— Сакума-сан, как вы себя чувствуете? — Спрашивает интервьюер, направляя к Рицу микрофон чуть ли не в лицо. Слышны назойливые звуки вспышек. Рицу слегка презрительно поёжился от того, что его только что так назвали (и от слишком интимной близости с микрофоном), но в целом в связи с недавними событиями, наверное, его от этого уже не так сильно воротит... — Как ваша спина?
— Я чувствую себя просто великолепно~ — Рицу слегка улыбается, пока нагло врёт. Ни у него, ни у Рэя вчера поспать нормально не вышло из-за детского плача, поэтому на деле самочувствие Рицу было очень далёко от великолепного. — Благодаря замечательным докторам, с моей спиной всё хорошо. Уже ничего не болит. — Да, после всего этого Рицу умел в совершенстве врать с самой убедительной интонацией и без всякой дрожи в голосе. Вокруг столько камер, а он совершенно не переживает, пока лжёт.
Хотя, наверное, это важное умение для карьеры айдола.
— Не отразится ли это на выступлениях? — На одном вопросе о здоровье Рицу можно было бы закончить и перейти уже к альбому и остальному, что там хотели обсудить, но всё же он отсутствовал настолько долго, что подобное было ожидаемо. Неприятно, но ожидаемо.
— Нет, совершенно нет. — Рицу мотает головой, желая, чтобы это побыстрее кончилось. — Я полностью восстановился. Этот диагноз крайне неприятный, но никаких последствий на всю жизнь не останется. —
Ну, это если говорить о воображаемой грыже...
— Остальные из Knights, а вы общались с Рицу, пока он был на длительном больничном? — Микрофон придвигается ближе к центру, где были Цукаса, Лео, Изуми и Араши, чуть дальше от Рицу.
— Да! Мы часто писали нашему Рицу! — Лео улыбается и тянет руку, чтобы потрепать Рицу по волосам.
— И мы очень скучали! — Араши, стоявшая справа от Рицу, разворачивается и нежно, но крепко обнимает его, светясь от радости. — Мы так счастливы, что Рицу-чан выздоровел!
Цукаса смотрит на это с улыбкой, а Изуми будто слегка смущённо, но он тоже искренне рад.
Рицу очень любил своих юнитмейтов, они были ему достаточно близки – с одной стороны грело душу то, как они о нём переживали, а с другой – от этого становилось лишь обиднее из-за обмана, возникало это неприятное сосущее чувство в сердце. Однако это почти сразу же проходило, когда Рицу вспоминал о ребёнке, ради которого он и пошел на это и который давал ему больше сил, мотивации,
счастья, который словно смог установить некую гармонию в его душе (Да, даже не взирая на плач).
Репортёр тихо хохотнул и весело сказал:
— Значит, Сакума-сан сможет выступать с вами на предстоящем лайве после выхода нового альбома! Кстати, слышал, всё же утвердилась точная дата выхода? — Новая тема, и микрофон наконец подносят к Цукасе.
— Так точно, он будет в следующем месяце--
Остальное время интервью говорили в основном с их лидером, лишь изредка что-то спрашивая у других. В целом обсуждался альбом, работа над ним и возникшие трудности в процессе, предстоящие концерты, запланированные участия в развлекательных шоу... В общем-то всё вернулось на круги своя, если так посудить. Рицу лишний раз убедился, что ему очень не хватало его айдольской деятельности: всех ярких и трудных моментов, сверканий и невзгод, голосов его товарищей и даже почти упавшего пару раз микрофона. Было так хорошо и спокойно – да, именно этому он хотел посвятить свою жизнь.
Ну, ту часть, которую теперь позволяют обстоятельства. Рицу сидит на двух стульях, и вот бы ни один из них не хрустнул.
— Лео-сан, тебе нужно дописать две песни, желательно до конца месяца. Точно успеешь? — С лёгким беспокойством спрашивает Цукаса, когда Knights заходят в гримёрку после окончания интервью.
— Суо~, ты же меня знаешь! — Лео звонко смеётся. — И глазом моргнуть не успеешь! Тем более у меня уже есть наработки, так что это даже не с нуля! — Лео гордо поставил руки в боки.
— Я просто спросил~ — Цукаса не смог сдержать улыбку, а затем как-то страдальчески выдохнул. — Возможно, стоило и побольше времени выделить. Мне вот надо успеть похудеть до конца месяца, а то я пару килограмм набрал, не понимаю где. — Цукаса быстро начинает переодеваться из более официальной одежды в более удобную и повседневную.
— Да? А я и не заметила. — Араши отвлеклась от зеркала в пудренице и удивлённо глянула на Цукасу, не увидев в итоге ничего странного. Затем захлопнула и положила её в сумку.
— Пф, оно и понятно где. — Фыркает Изуми. — Тебе показать фотографии с позавчерашнего вечера? — Knights были настолько рады возвращению Рицу, что в упомянутую выше дату решили сходить и отпраздновать в кафе (Стоит отдать должное нервной системе Рэя, который в тот день вообще глаз не сомкнул более чем на секунду, а потом в таком же
волшебном состоянии пошёл на репетицию (Рицу не извинился за неожиданные неудобства и смену планов и даже спасибо потом не сказал, ибо пусть заслуженно мучается)). Араши же подумала, что они не часто так собираются вместе и мило проводят время, поэтому она наделала кучу фотографий и скинула в групповой чат. На абсолютном большинстве снимков Цукаса ел и ладно, это ещё логично, но столько десертов для желудка, зубов, кожи и вообще всего явно не очень полезно.
— Да не надо... — Отчаянно проговорил (почти что взвыл) Цукаса. — Сена-сэнпай, это уже какое-то издевательство.
— Не издевательство, а попытка замотивировать. — Попытался оправдаться Изуми. — Бери пример с Кумы-куна. — Изуми обратился уже к Рицу, повернув к нему голову, параллельно складывая одежду в сумку. — Ты с диетой в больнице всё же похудел, да?
Рицу замирает на секунду с сложенной кофтой в руках.
Дежавю, однако.
— М, да, а ты вот, смотрю, не научился не задавать бестактные вопросы, Секчан. — Рицу уставше глядит на Изуми. Слышится одобрительное мычание Араши.
— Это должно было быть комплиментом. — Изуми слегка дуется, а затем задумчиво глядит на Рицу. — ...Растяжки, хотя, ужасные.
— У людей появляются растяжки на теле, когда они быстро набирают и теряют вес, если ты не знал~ — С улыбкой и
вовсе не пассивно-агрессивно произносит Рицу, быстро кидает кофту в сумку и одним движением натягивает толстовку.
Да, живот Рицу был уже значительно меньше, чем тогда, но всё ещё оставался будто слегка рыхлым и на нём были длинные бледные полосы.
Изуми уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его перебил милый голос Араши:
— А по-моему растяжки это красиво. — Будто даже певуче высказывается Араши. — Это ведь в какой-то степени показывает опыт человека, его старания~
Изуми хмыкает и закрывает шкафчик.
— Но не для айдола.
Араши хмурится.
— Мне не нравятся такие мысли. Все почему-то постоянно забывают, что не смотря на всё айдолы тоже люди.
Изуми вздыхает и пожимает плечами, явно смягчившись в лице.
— Не могу не согласиться, но всё же существуют какие-то стандарты.
— Да знаю я, но и стандарты это ужасно. — Араши тоскливо смотрит в сторону. — Каждый по-своему прекрасен. Все мы родились красивыми, а любой недостаток может быть изюминкой! Стоит лишь правильно себя приподнести.
Рицу спокойно собрался и с облегчением выдохнул, ожидая остальных. Мысленно он аплодировал Араши и был готов целовать её руки, потому что мало того, что она высказала замечательные мысли, так ещё и смогла перевести разговор в менее неловкое русло.
— Да и в любом случае, мы вроде не так часто где-то животы показываем. — В смятении добавляет Цукаса, возможно чтобы как-то успокоить себя.
... Спустя минут десять Knights расходятся, мило попрощавшись. С работой окончено. По крайней мере с айдольской.
— Я дома. — Негромко произносит Рицу, заходя в дом и закрывая дверь. Тихо – уже отлично. Он развязывает шнурки (Рицу никогда не думал, что он будет настолько счастлив простой способности нормально присесть и нагнуться). — Цубаки спит? — Первым делом спрашивает Рицу.
— Только что уснул. — Тихо, почти шёпотом отвечает Рэй, стоя у дверного порога спальни. У него на руках мирно спал ребёнок – Рэю бы тоже не помешало, если смотреть на его мешки под глазами, но он такой роскоши себе позволить не может.
— Везёт ему... — Рицу невольно ещё убавляет громкость и с нежностью смотрит на не дающий высыпаться никому в этом доме "цветок жизни". Странноватые ощущения вообще: можно сравнить с тем, как когда котёнок разорвал шторы, перевернул и разбил цветочные горшки, поел из твоей тарелки, но ты всё равно его обожаешь и будешь оберегать ценой всего.
Рицу быстро прошагивает в ванную, дабы помыть руки, а затем возвращается в комнату, где Рэй хотел положить Цубаки в кроватку, но Рицу его остановил, негромко сказав:
— Стой, дай мне подержать, пожалуйста.
Рэй секунду посмотрел на Рицу, но затем слабо улыбнулся и аккуратно передал ребенка Рицу в руки.
Рицу держит спящего Цубаки и очень осторожно приобнимает его, прижимает к груди... Спустя немалое время это всё ещё ощущалось как сон, который вот-вот должен закончится, однако этого не происходило.
Это всё принесло Рицу уйму страданий и продолжает приносить по сей день (ну, в основном это касается сна и распределения времени), но тем не менее Рицу искренне любил этого ребёнка, хотя скорее его приводило в восторг нечто другое:
Рэй точно никуда не сможет больше уйти, когда у них уже есть ребёнок. Просто зная Рэя Рицу понимал, что он в силу своего характера не сможет от этого уйти, имея на плечах такую огромную ответственность. Да и в любом случае –
теперь если что всегда рядом будет Цубаки, в котором есть черты их обоих... Ах, маленькие дети все в целом между собой достаточно схожи, но может для родителей это ощущается иначе, а может Рицу честно хотел в это верить, но, кажется, Цубаки достаточно весомо напоминал Рэя--...
Рицу на заметно долгий промежуток времени завис, молча смотря на ребёнка у себя в руках, и его заставил прийти в себя Рэй, который осторожно и быстро поцеловал его в макушку. Рицу сразу перевёл взгляд на него.
— Ты так сильно скучал по нему? — Рэй плавно гладит Рицу по голове.
— Хмм, да. — Тихо отвечает Рицу. — Весь день о нём думал. — Это было правдой. Почему-то ребёнок теперь для Рицу был какой-то мотивацией, чтобы что то делать – скорее всего потому, что спать теперь получалось мало, а моральные силы где-то нужно черпать, но это не так важно.
Рицу ещё секунд двадцать постоял с Цубаки в руках, молча слушая и ощущая детское дыхание: такое незначительное и казалось хрупкое, будто его можно разрушить едва подувшим ветром, но вызывающее самые глубокие чувства. Затем Рицу осторожно делает шаг к кроватке и аккуратно кладёт туда ребёнка. Отодвигается, слегка опирается на бортик, но всё ещё не отводит взгляда от спокойно спящего лица.
— ...Аниджа, у тебя прорепетировать так и не вышло? — Шёпотом спрашивает Рицу у Рэя, не смотря на него, вспомнив, как брат жаловался на то, что очень хотел ещё раз повторить новую песню UNDEAD, но понятия не имеет, как и когда это сделать.
— М, вообще в итоге потом получилось~ — Рэй слабо улыбается и зевает, прикрыв рот рукой. Как же спать хотелось... — Оказывается, что если петь тише, то из этого выходит отличная колыбельная. — На секунду Рэй меняется в лице и задумчиво смотрит куда-то в сторону. Только сейчас он подумал, что, вероятно, если под эту песню хочется спать, то это не очень-то хороший знак, но потом он отмахнулся от этой мысли.
Рицу пожимает плечами и почти беззвучно усмехается.
— У тебя и правда очень красивый и успокаивающий голос... — Тихо признаёт он. Рицу и сам бы хотел спать, слушая его.
Рэй с любовью смотрит на Рицу. Ему сейчас хотелось расцеловать и заобнимать младшего брата, но скорее всего это приведёт к явному недовольству, а соответственно к шуму, пробуждению ребёнка и детскому плачу. Поэтому он перетерпел и промолчал, лишь улыбнувшись. Затем он обращает внимание на настенные часы.
— Ох, мне кажется пора уже собираться. — Слегка взволнованно, но всё ещё с терпимой громкостью произносит Рэй и подходит к шкафу почти что на цыпочках. — Мы сегодня должны обсудить, как должна выглядеть сцена для лайва. — Рэй бесшумно смотрит, что можно надеть. У него сейчас так слипались глаза, что было если честно уже всё равно, но прилично выглядеть надо.
— Ладно, удачи. Ты отмучился, теперь моя очередь. — Равнодушно произносит Рицу, лишь сейчас посмотрев на переодевающегося Рэя, но спустя секунду снова переводит взгляд на Цубаки. — Мф... как давно он ел кстати?
— Полтора часа назад. — Уверенно отвечает Рэй, смотря на себя в зеркало. Понимает, что нездорово выглядящие синяки под глазами явно стоит замазать, и уходит в соседнюю комнату.
Рицу хмыкает и мысленно подмечает, что скорее всего ребёнок скоро заплачет и нужно будет его снова кормить. Что ж, уже привычно. А ещё нужно будет проверить почту потом – Цукаса что-то хотел обсудить. Рицу как-то уставше садится на кровать и что-то листает в телефоне. Главное – не отрубиться. Рицу в этом плане себе не мог доверять, поэтому поставил несколько будильников на всякий случай.
Спустя минут пятнадцать в комнату заходит Рэй.
— Ладно, Рицу, я ухожу~ — Он коротко целует его в губы, от чего Рицу недовольно мычит. — Люблю тебя и Цубаки. — Рэй ещё на секунду окидывает взглядом кроватку и уходит. Через небольшой промежуток времени слышится шорох и звук очень аккуратно закрывшейся двери.
Тишина. Рицу вздыхает и снова смотрит на детскую кроватку из чёрного дерева и радуется внутри себя, что теперь у него нет этого болезненного и объяснимого, но всё равно достаточно странного чувства одиночества каждый раз, когда Рэй закрывает дверь. Больше у него не проскакивает этой ужасной и давящей мысли, что брат больше не вернётся.
Ни с Рицу, ни тем более с ребёнком он так больше точно не посмеет поступить.
Больше не нужно бояться того, что тебя бросят.
Никакого одиночества.
Рицу невольно, возможно как-то нервно улыбается, и встаёт. Кажется, пока его внимание здесь не требуется. Он решает переодеться в более удобную и домашнюю одежду. Вероятно, она даже мятая, но вообще всё равно, никто не смотрит.
Спустя минуты три ребёнок всё так же спит, как ни в чём не бывало.
Переодевшись в чёрную мятую футболку и мешковатые штаны, Рицу снова садится на кровать и намеревается всё же проверить почту. Оказывается, Цукаса хотел узнать, точно ли ему здоровье всё позволяет, потому что хореография у пишущейся Лео в данной момент песни может быть трудной, а ещё Knights пришла пара предложений об участиях в телешоу, где понадобится физическая нагрузка. Рицу стало приятно от такой учтивости. Он хотел уже написать, что всё нормально и он всё сможет, но его прервал тихий всхлип.
Рицу молниеносно подскочил к кроватке и аккуратно взял своё чадо на руки, внимательно осматривая.
— Цубаки, ну ты чего? — С нежностью в голосе спрашивает Рицу. На него в ответ смотрят кроваво-алые слезящиеся глаза с разного размера зрачками.
Да, хоть по анализам Цубаки и был здоровым ребёнком, всё же была единственная заметная странность – анизокория. Его правый зрачок был гораздо больше левого, чуть ли не размером с саму радужку, и при этом совершенно никак не реагировал на свет. Выглядело очень причудливо и возможно жутко, будто правый глаз был кукольным или вообще взятым у мертвеца. Это было изначально очень страшно, ибо подобного вида анизокория может возникать при серьёзных поражениях глаз, генетических заболеваниях, неврологических патологиях, травмах и опухолях мозга – но ничего из перечисленного врачи не нашли. Даже не заметили, чтобы это как-то влияло на зрение. В итоге решили, что скорее всего это либо просто врождённый дефект зрачка, либо родовая травма. В общем, сложно сказать, влияет ли это на что-то или есть ли какие-то другие проблемы – неясно. Стоит наблюдаться у врача. Но сейчас это было просто такой особенностью.
Вообще, говоря об этом, можно ещё вспомнить о выборе имени...
***
Рэй какое-то время присутствовал во время страданий Рицу. Было достаточно болезненно наблюдать, как брат почти что плачет из-за схваток (Не так болезненно как ему, но от этого вообще не легче было), но Рэй очень хотел оставаться с ним как можно дольше, потому что моральная поддержка Рицу явно была как никогда необходима. Однако утром ему всё же пришлось отлучиться в офис - нормальной и правдоподобной отговорки так и не получилось придумать, а говорить прямо само собой по огромному ряду причин нельзя было. Поэтому в полной апатии и печали Рэю тогда пришлось уйти (у него не выходило ни на чём потом нормально сконцентрироваться из-за нереального чувства вины и связанного с этим желания удариться со всей силы об бетонную стену) и оставить Рицу наедине с этим тяжёлым испытанием. Было отвратительно.
Прошло без трудностей (ну как сказать – ничего страшного и нестандартного не случилось – без осложнений, но роды сами по себе мероприятие не из лёгких), но менее отвратительным это всё не стало. Суммарно Рицу промучился где-то часов десять – это звучит просто кошмарно, если брать это как отдалённый факт, но как для первых родов это ещё повезло. Как же хорошо (и пугающе, если честно), что из-за гормонов боль в памяти потом будто тускнеет, потому что если бы не этот факт, то Рицу бы вероятно захотел полежать месяц-два в психоневрологическом диспансере.
Обменявшись парой СМС, в которых Рицу на удивление обыденно упомянул о каких-то проблемах с глазами у ребёнка, которые по его словам не были серьёзными и о которых он потом расскажет, и созвонившись спустя какое-то время, Рицу сказал, что он сейчас настолько, насколько возможно, нормально себя чувствует и что Рэй может в целом приехать. Поэтому он незамедлительно это сделал, собрав ещё одну сумку с вещами, которые попросил Рицу. В то же время ему очень хотелось купить Рицу какой-то подарок в знак извинения, но правила больницы и здравые соображения о санитарии очень сильно сужали выбор. В итоге он остановился на искусственных цветах – однако не типичные розы, а камелии. Клише с примесью оригинальности.
Данная композиция скорее была чем-то вроде статуэтки. Искусственные бордовые камелии с листьями и ещё какими-то малюсенькими белыми цветами (тоже искусственными) были украшены ненастоящими каплями росы и ещё парой блестяшек. Цветы стояли в вытянутой тёмной плетёной корзине с ручкой, размером примерно с небольшую бульонницу, но высокую, и она была украшена красной лентой с простым бантом и цепью мелких белых бус.
В итоге стоит Рэй перед дверью палаты с этой штукой в руках, с сумкой, в медицинской маске и нервный. Вдох, выдох. Немного будто кружилась голова. Он неуверенно открывает дверь.
— ...Цветы? Как сентиментально. — Фыркнул Рицу, увидев данный предмет в руках Рэя.
Рэй вздыхает и ставит маленький букет в декоративной корзинке на тумбу у больничной койки.
— Да, мне тоже логичным казалось принести пять упаковок ибупрофена, но увы, нельзя.
У Рицу вообще сейчас голова с трудом работала, но с недоумением посмотрев на букет ещё секунд семь, он задаёт резонный вопрос:
— А разве цветы сюда можно приносить?
Рэй тихо хихикает.
— Нет. — Он слегка мотает головой. — Просто дело в том, что эти завянут тогда же, когда и моя любовь к тебе, Рицу. — Рицу совсем не догонял. Он смотрел на цветы, на Рэя – вообще ноль идей. Посмотрел на то, вялые ли уже цветы, но нет. Увидев то, как до Рицу явно не доходит, Рэй спокойно добавил. — Да искусственные они.
Рицу хмыкает.
— О, получается, не придётся смотреть, как они умирают. Здорово. — Честно, Рицу иногда вводила в замешательство традиция дарить в качестве поздравления или просто в знак любви цветы (Хотя, да и на похороны их дарят?..). Конечно, очень красиво, но обычно приходится смотреть, как на день третий они уже мертвы. — М, ты принёс, что я писал?
— Да, всё в сумке. — Рэй указал на сумку на своём плече и затем снял её. — Маска для сна в переднем кармане, одежда--
— Поставь где-то рядом, разберусь. — Выдыхает Рицу, прервав, и Рэй ставит сумку на стул возле тумбы. — Спасибо. — Слабо говорит Рицу. Рэй едва заметно улыбается. — ...Вот, собственно... Малыш. — Рицу как-то топорно кивает в сторону кроватки на железных ножках и с прозрачными пластиковыми стенками. Всё ещё безымянный новорождённый мирно спал в одном из комбинезонов, что впопыхах был закинут в сумку при сборах в роддом. Рэй с трепетом смотрит на ребёнка, боясь как-то не так двинуться. — ...Ты счастлив?
— Я... Что за вопрос, Рицу? Более чем. Я счастливее всех. — Серьёзно, он был просто запредельно счастлив, что в этой жизни у него вышло оказаться сейчас здесь. Он любил Рицу просто до невозможного сильно, ничто не могло это описать – и то, что они смогут воспитывать общего ребёнка... Это было настолько невероятно хорошо, что слабо верилось. Хотя, конечно, оставались некоторые проблемы, о которых Рэй сейчас собирается спросить. — Но что у него всё же с глазами? — Обеспокоенно спрашивает Рэй, вспомнив, как брат хотел объяснить подробнее.
— Честно, врач тоже понятия не имеет. — Рицу пожимает плечами. Не очень-то подробно объяснил, выходит. — Один зрачок больше другого, и обычно это достаточно страшно. - Рицу уже об этом рассказали и успокоили, поэтому он не переживал, но видя явную встревоженность на лице Рэя, он дополняет. — Но сказали пока что не волноваться раньше времени, потому что все остальные показатели в норме. Пока никаких других проблем не видят.
Рэй на момент зависает. Звучало не очень, но раз пока явных причин для беспокойства нет..
— А ты сам как себя чувствуешь? — Спрашивает Рэй. Он догадывался, что физически (Да и морально видимо) явно как минимум не очень, а на деле скорее всего ужасно, но ему казалось, что это нужно спросить из вежливости.
Рицу сверлит Рэя убийственным взглядом.
— Аниджа, тебя когда-нибудь переезжал трактор? — Рицу выглядел так, будто если брат ответит "нет", то он это организует в ближайшее время.
— Понял, прости, больше никаких тупых вопросов. — Виновато произносит Рэй.
Рицу вздыхает. Нет, он не считал, что это неуместный вопрос, но просто у него сейчас так ныло всё тело, а в вертикальное положение хоть он уже и вставал, но ему каждый раз было страшновато это делать, ибо был сюрреалистичный страх, что что-то да выпадет. В общем, просто сорвался.
— У тебя появились какие-то идеи для имени? — Переводит тему Рицу на более актуальные вопросы. — Просто как-то уже неловко...
— Да, я выписал новые варианты и ещё те, к которым мы больше всего склонялись... — Рэй достаёт небольшой сложенный листок бумаги из кармана и раскладывает. — Тебе прочитать или ты--
— Дай. — Перебивает Рэя Рицу и ожидающе протягивает руку. Рэй спокойно отдаёт ему листик.
Рицу внимательно читает несколько раз... Мамору, Кэцуо, Мицуки, Курай и другие... Подставляет фамилию и снова перечитывает. Имена были милые, но просто как-то не то, просто почему-то они не казались верными. В душе не откликалось, так сказать. С другой стороны, может и не стоило по этому поводу так переживать, ибо в итоге ребёнок сможет сменить имя, когда вырастет (В их случае – если вырастет), но Рицу принципиально не хотелось называть его первым попавшимся именем. Просто это чувствовалось неправильно, будто пренебрежительно и наплевательски.
Рицу устало выдыхает и кладёт листок на тумбу рядом.
— Как-то не то... — Рицу выглядел подавленно. Конечно, имя можно дать в течение трёх месяцев после рождения, но то, что к нему обращались всё ещё как "ребёнок" или "малыш" (А иногда и "грыжа" в качестве шутки), было уже нереально неловким. Да и непонятно было, как должно резко осенить, когда за такое время имя так и не придумали. В их случае даже спросить и посоветоваться не у кого.
Рэй слегка тоскливо смотрит на Рицу.
Плохо. Нужно немного перевести дух и подумать об этом снова.
Хотя тут внимание Рицу кое-что привлекло.
Рицу заинтересованно смотрит на букет ненастоящих красных цветов и негромко спрашивает:
— ...А что за цветы, кстати, должны быть? — Рицу ещё раз их осматривает и делает предположение. — Это камелии?*
— Верно. — Рэй неловко улыбается. Неожиданная смена темы. — А тебе не нравятся?
Рицу задумчиво смотрит на цветы, а затем переводит взгляд на ребёнка, слава всему, что ещё спящего.
— Вообще-то... Очень. — Рицу хмыкает и улыбается. — Красиво звучит. — Рицу с лёгкой улыбкой смотрит на малыша, мысленно проговаривая название цветка. — Спасибо.
***
Таким незамысловатым образом в последний момент было выбрано имя "Цубаки". Возможно, что оно достаточно феминное, но во-первых, мыслить стереотипами и двойными стандартами – плохо, а во-вторых, у Рэя и Рицу было несколько знакомых с подобной проблемой, и их вроде бы всё устраивало...
Рицу проверяет памперс на предмет конфуза, а потом вспоминает:
— Ах, ты есть хочешь... — Рицу вздыхает и задумчиво смотрит на кровать. Да, вероятно, будет долго.
Рицу поправляет одной рукой подушку и аккуратно ложится на бок, придерживая Цубаки, который продолжал хныкать. Поднимает ткань футболки и прижимает ребёнка ближе.
— Ну всё, всё... — Рицу ласково гладит плачущего Цубаки по голове и осторожно помещает сосок ему в рот. Маленькие губы обхватывают ареолу. Ноющие звуки спустя пару секунд затихают. В груди возникает тянущее чувство, и слышатся тихие, короткие глотки.
Рицу ещё минуту смотрит на ребёнка. До чего умиротворяющий вид. Затем берёт рядом лежащий телефон и всё же отвечает на письмо.
Это был не самый быстрый на свете процесс. Рицу спокойно листает ленту некоторой соцсети, второй рукой осторожно придерживая спину Цубаки. Почти каждая вторая публикация в рекомендациях была о том, как же фанаты счастливы возвращению Рицу и как же они переживали за его спину, а также впечатления от сегодняшнего интервью. Кто-то даже писал о своём опыте лечения межпозвоночной грыжи и очень сочувствовал. Рицу невольно хихикает и откладывает телефон в сторону.
Рицу с любовью смотрит на жадно пьющего молоко Цубаки и едва ощутимо гладит его по голове. Такое тёплое и мягкое чувство. Несмотря на все страдания и ложь, это того стоило.
Теперь Рицу может не бояться быть брошенным.
Теперь Рэй точно от него больше никогда не уйдёт.
Теперь у них есть Цубаки.
Больше никакого страха одиночества...
