Сосчитай звезды

      Была одна проблема. Совсем крошечная. Совершенно незначительная и вроде бы даже не стоящая того, чтобы волноваться. Нет, это даже не было ни у кого на радаре. По крайней мере, не поначалу.       Конечно, именно поэтому это называется «фазой медового месяца». Никогда не бывает ничего плохого — а если бы и было, кого это волновало? Для них мир за пределами этой волшебной маленькой пещеры не существовал. Ни королевств, ни принцесс, ни друзей, ничего.       Просто принцесса и вампир, целующиеся на кухонном полу.       В чем и заключалась проблема.       Прошло ровно — они знали, потому что оба рассчитывали на себя — восемь дней с тех пор, как они официально стали девушками. Не лучшие подруги, не бывшие, не те, кто чуть не сбежал — девушки. Это было в буквальном смысле всем, о чем они мечтали так долго, что находиться вдали друг от друга становилось физически невыносимо.       Однако сценарий, казалось, полностью перевернулся, потому что теперь они ни в малейшей степени не держались подальше друг от друга. Какого черта им это было нужно? Прикосновения стоили четырех столетий, чтобы наверстать упущенное.       Да, они могли бы немного успокоиться. Кто-то мог бы лишь немного изменить своё расписание, прежде чем её длительное отсутствие было бы замечено. Этот другой кто-то мог бы ответить на бесконечные пропущенные телефонные звонки от кого угодно, потому что один из верных способов выдать себя — это исчезнуть из мира в одно и то же время без причины.       «Без причины» на самом деле означало «отвлекись во время приготовления печенья и целуйся на полу».       Духовка запищала, и Боннибелл села с сердитым видом, её волосы растрепались, а лицо стало темно-розовым. Сидя на коленях у Марси, она протянула руку над плитой, чтобы нажать на кнопки, пытаясь остановить её.       Когда это наконец произошло, Марселин тоже села, её руки скользнули вокруг неё, как будто они принадлежали этому месту, притягивая Бонни ближе, как будто она была там. Боннибелл обняла её в ответ, одной рукой обняв за шею, а другой запустив в волосы, и слегка ахнула, когда Марси снова её поцеловала.       Печенье немного пригорело, но на вкус было просто замечательным. К сожалению, этого нельзя было сказать о первой порции, которая вышла. Они были очень подгоревшими и показались не вкусными.              Восемь дней. Этого было достаточно, чтобы эти две женщины — самые умные люди, которых знали их друзья, олицетворение сардонизма и самореализации, — превратились в двух влюбленных дурочек, которые не смогли бы найти лифчик, даже если бы вы им заплатили. Которые не принимали душ в одиночестве столько же дней.       Честно говоря, это было отвратительно — то, как они смотрели друг на друга через кухонный стол, где только что закончили ужинать — после совместного приготовления ужина. И снова, поскольку они не могли не прикасаться друг к другу, их руки легли на стол, теплые розовые пальцы переплелись с холодными серыми.       В свою защиту скажу, что они действительно не ожидали, что это маленькое бегство продлится так долго. Несколько дней, максимум два или три — четыре. Они остепенились бы, этого первоначального возбуждения было бы достаточно, чтобы они могли взаимодействовать с остальным миром.       Но они не только не успокоились, они были просто не в состоянии. По отдельности они обе немного нервничали из-за того, что впервые оказались с кем-то другим. Боннибелл была убеждена, что один из них не обратит внимания и поцелует другую, не задумываясь об этом.       В ответ Марселин выразила желание, чтобы Бонни была той, кто бросит мяч.              Часть этой маленькой проблемы? Теперь пришло время вернуться в общество. Они не могли больше откладывать это. Как бы они ни пытались рационализировать очередной день, бумажная волокита определенно накапливалась, и, хотя Боннибелл ни на минуту не пожалеет о своей секретной временной диссертации, она все равно будет проклинать себя за то, что вообще с этим столкнулась.              Марселин… в любом случае делать было особо нечего, но она все равно была очень расстроена тем, что ей пришлось уйти. Мало того, что Боннибелл пришлось уехать, но она собиралась поздно вечером поиграть в догонялки.       Но что было хуже всего? Хуже всего было то, что позже Марселин тоже пришлось покинуть свой дом. Да, она собиралась в домик на дереве, чтобы повидаться с их друзьями без Боннибелл. Но не волнуясь, потому что, когда она закончит на сегодня, Бонни собиралась встретиться с ними там.              Поэтому Марселин пришлось надеть настоящую одежду — джинсы и толстовку с капюшоном — и прихватить гитару и зонтик, на всякий случай. Она была вынуждена покинуть свою пещеру и полететь, чтобы увидеть людей, которые не были Боннибелл.       У неё не было проблем с тем, чтобы тусоваться с ними — в этом не было ничего особенного. Когда она добралась до домика на дереве, она тусовалась с Финном и Джейком, и это было просто прекрасно. Они поиграли в несколько видеоигр и немного потусовались, послушали музыку, и Марселин была в полном порядке.              Впервые за восемь дней она проводила время с другими людьми, и все было прекрасно, пока Джейк не произнес имя Боннибелл.       «Ты знаешь, когда Боннибелл закончит работать?» Спросил её Джейк.       Марселин могла просто смотреть на мгновение, не находя слов, когда посмотрела на часы и увидела, как уже поздно. У неё внезапно возник тот же вопрос, задаваясь вопросом, как много времени прошло. Она также внезапно очень, очень сильно заскучала по Бонни.       «Я не знаю». Марси спокойно пожала плечами, призывая свою муху, пиявка обвилась вокруг её ладони, прежде чем превратиться в телефон. «Давай посмотрим».              У неё действительно были новые сообщения. Должно быть, они были недавними, поскольку Марселин определенно — и заметно — слишком много раз проверяла свой телефон сегодня вечером. Конечно же, они были от всего несколько минут назад.              Бонни: Привет, я наконец-то закончила! Я собираюсь переодеться, а затем отправиться туда, так что скоро буду там. Сегодня отстой: (       Бонни: Я безумно скучаю по тебе и, клянусь, я собираюсь по-настоящему крепко тебя поцеловать       Бонни: Лол, я люблю тебя! 💕💕💕       Марси: поторопись       Марси: я тоже тебя люблю ❤️🔥              Улыбаясь, Марселин посмотрела на Джейка. Её щеки чуть порозовели, когда она сказала: «Она в пути».       «Что она сказала?» Теперь спросил Финн, слегка наклоняясь, как будто ему хотелось подглядеть. Марселин положила телефон лицевой стороной вниз на стол, вместо того чтобы позволить ему улететь, как она обычно делала.       «Что она в пути». — повторила Марселин, почувствовав, как зазвонил её телефон. Она не сразу посмотрела, но подняла трубку, когда он зазвонил снова. Он снова зазвонил у неё в руке, и когда она посмотрела, то снова покраснела.              Бонни: Я не могла перестать думать о тебе весь день.       Бонни: Как будто я не совсем уверена, что сделала всё, что нужно. Честно говоря, я не могла ни на чем сосредоточиться, потому что ты буквально всегда в моих мыслях.       Бонни: Я почти на месте 💕       Марси: поторопись!!!                     «Эй, скажи о дьяволе». Марселин посмотрела на Финна, затем на лестницу, ведущую к двери, и увидела, как Боннибелл ступила с последней ступеньки на пол гостиной.       Марселин выпрямилась. Теперь её телефон разрядился. Для него больше не было никаких причин быть там — единственный человек, с которым она хотела поговорить, наконец-то прибыл.       Боннибелл приветствовала их с улыбкой, ведя себя так небрежно, когда смотрела Марселин прямо в глаза. Её лицо оставалось спокойным, но она начала краснеть, она сказала: «Привет, Марси».       Марселин молилась, чтобы она выглядела такой же хладнокровной и собранной, как сейчас Боннибелл, потому что её немного беспокоило, что она улыбается, как гиена. По крайней мере, её голос был ровным, когда она ответила: «Скучаешь, Пибо?»       Вот и все. Первый тест выполнен.       Боннибелл села за круглый стол, который установили мальчики, оказавшись друг напротив друга. Устраиваясь, Марселин обратила внимание на то, что на ней было надето — персиково-розовая футболка под серым пушистым кардиганом на черной подкладке и пуговицах. Она застегнула все три пуговицы, а манжеты были аккуратно подогнуты вокруг запястий.       Она пыталась заставить Марселин застегивать манжеты на рукавах, когда та надевала свитер, но Марси нравилось, когда рукава проходили мимо её рук и болтались вокруг. Она утверждала, что это её свитер и она может носить его, как захочет.              Тихо, когда их друзья отвлеклись на кухне, Марселин наклонилась вперед и сказала с легкой усмешкой: «Мне нравится твой свитер».       Голова Боннибелл склонилась набок, она смущенно опустила взгляд. Затем она покраснела, и её глаза расширились. Она оглянулась на Марси, покачала головой и пробормотала: «Я даже не заметила».       Марселин только улыбнулась и под столом нашла ногу Боннибелл, постукивая кроссовкой о её ногу. Бонни улыбнулась и пнула её в ответ, считая секунды до того, как они смогут пойти домой, чтобы она могла крепко её поцеловать.              Они сыграли в несколько настольных игр, одну или две карточные. Время от времени Бонни отрывала взгляд от своих карт или игровых фигур и видела, что Марселин уже смотрит на неё. Она каждый раз краснела, уголки её губ приподнимались в улыбке.       И все это время они продолжали вести себя как отвратительная пара влюбленных дураков, которыми они и были, под столом между своими друзьями, играя в лапочки.       Как подростки, а не две женщины почти тысячелетнего возраста.              До такой степени, что позже ночью Финн внезапно посмотрел на Марселин и сказал, нахмурившись: «Хватит уже меня пинать, блин».       Боннибелл откинула ноги назад, скрестив лодыжки под стулом, пытаясь не улыбаться. Марселин покраснела и извинилась, нервно хихикая.       «Да, ты весь вечер нервничала». Заметил Джейк, когда пришла его очередь участвовать в захватывающей игре с парашютами и лестницами. «Что происходит?»       «Ничего!» Марселин ответила слишком быстро, и они с Финном оба посмотрели на неё. Бонни не смогла удержаться и закатила глаза. «Ничего, я в порядке. Я сегодня съела слишком много конфет, теперь я вся на нервах».       «Правда?» Спросил Финн, выглядя искренне обеспокоенным. «Потому что ты ведешь себя как-то… эксцентрично».              Именно тогда Марси совершила фатальную ошибку — о которой она даже не подозревала, но Финн и Джейк сразу же её поймали. Она подтвердила их подозрения, которые, как они уже отчасти знали, были правдой, и в основном рассказала им, в чем заключалась её проблема.       Марселин быстро взглянула на Боннибелл, которая, к счастью, смотрела на игровое поле. Она оглянулась на Финна, слегка покраснела, улыбнулась и сказала: «Честно говоря, я некоторое время работала над песней, так что она крутилась у меня в голове, наверное, всю ночь».              Но они знали лучше. Возможно, она говорила немного правды, но явно происходило что-то ещё. Достаточно было одного взгляда на Боннибелл, который она бросила, чтобы получить объяснение.       «Хочешь отыграться на нас?» Предложил Джейк, пожав плечами. «Мы всегда рады быть подопытными».       «О- хм, все в порядке, спасибо».       К счастью, они не стали настаивать. Это была правда — она работала над чем-то в течение последних нескольких дней, в то время, когда она была вынуждена быть без Бонни.       Нет, они не заставляли её играть в это, но Финн спросил, как это называется, и Боннибелл не могла не задаться вопросом, было ли это сделано специально.              Марселин прочистила горло, внезапно почувствовав тепло от всего внимания к этой очень реальной и очень сырой песне. «Хм, у неё нет названия. Думаю, ни у одной из моих песен его нет».       «Ну, и о чем это?»       Она сделала паузу, её рот чуть приоткрылся. Она тяжело сглотнула, прочищая горло, когда сказала: «Хм… это о… э-э, я не знаю, чувак — слова читаются не так, как я хочу. На самом деле это ещё ничего не значит».       Они согласились с этим и полностью сменили тему. Бонни с тревогой смотрела, как она потирает шею, тоже задаваясь вопросом о песне. Возможно, она спросила бы позже, но она знала, что, вероятно, не добилась бы от неё большего, если бы это действительно её грызло.       Марселин снова посмотрела на неё и улыбнулась, когда это сделала Боннибелл. Они не заметили, что Финн и Джейк тоже смотрят друг на друга, бросая друг на друга понимающий взгляд, который просто говорил: «они серьезно?»              Конечно, они сразу же завоевали популярность. Как могло не понравиться? Когда двое твоих друзей практически исчезают с лица планеты на целую неделю, ты замечаешь. Когда они видели Боннибелл во дворце, она всегда казалась такой торопливой, как будто ей нужно было уехать как можно скорее. Затем она улыбалась своему телефону, и складка на её лбу разглаживалась.       Финн не мог этого объяснить, и Джейк тоже. Просто там было что-то, чего раньше не было. Как секрет, который только и ждал, чтобы выплеснуться наружу. К несчастью для них, это лилось у них из глаз.       Затем они ушли вместе в конце ночи, ничего не сказав о том, куда они идут или что они делают. Тем не менее, как только они ушли, Финн посмотрел на своего брата и просто сказал: «Ого».       «Да, вау». Джейк засмеялся, убирая со стола, качая головой. Он продолжил с усталым, счастливым вздохом: «Я надеюсь, они не думают, что они кого-то обманывают».              По иронии судьбы, позже тем же вечером Боннибелл выразила своё восхищение тем, как они провели вечер. Конечно, Марселин случайно пнула Финна, было неловко, но в конечном счете она была невиновна. Она считала, что им это сошло с рук, и Марселин согласилась.       Им потребовалось ровно восемь дней, чтобы полностью выдать себя. Это произошло буквально почти мгновенно, и, честно говоря, от этого стало ещё приятнее. Как они могли притворяться, что не сходили с ума от любви? Всё уже знали это. Буквально, всё.       Их друзья знали, где Боннибелл проводила ночи и утра, о ком она думала, уставившись в пространство, кто весь день писал ей смс. Они знали, о ком поет Марселин, когда она была одна, позволяя своему голосу эхом отдаваться от её баса в пустой пещере, или когда она на сцене изливала слова настоящей любви и была так до смешного счастлива, что боялась рассыпаться конфетти и блестками.       Они знали, потому что она не могла оторвать глаз от Боннибелл, и Бонни тоже не могла, сидя за столом несколько дней спустя с несколькими друзьями и уделяя Королеве вампиров своё полное и безраздельное внимание. Было похоже на шутку наблюдать, как принцесса просто полностью превращается в краснеющий беспорядок.       Принцесса Слизи указала на это в тот вечер, когда Марселин делала перерыв в своей концерте. Они были в каком-то маленьком заведении, которое даже знало, где устроить вечеринку или что-то в этом роде. Очевидно, Бонни была там только ради Марси.       Сидящая за столом рядом с ней принцесса Слизи посмотрела на Боннибелл и, рассмеявшись, сказала: «Боже, ты сражена».       Боннибелл повернулась к ней, на мгновение смутившись, прежде чем начала краснеть. «О чем — о чем ты говоришь?»       Она не собиралась пытаться лгать — Принцесса Слизи была единственным человеком, который знал. Боннибелл обратилась к ней в трудную минуту, отчаянно нуждаясь в месте, куда можно было бы пригласить Марселин на их первое свидание. Принцесса Слизи не только сообщила ей, кого она убирает, но, по-видимому, также предсказала их воссоединение еще до того, как это произошло.       «Дорогая». Принцесса Слизи покачала головой, слегка вздохнув и улыбнувшись. «Я могла бы сосчитать звезды в твоих глазах. Сколько прошло, три недели? Я уверена, что ты прилежно ведешь учет».       Боннибелл сначала не ответила, слегка сверкнув глазами, когда пробормотала:                   «Двенадцать».       «Двенадцать?»       «Дней».       «С тех пор, как вы начали встречаться?» Боннибелл кивнула. «Это все?» Она снова кивнула, на этот раз еще более смущенная, когда принцесса Слизи положила руку ей на лоб и продолжила: «Я не смею гадать, чем вы, голубки, занимались на прошлой неделе, иначе я могу покраснеть!»       Бонни ахнула, пробормотав, что это неуместно и не её дело. Принцесса Слизи корчила ей рожи, полные поцелуев, но остановилась, когда некоторые из других принцесс заметили их.       Если то, что Боннибелл потерялась в своём голосе, было недостаточно очевидно, то то, как Марселин пробиралась сквозь толпу, чтобы найти её, было всем необходимым доказательством. Она практически переступала через себя, чтобы успеть вовремя, прежде чем ей пришлось вернуться на сцену. Обычно грациозная рок-звезда чуть не упала лицом вниз, когда добралась туда, спохватившись в последнюю секунду, прежде чем встать перед Боннибелл, её лицо покраснело.              Кто-то спросил Марселин, всё ли с ней в порядке, и она кивнула, отшучиваясь. Она стояла там и разговаривала со всеми в течение нескольких минут, пока болтовня не перешла на другие темы. Отвлекая внимание, Марселин облокотилась на стол, глядя сверху вниз на Бонни, и спросила: «Хочешь заглянуть за кулисы?»       Боннибелл кивнула, улыбнулась и сказала, что с удовольствием. Когда она встала, Марселин в шутку назвала её фанаткой, на что Бонни ответила, назвав её продажной. Марси притворилась обиженной, прижав обе руки к сердцу, когда они уходили.       Принцесса Слизи смотрела, как они исчезают в зале, качая головой. Она лишь смутно услышала, как одна из принцесс спросила, в чем заключалась их сделка. Кто-то сказал: что не знает, но мне показалось, что они вроде как… встречаются? Подождите, но Бабблгам не ходила на свидания — из принципа или что-то в этом роде».       Хотя она проводила много времени с вампиром. Как будто, намного больше, чем обычно.       Кто-то ещё сказал: что все они должны признать, что в принцессе жвачке — Марселин тоже было что-то необычное. Плюс, они полностью просто отказались, верно? Например, они ушли вместе на глазах у всех. Заставляет задуматься, что они делают потом, если они встречаются».       Одна принцесса вообще не могла представить, как Бабблгамм целуется с кем-либо, а другая согласилась, задаваясь вопросом вслух, думал ли кто-нибудь еще, что они спят вместе?       На этом принцесса Слизи закончила разговор, просто сказав: «Да ладно, не будь грубой. В любом случае, это не наше дело. Она кажется счастливой, и это всё, что имеет значение».              Но Боннибелл было нелегко, когда она вернулась к столу несколько минут спустя с красным лицом и неопровержимой пеленой в глазах. Никто ничего не сказал, но обменялись похожими взглядами типа: «Она серьезно?»       Самое смешное во всем этом было то, что они действительно думали, что они совершенно незаметны.       После концерта они попытались улизнуть, но их сразу же поймали. Марселин была заложницей, так что это означало, что Боннибелл тоже застряла. Очевидно, они держались поближе друг к другу.              Марселин даже пригласила Боннибелл потанцевать с ней, её руки невинно покоились на талии, большие пальцы были просунуты в шлевки джинсов Бонни. Руки Бонни закинуты на плечи, ладони сцеплены за шеей. Здесь не на что смотреть, просто две лучшие подруги раскачиваются взад — вперед, улыбаясь так, словно они невероятно старались вести себя цивилизованно. Потому что они были.       Просто две лучшие подруги, которые покраснели, когда кто-то за столом спросил их, ходили ли они когда-нибудь на танцы. Одна лучшая подруга ответила «нет», а другая «да».       Они посмотрели друг на друга, и после многозначительной паузы Боннибелл исправилась, объяснив, что имела в виду «да», но это было так давно. Марселин согласилась, помогая ей исправить слишком большую ошибку. Затем Боннибелл усмехнулась, как будто ей было больно, и Марселин сменила тему.              Принцесса Слизи, с другой стороны, выглядела так, как будто ей было больно, потому что она не могла перестать улыбаться. Она кусала губы, её щеки были розовыми, как жевательная резинка, но ничего не сказала, просто один раз посмотрела Бонни в глаза. Однако, когда она это сделала, то слегка поежилась, изобразила один безмолвный поцелуй и вернулась к разговору.       Глаз Боннибелл начал немного подергиваться — и у Марселин тоже немного задергался, когда она наконец увидела, каким пыткам Принцесса Слизи, похоже, наслаждалась, подвергая свою подругу. Но у неё дергался глаз, потому что она отчаянно пыталась не рассмеяться над измученным выражением лица Боннибелл.       Интересно, что двенадцать дней — это ещё и то, сколько времени потребовалось кому-то, чтобы увидеть, как они целуются. Как будто от первого лица. Это было абсолютно знаменательное событие, и Принцесса Слизи не могла быть в большем восторге от того, что именно она стала свидетельницей этого исторического момента.              Когда все уходили, принцесса Слизи поняла, что они уже улизнули. Она ещё не попрощалась с ними и, не желая быть невежливой, отправилась на поиски пары. Она не пыталась застать их в опасном месте, но это было поистине благословением, что она открыла дверь в комнату с надписью «гостиная» и увидела, что она сделала.              Её дорогая подруга, которой она доверяла, её сладкая жвачка, зажатая между стеной и королевой вампиров, её кардиган, спадающий с плеч, когда она держалась за руки Марселин. Кстати, о руках: одна рука Марселин была прислонена к стене над её головой, а другая была сбоку, но она держалась за бедро Боннибелл, поддерживая её ногу на уровне бедра.       Принцесса слизи чувствовала себя так, словно ей приснилось, она была просто в восторге.       Голова Боннибелл откинулась назад, прислонившись к кирпичу, её глаза были закрыты, а щеки раскраснелись. Она внимательно слушала всё, что шептала рок-звезда, раздвоенный язык которой касался мочки её уха, когда она говорила. Она увидела, как Марселин внезапно лизнула полоску у неё на шее, услышала, как Боннибелл ахнула, когда она это сделала, а затем они взорвались, притянувшись ближе, когда их губы нашли друг друга.       На самом деле это произошло довольно быстро — ей только показалось, что она стояла там целый час, потому что, хотя она и запаниковала всего на мгновение, она также записала в память каждую миллисекунду и могла перерисовать этот момент на фреске.       Но именно тогда она закричала, заставив их обоих подпрыгнуть. Марселин отпустила её, оперлась обеими руками о стену, сделала шаг ближе — сделала то, что делала всегда, и инстинктивно убрала Боннибелл от греха подальше. Но это не сработало, когда вред был добросердечным, но безжалостным поддразниванием.              Бонни закрыла лицо руками, глядя в пол, а Принцесса Слизи засмеялась и захлопала в ладоши, благодаря их за этот подарок. Марселин тоже начала хихикать, что побудило Боннибелл положить голову ей на плечо. Она очень быстро попросила Марселин убить её, и Марси спросила, кого, её или Принцессу Слизи. Приглушенный ответ Боннибелл был: «Выбор дилера».       Марселин отступила от неё на шаг, схватив её за руку. «Давай, все в порядке».       Боннибелл другой рукой прикрывала лицо, но Марселин и SP могли видеть, какие красные у неё были уши. Принцесса Слизи порекомендовала использовать замок на двери и указала на него, что заставило другую руку Боннибелл тоже вернуться к лицу.       Марси положила руки ей на плечи, слегка покачивая её взад-вперед. Смеясь, она сказала: «Почему ты так смущена, детка?»       Это заставило Боннибелл поднять голову и выдохнуть: «Не называй меня так».       «Тем не менее, я заставила тебя посмотреть на меня».       «О, сердце мое». Принцесса Слизи вздохнула, как будто внезапно обессилела, сложив руки на груди. «Мне нужно немного воздуха. Я просто зашла пожелать спокойной ночи, так что, дамы, — она хихикнула и подмигнула, направляясь к двери, — чудесной ночи».       На этот раз руки Бонниб5ель оказались у неё на голове, и она со вздохом отвернулась. Когда SP ушла, она просто покачала головой Марселин и сказала: «Девочка, кажется, я отключилась».       Это было немного унизительно, когда мы столкнулись с осознанием того, что буквально каждый мог войти. Честно говоря, Принцесса Слизи была лучшим сценарием на данный момент. По общему мнению, они могли бы немного успокоиться.       Поупражняйся в некоторой сдержанности. Марселин сначала надулась, показав ей язык, когда они укладывались спать на ночь, но она согласилась, смеясь, что да, она была права.       «Должна сказать, это адский способ провести две недели». Марселин засмеялась, лежа на боку и опираясь на локоть. «Я не знаю, что я собираюсь делать, когда проснусь сейчас».       «Тебе нужно так много постирать».       «Я не спрашивала». Марселин саркастически усмехнулась над ней, а Боннибелл захихикала, лежа на спине и сложив руки на животе.       «Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. Первый раз, когда мне снова придется идти домой и спать одной, это будет так странно «.       «Так что не возвращайся домой».       Боннибелл слегка наклонила голову, её брови нахмурились. «Что?»       Но Марселин просто покраснела, жалея, что не сказала ничего, кроме этого. Она даже не подумала об этом, прежде чем открыла рот. Она открыла свой глупый рот, и теперь Боннибелл сидела, потянувшись к тумбочке, чтобы включить лампу.       «Марселин, что ты только что сказала?»       Она все еще колебалась, прочистила горло и пробормотала: «Я ничего не говорила».       «Ты только что сказала ‘так что не возвращайся домой'?» Боннибелл скрестила ноги, наклоняясь, чтобы посмотреть на неё. «Потому что это нечестно».       «Я не это имела в виду, Бонни, честно». Марселин тоже села, положив одну руку на матрас, а другой нащупав руку Боннибелл. «Я не прошу или… или что-то в этом роде, на самом деле».       «Нам обязательно об этом говорить?» Спросила Бонни, голос которой звучал так же испуганно, как и она сама внезапно. «Потому что я так чудесно проводила время с тобой, скрываясь вот так, но — но я здесь не живу, и я должна помнить об этом. Мы должны помнить, что я — я всё ещё должна вернуться домой».       «Я знаю, и я клянусь, Боннибелл, я не это имела в виду». Она придвинулась ближе, чтобы сесть рядом с ней, все ещё держа её за руку. «Я буду скучать по тебе, вот и всё. Я ненавижу скучать по тебе».       Бонни кивнула, пытаясь улыбнуться, но ей вроде как хотелось плакать. Она тоже действительно не хотела уходить.       «Да, я тоже — и это не значит, что мы все равно не собираемся видеться постоянно».       «Я имею в виду — да, не то, чтобы ты не ходила на работу до того, как мы снова сошлись».       «Точно, в этом нет ничего особенного».       «Тогда мы не просто все время целовались».       «Нет, мы носили значительно больше одежды, чем сейчас».       «Сегодня я принимала душ одна», — Марселин забралась к ней на колени, и руки Бонни сразу же нашли её бедра, — «и это было так скучно».       «Я тоже обнаружила, что мой душ прошел довольно без происшествий». Боннибелл откинулся на спинку кровати, ухмыляясь ей. «С другой стороны, это был самый быстрый душ, который я принимала за последнее время».       Руки Марселин скользнули вверх по рукам и груди к шее, наклонились вперед, когда она сказала: «Я предпочитаю длинные».       Затем, как будто они общались на другом уровне, как будто они действительно были телепатами или просто слишком хорошо знали друг друга, им в голову пришла одна и та же мысль в одно и то же время. Они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами из-за массивной лампочки над их головами.       Быстрый поцелуй, и шестьдесят секунд спустя Марси скользила по кафелю в ванной в носках, держа в руках бутылку вина и два бокала. Когда она зажигала несколько свечей, Боннибелл предупредила её, чтобы она не разбивала хрусталь.       Марси толкнула её бедром и запустила в неё малиной, прежде чем она поставила стаканы на стойку.              Боннибелл была немного удивлена, что им не пришла в голову эта идея раньше. Марселин согласилась, но решила, что это подходящий способ оставить сцену медового месяца. Бонни закатила глаза, потягивая вино, и покраснела при этом слове.       Быть такой дрянной с кем-то, сидеть совершенно голой в ванне, до краев наполненной лимонно-сахарным мылом и водой, которая была почти слишком горячей, — это было чертовски приятно.       Они знали, что на самом деле ничего не произойдет, когда они вернутся к своей обычной жизни, полностью вернувшись к своим ролям в обществе. Они не собирались внезапно разлучиться с девушками. Они все ещё собирались встречаться и собирались провести гораздо больше дней вместе, чем порознь — это был просто факт.       Но всегда было бы это… тянуть. Искра наконец-то каждый раз, когда они прикасались, вспышка волнения, когда их взгляды встречались, обозначенная улыбка — ничто из этого никогда не исчезнет, они были совершенно уверены в этом.       Тем не менее, когда Марселин пошутила о том, что проведет сегодняшнюю ночь как свою последнюю ночь на планете, Боннибелл саркастически спросила, «Что это за собой влечет?» Марси на мгновение задумалась, прежде чем ей в голову пришла ещё одна блестящая идея. С новой едкой ухмылкой она так небрежно пожала плечами.       «Все, что ты захочешь, малышка».       Брови Боннибелл поднялись, когда она откинулась назад, положив руки на край ванны. Она покачала головой, обвиняя её в том, что она слишком горда собой, но Марселин не позволила ей так легко отделаться от этого. Она поставила свой стакан на пол, прежде чем подползти и опуститься на колени над Боннибелл, вода теперь доходила ей только до пояса.       Марселин наблюдала, как глаза Бонни путешествуют по её телу, рассматривая её, как произведение изобразительного искусства. Руки Марселин скользнули вверх по её рукам к плечам, прижимаясь ближе, когда она снова спросила её.       Боннибелл сделала глоток вина, размышляя об этом, и молча наблюдала, как Марси облизывает губы. Бонни слегка ухмыльнулась, её рука скользнула в воду, чтобы нащупать бедро, прежде чем опуститься ещё ниже и скользнуть между ног.       Бонни не нужно было объяснять, что Марселин на самом деле искала. То, что Марси была вампиром, не означало, что она не хотела, чтобы её суперсексуальная девушка время от времени брала на себя ответственность.              Да, им потребовалось почти целых две недели, чтобы по-настоящему успокоиться. Проводить время порознь постепенно становилось все легче и легче, но это просто означало, что воссоединение было еще приятнее, когда они прыгали в объятия друг друга на 18-й день точно так же, как в первый.       Но затем наступил двадцать второй день, когда Боннибелл сказала ей, что ей нужно уехать на несколько дней на какую-то научную конференцию. В то утро, когда Марселин должна была уходить, она легла на неё сверху в постели и отказалась вставать, из-за чего та чуть не опоздала с уходом.       Боннибелл поклялась, что скоро вернется, целуя её у двери, когда она пыталась выйти на улицу. Марси определенно усложняла задачу, но ей было все равно, потому что Бонни уезжала на несколько ночей.       Двадцать второй день был первой ночью, которую они провели порознь.       Конечно, Боннибелл позвонила ей, как только закончила свой рабочий день, выразив свою незаинтересованность в этих псевдо-инттелектуалах, которые были такими же напыщенными, как члены королевской семьи, с которыми ей приходилось общаться.       Марселин снова и снова предлагала, что она может быть там в любой момент — Боннибелл просто нужно было сказать слово. Бонни смеялась, но говорила ей, что скоро вернется к ней домой.       Марси не указала на то, как она сказала «возвратится домой». Она просто улыбнулась и сказала ей, что ей лучше быть в доме в первую же секунду, как только она сможет.       Тогда это сказала Боннибелл. Идеальная, вежливая, правильная принцесса Жвачка ухмыльнулась так дьявольски, что Марселин могла услышать это, когда она усмехнулась и спросила: «Итак, во что ты одета?»       Марселин пожала плечами, как будто Боннибелл была здесь, чтобы видеть. Сидя на диване и держа в руках свой бас, она оглядела себя и сказала: «Пижама, я не знаю. Футболка и носки».       «Без штанов?»       «Нет, штаны угнетают. Юбки тоже, но это другая проблема».       «Я полагаю, что, поскольку они такие ограничительные, тебе, вероятно, следует их снять».       «Я не… я просто сказала, что на мне не было штанов».       «Марселин». Боннибелл вздохнула, и Марси услышала раздражение, сбитая с толку, пока не продолжила: «Я пыталась быть кокетливой».       «О!» Марселин покраснела, поставив свой бас на ковер, и негромко рассмеялась. «Извини, я это совершенно пропустила».       «Прекрасно, я думаю, ты не хочешь, чтобы я говорила тебе, как сильно я скучаю по тебе».       «Да, сколько это стоит?»       «Хватит того, что я пыталась говорить с тобой непристойности, но поскольку это чувство не взаимно, может быть, я просто пойду спать».       Марселин прервала её, но-но-но-но-но, опустившись на диван и извинившись за то, что неправильно ответила на её вопрос, а затем за то, что сообщила, что на ней была самая скучная пара черных трусиков на свете.       На что Боннибелл ответила обещанием, что в Марселине нет ничего скучного ни в малейшей степени. Она была великолепна независимо от того, что на ней было надето, но, если Марселин почувствовала необходимость выбросить неподобающий кусок ткани, Бонни поддержала бы её решение.       Марси назвала её такой мудрой и понимающей девушкой и сняла их.       На следующий вечер Марселин положила телефон на клавиатуру и включила песню — ту, над которой она работала в тот вечер с Финном и Джейком. Это заставило Боннибелл упасть в обморок, потому что, конечно же, так оно и было.       Каждая деталь в Марселин вызывала у неё желание вздохнуть, когда она смотрела в открытое окно и представляла, что находится где угодно, только не в безвкусном номере люкс в конференц-зале. Она тоже рассказала ей, признавшись, как сильно Боннибелл скучала по ней.       Все это время Марселин хранила эти слова внутри — останься со мной, живи со мной, выходи за меня замуж, обними меня, когда мы выходим на улицу, и скажи им, кто я, поцелуй меня, когда они смотрят.       Такого рода вещи — это просто не помогало. Марселин знала это и не поднимала эту тему. Она была счастлива, и Бонни тоже — это было важно, это было всё, о чем она заботилась.       Когда конференция закончилась, Боннибелл бросила свои вещи во дворце, надела самую удобную пару спортивных костюмов, которые у неё были, и практически выбежала обратно за двери. Её тянули во всех возможных направлениях, и она была вынуждена вспомнить, что у неё все ещё есть работа, которую нужно делать.              Как только она пробралась через гору вещей, с которыми нужно было разобраться, она сделала один шаг к задним дверям дворца и снова была остановлена.       На этот раз Финном, который приветствовал её дома. Она осталась и немного поговорила, с тревогой посматривая на часы, чтобы он заметил. Он спросил, не опаздывает ли она куда-нибудь, и она покраснела.       Она воспользовалась шансом и сказала, что да, на самом деле у неё сейчас есть кое-какие дела, но она вернется позже. Она поспешно попрощалась и практически убежала, оставив Финна закатывать глаза.              Боннибелл добралась до пещеры на своем велосипеде, дав Завтра отдохнуть от полетов по всему дому в последние несколько дней. Она оставила велосипед возле дома, возясь с ключами, пока отпирала дверь.       Марселин уже была по другую сторону двери, открывая её, когда Боннибелл толкнула её, чуть не заставив их врезаться друг в друга. Хотя, они вроде как сделали это в любом случае, когда Бонни схватила её за бедра, прижимая к стене, когда она пинком захлопнула дверь.       Бонни поцеловала её так быстро, что Марселин потребовалась секунда, чтобы отреагировать, её руки обвились вокруг её шеи, когда она догнала её. Руки повсюду, снова сосредоточенные только друг на друге — казалось, что они были разлучены на всю жизнь, а не на целых два, хотя и мучительно долгих, дня.       Улыбаясь так широко, что она сияла, Боннибелл сказала: «Я так сильно скучала по тебе, Марси, это было, честно говоря, глупо».       Марселин усмехнулась и сказала что-то вроде «конечно, она это сделала» — посмотри на Марси. В конце концов, она была находкой. Боннибелл согласилась, снова поцеловав её, когда она сказала, что никогда больше не пойдет на другую дурацкую конференцию.       Марси утвердительно сказала ей: «Хорошо» и снова прыгнула в её объятия.              На самом деле, их не слишком волновало, что они никогда не успокоятся. Быть в разлуке так смехотворно долго — четыреста лет или два дня, какими бы ни были обстоятельства, — абсолютно отстойно, и они никогда никогда больше не будут сдерживаться.       Кроме того, целоваться так, как будто от этого зависело их выживание, было весело, и они были так влюблены, что это сводило их обоих с ума. Они знали, что непреодолимая похоть и потребность быть просто рядом друг с другом со временем ослабнут. Именно это и происходило в долгосрочных отношениях.       Конечно, это не означало, что похоть и страсть просто исчезнут. О нет, это никогда не пройдет, и это было очевидно по тому, как Боннибелл плюхнулась на диван, держа Марселин на руках и хихикая всю дорогу.       Что бы ни думали они, прижимаясь друг к другу. Они игнорировали телефонные звонки и сообщения, слушали музыку слишком громко, готовя ужин и играя в карты.       Когда они начали укладываться на ночь — как будто Боннибелл было уже далеко от сна — Марселин опустила голову на грудь и ни разу не пошевелилась, пока на заднем плане шел фильм. Тесно прижавшись друг к другу на диване в её спальне, Бонни погладила её по волосам и рассказала о тех частях конференции, которые смогли привлечь её внимание. Марси внимательно слушала, полностью загипнотизированная пальцами Боннибелл в своих волосах.       Да, что угодно. Это было, возможно, чуть больше месяца, что дела действительно пошли на лад. Ну, они вернулись к своему новому — нормально. Им нравилось гораздо лучше.       Неважно, как долго они были вместе — месяц, двенадцать лет, два столетия, — не было лучшего чувства, чем броситься в объятия друг друга в конце дня.              Это никогда не изменится.