Бесполезно — Валентин Стрыкало
Мгла. Минхо знает цвета, какие они, но сейчас не может сказать, что он видит. То ли черный, то ли что-то иное, не поддающееся объяснению, описанию, да и в целом словам.
Его слух стал лучше, он пытался научиться играть на пианино, но пальцы постоянно путают клавиши, потому что он попросту их не видит. Ровная игра на инструменте прерывалась неправильной клавишей, которая находилась в противоположном месте, Ли начинает истерить. Его учитель — дедушка лет семидесяти, во всяком случае по голосу ему именно столько. Сколько бы он не успокаивал юношу, тот все время плакал, когда ошибался, говорил, что ему не суждено играть на таком инструменте.
Дедушка все время хмыкал, руками ища голову Минхо, чтобы погладить, он тоже сам был слеп, только в отличии от Ли с рождения. Юноша не понимал, как можно сохранять оптимизм в этом дрянном мире, когда ты ничего не видишь, на что старик все время отвечал одной и той же фразой.
— Глаза могут тебя обмануть, слух — никогда. — этот хриплый голос успокаивал Минхо. Он явно говорил это с улыбкой на лице.
Когда Минхо однажды сказал, что у старика наверняка красивая улыбка, то дедушка лишь хмыкнул с горечью и ответил, что никогда не знал, что из себя представляет улыбка. Ему объясняли, что это положение рта, при котором уголки губ разъезжаются в разные стороны, создавая красивый, приятный вид, но это все равно не помогло ему увидеть. Ли на коленях просил прощение, слезно извиняясь, говорил, что не подумал, старик лишь напевал какую-то народную песню, гладя мальчика по голове.
Дедушка называл его по доброму ≪милый≫ или ≪внучек≫, Ли бывало даже слезу пускал от таких обращений. Он не знал, что дедушка тоже плакал после того, как Ли уходил, потому что никто не был с ним так добр, как этот юноша.
Сегодня второй раз Минхо потерял все. Сегодня умер дедушка.
Была середина мая, Ли как всегда пришел к нему второй раз за неделю, чтобы выпить чаю и поговорить о всяком, ему было приятно слушать этого старика. Но его встретила противная женщина, которая начала неискренне плакаться, что его увезли. Он вчера умер. Нашли только сегодня.
У Минхо свернуло кишки, тошнота пошла наружу. Или ему только так казалось. Он резко согнулся, схватился за рот и живот, рвано дыша.
— Это просто не может быть правдой. — твердил он себе.
Минхо в надежде вытянул руки вперед, он хотел ухватиться за старика, который обычно сидел на стуле возле прихожей, но как бы он не махал руками, его встречал раздражающий плач женщины. Ли сжал зубы, начиная по-детски невинно хныкать от безысходности, на легкие что-то давило, казалось они сами сжимают себя, а сердце предательски заныло.
— Не ищи его, — ныла женщина, — не ищи, милый…
— Не называй меня так! — отрезал Ли, махнув куда-то в сторону голоса. Он хотел ударить женщину, потому что она его раздражала своей лживостью. Разрежь он только ее тело, то оттуда вылезут червяки. Червивая сука.
— Сумасшедший! — крикнула женщина и выбежала из дома.
Оглушительная тишина давила на мозг, начался дождь, раскат грома ударил по барабанным перепонкам Ли, тот сел на корточки вскрикнув и закрыв уши. Минхо боялся грозы, боялся дождя, да и темноты он тоже боялся. Но у жизни были свои планы.
Рваное, частое, глубокое дыхание не помогало сделать свежий глоток воздуха, все стало смердить вокруг, стало душно, Минхо оттянул воротник своей футболки, чтобы дышать было легче, но ничего не помогало.
Голова заболела, позывы были резкие, бьющие, колющие. Ли застонал от боли. Хотелось кричать, бежать, но новый раскат заставил лишь сжаться в комок на холодном старом деревянном полу.
Такие же эмоции были у него и в первый роковой день.
***
— Эй, ну хватит! — цокает Минхо, отодвигая руку своего младшего брата.
— А вот что будет если не уберу? — не унимался мальчик, хихикая.
— Мам, он опять! — фальшиво ноет Минхо, отворачиваясь к окну.
Там красивые зеленые пейзажи, от одного только вида несет свежестью, душистостью. Они поехали с семьей в горы праздновать его совершеннолетние. Поход был их любимым семейным делом, единение с природой успокаивало психику активных, чрезмерно эмоциональных детей.
— Прекратите, мальчики! — повышает недовольно голос женщина.
Она поворачивает голову к мужу, смотря с беспокойством. Сейчас уже темнеет, становится холоднее.
— Ты не спишь? — она трогает его за плечо, а мужчина вздрагивает, поворачивая руль резко влево.
Испуганный вскрик звенит в ушах, разбитые стекла, кровь. На грудь давит что-то тяжелое, глаза не могут поймать хоть какой-либо фокус, они жгутся кровоточат. Сейчас в горле какая-то жидкость, Минхо через периферию сознания слышит мигалки. В голове лишь риторический вопрос ≪Куда пропало зрение? ≫.
***
Крик юноши эхом раздается в стенах морга, а врач лишь смотрит на истерику юноши, привык.
— Почему они? — сквозь вопли хрипит он. — Я даже не могу увидеть их трупы.
Врач лишь зажимает губы, потому что отсутствие общества и живого человека рядом сказалось на нем, скажет что-то и станет хуже, легче молчать.
— Мне жаль, — лишь выдавливает он из себя, опуская голову от стыда.
***
Ли учился жить без глаз, своих прекрасных глаз цвета древесной коры. Он ощупывал предметы, купил палочку для слепых, получая пособие для инвалидов. Он пытался жить дальше, находя себе новые хобби.
И вот сейчас то, что он строил один, долго, через слезы и мучения, через новые попытки и истерики, опять разрушилось, нет, разъебалось в дребезги. Это все закончилось, опять дорогой ему человек умер.
На похороны он пришел, кажется, один. Лишь сотрудники агентства стояли, иногда покашливая. Он ел и плакал, хоть кусок в рот не лез, он ел и думал о нем, о родных, что тоже покинули его. Он думает, почему еще жив.
Новая попытка бессмысленна, она разрушится также, как и все предыдущие. Легче всего просто покинуть этот мир и пойти к близким людям.
***
На крыше многоэтажки холодно. Сегодня облачно, не греет солнце, ветер дует холодный, противный. Его вой гудит в ушах, подушечки пальцев дрожат, а дыхание замерло, сейчас он отключил слух и чувствует лишь кожей свой приближающийся конец.
Страшно? Очень даже. Этот шаг сделать тяжелее, чем учиться играть на пианино, тяжелее, чем учиться ходить вслепую, убирая пороги и острые углы.
Но особенностью Ли была уверенность и отчаянность. Он сделает этот несчастный шаг и все закончит.
Погода точно хочет смерти Минхо, она такая противная, влажная, шумная от неприятных звуков.
— Сейчас, — шепчет Ли, вдыхая полную грудь воздуха, хотя он и не чувствует свежести.
— Стой! — говорят ему сзади, Ли вздрагивает, теряя равновесие, он хочет закричать, но трахею, связки будто отрезали.
Его хватают за руку, ладонь спасателя холодная, мягкая, как пар, оттого невесомая, но очень крепкая. Ли притягивают к себе, заключая в объятия. Его гладят по голове спокойно, шепча что-то на подобии ≪Спокойно, не делай того, что собирался, подумай еще≫.
— Что?
