«Жестокое избиение однополой пары в Кансогу»
«Жестокое избиение нетрадиционной пары двух молодых мужчин произошло в Кансогу. Произошедшее случилось четвертого августа, в десять вечера, на Самчхондон. Малочисленные свидетели заявляют, что видели, как пару двух молодых мужчин окружила группа из пяти мужчин, что вышли из соседнего переулка к ним навстречу. Находились ли нападавшие в опьяненном или другом измененном состоянии -на данный момент умалчивается. Полиция продолжает работать на месте преступления, выясняя детали. Тем временем, сообщается, что пострадавшие находятся в тяжелом состоянии в одной из местных больниц. Врачи продолжаются бороться за их жизни, однако прогноз кажется неутешительным.»
Она вспоминает, как только вернувшись из больницы уже под утро, соседка протянула ей эту газету: — Что творится, Минкен-щи! Неужели полиция будет защищать это отродье? Насилие, конечно, плохо, но разве они не сами виноваты, скажи? — В чем? — тогда ей было не до разговоров. Хотелось скорее зайти домой, хлопнув дверью и просто прилечь поспать, хотя бы ненадолго отвлечься от пережитого ужаса. Но что-то внутри болезненно горело. — Нечего таким людей провоцировать! — пожилая женщина, заводишь словно маленький моторчик, начинала размахивать руками, словно та декларировала что то важное целой невидимой толпе возле себя, — все люди понимают, к чему это ведет! Это мерзость! Бог так говорил! А они идут против него! Вот и поплатились! Ой, боже мой. — Вам лучше пойти домой отдохнуть и не углубляться в подобное. Поберегите сердце. — Что же творится! Раньше такого не было. А теперь про это пишут в газетах! Дай бог эти мальчики одумаются, если ещё выживут Дверь захлопывается. За ней раздаётся обессиленный плач, и разбиваются в дребезги надежда в светлое и вера в людей. С тех пор мир Минкен померк и опустел, прямо как и сознание её сына, что спустя несколько месяцев все же открыл глаза. — Мам, тебе купить что-нибудь? Сону заглянул на кухню, где женщина средних лет вычитывала что-то в одной из новых газет, отпивая из кружки уже, кажется, остывший кофе. — Куда ты собрался так поздно? — спросила она, не поднимая взгляда и головы. — Хочу дойти до круглосуточного. — Если тебе надо что-то купить, то позвони сестре. Она зайдет после работы. — Я могу и сам. — Подожди немного, она вернётся через час. — Я уже звонил ей, у неё, кажется, сел телефон. Но, мам! Я хочу сам. — До завтра это не подождет? Сону помотал головой, на что мать лишь тяжело вздохнула. Накинув старую спортивную куртку, что сидела на нем мешком, он все же вышел из дома. Под вечер, после дождя, стало совсем прохладно, хотя сейчас и была середина лета. Сону застегнул курточку до подбородка, спрятав руки с покрасневшими кончиками пальцев поглубже в карман. В такое время и правда было ходить по улице одному страшновато, но он уже был не ребёнком и постоянные беспокойства матери периодически уже начинали надоедать. Выписываясь из больницы он мало чего помнил. Как собственно и её саму, и что было до. Но постоянное нахождение мамы или сестры рядом воспринимал как должное и не обращал внимание на то количество разных действий совершаемых в его сторону. Словно так и было всегда, и так быть быть должно. Но постепенно, приходя в норму, такая забота его начинала душить. Покинув университет, он постоянно находился дома. Попытка устроиться на подработку, чтобы не отставать от старшей сестры, не увенчались успехом. Брать его в силу возраста и неопытности мало куда хотели, а мама говорила, что оно и к лучшему, и нет в этом необходимости. Но долго ли так будет продолжаться? Ким себя ощущал ребёнком, что только-только учится самостоятельности, и в какие то моменты это пугало его самого, ведь он понятия не имел, с каких пор его жизнь стала именно такой. Подходят ближе к переулку, где располагался магазин и парочка каких-то забегаловок, в лужах все ярче отражались светящиеся неоновые вывески. Света от них было больше, чем от уличных фонарей, что в этом районе явно давно не чинили, считая, что блеклый жёлтый свет и так удовлетворяет проходящих по тёмным узким улицам людей. Но, к счастью, район и правда на удивление был одним из самых спокойных, несмотря на то, что атмосфера узких улиц среди высоких темных зданий приятных чувств не вызывала, а продолжала тревожить и без того беспокойное сердце. Сону натянул рукава, пряча в них сжатые в кулачки руки, прибавляя шагу, дабы скорее оказаться у нужных прозрачных дверей. Шоссе находилось дальше, через пару домов. Из-за расположения зданий, машин почти особо и не было слышно. Звуки их периодически сливались в один фоновый шум, что растворялся в каменных стенах улицы. Но сейчас что то на мгновение разрезало безлюдную вечернюю тишину. Короткое шипение и звук, похожий на стон. Уже стоя у пункта назначения, Ким остановился, от чего-то боясь оглянуться назад, но также и не решаясь зайти в круглосуточный, куда он так хотел ненадолго вырваться из дома. Где-то в районе затылка пробежали мурашки, заставив поежиться словно от дуновения холодного ветра. — Блять… Сону все же повернул голову, покосившись в сторону противоположную от входа в магазин. На одной из ступенек лестницы в какую-то забегаловку, что, судя по всему, уже давно закрыта, сидел человек. Отсутствие нормального света не давало разглядеть лицо и без того скрытое капюшоном черной толстовки. Но вот на бледных пальцах, что потирали губы, отчетливо виднелась кровь. Первая мысль — развернуться и уйти как можно скорее обратно, домой. Внутри вроде что-то и успокаивало, подсказывая, что опасности никакой нет, однако вид крови и сама ситуация заставляли чувствовать себя тревожно. Хотя Сону и не боялся подобных вещей, но в глазах все же все немного начинало раскачиваться медленно из стороны в сторону, переживая осознание того, что что то идет не так. — Думает, что я его не найду?! Я-. Ай! Черт. Незнакомец съежился, продолжая ругаться, но уже менее разборчиво. С подступающим страхом у Сону от чего-то сжалось сердце. Глубоко вдохнув, словно готовясь задерживать дыхания для погружения на глубину, Ким все же развернулся и шагнул вперед. — С вами все хорошо? — Не лезь. Сону оторопело остановился посреди дороги. Сквозь холод он ощущал, как начинали гореть уши и щеки. Растерянность не давала продолжить идти вперед, но и назад уйти не получалось. — У вас кровь… — И без тебя прекрасно вижу, — за резкой сбивающей с толку фразой вновь слышится болезненное шипение. Вслушиваясь в чужой голос, Сону немного успокоился. Не похоже на взрослого мужчину, что казалось бы беспочвенно, но где-то на подсознательном уровне он опасался и старался обходить стороной. То, казалось, был его сверстник. Данный факт, конечно, все еще не был гарантией, да и не скрытая агрессия явно хорошего в себе ничего не несла. Но в голове пронеслась одна мысль, что когда то заботливо была вложена в его голову старшей сестрой. «Люди часто злятся, когда им плохо. Твоей вины здесь нет.» Сону этого человека не знал и первый раз видел, но встревоженный разум и сердце противоречиями перекрывали здравый рассудок. Ким все же развернулся к магазину, но о том, что именно он хотел здесь купить, уже практически позабыл. Ставя на ленту бутылку воды и пачку салфеток, он заглядывал за прозрачные автоматические двери, проверяя, насколько это возможно, не делся ли куда тот парень. Рассчитавшись последней мелочью, что у него была, он поспешил к выходу. — Извините. — Чего опять? Незнакомец наконец-то поднял голову, колко устремив свой взгляд на все же чуть испуганного Кима. Сону крупно вздрогнул, но все же страх свой решительно старался не показывать. Именно сейчас ему показалось, что не верующей в него семье надо доказать, что нянчиться с ним больше не надо и их младший сын способен на что-то. Осталось это доказать еще самому себе. Молча протянув воду с упаковкой салфеток, Сону уже не ожидал смены реакции на более дружелюбную, однако чужая рука все же потянулась ему навстречу, подхватывая светло голубую упаковку с изображением каких то цветов, похожих на лаванду, но тут же роняя ее на землю. Сону растерянно отступил назад, устремляя непонимающий взгляд на то, что только что купил на последние деньги. В голове уже заметались мысли, готовившиеся превратиться в обиду, но тут он заметил, что зажмурившийся парень прижимает руку к себе. Подняв салфетки, Ким сделал вперед еще пару шагов. Вблизи лучше было видно лицо. Бледное, усталое, в неопрятных пятнах от ссадин и застывшей крови. Но при этом все еще по странному красивое. По странному, ведь то больше напоминало лицо модели с тех журналов, что так любит его мама или лицо фарфоровой куклы. Такое лицо не должно быть живым. Оно красиво и статично, словно прекрасное изваяние, родившееся под рукой самого талантливого художника на свете. Но оно окрашивалось болью, и физической и моральной. Сону чувствовал это, не замечая как слишком открыто он предстал перед человеком, чьего имени он не знает, а тот его же скорее всего предпочтет и не узнавать. Сону видел это по тому, как хмурятся брови, как с виска по щеке пробежал пот. Шипение прекратилось, перерастая в тяжёлое дыхание. Парень явно пытался в себе эту боль заглушить, превозмочь её. Но получалось, конечно, с трудом. — Могу я посмотреть? -Сону присел на корточки, чтобы немного выровняться с сидящим почти на асфальте человеком. — Меня зовут Сону. От подобного знакомства, что предательски было односторонним, у Кима у самого вновь заалели щеки. Неловко было ужасно, а ещё хотелось домой. В такие моменты как никогда вспоминаются мамины слова, и самому себе обещаешь впредь к ним всегда прислушиваться. К чему Сону прислушиваться сейчас? Не к разуму точно. Но и сердце билось слишком быстро, чтобы разобрать, что оно там от него хочет. Незнакомец молча поднял голову. У Сону заранее пробежали мурашки, словно всем нутром своим он готовился к возможному нападению. Но на удивление его не случилось. Их глаза снова встретились, но пелена со взгляда напротив словно постепенно начинала спадать. Колкая враждебность утонула в чёрных омутах, погрязнув под нескрываемым отпечатком какой-то печали. Грусть, боль, злость — не разберёшь. В груди что-то сжалось, и Сону доверчиво потянул руку вперёд. Но лишь кончиками пальцев едва дотронувшись до краев чёрного капюшона, его рука тут же оказалась в капкане. Непроизвольно ойкнув он также резко попытался одёрнуть руку, словно от огня, но белые длинные пальцы, измазанные кровью, подобно ловушке сомкнулась на ни в чем неповинной жертве. Взгляд напротив снова потяжелел, а дыхание прибавило темп, от чего сердце у Сону кажется забилось вновь также быстро ему в унисон. Неужели тому самому страшно сейчас? Как загнанный уличный кот. Несмотря на страх, тревожащий кровь в венах, Ким не мог побороть чувство жалости, которому лучше бы в данный момент исчезнуть и не существовать вовсе. Внутри нечто продолжает напоминать, пытаясь перекричать набат сердца, что все это не есть хорошая затея. Кто он? Почему здесь и казался? Почему он в крови? Его ли она? Не прольётся ли в этот вечер его собственная? Свободной рукой, что немного дрожали, он осторожно разомкнул чужие пальцы на собственном запястье. — Я просто помогу и уйду. Ни ответа, ни вопроса вдогонку не последовало. Парень лишь выпрямился. На миг, стоило попасть тому под рассеянный свет фонаря, Сону заметил, как на лице отразилась тень усмешки. Ким все же снял капюшон, смутившись от того, как руки случайно и невесомо провели про слега взъерошенным чёрным волосам. Все было хорошо и плохо одновременно. Хорошо — он ещё красивее, когда тень сменяется хоть каким то освещением. Тонкий нос, чуть пухлые губы, родинки, словно следы поцелуя чёрного георгина, глаза — темнота, что пугает и тянет. Но взгляд все ещё режет. И Сону сам понять не может, почему так внутри все сжимается. Плохо — на белом холсте неаккуратно растекается алый. Сейчас Сону наконец-то смог оценить ситуацию более сознательно. Под губой и левой скулой ссадины, костяшки побиты одна за одной. На шее красно лиловые следы, словно того пытались душить. Сону рвано вздохнул, стараясь себя успокоить. Не возьми он себя в руки, будет выглядеть еще глупее. Какая помощь от человека, которому она сейчас сама скоро понадобиться. Но что же все-таки черт возьми случилось? — Вас ограбили? — Сону не знал что лучше спросить. Конечно в встревоженное сознание закрадываются мысли и куда похуже. Но озвучивать их незнакомцу, что в поздний час сидит в подворотне помятый и весь в крови, идея довольно плохая. — Типа того. Сону удивлённо округлил глаза, явно не ожидая, что ответ он получит так просто. Достав салфетку из упаковки он осторожно дотронуться ею до левого уголка красных губ, мягко, боясь надавить или сделать больнее, принялся оттирать кровь. — Мне очень жаль, — тихо проговорил Сону, тут же поджимая губы. Себе он сейчас казался таким нелепым. В голове завертелись обрывки воспоминаний, связанных со школой, как он тайком пытался оставить шоколад в честь святого Валентина на парте другого ученика, что учился на класс старше, но так сильно ему нравился. После аварии все воспоминания стали такими неразборчивыми обрывками, а для головы собирать их воедино было испытанием болезненным. Лица свой первой влюблённости он уже не помнит. Но чувство это Ким узнает хорошо. Неловкость и необъяснимый трепет. Себе это Сону объяснял сейчас тем, что незнакомец, что сидел напротив довольно близко, слишком красив. — Ему сильнее досталось, -парень усмехнулся, но тут же поежился от боли. Сону удивлённо приподнял брови, на мгновение остановившись. Только что он недовольно прожигал в нем дыру, да ещё и готовился будто бы отбиваться, а сейчас лицо его чуть расслабилось, да с губ слетел хрипловатый смех. Ким несдержанно улыбнулся в ответ, но молча продолжил заниматься своей «помощью». — Тогда где же он, раз вы сидите сейчас здесь? — Хороший вопрос, — на довольно опасный любопытный выпад последовала очередная усмешка. Что-то в этом постепенно мечущимся чужом состоянии Сону все же наводило на мысли, что пока что все действительно не так страшно и плохо. Просто непонятно. Инстинкты самосохранения отключился вовсе. — Без понятия куда он смылся, но телефона она лишить меня не смог, а вот я его пары зубов — запросто. Незнакомец этим явно гордился, правда брови все ещё немного подрагивали каждый раз, когда Сону надавливал на царапины и синяки чуть сильнее. — Забрал кошелёк, но там ни черта не было. — Может вызвать полицию? Парень помотал головой, от чего чёрные отросшие прядки небрежно легли на лицо. Сону кончиками пальцев одну подцепил, убирая за ухо. Он очень старался в этот момент не обращать внимание на то, как взгляд напротив, казавшийся сейчас запредельно близким, вновь прожигал в нем дыру. — А ты здесь что ходишь так поздно? — Я. просто хотел зайти в магазин, -не ожидая, что диалог хоть как-то продолжится, Сону рвано вздохнул. В этот же момент подумалось, то мама его наверное уже потеряла. Но пока телефон не начал разрывается от телефонных звонков, то все более менее в порядке. Скажет, что была большая очередь. Ведь правда его и без того обеспокоенную семью явно не порадует, и по головке его за это не погладят. Но Сону все равно на необъяснимое необъяснимое непонятном уровне чувствовал, что помочь он должен. Ему этого сейчас и правда очень хотелось. Почувствовать себя нужным и полезным в кои то веки? Возможно. Разузнать правду про побитого черт пойми кем парня, что он видел впервые? Тоже возможно. — И не страшно? — Да до этого момента как-то и не было. Сону удрученно вздохнул, вытаскивая уже третью или четвертую салфетку, на что временный его пациент все же тихо рассмеялся. — Мне тоже было не страшно. Раньше ходил здесь спокойно, но вот сегодня… Ай! — Извините! -Сону тут же одернул руку, оставив скулу, которой досталось похоже больше всех. Хотя парень скривился и не сильно, Ким все равно почувствовал укол вины. Но в голову не пришло ничего лучше, как подуть на рану, словно это могло хоть как-то помочь. В завершение, невесомо провел кончиком пальца по красной отметине, словно удостоверяясь, что боль, почувствовать которую он никак не мог, прошла. Мозг мигающую во всем создании фразу «как же глупо» уже не отображал и отключился. Бороться с этим было бесполезно. — Ты здесь ведь не так давно живёшь? — казалось парень напротив затаил дыхание, но все ещё колко продолжал смотреть в ответ, но уже как-то более изучающе. — Месяца четыре назад сюда переехали. — Хм, да ты почти местный, ошибочка вышла, — нетронутый уголок губ потянулся вверх, — я здесь всего месяц. — Откуда вы? — Из Кансогу. — Правда?! Я там учился! — Почему оказался здесь? Тут нечего ловить, сверстники обычно ведь наоборот поближе к центру перебираются, поближе к жизни. — Не знаю, если честно, — Сону почесал весок и убрал прядь волос за ухо, — я долго лежал в больнице, а потом, как только меня выписали, мама и сестра сказали, что дом у нас теперь будет в другом месте… но…я старый плохо помню. — Плохо помнишь? Сону смущённо кивнул в ответ головой. Говорить об этом с другими всегда было неловко, ведь его начинали через через чур сильно жалеть, а некоторые люди, словно видя в этом проблему более масштабную, могли кротко пустить слезу. Сону, в отличии от остальных, это как-то мало печалило, хотя, конечно, и заметно мешало. Ты жил, но не помнишь как. Словно кто то выдрал с корнями из тебя кусок, связывающий воспоминания воедино. И почему так произошло — никто с ним об этом толком то не говорит. «Авария, просто несчастный случай. Но однажды память вернётся, милый, не волнуйся». Почему-то до сегодняшнего вечера Сону и не волновался. А теперь, чем больше он об этом думал, тем больше разгоралась внутри какая-то обида перемешанная с тревогой. — Понимаю, — чужая холодная рука дотронулась до предплечья Сону, слегка сжимая его. Ким задержал дыхание, беспокоюсь о том, что к слишком глубокому погружению он не был готов. Он его тоже жалел? — Я оказался здесь по той же причине. Сону с каждой секундой погружался в это беспомощное состояние все сильнее. Он должен был быть дома, ему хотелось домой. Но он сам впутывает себя в какие то сети. В висках нарастала боль. Но уйти он не мог. Что- то не позволяло. — Что вы имеете в виду? — Я не помню уже почему проснулся в палате. И вообще ничего не помнил. Но я там долго пробыл, как будто всю жизнь. Хотя все время сидела в голове зарождающаяся мысль, что так быть не должно, а я с этим ничего сделать не мог. Я даже не знаю, где родители были… Когда тётя забирала меня, она лишь сказала, что надеяться на них нет смысла. А вот что это значит? Кто его знает… Сону продолжал завороженно смотреть. Как так вышло, что они, будучи чужаками друг для друга оказались сейчас здесь, неся за собой такое похожее прошлое. На другом конце сознания мелькнула мысль, а вдруг они знали друг друга когда-то? Могли пересечься в том же Кансогу. Чем больше Сону давал воли этой мысли, тем более тяжёлой она становилась, словно всеми силами пыталась вытеснить все остальное из головы. Ким всматривался в это лицо. Нет эти черты — запоминающийся, он бы их не забыл, верно? Но ощущение это кажется начинало играть с воображением, что за спиной у незнакомца во мгле ночи начало разрисовывать в размытыми пятнами странные видения, похожие на воспоминания. Но какие какие -то чужие, а не его. Холодная рука коснулась его виска, что начинал гореть от каждой новой идеи в его голове сильнее. Словно чувствуя это, незнакомый парень также пытался хоть чем-то заглушить чужую боль. Убрав чёлку со лба, так естественно, но так странно, он все же отстранил руку, словно сам опомнился, что выглядит со стороны это как-то чудно. Пока все еще безымянный юноша продолжал под гудение старого фонаря изливать свою душу, Сону задумался, что ему делать дальше. Но не придумал ничего дельного, он просто промочил водой и без того влажную салфетку и приложил её у шеи, над оголенной ключицей, что виднелась из-под широкого выреза толстовки. Вряд ли это поможет сойти синяки, но Сону…так захотелось? — Ваша тётушка живёт здесь? -Ага, — парень кивнул, не отводя взгляда от чуть дрожащих рук, что продолжали над ним колдовать, — угрюмо здесь, конечно. Но как поменять и что поменять — я без понятия. Сам оказался в какой то ловушке, а как — даже не помню. Тот тяжело вздохнул, а Ким лишь поджал губы, сосредоточившись на синяке. Он не знал, что сказать в ответ и как ободрить, ведь сам не понимал, что за чертовщина творится с его жизнью. Обида теперь росла как будто за двоих. Диалог двух заблудших душ сменился тишиной. За все это время здесь ни разу не прошёл ни один человек, ни залаяла ни одна собака. Весь мир в полудреме замедлился и забылся. Забылись и они оба, но гораздо, гораздо сильнее. — Сонхун. — Что? Сону поднял голову и перевел взгляд на парня, что все это время продолжал на него также смотреть. — Меня зовут Сонхун, Сону. Сердце наконец то потихоньку стало успокаиваться, и Ким смог искренне улыбнуться. — Почему вы думаете, что я вам не хен? — А ты разве старше? — Сонхун потянулся ладонью к покрасневшей щеке, слега её ущипнув. Сону такое безрассудное и наглое поведение и вовсе сбивало с толку, не понимая, что на это ответить. — Ну, мало ли. — Ты меня младше, я уверен, — Сонхун перебил его, усмехнувшись. — И откуда такая уверенность? Предполагаемый старший лишь пожал плечами. — Выглядишь ты так. Да и что то подсказывает, что хеном ты мне точно быть не можешь. А вот я могу. — Хотите, чтобы я вас хеном назвал? -Сону сам усмехнулся. — Будеь лучше, чем говорит в таком формальном тоне. Мы товарищи по несчастью, нас это уже сближает. — Сонхун махнул рукой, словно жестом уже давал одобрение человеку, с которым знаком несчастные пол часа. -Хорошо. — И? — Хен. Сонхун широко улыбнулся, уже забыв о боли. Сону не смог не улыбнуться в ответ. — Мы с тобой никогда раньше не пересекались, Сону-я? — Не уверен, Сонхуни-хен. Но я бы хотел, чтоб так оно и было. Подходя к дому, он только сейчас осознал, что его не было чуть больше часа. Но на телефоне ни одного пропущенного звонка или сообщения. Тихо, стараясь не издавать ни единого звука, Сону зашёл в квартиру, где тут же увидел свою маму, мирно спящую в кресле. Ким облегчённо выдохнул. Скорее всего та и не поняла, что сын отсутствовал так долго. На неё это не похоже, но кажется судьба парню подыграла. Также тихо проходя в свою комнату, Сону все не мог перестать думать о том, что сегодня случилось. За последний год его жизнь стала невыносимо однообразно и скучной. Все что окрашивало её — походы к врачу и в местный супермаркет. И то все с семьёй. Сону маму и сестру любил и был им безмерно благодарен, но ощущение клетки не могло исчезнуть просто так. Но что это было? Свободы или ответов у Кима больше не стало. А вот вопросов — прибавилось. Все это странно и будто искусственно. Словно все произошедшее глупая странная сценка неудавшихся актёров. Словно было за этим всем что-то большее и более значимое, чем вся его жизнь за последнее время. Но что? Голова болела ещё сильнее. «Сону-я» Его так давно не звали…точнее, не звал никто кроме семьи. Но и те редко именно так обращались к нему. Голос этот в сознании где то плотно засел. Но слышится он хриплым, каким то протяжённым, у самого уха. У Сону по позвоночнику пробежали мурашки, и он в порыве непонятного смущения упал лицом в собственные ладони. «Сонхуни-хен» в унисон, но интонация явно выше. Сознание продолжает рисовать непонятные картинки, что разобрать он никак не мог. Просидев так ещё черт знает сколько времени, он почти начал погружаться в таком состоянии в сон, пытаясь в обрывках каких то воспоминаний, что уже смешивались с ночным беспорядочным воображением. Но вдруг, как прах все рассыпалось и развеялось, стоило короткому негромко звук разрезать тишину. Сону взял телефон, усталым заспанным взглядом всматриваясь в неизвестный номер высвечивающийся на дисплее. 29.07.2023 23:47 Неизвестный номер: «Уже добрался до дома?» Собираясь расходиться по домам после столь странного знакомства, оба решили, что неплохо было бы обменяться номерами. Друзей и знакомых у обоих тут нет, как нет и чётких воспоминаний и представлений о своей жизни. Почему бы и не поддерживать связь? Старший, видимо, решил её не прерывать даже сегодня.«Да, хен, все хорошо. А у тебя?»
Сонхун хен: «И у меня. Спасибо, что помог мне, Сону-я. Спокойной ночи :)»«Спокойной ночи!»
Внутри что то липко, но тепло растекалось. Сону снова ощущал себя взбудораженным. Сейчас казалось, что все что было «до» так не важно, ведь сейчас происходящее было не менее интригующим. Окутанный пеленой, Сону продолжал игнорировать свое же сознание, что настойчиво о чем-то пыталась ему сказать. Выбиться получилось лишь в виде странного щекочущего чувства, чем то напоминающее дежавю. Тело Сону словно более решительно реагировало на происходящее, подключая разные чувства один за другим. А вот разум — все ещё не мог найти выход из этого необъятной тумана. Сквозь него что то видно, но что — непонятно. Сону думал лишь о том, что если судьба и существует, то их встреча должна была произойти. И все это-результат того, что они в этой жизни воссоединились словно родственные души. Будь Ким в более сознательно состоянии он бы сам себя презренно отчитал за такую тупую беспочвенную романтизацию. Но так хотелось. И Сону этому желанию не препятствовал. Может в другой жизни они и правда были знакомы? Ложась в кровать и убирая телефон на тумбу, он вдруг вспомнил про одну вещь: на нижней полке лежал его старый полуразбитый телефон. Пережив аварию, которую Ким упорно не мог вспомнить, того тоже сильно помотало. Хотя он и работал, но делал это через раз, да и экран весь был покрыт тонкой паутинкой из разбитого стекла. Но в голове закралась одна странная мысль. Почти разрядившийся, но все же рабочий, нехотя в руках Кима включился. Тот, отвыкший от старого телефона не сразу нашёл нужный мессенджер. Сону вообще забыл о нем. Забыл и о телефоне, забыл и о том, что в том могли сохраниться какие-то остатки того, что он насильственно позабыл. Руки дрожали и внизу живота что то болезненно стягивалось. Голова начинала болеть ещё сильнее. 04.08.2022. 20:04«хеееен, ты скоро придёшь?»
Сонхуни-хени♡: «прости, солнце, я немного опоздаю.»«что случилось?»
Сонхуни-хени♡: «отец случился»«черт…может не стоит никуда сегодня идти?»
Сонхуни-хени♡: солнце, ты уверен? это ведь годовщина.»«я беспокоюсь из-за твоего отца»
Сонхуни-хени♡: «он нам не навредит. они с мамой собираются в командировку, но, видимо, перед вылетом им очень жизненно необходимо вынести мне мозги»«хен, а что если он все про нас узнает»
Сонхуни-хени♡:» откажется от меня? хаха я не знаю, но пока что все будет хорошо, сладкий. подожди ещё часик, ладно? я зайду за тобой»«буду ждать ♡»
Я буду ждать тебя сколько угодно, даже если придётся встретиться вновь.