже выпил, но алкоголь ощутимо ударяет в голову уже после первого. Брюнет поднимается с места, загадочно затем поставив свой стакан посередине комнаты и прихватив с собой кучу школьной канцелярии, неожиданно предлагает Антону сыграть в игру. — Загадывай, что хочешь, а затем бросай, — кратко поясняет правила игры Ромка, вновь падая на подушки, — если ты попадешь, я исполню любое твое желание. — Я правильно понимаю, что если попадешь ты, то желание с меня? — на всякий случай задает риторический вопрос Антон, примерно прикидывая свои скромные шансы на победу. — Ага, — подтверждает Рома, почетно вручая Антону ручку, — ты первый. Антон выдыхает, чувствуя невесть откуда взявшееся волнение перед первым броском. Среди тысячи сокровенных желаний, которые он хочет и может загадать, он в растерянности выбирает самое глупое, то, что первым пришло в голову, даже не подозревая, какие запросы затем будет выбрасывать одноклассник. — Если я попаду, ты хотя бы один день не терроризируешь меня в школе, — не думая, бросает Антон и прицеливается в стаканчик, предсказуемо в итоге промахиваясь. Откровенно говоря, Антон успел привязаться к Ромке так сильно, что теперь, если придется остаться хотя бы день одному, он будет вновь чувствовать себя потерянным без его компании. Они слишком сблизились и слишком многое разделяют, от странных шуток до глубоких разговоров обо всем подряд. Захотелось сразу же прикусить себе язык и больше никогда не озвучивать такие глупости. Антон искренне жалеет, что позволил себе такие мысли, и даже пугается, что они могли обидеть Рому. Одноклассник же, напротив, весело хохочет не то от озвученного желания, не то от неудачного броска, дарующего ему возможность и дальше, внимания ради, неограниченно действовать беловолосому на нервы. — Блин, — вздыхает парень, оправдывая свое невезение, — это не так уж и просто. Ромка лишь мягко, но сочувственно улыбается, принимая затем максимально озадаченный вид. Кажется, словно ему тоже нелегко дается сходу придумать стоящее желание, но фантазия у одноклассника оказывается более разгулявшейся. — Если попаду, ты готовишь мне завтрак, — уверенно загадывает он, сразу же обозначая, что Антон сегодня ночует у него, и ловко бросает ручку, параллельно ловя на себе возмущенный от чужой наглости взгляд. Пятифанов не был так восторжен даже когда его любимая футбольная команда забила решающий гол, а он, как последний идиот, поставил на это неоднозначное событие все свои деньги. Стоило только ручке упасть аккурат туда, куда надо, радость от забитого когда-то мяча и удвоения финансов сразу же показалась ему ничтожной и несущественной по сравнению с тем, что ожидает его завтра. Мысли о том, что утро начнется по-настоящему восхитительно, заставляют Рому искренне улыбаться. — А может, тебя еще утром кое-чем разбудить, например… — сложив руки на груди, недовольно шипит Антон. Ромка сразу пошел с козырей в своих пожеланиях, и это обидно. Выпивший Антон за словом в карман не лезет и даже не представляет, что порой заводит своими неосторожными фразами с полуоборота. — Т-ш-ш, тихо-тихо, — Ромка накрывает указательным пальцем чужие губы, заставляя Антона замереть от прикосновения, а заодно и проглотить остаток пошлой шутки. — Не подкидывай мне идей, ей-богу. И займи свой рот чем-нибудь, раз так хочется, — горячо добавляет он и заботливо затыкает ему рот клубникой, поскольку тот рискует снова совершить ошибку и потерять наутро память, ибо совершенно не имеет привычки есть хотя бы немного во время выпивки. И пусть Антон ни на что не соблазнял, а лишь показательно выразил свое возмущение от неожиданно высоких ставок, Ромка все равно заметно смущается, стараясь как можно скорее избавиться от неприличных картинок, которые прямо сейчас рисует ему пьяное воображение. — Что тебе приготовить? — спрашивает Антон, до сих пор ощущая на губах отклик приятного касания и вкус клубники во рту. — Имей в виду, что у меня это не лучшее умение. — Разбуди меня кое-чем утром, скажу, — с завидно довольным лицом сообщает Рома, все же подхватывая в оборот недавнюю тему, на что Антон закатывает глаза как можно дальше, жалея, что вообще позволил себе этот эмоциональный выброс. — Просто приготовь что-нибудь вкусное, — наконец по делу отвечает он, коротко пожимая плечами. Во всем происходящем Антон находит как минимум один плюс. Роме, кажется, совершенно неважно, чем его собираются кормить, больше всего он рад самому факту своей победы. Блондин согласно кивает, решая действительно отложить все раздумья на утро. Прежде чем озвучить свое желание, Антон чувствует необходимость выпить для смелости, теперь уже из общего стакана. — Если я попаду, ты даришь мне цветы. Такие красивые, словно ты очень сильно накосячил, а я хочу тебя за это простить, — иронично озвучивает свои пожелания Антон и заведомо настраивается на еще один промах, искренне полагая, что удача и ловкость отвернулись от него сразу же после первого глотка. Парень не верит своим глазам, когда после неаккуратного броска ручка опускается ровно по назначению, с победным звоном отталкиваясь от стенок стакана. Рядом издается короткий смешок одноклассника, за которым следует спокойный комментарий: — Хорошо, с меня цветы. — Прости, — виновато протягивает Антон. — Я не думал, что у меня вообще что-то получится, поэтому и сказал такую глупость. Тебе не надо мне ничего дарить, не беспокойся, — убеждает он и сам себе не верит, где-то глубоко в душе хочется, чтобы Ромка выполнил это невинное желание. — Эй, всё честно, — горячо протестует брюнет, призывая придерживаться изначальных правил игры. — Я исполню всё, что ты сегодня озвучишь. — А если я захочу квартиру в центре Москвы? — саркастично приподняв бровь, интересуется Антон, не прекращая чувствовать легкое, но приятное оцепенение от обещания одноклассника. — Запомни, ахуевать надо в меру, — смеясь, парень осторожно щелкает Антона по носу, отчего тот очаровательно фыркает и интуитивно зажмуривается, возвращаясь с небес на землю. Отдых постепенно превращается в откровенный пьяный вечер. Парни много разговаривают, перескакивая с одной темы на другую, и между разговорами по очереди продолжают игру, и каждая из попыток что-то выиграть оказывается провальной. — Если я попаду, то ты честно ответишь на один мой любой вопрос, — загадывает Ромка, от души желая себе получить подобную возможность. После череды промахов, госпожа удача неожиданно возвращается к Роме, вновь исполняя его прихоть. И почему она не соизволила явиться, когда тот всего навсего просил от Антона безобидное решение нечастых контрольных до самого окончания года? — Спрашивай, — соглашается Антон, надеясь, что вопрос не окажется провокационным. Все-таки у него остались личные темы, о которых он предпочел бы пока не говорить даже самому Роме. — Я еще его не придумал, — самодовольно ухмыляется Ромка, накручивая в воздухе интригу, и оставляет свое желание на другой удобный случай. Серьезных идей со временем становится всё меньше. Они, слишком быстро опьянев, начинают просто обоюдно дурачиться и загадывать друг другу невероятные желания, ясно понимая, что в таком состоянии никто из них не сможет выполнить меткий и точный бросок. В общем списке несбыточных желаний оказываются: помощь в изучении английского, обещание называть Ромку как ему угодно весь месяц, та самая квартира в центре Москвы и звонок друзьям с просьбой перестать тупить и наконец признаться в своих чувствах друг к другу. Тема любви между Полиной и Игорем оказывается настолько острой, что в ходе обсуждений, парни даже расходятся во мнениях. — В чужих отношениях нам всегда разобраться проще, чем в своих собственных, — задумчиво говорит Антон, едва ли собирая свои мысли в осознанные предложения. — Я думаю, они смогут подобрать однажды нужные слова, — с легкой улыбкой добавляет он, неосознанно роняя голову на чужое плечо, — и всё будет хорошо. — И зачем терять время, несколько лет подбирая нужные слова? — недоумевает Ромка, и Антон не без удовольствия осознает, что одноклассник выражает любовь с помощью действий. — Другой жизни у нас не будет, так можно постоянно бояться всего на свете и ничего не делать, а потом ныть об упущенных возможностях на старость лет. И вообще, — словно со знанием дела бросает он, — жить надо так, словно завтра может уже не настать. — Я, кажется, впервые с тобой согласен, — фыркает Антон. — Я придумал, — не совсем в тему произносит Ромка. — Что придумал? — с любопытством отзывается парень. — Свой вопрос, — поясняет он. — Какой у тебя смысл жизни? — Ох, — выдыхает Антон быстрее, чем успевает подумать. Он и сам не знает, ради чего живет, и едва ли искал ответ на этот вопрос, как и сам смысл. В одном Антон уверен точно: для него смысл жизни никогда не сводился к тому, чтобы просто быть полезным для человечества. Стало быть, это что-то большее — некая мотивация, что дает силы жить и двигаться вперед, игнорируя все неудачи на своем пути. Он на долю секунды прикрывает глаза, прислушиваясь к своим чувствам, и глубоко задумывается о том, что способно сделать его по-настоящему счастливым. Искренний и трогательный ответ приходит к нему сам собой. — Мой смысл в том, чтобы прожить долгую и уютную жизнь рядом с любимым человеком. — Ты уже с кем-то встречался? — интересуется Рома. Ответ Антона звучит так, словно он никогда не обжигался в отношениях, раз не отчаялся и сделал любовь своим смыслом. — Кому я нужен, — понуро уставившись в пол, отвечает Антон и надеется, что его голос звучит не слишком убито. В жалости он не нуждается, и сказал это не ради того, чтобы напроситься на комплимент, а лишь потому, что правда так считает. Антон — удивительный и замечательный человек, и трудно поверить в то, что раньше совсем никто не был в него влюблен. Вернее будет сказать, всё не совсем так. В прошлой школе парень даже пользовался успехом у некоторых одноклассниц, но намеренно держал с ними огромную дистанцию, отчего-то не чувствуя к себе искренности с их стороны. Антон никогда не допускал ни с кем близости, заведомо зная, что это не приведет его к здоровым отношениям. Он был готов был ждать своего человека столько, сколько потребуется, но Рома стал исключением. С первого дня, как он появился в жизни Антона, парень понял, что такое настоящая симпатия, и больше не мог мыслить здраво, придерживаясь своих принципов и дальше. Пятифанов не сразу понимает, как правильно среагировать на такое своеобразное и неожиданное откровение и что можно сказать в качестве поддержки. С одной стороны, он искренне рад отсутствию конкурентов и перспективе быть у Антона первым во всем, а с другой — очень жаль, что парень никогда не чувствовал себя любимым до этого. И это недоразумение хочется исправить как можно скорее. — Глупости какие, — совсем тихо говорит Рома и, склонив голову, открыто рассматривает растерянного парня, а желание поцеловать его становится просто невыносимым. — Мне нужен. Рома по-прежнему выглядит безмятежным, но Антон невольно замечает, как его взгляд постепенно становится серьезнее. Смущение от такой близости и, кажется, искренних слов накрывает Антона с головой, с трудом вытесняя все другие чувства, такие необычные и неизвестные, приятно отзывающиеся теплом по телу. — П-правда? — едва ли успевает пролепетать Антон, прежде чем Рома слегка подается вперед и осторожно касается его мягких губ своими, наглядно подтверждая правдивость своих слов. Сердце Антона пропускает удар, а затем снова бросается вскачь. Он растерянно касается ладонями лица Ромы и совершенно неумело, но чувственно отвечает на поцелуй. Губы Антона невероятно горячие, нежные и податливые — такие, какими Рома видел их в своих мечтах. Брюнет, не прерывая поцелуя, осторожно пересаживает парня на свои колени и уверенно скользит теплыми ладонями сначала по его спине, а потом и по бедрам. От одновременно ласковых и развязных прикосновений по телу Антона прокатывается волна незнакомого ранее удовольствия, не сдерживаясь, он выгибается навстречу, прижимаясь донельзя вплотную, и глухо стонет прямо в поцелуй. Обычно скромный Антон становится вдруг смелее и решительнее. Он собственнически запускает руку в темные волосы и притягивает Рому еще ближе к себе, не давая ему тем самым ни единого шанса отстраниться, а затем старательно углубляет поцелуй, сплетаясь языками. Рома целует страстно, глубоко и лишь изредка прерывается на то, чтобы спуститься чуть пониже, беспорядочно покрывая шею Антона нежными поцелуями. Каждый стон удовольствия, сорванный с губ Антона, отзывается внизу живота болезненно-приятными ощущениями. Антон дрожит в его руках и буквально сводит с ума своим невероятным видом. До чего он сейчас вызывающий, притягательный, смущенно раскрасневшийся и растрепанный. В его широко распахнутых глазах виднеется желание обезуметь окончательно и стать единым целым, и Рома сам с трудом держит себя в руках. Роме тоже хочется, и прямо сейчас, но мораль отчаянно настаивает на своем: еще не время. Он подмечает про себя, что еще никогда не был так взбудоражен лишь поцелуем. И Рома даже чувствует себя несколько неловко: раз Антон сидит на его коленях, то наверняка ощущает его возбуждение под собой, красноречиво упирающееся ему куда-то в бедро. — Останься со мной, — осторожно хватая блондина за руку, просит Ромка с робкой надеждой в глазах. — Я всегда с тобой, — отзывается Антон и с привычной нежностью переплетает их пальцы, а затем, для удобства скользнув бедрами чуть пониже, устало утыкается головой в грудь Ромы, практически сразу же уютно засыпая в крепких, теплых объятиях. Антон впервые за долгое время открывает глаза с отличным настроением и с тягуче приятным ощущением поцелуя на губах. Кажется, что солнце, яркие лучи которого игриво запутались в его белоснежных волосах, сегодня светит как-то по-особенному. Он лениво ворочается в кровати, невольно улыбаясь от увиденной им картины. Ромка, невесомо обнимая Антона за талию, всё еще спит и даже во сне выглядит потрясающе. Антон моментально просыпается окончательно и в панике вскакивает с кровати, когда в его памяти на секунду всплывают события вчерашнего вечера. Боже, что он наделал? Он же обещал держать себя в руках и не пить слишком много! Антон совсем не так себе представлял их первый поцелуй. Как бы то ни было, но только не в состоянии алкогольного опьянения. Что ему сейчас делать? Как после всего этого спокойно смотреть Роме в глаза? В голове хаотично роятся мысли, и Антон успевает ухватиться только за одну, самую ясную и неприятную. Он так сильно боится, что Рома проснется и, недолго подумав, решит, что их поцелуй — ошибка, потому что он был пьяный и не понимал, что делает. Скажет, что на самом деле ничего не чувствует к Антону и попросит его уйти, не позволив даже сохранить хрупкую дружбу. А Антон будет так расстроен от этих слов, что позорно расплачется, как кисейная барышня. Эта чертова мысль пугает Антона до смерти и кажется ему настолько ужасной, но при этом настолько реалистичной и единственно верной, что он снова впадает в отчаяние и перестает замечать любые другие возможные положительные исходы. Раньше этот дом казался Антону таким просторным и огромным, но сейчас видится настолько маленьким и тесным, что в нем некуда будет спрятаться от одноклассника, если тот проснется раньше, чем Антон отсюда сбежит. Правильно это или нет, но Антон решает все же не испытывать судьбу и вновь уйти, испугавшись реакции Ромы и своих собственных чувств. Воспоминание о поцелуе до боли в сердце все еще яркое и свежее. Этой ночью воображение в красках рисовало Антону тысячу перспектив на счастливое будущее рядом с Ромой, а сейчас, лежа в горячей ванне, парень с трудом борется с желанием с головой погрузиться под воду и не задерживать дыхание, лишь бы перестать думать обо всем. За весь день Ромка совсем не искал с ним встречи. Ни разу не пришел, не позвонил и даже не отправил ни одного сообщения, отчего парень совсем растерялся. Всё выглядит так, словно он обиделся на него или в самом деле совершенно ничего не помнит, а, быть может, к ужасу осознает Антон, всего лишь делает вид, что не помнит? Парню кажется, что у него в одночасье рушится мир, поскольку он оказался тогда прав. Былая смелость и решимость к разговору по телефону моментально растворяется в нерадостных мыслях. От плохих мыслей парня отвлекает звонок в дверь. Всей душой надеясь увидеть в качестве гостя Ромку, он спешит к двери, мысленно репетируя извинения за свой побег, и застывает на пороге, едва ли успевая скрыть разочарование, когда видит по ту сторону двери всего лишь одинокую Полину. По пути домой девушка решила заглянуть к Оле буквально на пару минут, а заодно и обговорить с Антоном одно из будущих совместных школьных заданий. В ходе беседы подруга познакомила парня с новыми возможностями дистанционного общения, в том числе ради обсуждения учебного проекта. — Есть очень удобная вещь для обмена сообщениями, — объясняет девушка. — Ты пользуешься аськой? — Чем? — лениво переспрашивает Антон, думая о своем. В недалеком прошлом, особо не имея настоящих друзей и увлекаясь от скуки в основном только учебой, он совсем не интересовался подобными вещами. — Это твое упущение, — с напускной строгостью произносит девушка, обращаясь к Оле. Та лишь весело хмыкнула и махнула рукой, давая понять, что уже пыталась привить брату любовь к современным технологиям, но тот остался непреклонен. — Так, давай сюда свой телефон, — требовательно вытягивает руку подруга. — Смотри, это мой уин, — показывает Полина, быстро вводя несколько, казалось бы, случайных цифр в поисковую строку. — Здесь не нужен мобильный номер, чтобы написать кому-то конкретному, нужно знать только его уникальные цифры. — И как их узнать? — Просто спросить у самого человека или у того, кто может их знать, — улыбается девушка, пожимая плечами. — Здесь намного удобнее переписываться, болтая о разной ерунде, чем в других сервисах. — А номер Ромы у тебя есть? — осторожно интересуется парень, ловя на себе многозначительный взгляд сестры. На всякий случай он убирает свой телефон подальше, чтобы у девушек не было соблазна сразу же добавить номер Ромы в контакты и написать ему даже банальное приветствие. К счастью Антона, девушка очень спешила. Согласно кивнув, она просто записала номер на первом попавшемся листе бумаги, не задавая лишних вопросов. Антон ворочается в своей кровати, то и дело поглядывая на лист, где ровным девичьим почерком написаны уникальные цифры одноклассника. Мысли написать Ромке сообщение маячили в голове всё время после ухода подруги, но в единогласное решение сформировались лишь ближе к ночи. Время — около двенадцати, не особо надеясь на молниеносный ответ, Антон все же набирает сообщение, решая извиниться и задать все интересующие его вопросы непосредственно в ходе диалога, а не мучиться догадками и обиженно избегать Рому в школе. И вообще, написать не так страшно, как позвонить, да? Антону еще не было так волнительно, как сейчас. Не понимая, с чего начать диалог, он уже который раз то набирает сообщение, то удаляет и начинает заново, переписывая на совершенно новое и непохожее на предыдущее, до тех пор, пока не ошибается клавишей, отправляя незаконченное сообщение, лишенное любого смысла. «Привет. Надеюсь, тебя не потревожило мое сообщение…» Тихо ругнувшись на себя вслух, парень уже жалеет о написанном, думая, как исправить еще одно неловкое положение. Антон снова печатает и снова недовольно стирает, пока логичный вопрос «А что ему писать-то?» не застает врасплох, как и холодной водой окатывает решение отправить вторым сообщением простое и глупое «Как дела?» или трусливое «Ой! Я ошибся номером», а может быть, даже искреннее «Прости меня, я кретин, и я очень плохо поступил, но и ты тоже хорош!», но каждый из этих вариантов кажется ему убогим. И почему он вообще первый должен начинать разговор об этом? Это ведь не он первый полез с поцелуями, и как Роме вообще не стыдно оставлять этот момент без комментариев? Вновь нервно покрутившись в постели, Антон слишком поздно вспоминает монолог Ромы о том, что другой жизни у них не будет и порой лучше сделать, чем нет, сожалея затем об упущенной возможности. Отчаянные слова действуют отрезвляюще, заставляя Антона проигнорировать нехорошее предчувствие, тугим узлом закрутившееся в животе, и всё же начать писать продолжение к первому сообщению, признаться в нём в своих чувствах, прояснить ситуацию насчет своего поведения утром и обязательно сказать, как же сильно он по нему соскучился. Парень не успевает ничего отправить, потому что на свое одно единственное сообщение он получает грубый, наполненный недовольством ответ, на который никак не рассчитывал, даже в самых страшных кошмарах. «Потревожило. Не пиши мне больше, я понял, что люблю другого человека.» Бездумно перечитывая сообщение Ромы раз за разом, Антон торопливо моргает, словно отказывается верить своим глазам и даже сначала не воспринимает написанное им всерьез, пока наконец до него не доходит тревожная осознанность, отражаясь от стен треском разбитого сердца. — Я тебе не верю, слышишь? — к горлу вдруг подступает ком, и от приближающейся истерики становится трудно дышать, а разбитое и без того сердце, кажется, вот-вот пробьет грудную клетку. Парень практически шепчет эти слова, ужасаясь от того, как ломается собственный голос, он даже не замечает, как с ресниц невольно срывается слеза, болезненно касаясь похолодевших щек. Как он мог так с ним поступить? Каждый день на протяжении нескольких месяцев Рома дарил ему приятные моменты и эмоции, окунал с головой в самые незабываемые впечатления, а затем одним сообщением всё так жестоко перечеркнул и не позволил даже объясниться, словно Антон никогда для него ничего не значил и всегда был пустым местом. Смотреть на чужой резкий ответ больше нет сил, и Антон незримо откидывает телефон куда подальше, жалея, что вообще это затеял. Злость разом остается где-то в стороне, уступая место душераздирающей тоске, которая вынуждает его уткнуться лицом в подушку и глухо завыть от обиды, а затем и вовсе разрыдаться в голос. Лишь от предположения, что именно сейчас Рома любит, целует и обнимает кого-то другого, Антон чувствует себя морально убитым, брошенным и использованным.