Дело было вечером

      Майка резко проснулся от чувства падения и выровнял себя как раз вовремя, чтобы удержаться на бревне.       Он замычал и провел ладонью по лицу, часто моргая, чтобы прояснилось в глазах.       Он не помнил, когда в последний раз спал. Такое временами бывало, но с тех пор, как он примкнул к банде, стало гораздо тяжелее.       Человеку куда проще засадить в тебя нож, когда ты беззащитен, а учитывая, как большинство здесь поглядывало на него, он не мог поверить, что кто-нибудь да не попытается.       Он уставился в огонь, бездумно засовывая руку в карман в поисках сигарет. Доза никотина взбодрит его, позволит продержаться до восхода солнца, и тогда он будет в полном порядке, как обычно. Днем стояла удушающая жара, слишком жаркая для комфорта, слишком удушающая для сна.       Майка открыл пачку и беззвучно выругался, обнаружив ее пустой. Сколько он уже выкурил сегодня? Он готов был поклясться, что когда он присел, оставалась еще половина…       Он сердито выбросил упаковку в огонь. Магазин в городе открывался намного позднее восхода солнца, так что поездка туда никак не выручала. Мысль же свалиться и уснуть посреди города нравилась ему еще меньше, чем свалиться и уснуть посреди лагеря, а сомнений не было, что именно этим все и закончится.       Он как раз раздумывал, стоит ли рискнуть и порыскать в седельных сумках, когда в поле его зрения возникла протянутая пачка дорогих сигарет.       Майка вяло моргнул, а потом поднял взгляд выше руки, держащей сигареты, и обнаружил, что мисс Тернер села рядом на бревно без его ведома.       Это было неожиданно.       Не только, что он проворонил сам момент, что говорило о худшем его состоянии, чем полагал, но и то, что это была именно она. С момента их небольшого столкновения две недели назад они и словом не перекинулись. — Они тебя не покусают, — она сказала, когда Майка не шелохнулся.       Он фыркнул, перевел взгляд на сигареты и выудил из пачки одну. — …спасибо.       Она забрала сигареты, убрала в карман, наклонилась и подалась поближе к нему. Поднесла свою сигарету к губам и вдохнула, жестом приглашая его прикурить.       Майка вставил сигарету в зубы и подчинился, слишком уставший, чтобы изобретать вескую причину этого не делать.       Брайар исчезла из его личного пространства так же быстро, как в нем возникла, в серии колец выпустила дым изо рта, прежде чем снова глянуть на него. — Вы выглядите наполовину мертвым, мистер Белл.       Как правило, подобное замечание вынудило бы его огрызнуться, но по ее тону он понимал, что сказанное не подразумевало оскорбления. — Все со мной будет прекрасно, — он вздохнул и выпустил дым через ноздри. — Ты не спишь, — она обыденным тоном прибавила. — Все еще за мной следишь, а? — он спросил, а уголки его губ приподнялись в довольной улыбке. — Я уже начал подумывать, что тебе наскучил.       Она издала низкий смешок, сщелкивая с кончика сигареты пепел. — Едва ли. Я не забыла, что за тобой числится должок. — Надеюсь, ты здесь сегодня не для того, чтоб его собрать, потому что я не то чтобы в настроении.       Не то, чтобы он не мог придти в нужное настроение для нее, он отметил, блуждая взглядом по изгибам ее тела. Она была славной женщиной, и слишком искусно владела языком, чтобы перспектива его не соблазняла. — О, ты первым узнаешь, когда я решу собрать его, — ответила она, выдергивая его из грез в реальность. — Я подошла только потому, что мне казалось, ты тут вот-вот свалишься в костер. Когда ты в последний раз спал?       В ответ он только дернул плечом и сделал глубокую зятяжку. — Тебя так подстрелят.       Он недовольно скривил губы и отвернулся. — Твое какое дело? — Ты — часть этой банды, разве нет? Так что, это мое дело, — она заправила локон кудрявых волос за ухо, глядя на горизонт.       Ничего не произнося, Майка снова выдохнул дым, в то время как мысли его пропитывались горечью. Если ей действительно не насрать, как она утверждает, она в меньшинстве. Большинство людей здесь его на дух не переносили, хотя он ни черта не сделал, чтобы это заслужить. Он не совал нос в чужие дела и не устраивал беспорядков, хотя и начинал подумывать над этим.       Она тяжело вздохнула, докурила сигарету и выкинула бычок в костер. — И кого-нибудь еще заодно подстрелят, если отправишься на дело в таком состоянии. Ты еле глаза открываешь. — Я не просил до меня докапываться, женщина, — он сорвался. Он был раздражен, но не вполне понимал, отчего. — А я до вас и не докапываюсь, мистер Белл, — она досадливо отозвалась. — Я собиралась предложить тебе свою койку, если захочешь вдруг отдохнуть, но раз ты намерен груби-… — Свою койку? — он перебил с кривой ухмылкой, не дав ей закончить. — Думал ты, эм, решила пока не «собирать должок». — Чтоб ты поспал, — она пояснила, фыркнув. — А ты где будешь спать, если я займу твою кровать? На земле?       Она постучала ногой по земле и пожала плечами. — Я сочла, что могу и пропустить одну ночь, чтобы за тобой приглядеть. Намного проще уснуть и выспаться, когда кто-то стоит на стреме, я полагаю. — Ах, ты полагаешь, так?       Он докуривал, размышляя над предложением.       С одной стороны, он вложил бы чертовски много доверия в женщину, которую знал едва ли лучше какой-нибудь потаскушки из ближайшего городка. С другой… Когда-нибудь спать все равно придется. Избегать сна вечно он не сможет, и, быть может, чем вырубиться неизвестно где, лучше сделать это сейчас, пока за ним присматривают.       Она молча ждала его ответа, рассеянно теребя локон своих волос. Ее глаза в свете костра казались красными, почти светящимися.       Щелчком отправив бычок сигареты в пламя, Майка поднялся. — Ладно, — он согласился. — но, так, чтоб ты знала… Я очень чутко сплю. Так что не вздумай себе ничего такого. Не хотелось бы перерезать эту твою хорошенькую шейку.       Угроза ее, похоже, нисколько не задела, но это его едва ли удивило. Она привыкла к жизни с отмороженными головорезами; едва ли подобное она услышала впервые.       Она тоже поднялась и проводила его к своему шатру. Он был одним из самых больших в лагере, хорошо убранный и организованный внутри.       Он огляделся с умеренным любопытством. Был здесь ящик, на котором лежали всяческие предметы; фонарь, в котором тускло горел свет, стакан с водой и цветами, пара старых ракушек и фоторамка со старым размытым снимком, запечатлевшим ее, Моргана и Марстона, сделанным годы назад, судя по тому, как молодо все выглядели, а так же второй снимок, по-видимому, с Брайар маленькой еще девочкой и незнакомой женщиной. Был здесь и покосившийся старый стул, а так же чистая, сложенная на сиденье одежда. В углу, рядом со входом, стоял небольшой сундук с замком. — Чувствуется здесь женская рука, это точно, — он походя заметил и поднял фотографию с Брайар и незнакомкой. — Кто это?       Брайар прошла внутрь и забрала у него фотокарточку, но спокойно и мягко, а не вырвала из руки, как он ожидал. Она улыбнулась ему печальной, задумчивой улыбкой. — Это Бесси. Она мне заменила мать. Она пожелала сделать этот снимок, когда они с Хозэей решили оставить меня у себя насовсем. По-настоящему хорошая была женщина, лучше, чем я могу надеяться когда-нибудь стать. Она была очень добра ко мне, хотя я была той еще мелкой сранью.       Он поднял второй снимок, разглядывая его. На нем Марстон с широкой ухмылкой держал пригоршню украшений и безделушек. Рука Брайар покоилась на его плече. Морган выглядел так, будто его силком затащили в кадр, и он желал бы находиться где угодно, только не там; рожа угрюмая, как и всегда, руки скрещены на груди. — Давненько ты с Датчем и его ребятами, — сказал Майка.       Брайар аккуратно поставила рамку с Бесси на место и кивнула. — С тех пор как мне… Господи, стукнуло шестнадцать? Это фото сделано спустя пару лет, как я присоединилась. Мы с Артуром работали над делом, которое я спланировала, и малыш Джонни просто выпрыгнул из ниоткуда. Выследил нас за мили от лагеря. Артур был в бешенстве. Но я все равно пустила его на ограбление, и он весьма хорошо себя показал.       На сей раз ее улыбка была смешливой, глаза светились, когда она указала пальцем на вещицы у Марстона в руках. — Стащили их прямо из-под носа богатеев, которые клюнули на его сценку с бедным потерявшимся мальчиком. После этого Датч начал его отпускать на дела. Он так гордился.       Майка поставил фотографию на место, ощущая легкую горечь. — Славно должно быть, иметь людей, которые заботятся о тебе.       Она глянула на него с любопытством, чуть склонив голову набок. Он ожидал, что она задаст вопрос о его родне, но она не стала. Вместо этого она произнесла тихое: — Так было не всегда, Майка.       Он шмыгнул носом, теряя интерес к теме, и опустился на койку. — Уютно. У тебя даже подушка есть. Живешь с размахом, а?       Она улыбнулась и жестом пригласила его прилечь. — Еще бы, ем свою кашу на завтрак серебряной ложкой. А теперь давай, спи. Сегодня ты живешь с размахом.       Он все еще не ложился, наблюдая, как она убирает сложенную одежду со стула и переносит ее к выходу из шатра. — А серебряную ложку мне тоже одолжишь? — он поддразнил, когда она уселась лицом к лагерю. — Может, если хорошенько попросишь, — она бросила через плечо. — Ночи, мистер Белл.       Он снял шляпу и положил ее на землю у койки, прежде чем улечься. Он не стал заморачиваться, снимать оружейный пояс, с ним ему было уютнее, чем без него. Скрестив ноги в коленях, он поудобнее устроился на тканевой простыне.       Подушка не плоха, успел отметить он, и почти мгновенно провалился в сон.