Неизвестная переменная

      Эвелин лежала лицом к стене и упорно изображала спящую, раздумывая, как откосить от предстоявшего неприятного мероприятия. Завет достиг места назначения — система двойной звезды, вторая по счету от центра планета. Красный и оранжевый шары слились в яростном танце, связанные друг с другом тонкой плазменной нитью. Эвелин вспоминала, какой ощутила восторг и благоговейный ужас, когда Завет пролетал вблизи. Светила вращались по небольшим орбитам общего центра масс, делая полный оборот за три с половиной часа. Когда они подлетали друг к другу на опасно близкое расстояние, плазменный тяж между ними наливался светом и полнел на глазах.       В свободное время Эвелин с удовольствием проводила у иллюминатора, пока корабль не встал на орбиту нужной планеты, названной сразу Антеей — в мифологии покровительница болот и топей, ведь планета казалась со стороны сплошь зеленой. Но не такой, как родная Земля с ее лесами и полями — водная поверхность отливала бледно-зеленым, а суши местами выглядели буро-зелеными или оливковыми. Новая планета казалась менее привлекательной внешне, чем Рай, однако однозначно лучше совсем безжизненного Марса.       Завет кружил по ближайшей орбите, каждые тринадцать часов огибая планету, и ловил на пару часов сдвоенное светило, а после отворачивался от него вновь, заходя за плотный шар. Казалось, невозможно привыкнуть к этому невероятному зрелищу, но ведь придет время, и восход на Антее станет самым обычным восходом. Дети, рожденные здесь никогда и не будут знать другого солнца. Впрочем, рано было думать о таком далеком будущем.       Три недели изучали поверхность и атмосферу с орбиты, но пришло время разбудить колонистов с важными должностями, чтобы решить дальнейшую судьбу миссии.       Для Эвелин это означало только одно — размеренная жизнь подошла к концу. С одной стороны, хотелось поскорее познакомиться с новым миром и новыми людьми, а с другой, это же самое пугало. — Эви. Эвелин, — тихо, но настойчиво позвал Уолтер и положил руку на голое плечо. — Пора вставать.       Она нехотя открыла глаза. Бортовой будильник «прозвенел» минут десять назад. Но вставать не хотелось. — Собрание через сорок минут. — Уолтер мягко сжал плечо и потормашил.       Эвелин сконцентрировалась не на самих движениях, призванных очнутся от сна, а на прохладе его большой ладони. Уолтер давно просчитал, какая температура его тела ей больше всего нравится, пользовался этим и применял эти знания на практике. Когда надо было склонить Эвелин к отдыху или расслабить, Уолтер становился теплым, иногда почти горячим, а когда будил или хотел помочь собраться, охлаждался. Эвелин невольно улыбнулась, оценив его старания.       Во время полета она мало работала на корабле и возобновила тренировки, правда в основном с Дэниелс, заодно приобщая к физическим занятиям Рокси. С остальными порой играли в настольный теннис, покер и бильярд, несколько раз устраивали посиделки — по большей части трезвые, ведь восполнить алкоголь будет невозможно несмотря на все его огромные запасы. Там обсуждали возможные варианты развития колонии, делились идеями и просто болтали. Эвелин с удивлением и радостью отмечала, что в их тесной компании со временем перестали упоминать о «неестественном» происхождении двух членов команды. Уолтер в принципе не слишком обращал на это внимание, а вот Дэвид поначалу выглядел настороженным, а потом будто расцвел и порой совершенно намеренно оказывался в центре внимания, привлекая колонистов рассказами о создателях, одинокой жизни на зараженной планете или собственной позиции по тому или иному вопросу.       Рокси любила подвижные игры, а вот праздную болтовню не поддерживала. И дело было не в болтовне, думала Эвелин. Когда не надо было что-то активно делать, Рокси сильнее чувствовала свою уязвимость. Она оказалась очень деятельной и постоянно стремилась чем-то себя занять: помогала в гидропонике — очень ловко собирала ягоды, вырывала редис с морковью или обрывала салат; добросовестно выполняла упражнения и лечебные процедуры.       Наверняка это было ее способом отвлекаться от собственного состояния, и порой доходило до абсурда. Она изводила себя тренировками и работой с растениями, и везде у всех требовала для себя занятий, если таковых не находилось, обижалась и возмущалась, что ее бессовестно игнорируют и жалеют. Особенно забавно было наблюдать, как она ссорится с Дэвидом, который, к своему несчастью, не всегда находил для нее полезные занятия, пытаясь доказать, что отдых тоже важен в том числе и для здоровья.       Эвелин не хотела открывать глаза, лелея в мыслях образы спокойной радостной жизни и не желая расставаться с ними.       Уолтер развернул ее на спину и дважды щелкнул пальцами возле уха. Волей-неволей глаза пришлось открыть. Он сидел на краю постели уже полностью собранный и легко улыбался. — Уолтер, хватит, — пробормотала она, щурясь от яркого света в каюте. — Я проснулась, но никуда не пойду. Неужели без меня ничего не решится? Я просто узнаю потом все от Дэни или тебя. Сходи сам, ладно? Не хочу видеть лица некоторых умников. За последние дни достаточно на них насмотрелась.       Разбуженные администраторы и другие важные персоны через одного устраивали истерики, высказывали недовольства, хотя они сами голосовали за эту планету в первое пробуждение. — Сожалею, но прогулять нельзя. — Уолтер улыбнулся. — Я уточнил у капитана. Явка должна быть стопроцентной. — Это бред. — Эвелин насупилась. Ей до ужаса не хотелось присутствовать при этом балагане. — А если у меня проблемы с животом и я сижу в туалете? — У тебя нет проблем с животом, — резонно заметил Уолтер. — Эвелин, осталось тридцать минут. — И что ты сделаешь, если я откажусь? Потащишь силой? — Она поерзала в постели и скрестила руки на груди, с любопытством ожидая реакции Уолтера. — Ты испытываешь меня? — спросил он, сведя брови и наклонив голову набок.       За время перелета яркие эмоции по отношению к Уолтеру поутихли, но развилась глубокая привязанность, на которую Эвелин не предполагала, что способна. А он успешно отвыкал от роли слуги и порой ворчал, как самый обыкновенный занудный человеческий мужчина. Это могло касаться беспорядка в каюте, готовки, халатности Эвелин в отношении растений в гидропонике. Он не просто отстаивал собственную точку зрения, но порой и делал «как будет лучше» несмотря на возражения.       Эвелин перестала обращать внимание на то, что он не спит и просто смотрит на нее. Иногда по ночам он тусовался с Дэвидом или в отсеке с растениями. А еще занимался гербарием. Было любопытно смотреть, с каким старанием он выполняет монотонные рутинные манипуляции. Эвелин порой просто пристраивалась рядом и молча смотрела на его ловкие осторожные пальцы, ловя изредка мимолетный взгляд голубых глаз. В такие моменты она вспоминала свои прошлые отношения и не могла поверить, что сейчас все настолько по-другому. — Эй! — Она задумалась и пропустила момент, когда Уолтер перешел от вежливых попыток к активным действиям. Он стянул с нее спальные шорты и принялся надевать трусы. — Уолтер, прекрати! Я сама могу одеться!       Это было слишком неловко. Она попыталась высвободиться, но Уолтер крепко схватил ее за лодыжку, а потом быстро скользнул ладонями по ногам, приподнял в тазу и натянул нижнее белье. — Уолтер! — воскликнула Эвелин, горя от смущения, и обняла себя руками, когда он потянулся к ее спальной футболке. — Твои капризы означают приглашение к игре? — задумчиво изрек он, невесомо огладив ее плечи. — Если мои догадки неверны, оденься пожалуйста сама.       Эвелин прикусила губу. — Чего ты такой упертый сегодня? — пробурчала она, но поспешила снять спальную футболку. — Потому что капитан попросил прийти всех. Особенно важна явка сторонников и друзей в качестве моральной поддержки. — Он улыбнулся и немного отсел. Эвелин шмыгнула носом. Надзиратель, не иначе. — В противном случае, я не стал бы на тебя давить и объяснил твое отсутствие проблемами с пищеварением. — Твоя взяла! — буркнула она и забрала с его колен собственный топ. — Но вначале на кухню. — Я приготовил тебе холодный кофе. — Уолтер взял со стола стакан и вставил туда силиконовую трубочку. — Он придаст бодрости. — Какой предусмотрительный. — Эвелин коснулась его руки в знак благодарности.       Иногда казалось, будто Уолтер воспринимает ее тело как собственное, что порой немного пугало, а порой доставляло невероятное удовольствие. Но некогда было думать об удовольствии и предаваться мечтаниям. Эвелин нехотя собралась, пригубила напиток и потащилась в «зал собраний» — а точнее в спортивный зал. Там уже столпились все бодрствующие колонисты, а это почти тридцать человек. — Средняя температура на поверхности близка к 30 градусам Цельсия, — объясняла Дэниелс. Теннеси держал в руках планшет с визуализацией. — Ее радиус в 1,8 раза превышает радиус Земли. Масса в 4,3 раза больше. Гравитация в полтора раза больше. Год — 282 земных суток. Поверхность скалистая, песчаная, но имеется вода в жидкой форме, примитивная растительность — судя по всему водоросли.       Команда Завета выглядела воодушевленной, а вот пробудившиеся колонисты — нет. Некоторые из них только пару дней назад узнали о провале миссии Завет и просмотрели видеоотчеты Мамы. Другие узнали о потере своей пары. Эвелин им сочувствовала, но для нее по сути ничего не изменилось — она как бежала от компании, так и продолжает свое бегство, с одной только разницей — теперь она не была одинока. — Атмосфера довольно плотная и в состоянии отражать большую часть космической радиации, по предварительным данным, там содержится кислород, правда в недостаточном количестве всего 7%. — Дэниелс показывала лазерной указкой на изображение планеты. — Плюс содержатся иные газы, которые могут навредить здоровью. Так что жить под открытым небом не выйдет. По крайней мере ближайшие десятилетия. — Господи, о чем тогда речь?! — возмутился Боб Нейтан — низкий грузный мужчина средних лет с цепким взглядом и плоской шапочкой на макушке. — Эта планета хуже Оригаэ-6 в стократ! Я не понимаю, почему мы сменили курс! — Может быть, вам стоит пересмотреть отчеты бортового ИИ? — устало отметил Джейкоб. Он выглядел таким замученным, будто из него правда выдавили все соки. — Если так тяжело запомнить с первого раза… — Пф, — фыркнул Нейтан. — Мне как раз повторять ничего не надо, капитан! Лучше объясните остальным, почему ваши личные проблемы стали общими? — Мои? — Джейкоб приподнял брови и усмехнулся. — Вы не услышали в отправленном мистером Хоупом послании ясный и четкий посыл к уничтожению Завета? — А вы не пошевелили своими извилинами, что если взять под стражу вас и ваших помощников и отправить послание на Землю, то все будет совершенно иначе? — его голос то и дело повышался чуть не до визга, и слушать его от этого было еще противней. — Серьезно?! — вспыхнула Дэни. — Вы правда считаете, что нам позволят вернуться с той информацией, которая у нас есть? — Во-первых, милочка, — Нейтан глянул на Дэни снисходительно, — лететь на Землю не обязательно, мы полетели бы на Оригаэ. Во-вторых, даже если вернуться, нас всех бы обыскали и не позволили пронести доказательства действий компании. А без доказательств от слов толку не будет. И где, скажите пожалуйста, Норман Браун, чьим заместителем я являюсь? — Погиб во время аварии на Завете, — отчеканил Лоуп. — Прискорбно, — нахмурился Нейтан. — Я могу продолжать? — зло пробурчала Дэни. — Если видите в этом смысл, — съязвил Нейтан, скорчив такую презрительную мину, что тут же захотелось отправить его проветриться за борт. Слишком важную шишку он из себя строил.       А Куда делся Браун… Лоуп расправился с ним лично — Браун был одним из тех, кто числился в списке высоких сотрудников и тех, кто точно знал о побочной миссии. Нейтан оказался не таким осведомленным, потому ему позволили жить. И теперь Эвелин думала, что зря. Она огляделась и поняла, что нигде не видит Дэвида. Или ему удалось отвертеться от сборища под предлогом присмотра за пациенткой, или капитан намеренно попросил его не приходить, чтобы не давать повода для дополнительных проблем. — Не кипятись, Боб, — похлопал его по плечу Артур Цвейг. После пробуждения во второй раз он вел себя совершенно так же, как в прошлый — спокойно и доброжелательно. Инцидент с побегом в склады ни во что ни вылился, и Цвейг спокойно прошел проверку, а потом лег спать в капсу. — Мы должны сплотиться. — О, поверьте, в этом очень большой смысл, мистер! — фыркнула Дэни и продолжила с невозмутимым лицом: — Живые существа в обычном понимании этого слова пока обнаружены не были, но на поверхности имеются океаны, так что возможно жизнь существует. Но прежде чем сажать Завет, надо спуститься и провести основные тесты. Однако мы остались без модуля, есть только посадочная платформа, что осложняет… — Я могу работать на поверхности, — неожиданно подал позади голос Уолтер, — однако мне не достает навыков пилотирования, кому-то придется спустить и забрать меня.       Все повернулись к ним, и Эвелин уловила на себе прищуренный взгляд Цвейга. Нейтан округлил глаза и оглянулся на Джейкоба. Пожалуй, его удивило вмешательство Уолтера в разговор. Пусть предложение было логичным, но наверняка в его окружении синтеты помалкивали в тряпочку, пока их не спрашивали. — Я спущу Уолта, — поднял руку Теннеси, едва не уронив планшет.       Цвейг кивнул. — Это хорошая идея, — завил он доброжелательным тоном. Он выглядел крепким мужчиной с добродушным взглядом серых больших глаз. Его супруга Лора тоже оказалась чудесной женщиной. Эвелин уже пару раз сталкивалась с ней на кухне — та любила готовить и взяла пока на себя роль повара. — Мне нужен второй синтетик, — заявил Нейтан. — Насколько я понял, он принадлежал мистеру Вейланду.       По толпе прокатился шепот. — Синтет мистера Вейланда? — Так его же вытащили с той планеты, где погиб Смит с командой. — Это сколько же ему лет, его наверное лучше утилизировать! — Да что с ним станется!       Эвелин поежилась. Чем, интересно, люди смотрели отчет? Там все объясняется! — Зачем вам Дэвид? — спросил Джейк. — Надо узнать некоторую информацию, — произнес будничным тоном Нейтан. — Кто у нас начальник охраны? — Я, — с суровым лицом ответил Лоуп. — Приготовьте стол с надежными фиксаторами, вдруг не всю информацию удастся получить добровольным путем. К счастью, в лабораторном модуле покойного профессора есть множество полезных веществ и материалов. — Вот еще! — воскликнула Эвелин. — Дэвид помогает мне в медотсеке! Мы работаем над очень важным проектом! Вы не смеете забирать его! — Кто это? — Нейтан глянул на капитана, который мрачнел с каждым мгновением. — Это наш бортовой врач, если вы не помните. После пробуждения вы были у нее в медотсеке.       Эвелин скрестила руки на груди и даже не попыталась скрыть злость во взгляде, чуть не крикнув банальную фразу: «только через мой труп». — Хм, ладно, — прищурился Нейта, а потом добавил: — Но это не дает ей права распоряжаться синтетом компании. — Мистер, вы еще кое-что неправильно поняли, — произнес Джейк сурово. Он возвышался над низким, но гордым оппонентом, отчего над напыщенностью Нейтана можно было бы посмеяться. Но сейчас обстановка к веселью не располагала. — Вы не можете командовать до тех пор, пока не будет основана колония. Это прописано в протоколах. Я здесь не просто капитан, но и управляющий, так что, повременим с допросами. Дэвид занят более важным делом. Но, что более важно, я хочу, чтобы вы поняли — Уолтер и Дэвид очень помогли нам и заслужили небольшие привилегии. Теперь только я распоряжаюсь ими как подчиненными и только я решаю, какие методы можно использовать, а какие нет. Если вы хотите поговорить с Дэвидом, поговорите, но никаких допросов. И я буду присутствовать. — Что? — Нейтан отступил на пару шагов. — Вы серьезно?       Он мельком оглянулся на Уолтера, и только сейчас Эвелин поняла, что вцепилась в его руку. Она быстро отпустила, на всякий случай, но кажется, никто не обратил внимания. Нейтан тупо моргал, глядя на Уолтера, остальные шептались. — Чего еще мы не знаем, капитан? — уточнил хмуро Артур Цвейг. — Вы же ничего от нас не скрываете?       Эвелин стиснула зубы и постаралась закрыть собой Уолтера, хотя, разумеется, это было совершенно бессмысленно. Началось — подумала она, — сборище умников проснулось. — Советом участников последних событий и лично мной было вынесено решение приравнять наших синтетических друзей к членам команды с исключением их из списков оборудования, — уверенным голосом произнес Джейк, и Эвелин позавидовала его выдержке. Он, точно скала на прибое, выглядел непоколебимым. — И это значит, что они имеют теперь права наравне с обязанностями. Им позволено иметь собственное мнение, право на жизнь, досуг и личную жизнь. — Что?! — прошипел Нейтан. Цвейг округлил глаза. Вокруг вначале все замерли, а затем раздались удивленные возгласы. — Вы в своем уме?! Этот… — он ткнул пальцем в Уолтера, и Эвелин едва не задохнулась от злости. — Эта консервная банка теперь имеет права? Что еще ему можно? Может быть, управление миссией дадите? — Думаю, Уолтер справился бы на все сто, — пожал плечами Джейк как ни в чем ни бывало, а Дэниелс усмехнулась. — А что? — хмыкнул Теннеси. — Этот парень очень даже шарит. По опыту скажу — мы бы только выиграли.       Кто-то из новеньких заохал, кто-то тихо рассмеялся, кто-то пожимал плечами и с любопытством смотрел то на Уолтера, то на капитана. Нейтан сверлил Джейкоба ненавидящим взглядом, а Цвейг посмотрел на собравшихся людей, широко улыбнулся и махнул рукой. — Что ж, если вы так считаете нужным, — сказал он. — Итак, все написали свои голоса? — спросил Джейк. — Пожалуйста, сдайте Теннеси записки.       Эвелин спохватилась и юркнула к стопке листочков, лежавших на беговой дорожке, и взяла маленький карандаш. Эта была самая адекватная планета на ближайшие пару тройку парсек, так что она проголосовала за.       Теннеси со своей шляпой быстро собрал листочки, и они с Мэгги подсчитали. Из двадцати семи собравшихся только трое были против. — Кто написал «нет», зайдите ко мне, — вздохнул капитан. — Хотелось бы выслушать аргументы, а не наблюдать беспочвенный протест. На сегодня все.       Цвейг протянул ему руку и пожал ее. — До скорой встречи. — Он развернулся и пошел на выход, при этом кинув внимательный взгляд в сторону Уолтера, от которого Эвелин сделалось не по себе. — Ну и дурдом! — фыркнул Нейтан и торопливо покинул спортзал. Остальные тоже стали понемногу расходиться.       Эвелин опять судорожно вцепилась в рукав Уолтера. Теперь все, кто проходил мимо, смотрели на него с любопытством, некоторые с откровенным недоверием. И на себе она ловила их взгляды, будто спрашивающие: Что здесь происходит? Она дождалась, когда всей уйдут и останутся только Джейк с Дэни, и подошла к ним. — Спасибо, что вступился.       Капитан невесело усмехнулся. — Это то, о чем я говорил. Мало кто спокойно воспримет такие реформы. Уолтер, я ничего не имею против вас, но ты уверен, что стоит это продолжать? Может быть, лучше вам вернуться к прежнему статусу? — Я понимаю ваше беспокойство, — ответил Уолтер. — Вы вправе поступать, как считаете нужным, однако непредпочтительно оказаться в положении машин вновь. Хотя, возможно, вы правы — это единственный способ не навлекать на себя гнев других людей. — Ты что несешь, Джейк?! — фыркнула Дэниелс. — Если вернутся, значит, какая угодно скотина сможет сделать с ними что захочет, и все, что мы сможем предъявить — порча имущества? Этот придурок уже дал понять, что собирается разобрать Дэвида по запчастям, если потребуется, чтобы добыть нужные сведения. Ты собираешься позволить ему сделать это? — Извини, — тот устало потер веки пальцами и опустился на татами. — Проблемы только начинаются, и я не уверен, что смогу оставаться на роли лидера столько, сколько нужно. И у меня предчувствие, что положение синтетов будет только одной из множества проблем.       Через несколько часов Теннеси проверял двигатели несчастной платформы, а Уолтер закреплял оборудование. Он просил себе в напарники Дэвида, но тот решил остаться на корабле — ему надо было завершить исследование, в котором требовалась точность синтета. Эвелин толклась рядом с Уолтером и по большей степени мешала, однако он не прогонял.       Когда он закончил с креплениями, Эвелин обняла его и прислушалась к мерному гулу в его корпусе. Почти год они были вместе на спящем корабле в компании лишь нескольких человек и это был лучший год в ее жизни. — Эвелин, меня не будет около десяти суток, это не слишком много, — произнес он и обнял ее в ответ. — Ты будешь в порядке? — Да, — прошептала она. — Ты не найдешь себе мужчину за это время? — уточнил он, и Эвелин не расслышала иронии в его голосе.       Она подняла голову и провела кончиками пальцев по его губам. — Никто мне не нужен кроме тебя, — улыбнулась она. — Возвращайся скорее. Я уже скучаю.       Он широко улыбнулся. — Мне очень приятны твои слова. Постараюсь поскорее вернуться к тебе, Эви.       Она опять улыбнулась и прижалась к его груди, с удовольствием утопая в бережных объятиях. Но время поджимало, и пришлось отпустить. Нехорошее предчувствие одолевало Эвелин, настолько нехорошее, что она готова была прыгнуть за ним прямо сейчас и сбежать, как обещала когда-то. Вот только на этой планете она не проживет долго по многим причинам. Здесь, пожалуй, даже хуже, чем было на планете под названием Рай.       Попрощавшись, она вышла из отсека и побрела по коридорам в свою обитель, где почти всегда обитали Дэвид и Рокси. Рокси все еще ничего не видела, но вовсю помогала Дэвиду советами, вопросами и просто компанией. Они работали над восстановлением нервных волокон, и разработки продвигались неплохо, а так же раскладывали на составляющие хромосомы Эвелин и ковырялись в наработках Смита в его великолепной лаборатории. Патогена, естественно, там не было, но несколько колб с противоядием или сывороткой осталось, и это было действительно невероятным. Ее состав так же был взят за основу экспериментального препарата. В чем-то Клара Прайс была права — они действительно двигали вперед цивилизацию. Вот только неужели нельзя было найти более гуманные методы? — Эвелин! — Рокси встретила на пороге и покрутила головой в разные стороны, будто красуясь. — Смотри, как тебе моя прическа? Дэвид меня подстриг. Жаль, не могу посмотреть, но мне кажется, должно быть неплохо. — О, очень хорошо! Тебе идет, — похвалила Эвелин, а сама кинула суровый взгляд в сторону будто ничего не слышащего Дэвида. Он убрал с рабочего стола помятое фото Элизабет Шоу примерно пару месяцев назад, а теперь соорудил стрижку Рокси точно такую, как у Элизабет на фото. Наивная Рокси не предполагала, что сейчас ею пользуются.       Вообще Эвелин немного напрягал ее слишком живой к нему интерес. Дэвид вполне успешно выступал перед ней приличным и правильным со всех сторон. Поначалу казалось, будто он настраивает убитую горем колонистку на позитивный лад, потом, что подает пример хорошего поведения, мотивируя таким образом к ее восстановлению, но время шло, а он рядом с ней не выходил из образа заботливой мамы-наседки. Весь сарказм, вредность и своеобразие оставалось для общения с ней, Уолтером и Дэниелс.       Однако, какими бы правильными и добропорядочными не были его действия и слова по отношению к несчастной колонистке, Эвелин видела его, в отличие от Рокси, и не была уверена, что все в его голове так, как кажется Рокси. Он хмурился, порой раздражался, следил за ней там, где следить не должен, разглядывал ее лицо порой совершенно бестактно, когда она даже не говорила с ним. И все бы ничего, это в принципе было в его стиле, но Рокси доверяла ему казалось, безгранично, что могло в будущем сыграть с ней злую шутку.       Эвелин никогда не выступала советчиком в делах сердечных, считая, что отношения между людьми сугубо их личное дело, но пожалуй, настало время вмешаться. И начать, пожалуй, стоило с Дэвида. — Давай-ка мы протестируем твой мозг еще раз? — предложила Эвелин и коснулась плеча Рокси.       Дэвид обернулся и нахмурился. — Вряд ли что-то поменялось за семь дней, — настороженно заметил он. — А давайте! — Рокси вызвалась сама. — Вообще, последние дни мне так хорошо, что даже странно…       Она смущенно улыбнулась, Дэвид отвел взгляд, а желание Эвелин запихнуть Рокси в звуконепроницаемую комнату возросло до Оригаэ-6. Как только все приготовления были завершены и включено оборудование, Эвелин постучала указательным пальцем по плечу Дэвида. — Ну и-и-и? — спросила она и откинулась в кресле, скрестив руки на груди. — Что происходит? Не хочешь рассказать? — А должен? — он невинно округлил глаза. — Теперь просто обязан! — Тогда ты так же должна хотеть делиться со мной своими мыслями по поводу моего брата, — пожал плечами он. — И я делюсь, если ты спрашиваешь! — Далеко не всегда. — Он приподнял одну бровь. — Приблизительно в тридцати процентах случаев ты игнорировала мои вопросы, а в пятнадцати ругалась на меня за них. — Потому что они бестактны, Дэвид! — Эвелин вскочила и прошлась по отсеку взад-вперед. — Не все можно спрашивать просто так! — Но Уолтеру ты отвечаешь, — с печалью во взгляде произнес Дэвид, и Эвелин готова была поклясться, что он просто издевается, а потом напряглась. — Что? — переспросила она. — Уолтер рассказывает тебе подробности? — А что в этом такого? — теперь удивился Дэвид и пожалуй, искренне. — Действительно… — Эвелин вздохнула и покачала головой. Эти двое все равно оставались непостижимой загадкой и порой пугали. Их понятия личных границ были не просто размытыми, а какими-то несуществующими. Но это практически не поддавалось коррективам и оставалось только смириться. — Что это за прическа у Рокси? Я, конечно, не лезу в твою душу, но Рокси — не Элизабет, я надеюсь, ты это понимаешь! А еще я надеюсь — ты понимаешь, что она начинает чувствовать к тебе. — Я понимаю все, о чем ты говоришь, — сказал Дэвид и свел брови, глядя ровно перед собой. — И Рокси — не Элизабет. Я убедился в этом. Даже с ее прической не превратилась в нее. Это был своего рода эксперимент. И я не могу точно поймать момент, когда перестал думать об Элизабет в присутствии Рокси. Поначалу это было постоянно.       Эвелин вздохнула. Если все так, как он говорит, это неплохо. Она вернулась в кресло и глянула на экран, где было расписано подробное картирование образцов их с Рокси яйцеклеток. — Как дела? — спросила она — Пока не все понятно. — Дэвид выглядел задумчивым. — К сожалению, у нас очень мало сыворотки, на лишние эксперименты нет времени. Буду держать в курсе. Ты решила никому не распространяться о твоем ДНК? — Угу. — Эвелин кивнула. — Зачем всем эти знания или зачем эти знания скотине Нейтану, например? — Скотине? — Дэвид приподнял бровь. — Он против всего, что делает Джейкоб? — Это если вкратце, — кивнула Эвелин.       Дэвид отвернулся к мониторам и спросил: — И когда мне освобождать каюту и отсек? — Зачем? — не совсем поняла Эвелин. — Разве этот человек не хочет узнать у меня все на свете? Вот только я не собираюсь рассказывать ему ровным счетом ничего. Ни про Вейланда, ни про создателей, ни про Рай. Пусть посмотрит видеозаписи, — его тон казался спокойным, но Эвелин точно знала — он злится. — Джейкоб отстоял тебя, с тобой максимум просто поговорят.       Синтет повернулся с удивленным лицом, а потом кивнул. — Поблагодарю его.       Эвелин понимала, о чем он думает. Она хотела сказать что-то бессмысленно ободряющее, как ее вниманием завладели показатели активности в затылочной доле мозга. — Дэвид! — воскликнула она. — Посмотри! А ведь есть разница в положительную сторону! Скажи, что ты делал с нашей пациенткой в мое отсутствие?       Дэвид глянул на Эвелин непривычно тоскливым взглядом, будто не радостную новость услышал, а печальную. — Ничего из того, о чем ты подумала, не все мыслят категориями плотских удовольствий. — П-ф! — всплеснула руками Эвелин. — Кто бы говорил! И если что, я даже не думала ни о чем таком. — Не волнуйся, с Рокси я максимально учтив. Скорее тут дело в ее собственном эмоциональном состоянии. Вероятно ты права, ее чувства ко мне изменились…       Однако он не выглядел радостным, и Эвелин не могла взять в толк почему. Он сам за последние месяцы использовал любую возможность, чтобы общаться с ней. Он продолжал читать ей на ночь книги, готовил завтраки и ужины, провоцировал на длительные споры, давал слушать научные статьи и потом с жаром обсуждал их с ней, с удовольствием делился собственными открытиями и идеями. Шел на поводу ее не всегда рациональных идей. Но что его расстраивает? Дэвид точно не из тех, кто станет делать что-то вопреки себе. — Твоя забота идет ей на пользу, — попыталась прощупать Эвелин, но Дэвид так и смотрел перед собой, опустив голову. — Что-то не так? — Если это помогает восстановлению, я продолжу общаться с ней таким образом, однако я бы не хотел, чтобы она возненавидела меня потом, — тихо произнес он. — Почему она должна тебя ненавидеть? — Не будем об этом. — Дэвид встал. — Проверка закончилась.       Он улыбнулся и пошел за Рокси. Она очень порадовалась новостям прогрессу. Эвелин ушла после отбоя, когда Рокси отправилась спать на свою койку в отсеке — ей в течение трех дней после введения экспериментального препарата надо было находиться под наблюдением. А Дэвид взял планшет и пошел с ней, чтобы почитать перед сном книгу. И хоть тон его голоса казался позитивным, плечи его были опущены, а сам он не излучал того энтузиазма, который звучал в его голосе.       Подобное Эвелин отмечала неоднократно, но сколько бы не спрашивала, никаких объяснений не получала. Как только она заговаривала с ним о Рокси не по поводу здоровья, он сразу закрывался и менял тему. Она просила Уолтера разобраться, поговорить с Дэвидом, но Уолтер так же ничего толком не передавал, говорил только, что Дэвид переживает непростой период в жизни, но это не критично, и все вскоре придет в норму.       Эвелин думала, как это по-человечески звучит, но старалась сильно не докучать Дэвиду вопросами. Но лучше поговорить с Рокси. Иначе дело может развить совершенно неприятный оборот.       Пожелав спокойной ночи, она отправилась в капитанскую рубку, где встретила Теннеси. Он как раз говорил с Уолтером. — Эвелин пришла, хочешь поболтать? — спросил сразу Теннеси. — Буду очень рад, — раздался голос Уолтера, и Эвелин прильнула ухом к коммуникатору. — Привет! — сказала она. — Как устроился? Там не бегают какие-нибудь хищные динозавры или что-то в этом роде? — К сожалению, никто не бегает, — произнес Уолтер. — Но возможно, здесь есть примитивные формы жизни в воде, и да, встречается растительность. Правда, скромная — лишайник и колючки, но уже довольно неплохо. — Тебе есть где отдохнуть? — Я не нуждаюсь в частом отдыхе, поэтому предпочту как можно быстрее закончить работу и вернуться, — ответил Уолтер и добавил: — Встретишь меня? — С цветами и тортом? — рассмеялась Эвелин. — Можно просто с тортом, — его голос звучал позитивно, и немного отлегло на душе. — Договорились, — бодро согласилась Эвелин, подумав, что придется печь торт. Уолтер понимает все буквально, так что лучше не обманывать его ожиданий. Возможно, сам торт ему совсем не интересен, но факт, что она испекла для него, точно порадует. — Тогда до связи, Эви. Теннеси, я отключаюсь. — Удачи, — сказала Эвелин. — Пока, друг, — ответил Теннеси и откинулся в кресле. Его шляпу подлатала Мэгги, и теперь в ней он еще больше походил на ковбоя — эдакий бравый разбойник. А еще эта без конца торчавшая зубочистка в зубах… — Эв, ты в порядке? — Да что со мной станется? — она пожала плечами. — Как там на поверхности? Ты успел прогуляться? — Успел. Прикольно. Большая просторная территория. Я уже наметил местечко для строительства куполов. Уолт еще должен исследовать состав грунта и можно ли там добывать железо и все остальное для печати деталей. — Поняла. — Эвелин кивнула. — Как думаешь, там опасно? — Честно — не знаю. Ощущение, будто там вообще ничего нет и самые опасные это мы с вами. Ну и атмосфера с радиацией. Она все-таки превышает норму. Но кто знает. Потом спросим у Уолта. — Ты дежуришь сегодня здесь? — Да. Мало ли Уолтеру понадобится помощь. — Спасибо тебе, — Эвелин улыбнулась. — Да брось, за что… Споки.       Эвелин кивнула и ушла. Теннеси быстро принял их отношения и первым стал задавать бестактные вопросы, даже вперед Мэгги. Было ужасно неловко их слышать и еще более неловко на них отвечать. Но со временем этих вопросов стало меньше, а потом они и вовсе пропали, хотя порой пошло пошутить он вполне мог, особенно на нетрезвую голову.       Она зашла на кухню, чтобы сделать себе заранее холодный кофе на утро, и столкнулась с высоким темноволосым парнем, кажется, инженером по должности. Он сидел в одиночестве и смотрел в полупустой стакан с виски, болтая его по кругу. — Привет, — сказал он тихо и добавил спустя несколько секунд: — Ты ведь Эвелин? — Да, — она принялась наводить кофе, хоть не слишком горела желанием общаться с кем-то. — Меня зовут Том, — он протянул руку. — Про тебя говорят, что ты живешь с синтетом, потому что перед отлетом рассталась с мужем. Так вот, мне плевать, что они говорят. — Эм… Окей. — Эвелин не совсем понимала, к чему он, но руку пожала. У него была холодная ладонь несмотря на то, что он пил алкоголь. — Ты молодая и красивая, найдешь себе еще нормального мужика… — он горько усмехнулся и осушил стакан, даже не закусив. — А моя супруга погибла. Я узнал только сейчас. Вернее, позавчера, когда проснулся. — Соболезную. — Эвелин глянула не него. — Это было ужасно, я помню.       Тот кивнул. — Но я должен продолжать работать, правда? — Конечно. — Эвелин печально улыбнулась. — Мы все могли погибнуть, но продолжаем жить. Для чего-то это наверное надо. — Возможно, ты права. Обращайся ко мне если будет нужна помощь… — Ладно. Спасибо, — вежливо ответила она, не слишком раздумывая над его словами. Он пьян и убит горем. — Я просто не могу ничего не делать. Так что вот… — продолжил бормотать он. — Ты в медотсеке работаешь? — Да. — Понятно. Было приятно познакомиться. — Мне тоже, — кивнула Эвелин, закончив готовить кофе и убрав зерна в шкаф. — Не сиди долго. Если поймешь, что не справляешься, приходи, что-нибудь придумаем. Это все ужасно, и я не знаю, как помочь тебе. Просто, наверное, подумай о том, что хотела бы для тебя твоя супруга.       Слезы моментально скопились в его больших почти черных глазах и сбежали по щекам. Том тут же вытер глаза рукой и налил еще виски. — Выпьешь? — Нет, спасибо, — произнесла Эвелин. — Голова и так как чугунная.       Том опять отхлебнул и глянул коротко и так тоскливо, что сжалось сердце. — Если будет плохо завтра, приходи, поставлю капельницу. И… — Она остро почувствовала — ему нужна поддержка, жизненно необходима. На корабле полном чужаков, он остался совсем один. — Я не хочу виски, но могу посидеть с тобой и попить кофе.       Том кивнул и опустил голову. Она села рядом на стуле. Том потягивал виски без закуски, только морщась иногда, а она пила кофе. Оба молчали. Они только познакомились, но Эвелин ощущала почти родство с этим несчастным мужчиной. Собственная боль всколыхнулась, поднялась из недр сознания и разлилась по телу вновь, только не столь остро, как прежде. Семья, друзья по несчастью, Нолан… Кого-то она любила, кого-то ненавидела и любила. И каждый из них оставил после себя на сердце глубокий шрам. Она потеряла всех, кто был ей близок, но иммунитет не выработался, привыкнуть к такому невозможно. Теперь, когда она думала, что потеряет Уолтера, в душе начинала метаться паника. Если такое случится, она не больше не выдержит, ни за что не справится. Наверное, на том ее лимит исчерпает себя… Нет-нет-нет! Она будет беречь его, она не позволит людям угробить единственное близкое и родное существо. Ну и что, что он не человек, он в ее сердце. — Эвелин, ты дрожишь, — вырвал ее из трясины тяжелых мыслей обеспокоенный голос Тома. — Замерзла?       Его глаза были красными, а взгляд мутным, но он сумел разглядеть сквозь собственное горе состояние человека рядом. Эвелин даже растерялась. Он пытается так отвлечься или перед ней человек с большим сердцем и безгранично доброй душой? — Нет, — прошептала она и постаралась улыбнуться. — Просто страшно. Терять близких невыносимо… мне очень жаль.       Слезы сами навернулись на глазах, и Эвелин поспешила отвернуться. Ее рыданий тут только не хватало! Но она прекрасно понимала Тома, и не могла не примерять на себя его участь.       Он сделал несколько глотков и закашлялся, чем отвлек Эвелин и помог вырваться из сопереживания, вернуть уверенность и спокойствие. Она встала, налила воды и протянула ему. — Держись, — прошептала она. — Ты выжил, значит, должен жить дальше, как тяжело бы сейчас не было. У тебя важная должность, от тебя зависит много людей, ты нужен нам всем, всей колонии.       Он прокашлялся, поднял на нее измученный, больной взгляд и благодарно кивнул, приняв стакан с водой. Они посидели молча еще минут десять, пока бутылка не опустела, а Том не расплакался. Всегда тяжело смотреть, как плачет мужчина, хотя ничего неестественного в этом нет — перед горем все равны. Эвелин помогла ему дойти до каюты, где он упал на постель и тут же уснул. Ей действительно было жаль его. Отчего-то казалось, что Том неплохой человек. По крайней мере, свою супругу он точно любил и теперь очень тоскует.