Танцуя в одиночестве

      Порой Стеф прибивало к месту мыслью, как досадно тягостно она изголодалась по вниманию, прикосновениям и ласке. Вернее, по правильной совокупности трёх составляющих. Пустой болтовни в её жизни было достаточно, чтобы понять, что поступки и действия возносятся над словами. Объём бессмысленной трёпки языком в желании завладеть телом именитой красотки Харрингтон ради галочки пропорционален той силе, с которой она хотела бы получить исполнение собственных потребностей. Быть, в конце-концов, нужной и замеченной изнутри, а не только в том, чем обладает снаружи. Лучше всего нужного эффекта можно было добиться только если собрать в одном месте особенную троицу из людей, которые видели в ней явно нечто большее, чем красивое тело и — теперь уже бывший — статус школьной королевы, и к которым она, спустя продолжительное время, так и не остыла. А в благодарность дать всем трём то, о чём другие могли бы только мечтать. В голове вырисовывались разные идеи, но одной из них суждено было необратимо покорить сердце Стеф. Броско изувеченная событиями прошедших лет, исхудавшая в скромности, позволяющая прекрасно прочувствовать важность и нужность, какой бы безобразной не являлась по своей сути. В этот день, вечер или утро — обычно это зависело от того, проживала она свои фантазии сквозь дневные грёзы или, например, ласкала себя перед сном, — Стеф всегда была неотразима, хоть это было и необязательным пунктом. Идеально уложенные роскошные локоны, лёгкий, почти полностью отсутствующий макияж, и из раза в раз меняющий свой цвет в зависимости от общего настроя шикарный комплект белья. Ничего, что могло бы спрятать от важно-изучающих взглядов самое безупречное, что было в её теле, но оставляло самую малость неопределённости. Кружевные трусики с высокой посадкой, балконет в тон и тянущийся десяткой дюймов по полу шлейф от полупрозрачного пеньюара с пушистой окантовкой и изящным поясом. На её глазах плотная повязка, а на талии — две пары мужских рук. Мягкое прикосновение нервно дрожащих пальцев, неловко скользивших по линии изгиба локтя Стеф, Джонатана слева и искушённая крепкая хватка, прижимавшая плотнее к горячему телу, Билли справа. Они слаженно вели её вперёд, бережно останавливая над ступенями, идущими вниз в подвал, где они все могли побыть вместе, отчуждённые от посторонней суеты, кратко ожидая всякий раз, как она слепо прицеливалась перед каждой поступью ногой, облачённой в туфлю на неимоверно высокой шпильке. Когда глухое буханье каблуков о древесину сменялось первым громким цоканьем о бетонное покрытие, Стеф заключали в сопряжённые страстью приветственные объятия из тёмного забвения перед ней. Иногда — на этом моменте — она снимала повязку, наблюдая искрящееся озорной сердечностью лицо заждавшегося Эдди, но всё же чаще предпочитала повременить с мгновение-другое, и без того прекрасно ориентируясь в происходящем. Каскад из прикосновений губ затмевал ощущение скоротечности времени, заставляя целиком и полностью погружаться в беззаботную лёгкость ощущений. Джонатан всегда припадал к плечу Стеф, вырисовывая через мелкую сетку пеньюара влажные узоры языком от родинки к родинке, пока жадный рот Билли в увлечённой пылкости метил засосами очень чувствительную кожу на стыке между скулой и шеей. В своём обыкновении игривости Эдди прижимался лицом между подтянутых бельём грудей, зарываясь носом в тёплой ямке, нежно пощипывая укусами, уводя цепочку из отметин от зубов выше, к самому подбородку, пока все трое не встречались у лица Стеф в трепещущей тесноте, позволяя ей выбрать того, кого она поцелует первым. Проведя ещё некоторое время в кипучей близости, со Стеф стягивали повязку, сплочённо помогая опуститься на колени, пока она привыкала к слабому рассеянному свету. И первым, на ком фокусировался взор, обычно становился Джонатан. Лицо Джонатана обыденно-уставшее, с едва заметным отблеском душевности. Он смотрел на Стеф сверху-вниз с нескрываемым обожанием и кратким всполохом растерянности, будто собирался причинить ей невыносимую боль, о чём мог бы жалеть потом долгое время, оттого безмолвно просил разрешения на продолжение. Вдумчив до мелочей ровно на столько, на сколько восхитительно-застенчив в проявлении привязанности. С Джонатаном следовало брать инициативу в свои руки, поэтому Стеф спешными, но ловко отработанными, рывками стягивала с него штаны, не медля ни секунды. Он всегда был слегка мягок поначалу, больше в силу сдержанности, но стоило ей плотным обхватом губ приникнуть к головке, как остатки деликатности полностью растворялись. Стеф упивалась тем, как Джонатан медленно таял от её ласк, жадно облизывал губы и постанывал низкой хрипотцой. Совсем в стороне он никогда не оставался: заботливо заправлял выбившиеся пряди волос за уши, задерживая тепло ладоней близ висков, послушно впитывая ведущие движения и сильнее напрягаясь бёдрами при каждом ускорении ритма, с которым Стеф глубоко заглатывала ствол во всю длину, время от времени непроизвольно двигаясь навстречу. Вторым на очереди подступался Билли, оттаскивая увлечённую Стеф за собой, держа выправленный из-под резинки спортивных шорт член наготове. Его прикосновения гораздо грубее и ощутимее, то, с какой силой он сдавливал пальцами её щёки, хлёстко прижимаясь влажной головкой к оттопыренным губам в нетерпении, приводило в восторг на грани экстаза. Билли не причинял ненужной боли, лишь руководствовался собственническими порывами, помогая ощутить себя ведомой в обоюдном вихре похоти. Лединистый взгляд светлых глаз резко потухал, затмеваясь пеленой необузданной хищности, сознательно заставляя Стеф подчиняться так, как ей бы хотелось в этот миг. Билли толкался в её рот резко и быстро, иной раз не оставляя возможности дышать. Стеф осипло кашляла сквозь клокочущие звуки от того, как член глубоко таранил в глотку, и судорожно вздыхала на отстранении, с аппетитом облизывая накопившуюся смесь смазки и слюны вокруг губ. Билли наблюдал за ней с беглой улыбкой ликования, на контрасте нежно касаясь пальцами лица Стеф, словно пытался отпечатать на их кончиках текстуру и упругость её кожи. Взгляд неосознанно магнитился к лицу стоявшего рядом Эдди, дразнящего скачущими движениями кончика языка от одного уголка рта ко второму, зазывая за собой в ту часть маленькой развратной игры, где они мысленно уединялись. При сокращении дистанции между ними колени, должно быть, неприятно саднило бы болью растёртой о шероховатое покрытие пола кожи, изредка вынуждая задумываться над синюшно-красными следами, которые явно бросались бы в глаза, не сходя с неделю-другую. Как и другие пятна от их любви и благоговения на её теле они сильнее вколачивали бы уверенность в себе и в происходящем. Эдди нагибался корпусом, прилегая ближе, щекоча кудрявыми кончиками волос слегка влажную кожу, притягивал лицо Стеф к себе и плотоядно вцеплялся поцелуем в её блестящий слюной растраханный рот. Увлечённый, хаотичный и слегка небрежный, он сам создавал волнующий беспорядок, обильно и вязко вылизывая изнутри, или тянулся назад, вынуждая просительно выставлять язык, чтобы он посасывал его, плотно сомкнув между губ. Их взаимодействия превращались в маленькое представление, подогревая и без того достигшее своего пика рвение. Эдди обворожительно задирал подол майки, выпячивая бёдра вперёд, обнажал немного впалый живот и торчащие из-под линии джинс подвздошные кости, побуждая испещрить каждый миллиметр светлой кожи крошечными поцелуями. Развязно покачивая задницей он с упоением любовался за последующими действиями Стеф, широким мазком языка очерчивающей линии вен на коже от самой мошонки до пирсингованной головки. Его щедрые раскатистые стоны и красиво розовеющие щёки снабжали новой порцией энергии, а вид покрывшейся мурашками кожи на руках и ногах очаровывал. По смазке и ещё не остывшей слюне все трое принимались мастурбировать в удобных для них темпах, медленно рассредотачиваясь вокруг Стеф, оцепляя как можно плотнее, оставляя совсем немного места для манёвренности. Она торопилась полностью подготовить себя к финальному акту, стягивая рукава для обнажения плеч и высвобождая груди, удерживаемые приподнятом состоянии замявшимися чашечками лифа, заправляя разлохмаченную причёску, пальцами сильнее приминая волосы назад. Вытягивая подбородок выше, Стеф плавно прикрывала глаза и широко распахивала рот в напряжённом ожидании, с наслаждением прислушиваясь к тихим скользким звукам и глухому утробному рычанию. Ей нравилось наблюдать за их лицами, но всё чаще она нежилась идеей того, что прекрасно впечатала их структурность в памяти и ей требовалось больше практики в различении каждого из них по шороху кожи, тембру мерных стонов и интенсивности брызг. Билли и Эдди почти всегда кончали одновременно, в противоположность Джонатану, который едва поспевал за ними. Окропляя лицо, грудь и волосы Стеф они не сдерживались, всецело отдаваясь положению, одаривая сочными каплями спермы её щёки, всё ещё красные растёртые губы, подбородок, успевая заполнить рот до краёв. Со страстностью ненасытно глотая их смешанный вкус, она благодарно ахала, протягивая руки и нащупывая опору, чтобы поскорее подняться на ноги и оказаться в стеснённом жаре объятий. Поцелуй, густеющий другим поцелуем, и бесконечное растворение в требовательном скольжении трёх пар рук по всему её телу в намёке на более страстное продолжение. Стеф никогда не чувствовала себя грязной, наслаждение от ощущения себя желанной даже в таком виде надёжно заколачивало беспокойства и сомнения глубоко в подсознании, оставляя на поверхности самую малость для их следующей встречи.       В этот раз Стеф, дрожавшая в сладкой судороге от третьего или, кажется, четвёртого оргазма, разомкнула веки и подскочила на постели, фокусируя поплывший взгляд на дальнем углу застывшей в темноте ночи спальни. Мелкая капелька испарины с виска обогнула скулу, охлаждая разгорячённую кожу, помогая справиться с хмельным веянием воображения, неожиданно пробирая до каждой клеточки тела навязчивой мыслью. А что, если добавить в устоявшуюся фантастическую выдумку Томми?..