Аксиома

      Франция. На часах четыре утра. Чёрные кованые прутья украшают балкон одного из уже стареньких, но от того не менее красивых зданий. Изогнутая улица уводит взгляд смотрящего в узкий переулок, дома которого во всю стену украшены цветами и лианами.       Это выглядит так легко и невесомо, что хочется пролететь меж домов Прованса, кончиками пальцев коснуться цветов на подоконниках, стенах, крышах. Хочется забраться на одну из них и взлететь вверх, подняться над городом. Взглянуть на всё свысока, охватить все тонкие улочки, так аккуратно выложенные кирпичом.       У Франции своя атмосфера. И сейчас, стоя у окна и наблюдая за проезжающими изредка машинами, наблюдая за случайными прохожими: девушками в красных беретах, платках или просто с заколкой, мужчинами в тёплых пальто или же в чёрном смокинге с красным платочком в кармашке, Тэхён ни капли не жалеет, что привёз свою любовь именно сюда.       Их медовый месяц начался этой ночью, сейчас они одни и предоставлены лишь друг другу, и только ветер Прованса залетает в старенькую, с потрескавшейся краской, белую деревянную форточку. Залетает и наблюдает. Наблюдает за каждыми тёплыми объятиями, вслушивается в каждое произнесённое слово. Дышит признаниями в любви.       Да, здесь именно такой воздух – пропитанный близостью, вечностью и пыльцой цветов.       — Тэхён-а, — раздаётся тихий голос, обращаясь к неподвижной тёмной фигуре у окна, — полежи со мной.       Тэ лишь спустя пару секунд молча оторвал свой задумчивый взгляд от только что зашторенного окна напротив. Взгляд коснулся кровати, откуда и донёсся осипший после долгой ночи голос.       Он всё так же молча и не смотря на своего теперь уже мужа, облизал пересохшие губы.       Тяжёлый вздох, пара тихих шагов по махровому ковру и он уже на пороге балкона их маленькой квартирки.       — Тэхён-а, — вновь позвал тихий голос.       Но Тэхён-а сейчас не настроен на разговор. Он хочет помолчать и желательно наедине. Может быть с сигареткой в зубах, а потому машинально проверяет наличие зажигалки в кармане. Еле слышное «Извини, не сейчас», брошенное с каким-то безразличием, доносится до прикрытого лишь тонкой простынёй Чонгука, что пустым взглядом провожает возлюбленного на балкон, наблюдая как плотно закрывается старая остеклённая дверь.       Холодный воздух сразу обжигает лёгкие Тэ, а потому сигарета не заставляет себя ждать, моментально оказываясь во рту. Изящные руки медленно подносят огонёк к концу трубочки, заставляя края в момент почернеть.       Терпкий вкус привычных корейских сигарет ложится на язык. С первого вдоха обдаёт лёгкие. Согревает изнутри. Но мурашки всё равно пробегают под белой рубашкой, накинутой на голое тело. Не зря все прохожие носят пальто. Но сейчас.. Тэхён просто хочет замёрзнуть.       Хочет замёрзнуть, а после вернуться в тёплые объятия своей любви, которой после целой ночи тяжёлых касаний и резких толчков, после целой ночи нежных губ на взмокшей коже, после целой ночи слов о вечности и чувствах всё ещё не хватает касаний.       У них всё впереди. Их время только началось. Перед ними целая вечность наедине. Перед ними целая жизнь со всеми её взлётами и падениями, со всеми разногласиями и компромиссами. Они успеют прочувствовать и сладость и горечь семейной жизни. Так же, как сейчас Тэхён чувствует холодный ветер обволакивающий его тело. Так же, как чувствует холодные кованые прутья балконного ряда.       Даже эти прутья напоминают о том, ради чего он живёт на этой планете. Каждое выкованное руками мастера сердечко напоминает, что он нашёл свой смысл жизни в бьющемся сердце человека. В том самом, чей хозяин сейчас скрипит старой балконной дверью, с трудом отрывая её, а после босиком подходит к такому же любимому им человеку.       Любовь — это приятное чувство, скажете вы. Это эйфория и всё такое.       Чонгук бы поспорил.       Да, это эйфория, но какой ценой приходится платить за эти минуты.       Чонгук бы поспорил, ведь страдает от её силы, кажется, больше, чем наслаждается ей.       Он страдает, когда не прижимается к телу, когда его не обнимают в ответ. Он страдает, когда от него уходят, когда оставляют пустую холодную постель. Он страдает, когда его целуют.. так нежно... так горячо. Но ему хочется больше. Ему хочется дольше. Ему хочется бесконечно.       И он не может отстраниться сам, его всегда останавливают первым. Ведь иначе, Чонгук действительно будет целовать до потери сознания, дышать только человеком напротив, питаться только его судорожными вдохами и бездонными глазами. Будет ловить его взгляды и стоны, стараясь принести ещё большее удовольствие. Он готов стать краской, чтобы вбиться под кожу огромной татуировкой. Он готов стать этой сигаретой, что сейчас незаконно заменяет его губы на чужих.. Он готов стать этой холодной чёрной перекладиной, на которой сейчас и находятся руки Тэхёна вместо талии Чонгука. Он готов стать чем угодно, лишь бы от него не отходили, лишь бы быть всё время рядом. Лишь бы впечататься в Тэ, оставляя следы на коже. Даже эта кованая перекладина оставила свой след на локтях Тэхёна. А ему не позволяют.       Он может только трогать, наслаждаться прикосновениями, наслаждаться мокрыми губами, но не оставлять следов. Тэхён не позволяет. Почему? Чонгук не знает. Ему не объясняют, просто отрывают от процесса, заглядывая в затуманенные глаза, а после наказывают.       Не то, чтобы Чонгуку не нравилось. Даже это наказание не выглядит, как наказание. Но он хочет оставить хоть одну отметину. Хоть одну бордовую отметину на этом идеальном теле.       Тёплые руки аккуратно обвивают талию Тэхёна, а того снова обдаёт мурашками от контраста температур. От контраста одиночества и тёплых любящих объятий. От, наконец, осознания того, что он добился, он смог получить то, чего так хотел. Того, мыслями о ком жил столько времени.       Сколько же лет они потеряли.. Сколько лет они могли уже принадлежать друг другу? Два года? Три?       Пять лет, если бы хоть один из них набрался смелости и озвучил свои чувства вместо привычного «Добрый вечер, Мистер Ким. Я закончил последний отчёт» и такого же, до тошноты привычного «Хорошо, положи мне на стол».       Но, может, оно и к лучшему?       Оба подросли, стали более осознанными, стали более сдержанными, умеющими находить компромиссы. Умеющими дорожить каждой минутой, проведённой вместе. Каждой секундой. Научились думать о том, что будет, а не только о том, что есть сейчас. И всё же.. Как было бы замечательно, если бы вместо вежливого поклона с «Я закончил отчёт» было горячее дыхание и томное «Дверь закрыта на ключ».       Размечтался. Тэхён определённо размечтался.       Оставшаяся часть сигареты медленно опустилась чуть ниже кованых перил. Голова наклонилась следом, когда между лопаток упал короткий, но от этого совсем не лёгкий поцелуй.       Тэхён не может этого объяснить, но каждое прикосновение Чонгука оставляет на нём ментальный след. Он чувствует его. Каждое касание мягких губ становится будто бы отметиной. Он принадлежит лишь Чонгуку. Наконец, и штамп в паспорте гласит о том же. Наконец, об этом говорят и их парные кольца с инициалами, меж которых красуется знак бесконечности.       Они определённо созданы друг для друга. Тэхён уверился в этом в их первую встречу. И будет уверен в этом всегда. Они созданы друг для друга – аксиома.       — Тэхён-а, — Чонгук подался вперёд всем телом, нежно прижимая свою голову между лопаток Тэ, и немного потираясь ей, находит самое удобное положение, — когда ты бросишь курить?       — Я в процессе, — звучит сухой ответ.       — И сколько будет длиться этот процесс?       Минута молчания повисла между ними. Минута неподвижного молчания, после которой шёпот стал громче всех слов, сказанных за их жизни.       — Столько, сколько отведено судьбой на нашу любовь, а значит – мою жизнь.       Шумный выдох. Тэхён медленно поднял свою голову, вновь поднося сигарету к губам.       — Ты неисправим.       — Так же, как и мои чувства, — звучит приглушённый ответ, а после лёгкие вновь обжигает, оставляя на языке всё ту же привычную терпкость корейских сигарет.       Тэхён знает, он нашёл своё счастье, которое было предназначено ему судьбой. Показано звёздами. Он проживёт всю свою жизнь в объятиях этого человека с сигаретой в губах.       И даже если оба потеряют память, они вновь влюбятся друг в друга. Если умрут, то найдут в следующей жизни. Люди скажут, это громкие слова. Тэхён скажет – это аксиома. А аксиомы, как мы знаем, не подвергаются сомнению.