всё понятно и без слов.

      Аккар пример хорошего друга. Он готов влепить затрещину, если того требует ситуация, а также может поднять голос совершенно не стесняясь этого. От части вспыльчивый и достаточно прямолинейный бот, что не будет терпеть, и сразу сделает надоедливой Киине замечание. Его воспитала арена, а вот Мата Нуи нет. Он совсем не такой. Наивный, тихий, и мухи не обидит, что в неком роде было правдой, ведь за ботом постоянно следовал жук, который представал ему опорой и щитом. Будучи великим Богом он был спокоен, уравновешен и совсем не умел драться(что часто приводило Аккара, как его тренера/учителя, в ступор). Он не мог распознать самого явного обмана и верил во всех до самого трогичного конца, хотя и нервы его были не стальными, как показывала практика в некоторых случаях. Казалось, два таких разных бота, и зовут друг друга лучшими друзьями. На самом деле, эту тенденцию задал Аккар, после чего не раз подмечал это. А Мата Нуи… а что он? Он явно был не против нового(лишь для него) вида отношений. Такого интересно и такого нового для него.       Часто у них возникали ситуации, когда хотелось просто быть рядом друг с другом. Положить руку на плечо, легко улыбнувшись. Просто так, чтобы на душе стало свободнее. Чаще происходила следующая ситуация: Команда останавливалась в пустыне буквально на ночь, однако Аккар, как очень теплолюбивый бот, мёрз. Мата Нуи, как хороший друг, быстро замечал это. Постоянно подсаживался всё ближе и ближе, пока не становился совсем рядом с товарищем. Тогда глаторианин окидывал того вопрошающим взглядом, однако затем чуть откидывал руку в сторону, дабы Мата Нуи крепко прижал своего "Тоа" к грудной клетке, согревая этаким образом. Ни гладиатор, ни великий дух никогда не видели в этом нечто плохое и неправильное. Скорее, Мата Нуи вообще не подозревал, какой характер могут иметь его ухаживания, совсем не подозревал о другом виде отношений. Аккар же принимал подобный акт близости, как нечто обычное, потому спокойно грелся от бурчащего мотора собрата по несчастью. И всё это время царит тишина. Никто не решается заговорить даже для того, чтобы перебить треск дров в костре.       К слову, в отличии от своего новоиспечённого друга, Аккар был более просвещённым в этой теме, и со временем понимал, что все эти прикосновения, похлопывания по спине и шутки, которыми они обменивались, приносили уже совсем другие эмоции. Будто бы руки столь важной для него персоны кажутся не совсем обычными, а более нежными, чем у той же Киины. Будто взгляд бота казался таким приятным, что хотелось бороться за каждое мгновение, когда Мата Нуи обращает на него внимание. Аккар всё это прекрасно понимал и ощущал, но в упор не видел. Всё молчал и молчал об этом, лишь улыбаясь на каждое прикосновение. Возможно он, как и его друг, что явился из неоткуда и буквально выдрал его из всей этой помойки, в которую он сам себя загнал будучи на арене давно убывшей славы, видит всё как есть, однако лишь молчит?       А? Да, шутки. Святоша в общем-то даже самого банального юмора не понимал до встречи со своим, как сам Мата Нуи его называл, Тоа. Киина впрочем с самого начала замечала эти изменения, в отличии от самих ботов в первое время, будто они были слепы(хотя, вероятно они лишь не оглашали всё это). Сначала шли совсем мелкие изменения: Мата Нуи держал клинок ровнее, чем раньше, рука не дрожала, а потом он начал "понимать" концепцию юмора. Это, пожалуй, была самая явная перемена в его поведении. Однажды их разговор привёл к следующей фразе: – это было хитро, - начинал Мата Нуи. - И я счастлив, что ты не ранен, но если ты снова выкинешь что-то подобное.. - Он хмурится, а присутствующим становится не по себе, ведь этот бот никогда не сердится! Верно ведь? Он наклоняется чуть вперёд, и улыбается так солнечно, как только может. - Я столкну тебя с этой же скалы, - а затем смеётся.       Аккар будто бы выдыхает с облегчением, а затем заливается смешками: – Я уж было подумал, что серьёзно тебя обидел! - Улыбается в ответ «Тоа» огня.       Они смеются. Так искренне, так не по-дружески. И видит это только девушка, потому что смотрит со стороны. В любом другом случае Аккар бы понял, что его друг влюбился, но только если объект обожания не он сам. В конце концов, они ведь наверняка начнут понимать, что точно хотят чего-то больше, чем назвать друг друга друзьями? Возможно, они правда что-то да понимают, что-то да видят.. Но сами ничего не предпринимают.

***

– То есть, по сути ты Бог? - Внезапно спросил гладиатор, подбрасывая в костёр дров.       Во время их странствий остаётся много времени на разговоры, на посиделки у костра, на откровение. Желание поболтать возникает не сразу, а когда ты заваливаешься на землю усталый с дороги и смотришь на костёр в полной тишине, слыша лишь треск дров. Сколько ты так сидишь? Даже ты сам не знаешь. – Я предпочитаю не называть себя так, но если тебе так хочется, то будет так, - последовал ответ от Мата Нуи. Он как всегда был длиннее, чем должен был. Так считал Аккар. – И последователи у тебя были? – Были, - он выдохнул с грустью, выпуская скарабея пробежаться, а сам подсел ближе к костру, а Аккар к нему, и молчание длилось не долго. - И будут, если я.. если я вернусь подготовленным, - Мата Нуи опустил взгляд. – Мы подготовим, выше нос, - улыбнулся бот.       Они сидели в тишине, в холоде пустыни, где огонь грел так слабо, что владелец необычной маски вздрагивал, и время для них на миг замерло. Тогда огненный Тоа облокотился о сидящего подле, разделяя с ним момент благоговения. Старший просто приобнял его за плечо. Хотелось прижать разнеженного гладиатора к себе, согреться будучи во мраке, но что-то не позволяло, что странно, ведь раньше он делал это даже без оглашённого согласия Аккара. – Эй, слушай, - внезапно пробормотал Аккар, обращая на себя внимания Мата Нуи. - А можно ли назвать меня богохульником? - Тот усмехнулся, но ответа не последовало. Стало ясно, его не поняли. Тогда он попытался спустить всё на тормозах. - Это штука.       Но кажись всевышний юмора не оценил, продолжая: – Помнишь, что я тебе говорил? – Про единство? - Не понял тот вопроса, и уже было хотел переспросить, но тут его взяли на руки, резко вставая. - Эээй! Ты чего? - Его несли в сторону ближайшей дюны, а сам бот вспоминал слова своего друга. «Я столкну тебя с этой же скалы». Тогда пришла паника, ибо Аккар не мог видеть, куда его несут. Слишком уж темно, а от хранителя маски совсем не несло доброй аурой, что была совсем недавно.       Тогда Мата Нуи остановился на самом краю, прежде чем бросить учителя на мягкий спальник, что он приготовил заранее. Видимо, только и ждал подходящего момента. чертёнок. Аккар широко раскрыл глаза будучи в изумлении, а от Божества послышался смех. Такой чистый и детский... На него нельзя было обидеться. Невольно Тоа расплылся в улыбке, отгоняя все мысли. Все тревоги, переживания, дела подождут. Он нежно сцепил их руки в замок, затем утягивая Мата Нуи на свою новоиспечённую кровать. Пусть тут и было прохладно, но это ничего. Главное, что Мата Нуи поддался, и лёг рядом со своим учителем. Он уже улыбается, смотря в глаза Аккару, будучи всё ещё довольный своей шуткой. Нет-нет, им не нужны слова. Им не нужно признаваться друг другу. Им нужно растянуть этот момент на максимально долгий отрезок времени. Тоа проводит своим большим пальцем по тому же сегменту на манипуляторе Мата Нуи, всё ещё не отпуская её. Прикосновения каким-то образом всё говорят за них, и потому Аккар поддаётся чуть вперёд, приближаясь к лицу возлюбленного. Нет, им не нужны слова, и никогда не были нужны.