Шаст, не еби

            Антон просыпается от того, что к нему прилипает что-то горячее. Еле как, разлепив глаза, он привыкает к темноте. Сначала было страшно, но когда он разглядел Арсения, полегчало.       Попов деловито притянул к себе парня за талию, обвивая своими ногами его. Всё бы хорошо, но мужчина тяжело сопел и был горячим. Не в том смысле. Прилипнув губами к горячему лбу, Антон мягко сказать был в шоке. — Арс, — тихо шепчет парень, гладя старшего по плечу. — Арсюш.       Но в ответ слышен только недовольный хмык и ещё крепче объятия.       — Арсений, — уже громче повторяет Антон, пытаясь выбраться из рук мужчины. — Арсений, блин, — Что? — лишь тихо шепчет мужчина, наконец-таки поднимая голову. — У тебя что-то болит? — спрашивает Шаст, смотря как старший недовольно хмуриться. — Мне холодно. И если ты не ляжешь обратно, я сам тебя уложу,— угрожающе произнёс Попов, ожидая реакции парня.       Но Антон лишь поднимается на локтях, включая светильник на тумбочке. — Арсюш, надо температуру померить. — Шаст садиться на кровати и складывает ноги по-турецки. — Я спать хочу. Мне завтра на роботу, имей Бога в животе, — недовольно бурчит Попов, переворачиваясь на другой бок. — Померяй температуру и ложись, — пытаясь сделать голос серьёзным, говорит Антон. — Шаст, не еби. — Попов, ты ахуел? — Антон не любил к себе такое отношение, особенно от любимого человека. Так Арсений ведёт себя, когда заболеет. — Шаст, ложись спать.       И в комнате настала тишина. Давящая такая, буд-то проникает внутрь тебя, расползаясь неприятно по телу. Антону это не нравилось, потому-что: его любимы человек заболел, ему нагрубили и он остался виноват. Неприятно.       Шаст молча встал с кровати, направляясь на кухню, к аптечке. Пройдя по светлому коридору, он зашёл на кухню, включая свет. На полу лежал кот, недовольно смотря на хозяина. Наклонившись и погладив кота за ушком, Антон открыл верхний шкафчик. Достав оттуда коробку, он открыл её. Запах медикаментов сразу ударил в нос, а сердце неприятно заныло. Приходило осознание того, что Арсений заболел. Его любимый Арсений, который не любил лечиться. Молча взяв градусник, и оставив коробку на тумбе, Антон направился в комнату. Светильник всё так же светил, освещая малую часть территории. Но в этом свету можно было разглядеть одеяло, под которым тряслось от холода, в этом Антон уверен, тело. — Арсюш, — парень тихо подошёл к кровати, ставя на неё колено. Мебель неприятно скрипнула, а ответа не было. — Арсений, не выёбывайся. — матрац прогнулся под весом младшего, и Антон залез на кровать полностью. Он погладил мужчину по спине, но никакого результата. Тогда он решил пойти на крайние меры. — Арсений, — ласково прошептал парень, потихоньку стягивая одеяло с мужчины. Тот лишь недовольно что-то пробурчал и перевернулся на спину. Воспользовавшись моментом, Антон залез на бёдра мужчины, наклоняясь к его лицу, ставя руки по сторонам от головы Попова. — Сюш, ты меня любишь? — спрашивает парень, ведя носом от губ, по скуле к уху, вызывая приятные мурашки. — Люблю, конечно, что за вопросы? — старший закинул руки за спину младшему, прижимая его к себе, — только лечиться не люблю, ты ведь знаешь. — Знаю, — младший уткнулся тому в шею. В эти моменты забываешь обо всём. Когда такой хрупкий, на вид, парень льнёт к тебе, обнимая и целуя, ты понимаешь — вот твой мир. В этих изумрудных глаза, золотых кудрях и добром сердце. — Померяем температуру? — нарушил всю идиллию своим вопросом Шаст, поднимаясь. Он держал в правой руке градусник, готовясь запихнуть его под подмышку старшему, но тот лишь недовольно хмуриться. — Только если после этого мы ляжем спать. — вынес свой вердикт Попов, смотря на улыбающейся мальчишку. — Хорошо, — и парень впихнул термометр, продолжая сидеть на мужчине. Наверняка тому сейчас плохо, но он не отпускает парня. Ему приятно ощущать вес на себе, особенно если это вес любимого чуда. Через пять минут Антон достал градусник, пытаясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете. — Антош, не порть глаза. Включи свет и возвращайся назад, — Арсений похлопал парня по бёдрам, намекая, что бы тот слез. — Та я и так вижу, — Антон вертел предмет в руках, наконец-то рассматривая цифры. — 37.9, — грустно вздохнул Шаст, смотря мужчине в глаза. — Давай завтра собьём? Может, за ночь пройдёт, — с надеждой в голосе сказал мужчина, грустно улыбаясь. — Хорошо, — лишь вздохнул парень, ложа термометр на тумбочку. Он слез с мужчины, ложась у того под боком. — Арсюш, давай если станет хуже, то ты скажешь? — он уткнулся в шею старшему, закидывая одну ногу на мужчину, а руку ложа на спину. — Скажу, скажу. А теперь спи, — и через несколько минут послышалось тяжелое сопение куда-то в макушку. Было жарко, но Антон понимал, что Арсению сейчас холодно. Уже не трясло настолько сильно, но он тулился ближе, пытаясь сильнее закутаться в одеяло.

***

      Антон уже минут пять лежит и перебирает волосы мужчины. Голова старшего покоилась на груди Шаста, а руки обнимали его. — Арсюш, вставай, — парень погладил мужчину по плечу, надеясь на ответ. На часах восемь утра, а ещё нужно позвонить и предупредить Стаса. — Арс, — парень настойчивей позвал мужчину, ожидая ответа. — Арсений, блять, — Сам такой, — лишь пробубнил мужчина, переворачиваясь на спину. — Чего не сказал что тебе хуже? — с серьёзностью спросил парень, думая, какая же температура у старшего. — Потому что я спал. Логично? — мужчина недовольно цокнул, отворачиваясь спиной к Антону. — Температуру померяй, — не попросил, а приказал младший, беря с тумбочки градусник, парралельно включая свет. — Дай поспать, — приглушённо донёсся голос из под одеяла. — Не будь маленьким ребёнком. — Я не ребёнок. — Тогда меряй температуру. — Антон потянул одеяло, стягивая его с мужчины. Тот недовольно промычал, смотря на парня с призрением. — А потом ты дашь, наконец-то мне поспать? — Попов взял в руки термометр, стряхивая до 35. — Если температура спала, то дам. Но ты сам знаешь, что она поднялась. — Антон поднялся с кровати, и направился на кухню, ставя чайник греться. Заварит порошок, а если не поможет, тогда укол. Конечно, мужчина будет против, тогда надо будет пригрозить скорой, а если не поможет, то будет отбиваться аргументами "Не хочу потерять тебя такого старого и ворчливого деда".       Из размышлений его вырвал звук тихого "мяу" под ногами. Феликс, до этого спокойно лежавший на полу, подошёл к Антону, поднимая лапку и ставя парю на ногу. Так он просил есть, его Арсений приучил, потому что не всегда понятно, что хочет этот мохнатый комок. — Феля, — улыбнулся Антон, поднимая в меру упитанного кота на руки. Он улыбнулся, чмокая животное в мокрый нос, наблюдая, как тот сразу начинает чихать. Тихий смех заполнил напрягающую тишину и помог отвлечься от назойливых мыслей "А что делать?".       Насыпав в миску немного корма, парень пошёл в комнату. На кровати всё в той же позе лежал Арсений, только рука была на груди, удерживая градусник. — Давай, — лишь шепнул парень, ожидая пока предмет положат ему в руку. Попов разлепил глаза, сразу отдавая термометр парню. — Арс, 38.7 — выдохнул парень, откладывая идею с порошком, — надо укол делать... — Не надо мне ничего, само пройдёт, — мужчина сразу оживился, немного поднимаясь на подушке. Голова крутилась, а в уши как будто вату напихали. — Оно не пройдёт само, — тяжело выдохнул парень, садясь на кровать, — я тебе уколю, и ты дальше ляжешь спать, — он положил руку на ногу мужчины, которая находила под одеялом, нежно поглаживая. — Ты ведь знаешь... — Что ты не любишь такого. Знаю, но по-другому никак. Только если скорая, но они тоже уколют тебе. — Я не позволю тебе сделать мне укол, — раздражённо проговорил мужчина, слаживая руки на груди. — В смысле? Ты мне не доверяешь? — Антон удивлённо поднял брови. Обида внутри начала нарастать, а сердце сжиматься. — Антон, я сказал, что не буду делать укол, — мужчина нахмурился, отводя взгляд на окно. — Ты понимаешь, что тебе дует хуже? — повысил голос младший, сводя брови к переносице. В уголках глаз предательски начали собираться слёзы. — Нет, Антон, я и без твоего лечения нормально буду себя чувствовать. — Мужчина говорил спокойно, но не без того обидно. Антон ведь просто помочь хотел. — Тебе ведь хуже будет! — не выдержал младший, прикрикнув на старшего. — Дай мне поспать и отстань наконец-то, — старший в следящую секунду перевернулся к стене, накрываясь с головой одеялом.       Антон молча поднялся с кровати, и пошёл в гостиную. Взяв на столе пачку сигарет, а в кармане куртки зажигалку, он вышел на балкон. Обида сжимала сердце, а слёзы сами собирались в зелёных глазах. Он не понимал такого отношения к себе. Да, Арсений был нервным и злым, когда болел, но это не давало ему права кричать на Антона.       Сигарета полетела вниз, а парень достал следящую. Он наконец-таки сфокусировал взгляд на холодном и дождливом Питере, тихо шмыгая носом. Небо было покрыто тяжёлыми тучами, а маленькие капли моросили, усиливая желание идти погулять.       Антон стоял босыми ногам на холодном бетоне, в широкой Арсовой футболке и домашних шортах. На улице ноябрь, и дожди льют каждый день. Он тихо всхлипнул, выбрасывая второй окурок вниз. Арсений не должен увидеть его слёз, не должен знать, что это зацепило Антона. Дверь балкона тихо открылась, а через несколько секунд Антон почувствовал, что его обнимаю сзади, притягивая к себе и утыкаясь носом кнопкой в макушку. — Антон, пошли назад. — Арсений накрыл его руки своими, обдавая жаром тела. — Арс, зайди. Заболеешь ещё больше. — Антон откинул голову назад, ложа её на плечо мужчины. Он повернул голову, встречаясь с затуманенными голубыми глазами. — Извини, что я так грубо тебе отнёсся, — мужчина притулился горячим лбом ко лбу Антона, чуть ли не мурлыкая. — Ты позволишь сделать укол? — с надеждой спрашивает парень, закрывая глаза. — Позволю. — Тогда идём назад. Мне ещё Стасу нужно позвонить. — Идём, — мужчина улыбнулся, чмокая младшего в висок.       Они зашли обратно, и Арсений сразу поплёлся в спальню, падая на кровать. Он прикрыл глаза, ожидая своего парня. Эта выходка, с выходом на балкон, может стоить ему здоровья, но он сам виноват, что так ответил. В дверях появился Антон, держа в руках, которые были в перчатках, шприц. Он подошёл к мужчине, становясь коленями на кровать. — Переворачивайся на живот, — со смешком выдал парень, теребя ватку со спиртом в руке. — А ведь это я тебя так говорю, — улыбнулся старший, переворачиваясь на живот. Он немного приспустил домашние штаны вместе с бельем, ожидая неприятные ему действия.       Антон же улыбнувшись, подползает ближе к мужчине, протирая небольшой участок кожи, параллельно пытаясь успокоить трясущие руки. Он сжал кожу, примерно целясь в центр.       Мужчина недовольно промычал, но всё же вытерпел мучения. — И ради этого ты на меня кричал? — И ради этого ты снова взял сигареты в руки? — не остался в долгу старший, натягивая штаны обратно. — Ладно, — выдохнул парень, целуя затылок и шею мужчины, — будешь кушать? — Я спать хочу... — сонным голос проговорил старший, сразу расслабляясь. — Спи.

***

      Антон кидает в будущий бульон морковь, нарезанную кружочками. Он готовил с трепетом и любовью, потому что знал, что для любимого. Арсений спит уже второй час, что напрягало. Хотя они ночью просыпались, ещё и нервы утром выели друг другу... Каждая пара хоть раз ссорилась, это норма. Хвала Богам, они прошли третий этап отношений вместе и остались парой. Конечно, Антона до тошноты бесил Арсений в тот период, но тот лишь улыбался, обнимая брыкающего парня. Потом же Арсений перестал обращать на него внимание, с каждым днём отдаляясь. У него были сьёмки фильма, в котором тот был женат на какой-то девушке. В фильме были сцены поцелуев, поэтому после просмотра у Антона не переставая лились слёзы. Арсений тогда был у Серёжи, как всегда они вдвоём собирались посидеть в кафе. Это Антона не задевало, но в тот период он думал, что Арс ему изменяет. Попов же в свою очередь приезжал поздно, когда парень уже спал. Иногда с помощью лампы в коридоре, свет которой попадал в спальню, можно было увидеть немного припухшие глазки и дорожки слёз на щеках. В такие моменты Арсений ненавидел себя. Он шёл в ванную, и не ужиная ложился спать рядом с Шастом. Сначала в самый край, а потом уже двигался ближе, на пробу ложа руку на бок. Не почувствовав сопротивления, он придвигался вплотную, притягивая за живот к себе, утыкаясь носом в кудрявые волосы.       Антон вытирает одинокую слезу, которая выступила так не вовремя. Когда он это вспоминает то становиться больно. Его Арсюша мог целовать чьи-то губы? Вторая слеза также скатилась, вызывая собой ещё одну. И ещё. И Антон уже плачет навзрыд, потому что не может успокоиться. Слишком больно и обидно из-за воспоминаний. Шаст не услышал тихое копошение в спальне, а после и тихие шаги. Он сел за стол, складывая руки и утыкаясь в согнутые локти. Он пытался быть тихим, честно. — Ты чего, малыш? — на плечо опустилась чужая рука, а поперёк горла стал ком вины и ненависти к самому себе. — Я тебя разбудил? — сразу встрепенулся Антон, поднимаясь со стула. Он опустил глаза вниз, не желая напрягать мужчину ещё больше. — Антош, я сам проснулся. Кушать захотел, а потом запах почувствовал. Ты ведь у меня очень вкусно готовишь. — Арсений взял его ладонь, поднося к своим губам и целует. Нежно так. — Арсюш, извини, пожалуйста, — Антон ещё больше начинает плакать, обнимая мужчину. Тот в свою очередь кладёт ладони на хрупкую спину и поглаживает. — Так что случилось? — вопрос не покидал мыслей Арсения. Неужели Антон так не хочет с ним возиться? Или обиделся из-за утрешнего? — Я просто вспомнил, как ты целовался с той... — а продолжать и не надо было. Арсений всё понял.       Он поднял голову юноши за подбородок вверх, заставляя смотреть в глаза. — Антош, отпусти ты это. Я актёр, и мне дали эту роль. Я люблю только тебя. Только твои кудрявые волосы, твои зелёные глаза, твои шутки, твою еду, твой характер, твою жо... — Я понял! — моментально покраснел Антон, а потом услышал заливистый смех сверху. — Дурачок ты мой. Я тебя больше всех люблю, ты лучик солнца. — Арсений целует нос, скулы, подбородок, уголок губ и лоб. — У тебя температура спала? — задаёт вопрос Антон, прислоняясь своими губами к чужому лбу. — Теплый, — заявляет Антон, горделиво смотря на Арсения, — а ты не хотел укол делать. — Сейчас после бульончика и твоих объятий буду свежий как огурчик, — чмокает старший его в губы, отстраняясь. — Тогда я насыпаю.