***
Дыхание схватывает. Брюнетка вскакивает с кровати, пытаясь отдышаться. Девушка закрывает глаза, зарываясь в свои волосы. — Ебанные сны, — на издыхании сказала темноволосая, пытаясь придти в себя. Андрющенко не могла спокойно спать вот уже какую неделю. Именно с того момента, как девушка «заболела»; и именно с того момента, как попыталась избавиться от своих чувств к Крис. Брюнетка понимала, что её «методы» не помогают, но всё равно не переставала бороться. Она ходила каждый день в уборную, садилась возле ванной, брала в руки лезвие бритвы, которым водила по своей тонкой, бледной кожей, ибо же засовывала два пальца в рот, вынуждая словно все внутренности вынести наружу. Лиза понимала, что завтра ей придётся выйти в школу, ведь она не ходила в неё уже более недели, а это для неё было неприемлемо. Девушка пропускала уроки только по очень уважительной причине. Темноволосая, немного прийдя в себя, посмотрела на время. На странность, она проснулась за, буквально, полчаса до будильника. Поняв, что, естественно, больше не уснёт, девушка решила заправить кровать и отправиться в душ, но теперь не по тем причинам, по которым ходила в предыдущие дни.***
Зайдя в учебное заведение, девушка сразу же вспомнила про Виолетту, которой не отвечала вот уже второй день; про Киру, которая знала её секрет; и про Кристину, чьë присутвие явно будет будоражить Андрющенко. Войдя в нужный кабинет, брюнетка сразу же увидела Виолетту, что заметно удивилась ей. — Лизок! — можно сказать, пропищала шатенка, подлетев к Андрющенко, прижав её к себе. — Ты почему не отвечала мне на звонки? Я же волновалась, а ты, — возмущалась Малышенко, смотря на девушку, от которой отстранилась. — Времени не было, — кинула брюнетка, пройдя к классной руководительнице. — Я пересяду на последнюю парту, — сказала девушка, не давая что-либо добавить учительнице. Лиза прошла на последнюю парту, кинув свой рюкзак. Андрющенко видела, как Виолетта идёт к ней, и девушка понимала, что сейчас явно будут расспросы. — Почему ты пересела от Крис? — не знала этого шатенка. — Почему перестала общаться с ней, начнём с этого, — кажется, Захарова рассказала Виолетте о том, что с темноволосой что-то приключилось, раз уж она так неожиданно решила перестать общаться с Кристиной. — Просто не хочу, — сказала Андрющенко, не смотря на шатенку, что излучала её словно сканер своими тёмно-зелёными глазами. — Да прям, — фыркнула Виолетта, понимая, что просто ничего не может быть, особенно у брюнетки. — Вы с ней были, как лучшие подружки. Я даже иногда ревновала тебя к ней, признаться, — сказала шатенка, видя что Лиза наконец переводит на неё свои шоколадные глаза. — Я думала, что ты в какой-то момент пошлешь меня и будешь общаться только с ней, — проговорила Малышенко, зная, что с девушкой что-то произошло, ведь просто так обрывать общение с Кристиной Лиза бы не стала. — Плохо думала значит, — огрызнулась брюнетка, посмотря на Виолетта своим старым, холодным взглядом. — Я просто решила выбросить из своего круга общения ненужных людей, — проговорила Лиза, внутри сжирая себя. Это не она. Лиза никогда бы такого не сказала. Настоящая Лиза такого никогда бы не сказала. — Что ты говоришь? — не могла поверить в услышанное шатенка, что явно выглядела не лучшим образом. — Кристина была дорога для тебя, и я знаю это, — Виолетта понимала, что блондинка очень важна для Андрющенко, но не понимала, почему Лиза так легко могла оборвать с ней общение. — Значит ты ошиблась, — Лиза говорила, как всегда, очень правдоподобно, ведь знала, какие именно нужны применять эмоции во вранье. — Просто задумайся, если бы она была «дорога» мне, то почему я так легко и просто избавилась от неё? — совершенно спокойно произнесла брюнетка, смотря на Виолетту всё таким же холодным взглядом, что словно пробирался в кости, оставаясь в них мурашками. — В том-то и дело, что она была и остаётся дорога тебе, — всё стояла на своём Виолетта. — Я знаю тебя, и знаю, как ты можешь просто выбросить человека, что дорог тебе, из своей жизни, дабы как-то обезопасить, — попала в цель шатенка, заметив, что взгляд Лизы стал более уставшим. — Ты не знаешь меня, — утвердила брюнетка, понимая, что это не так. Виолетта знала её, и достаточно хорошо, ведь шесть лет какого-никакого общения что-то то дали. — Знаю, Лиз, и ты прекрасно понимаешь это, — смотрела в древесные глаза Лизы шатенка, не отрывая своего взгляда ни на секунду. — Хватит нести бред, Ви, — тон был неузнаваем. — Скоро начнётся урок, тебе лучше почитать параграф, потому что с физикой у тебя проблемы, — естественно, хотела поскорее избавиться от расспроса шатенки Андрющенко. — Хорошо, — протянула Виолетта, поднимаясь со своего места, — как тебе угодно, — встав, девушка посмотрела на Андрющенко. — Но знай, что я всё равно не отстану от тебя; и что я всё равно узнаю причину твоего внезапного отстранения от Крис, — проговорила шатенка, можно сказать, угрожая. Когда девушка прошла за свою парту, открыла нужный параграф, начав его читать, ведь ей и вправду нужно было подтянуть себя по физике, на которую она забила ещё в седьмом классе. И пока Виолетта пыталась убавить пыл в своей груди из-за разговора с Лизой, сама брюнетка понимала и ждала того момента, как придёт Кристина. Если честно, Лиза просто представить себе не могла, что скажет светловолосой, ведь весомых причин, которые она могла расскрыть, просто не было. Главной причиной являлись — чувства, а про них она, конечно, не могла сказать, потому что и так, во-первых, пыталась избавиться от них, а во-вторых, пыталась избавить эту информацию от Захаровой. Продумывая разговор с Кристиной, в класс вошла обсуждаемая в разуме брюнетки девушка. Увидев темноволосую, Кристина сразу же загорелась, быстро кинув рюкзак на свою парту и пройдя к Андрющенко, что, зная кто пришёл, не подняла взгляда на блондинку. — Что происходит? — не могла понять этого Захарова. Девушка увидела, что на них с брюнеткой перевела взгляд Виолетта, что всё это время пыталась вчитаться в текс, но этого у неё просто не выходило. — Ничего, — пожала спокойно плечами темноволосая, чьи внутренности норовили вырваться наружу. Похоже, мозг девушки всё-таки запрограммировался, но на другое. Когда чувства Лизы были превышенны предела, и когда сердце брюнетки начинало разрываться, ей хотелось выблевать всё то, что притаилось внутри желудка, ведь чего-то другого там просто не было. Из-за всей этой «терапии» темноволосая, что и так до этого всего весила примерно сорок пять, теперь весила сорок, а то и меньше, а при росте метр семьдесят с кепкой это, разумеется, не приемлемо. — Да конечно, — хмыкнула блондинка, нависая над Лизой, чьë выражение лица отображало пренебрежение и хладнокровность. — Ты не могла просто из ничего принять решение прекратить со мной общаться, — естественно, понимала это блондинка, явно настораживаясь поведению Лизы. — С чего такие выводы? — неожиданно задала вопрос брюнетка, пытаясь показать, что она сейчас чувствует себя уверенной, а не хочет сорваться с места, дабы не видеть девушку перед собой и выблевать все внутренности. — За этот промежуток времени, что мы продружили, я поняла, что просто так вести себя ты не можешь. У тебя всегда есть весомые причины и аргументы для принятия таких решений, как выброс людей из своей жизни, — девушка не могла спокойно спать, думая, что же такого она натворила, почему теперь Лиза так отогнала её от себя. — Значит, ты либо меня не так изучила и поняла, либо просто сделала странные выводы, — сказала не своим голосом брюнетка. — Лиз, — Захарова нагнулась к девушке, что вся сжалась изнутри, пытаясь показывать безразличие до последнего. Она не могла сдерживаться… Брюнетка хотела прямо сейчас отбросить свой старый образ, что она надела в попыхах, и кинуться на Кристину, прижав её к себе и никогда не выпускать, — что за хуйня? — не могла понять блондинка, говоря это прямо на ухо девушке. — Если я что-то натворила, то скажи; если у тебя произошла какая-то хуйня, то тоже, естественно, скажи, я попытаюсь помочь, — попросила Кристина, отпрянувшись от брюнетки и посмотря на неё. Взгляд девушки ничего не выражал, кроме холода и похуизма. — Я просто не хочу с тобой как-либо общаться, для этого не нужны какие-то сверхестественные причины, — проговорила Лиза, пытаясь сдержать себя. Нельзя, нельзя, нельзя. Нельзя сорваться и кинуться на Захарову. — Хватит опять этого образа, Лиз! — не могла уже смотреть на старую брюнетку Захарова, сорвавшись. — Успокой свой пыл, — кинула темноволосая, отведя шоколадные глаза в сторону. — Мы больше не общаемся, всё. На этом тема закрыта, — поставила точку в разговоре брюнетка, пытаясь сдержать себя, дабы не погладить запястье Захаровой, чтобы как-то утихомирить её гнев. — Лиз… я не понимаю, что произошло, — а вот Захарова плевать хотела на эту «точку». Она сотрёт её и со всем разберётся. — Мы больше не общаемся, Крис, можешь идти, — проговорила брюнетка, смотря в экран телефона, делая вид, что что-то читает, хоть это не было таким. — Скажи мне, Лиза, я ведь вижу, что что-то не так, — светловолосая схватила Лизу за запястье, вынудив брюнетку посмотреть на неё. Шрамы дико ныли. — Отпусти меня и уходи, — теперь тон стал ещё более грубее, заставляя спину блондинки покрыться мурашками. — Я всё равно не отстану от тебя, Лиза, — проговорила Захарова, отпустив запястье девушки. — Если открылась мне и расположила, то больше не отвяжешься, — кинула светловолосая, пройдя к своей парте. А в голове брюнетки были только голубые глаза Кристины, что никак не покидали её разум уже две недели. И как же отвертеться от них… Лиза уже подумывала самой пойти в психиатрическую больницу и сказать, что у неё дикая привязанность к человеку. Но брюнетка просто не до конца понимала, что её чувства проявляются лишь таким образом. Если темноволосая полюбила, то будет думать только о том человеке, что сильно импонирует ей; будет прокручивать самые хорошие моменты с ним, желая вернуться в то время. Лиза просто не могла справляться со своими чертовыми чувствами. Пытаясь избавиться от них — она делала только хуже, ведь заполняла свою голову полностью Кристиной, добивая тем самым себя…***
И вот долгожданная биология, на которой ученики, наконец, узнают нового преподавателя. Если бы это событие произошло три недели назад, то Виолетта с Лизой бы обсуждали учителя целый день, до того момента, как бы не узнали его. Точнее Виолетта бы говорила о преподавателе, а Андрющенко бы просто слушала, что-то иногда добавляя. Сейчас же девушки сидели по разные стороны, даже не смотря друг на друга. Для Виолетты, как на зло, пришла Медведева, которая казалось специально не садилась к своей подруге Захаровой, что иногда, когда Диана сидела со своими подружками, находилась одна. Шатенка уже начала думать, что Кира заинтересована в ней, ведь просто так ты не будешь сидеть с человеком, которого, по своим же словам, не переносишь, когда у тебя есть шанс пересесть к лучшей подруге. — Мне казалось, что ты будешь с Лизой, — кинула блондинка, сев за парту, на которой головой лежала Виолетта, явно чем-то подавленна. — Мы обе не в настроении, — сказала шатенка, всё ещё утыкаясь носом в свои руки, лежащие на парте. — Ну да, выглядешь хуёво, — после этих слов блондинка захотела разбежаться и со всей силы врезаться головой в стену, потому что ляпнула опять какой-то хуйни. Как и говорила Кира, она не может это контролировать. Когда рядом была Малышенко, она просто не могла промолчать или вести диалог по-прежнему. Блондинка знала, что не святоша, но она и знала то, что не такая, как ведёт себя в присутствии Виолетты. Когда это шатенка оказывалась рядом, у Кира сносило голову, и она начинала нести всякую чушь, особенно в сторону самой Малышенко. — Можно было это и не говорить, сама знаю, — произнесла шатенка, пытаясь не сорваться. Сейчас ей не очень хотелось конфликтовать с кем-либо, особенно с Кирой, поэтому девушка пыталась держать себя в руках, дабы не наорать на блондинку, которая явно пыталась вывести или как-то задеть Малышенко. — Если знаешь это, почему ничего не сделаешь со своей кислой миной? — фыркнула блондинка, краям глаза видя, что Виолетта, наконец, поднимает свою голову. — У тебя вообще сплошной «poker face», но я же молчу, — возмутилась Виолетта, крючась от боли. Живот, на котором были гематомы из-за вчерашней ссоры с матерью, давал о себе знать. — Я тебе никогда не говорю что-то, а ты постоянно хочешь меня как-то задеть. Почему? — задавала себе этот вопрос девушка каждый день. Шатенка и вправду не могла понять, почему эта Медведева так недолюбливает её, и почему постоянно хочет как-то: унизить, задеть, сделать больно. — Сама знаешь, — пожала плечами блондинка, зная и чувствуя на себе взгляд Лизы, что сидела на последней парте, вслушиваясь в разговор двух девушек. — Ты мне просто не понравилась, поэтому я тебя донимаю. Ты ведь знаешь, что у меня так принято. Если мне кто-то не понравился — на нём уже стоит чёрная метка, — проговорила Кира, слыша неравный смешок девушки, что сидела рядом. — Ты мне тоже не очень нравишься но я что-то ничего не делаю, — Виолетта просто хотела справедливости, которой почти никогда не было в её жизни. — Может, мне тоже начать ходить и постоянно что-то неприятное тебе вкидывать? — было видно, как девушке обидно. — Может, мне тоже постоянно ходить и пытаться унизить тебя? Может, мне стоит орать на тебя? — шатенка просто устала. Она хочет отдохнуть от матери, что вновь начала скандалы, а в школе, где она, как бы странно это не звучало, могла хоть как-то расслабиться, её донимает Кира, иногда делая больнее, чем мать. — Ты можешь делать это, ведь тебе этого никто не запрещает, — тон был холодным, даже очень. — Если просто не осмеливаешься, то так и скажи, — проговорила девушка, смотря в тёмно-зелёные глаза, что были наполненны отчаянием. — Иди нахуй, Медведева, — бросила шатенка, отвернувшись от девушки, что зловестно улыбнулась, пытаясь сделать так, что бы Виолетта почувствовала её «неприязнь». — Сказала же, что не осмеливаешься, ведь только «пошла нахуй» сказать и можешь, — произнесла с раздражением в голосе Кира, поднимаясь с места. — Зачем вообще ты садилась, если уходишь через пять минут? — не могла понять этого Виолетта, устало подняв голову на Медведеву. — Как зачем? Чтобы тебя побесить. Знаешь, мне очень нравится, когда ты выходишь из себя, как маленький ребёнок, которому не дали конфетку, — сказала блондинка, иронично ухмыльнувшись. — Иди тогда и выводи из себя кого-нибудь другого, а меня оставь в покое, — если честно, иногда Виолетте не хватало присутствия девушки, что так желала выбесить её. — Нет, зачем? — усмехнулась блондинка, посмотря на Малышенко, что сутулилась. — Я выбрала тебя своей «жертвой», поэтому теперь на тебе стоит, так называемая, метка, — сказала Кира, развернувшись, покидая кабинет. — Как же достала, — проскулила шатенка, но по большей части не из-за настойчивой Медведевы, а живота, на котором были страшные гематомы, оставшиеся в последствии вчерашней ссоры с матерью. Увидев, что Кира ушла, Лиза, что всё это время слушала диалог двух ненавистниц, поднялась со стула, направившись за Медведевой, дабы поговорить с ней насчёт Виолетты. Брюнетка прекрасно знала, что Кира направится в туалет, ведь она всегда успокаивалась там, закуривая свои сигареты. Зайдя в уборную, девушка сразу же увидела Киру, что сидела на подоконнике, смотря в окно и затягиваясь. — Знаю, что ты сейчас начнёшь, — сказала блондинка, переведя взгляд на Лизу, что подходила к ней. — Я не могу по-другому, ты это знаешь прекрасно, — проговорила девушка, видя, что Лиза садится рядом. — А ты смоги, — сказала брюнетка, смотря на то, как нервно курит девушка, чью тряску выдавали руки. — Я понимаю, что это тяжело, но… — темноволосая видела, что Кире и вправду тяжело, — Виолетта тоже человек. У неё есть свои проблемы, и они не из воздуха, — произнесла девушка, видя, что Кира выкидывает сигарету в мусорку, которая стояла рядом. — Ты сама-то Крис опрокинула, как нелюдя, а мне что-то говоришь, — брюнетка знала, что защитная реакция Киры — нападение. — Ты поступила с ней тоже не лучшим образом, а мне что-то ещё говоришь. Из-за тебя у неё теперь костяшки заметными стали, — возмущалась блондинка, размахивая руками по воздуху, словно раздирая его. — Я знаю, что поступила по-скотски, но… про себя я ничего не говорю. Я знаю, что тварь, которая… — начала было Андрющенко. — Ты не тварь, — было видно, что девушка немного подуспокоилась. — Ты просто хочешь обезопасить её, — проговорила блондинка, тяжело вздохнув. — В том-то и дело, — девушка опустила взгляд, — мы обе пытаемся обезопасить их, а делаем только хуже, — сказала Лиза, понимая, что находится в ужасно безвыходной ситуации, из которой не представляет как ей выбираться. — Они думают, что мы сильные, и что преодолеваем все нам приготовленные трудности, но это не так, — смотря в пустоту, сказала девушка. — Виолетта не думает, что я сильная, ведь не знает меня, — спокойно проговорила блондинка, не глядя на девушку рядом. — Она знает тебя, и достаточно хорошо, — это сильно удивило Киру, так как она была уверена в обратном. — Виолетта знает, что жизнь у тебя не из лучших. Она знает многое, но не знает причин такого твоего поведения, — сказала темноволосая, наконец переведя взгляд на блондинку. — И ты не знаешь того, с чем ей пришлось и приходится справляться, — проговорила Андрющенко, видя, что девушка хочет что-то добавить. — Я никогда не обесценивала её проблемы, на самом деле, — призналась девушка, хоть Андрющенко и так прекрасно знала об этом. — Я, конечно, знаю, что у неё куча проблем, с которой ей приходится сталкиваться, — сказала Кира, также переведя взгляд на брюнетку. — Ты думаешь и по сей день, что Виолетте пришлось в тот ужасный день перетерпеть лишь удары по лицу и прочему. Но на самом деле, она пережила намного большее, и куда худшее, чем просто избиение, — сказанное Лизой заставило блондинку напрячься ещё больше. — Что именно ей сделали в тот день? — спросила девушка, надеясь, что Андрющенко ответит ей на вопрос. — Я не могу распространять эту информацию, ведь она сугубо Виолетты, а не моя, — брюнетка просто не имела права говорить кому-то о том, что произошло у Малышенко, ведь это было бы подло. — Ну, блять, — прошипела блондинка, начав стучать ногой о пол, нервно кусая пальцы. — Это очень сильно потрепало её? — спросила Кира, молясь, чтобы ответ был отрицательным. — Да, — в пол голоса ответила девушка, видя, что Кире эти слова отдались в сердце не лучшими ощущениями. — Но… — моргнула несколько раз девушка, пытаясь привести себя в чувства. Уже третий день брюнетка постоянно испытывает головокружение. Естественно, это было из-за вечного недосыпа и голода, которым специально донимала себя девушка, — она не винит тебя, — это и вправду было таким. Виолетта поначалу обвиняла во всём Киру, но после, всё переосмыслив, не стала этого делать. — Да конечно, — усмехнулась Медведева, — она винит меня, и это правильно, ведь если бы не я, то ничего не произошло бы. Хоть я и не знаю, что и как, всё равно понимаю, что итог ужасен. И ужасен он только из-за меня, — если честно, не могла смириться с этим девушка, понимая что лишь из-за своих чувств она наносила увечия Малышенко. — Она больше не винит тебя, — эти слова были, в какой-то степени, облегчением для блондинки, но в другой… Кира всё равно, весь остаток жизни будет винить себя в содеянном. — А это очень зря, — проговорила девушка, встав с подоконника. — Если быть честной, то я бы винила тебя, — сказала брюнетка, поглядя на Киру. — Но Виолетта слишком добродушная, чтобы на кого-то держать обиду больше, чем месяц, — проговорила брюнетка, поднимаясь с подоконника. — Она слишком хороша даже для того, чтобы находиться в этом мире с таким хуйлом, как я, — опустив глаза вниз, сказала с горечью блондинка. — А ты не будь «хуйлом» и всё будет хорошо, – кинула Лиза, направляясь в сторону двери.***
Весь класс затих не после того, как прозвенел звонок, а после прихода директора. Все ребята знали, что директор никогда не заходит по каким-то незначительным вопросом, именно поэтому большенство людей, особенно тех, кто неоднократно мог встать на учёт, напряглись. – Как вы знаете, Полина Дмитреевна ушла в декрет, поэтому к нам в школу пришёл новый, признаться честно, более компитентный и развитый в этой сфере, преподаватель, – всем ребятам, кроме четверых, стало интересно появление нового учителя. Ранее преподаватель был не из лучших, поэтому сейчас ребята ждали и надеялись на то, что их помилуют и, наконец, не поставят исчадие ада на трон учителя биологии. – Он сейчас должен подойти, – проговорил мужчина, посмотря на свои часы. Через несколько минут ожидания дверь открылась. Если честно, Лизе было абсолютно плевать, ведь в тот момент она даже не смотрела на пришедшего, а глядела на ручку, что вертела в руке, углубившись в свои мысли. И только когда директор назвал фамилию нового учителя, брюнетка словно окаменела, выпадая из этого мира. Девушка уронила ручку, что скатилась по парте, чуть ли не упав, переведя взгляд на мужчину, что стоял возле рабочего места, изучая класс. – Это Гордеев Алексей Евгеньевич – ваш новый учитель биологии, – представил директор мужчину, что остановился взглядом на Лизе, ухмыльнувшись. Темноволосая прекрасно знала, что означает эта ухмылочка... Победу. – Ну ладно, я пошёл, – оглядел мужчина ребят, направившись на выход. – Открываем тетради, – начал распоряжаться Алексей, сев за стол. А в голове Лизы был полный кавардак. Только ураган ужаса крутился в её разуме. Пустой желудок, который брюнетка чуть ли не вычистила утром, сжался. А так происходило с темноволосой только в самых крайних случаях, когда девушка была на грани. «Этого просто не может быть...» – крутилось в голове черноволосой.***
Прошло несколько дней с того момента, как брюнетка узнала нового преподавателя биологии; с того момента, как она начала избегать Кристину, желающую с ней поговорить и со всем разобраться; с того момента, как Виолетта еле как ходила в школу, пытаясь просто не сорваться на каком-либо уроке. Шатенка очень устала от постоянных ссор и скандалов с матерью, что почти каждый день наносила ей увечия. Девушка очень болезненно переносила каждый конфликт с матерью, а побои были её конечной остановкой. Малышенко просто не выводила, ведь она, в первую очередь, человек, а у каждого человека есть свои чувства и эмоции. Виолетте же нельзя было показывать их. Только если Андрющенко, которая какой день подряд летает в своих мыслях и очень странно ведёт себя: то шарахается простых откликов, то находится словно не в этом мире. Шатенке не с кем было поделиться всем тем, что накопилось у неё на душе и сердце, раздирающее внутренности. В один из дней, когда вместо одного из уроков неожиданно поставили биологию, брюнетку вызвали на перемене перед ужасающим уроком к директору. Девушка, если честно, лучше будет все сорок минут слушать какие-то упрёки и прочее, нежели будет смотреть на довольный оскал учителя, который не сводил с неё взгляда, пробираясь в душу. – Вызывали... – начала было брюнетка, когда зашла в кабинет, увидев мэра, что стоял возле окна, скрестив руки за спиной. – Нам нужно поговорить, – сказал мужчина, пройдя к Лизе ближе. – Я всё уже сказала, не так ли? – проговорила девушка, смотря на своего отца, что явно хотел наладить с брюнеткой отношения. А вот Лиза этого не хотела. – Лиз, я ведь твой отец и хочу банально общаться с тобой, – было видно, как эта тема серьёзна для мужчины. – Если во мне течёт Ваша кровь, это не означает, что я Ваша дочь, Максим Фёдорович, – проговорила брюнетка, явно пытаясь показать, что не желает больше пересекаться. – Я не хочу никак контактировать с Вами. У меня своя жизнь, а у Вас своя. Пока, – процедила Лиза, покинув кабинет. Выйдя из кабинета, брюнетка услышала, что мужчина поступил так же, следуя за ней. Из-за постоянного недоедания и бессоницы, Андрющенко просто не могла быстро передвигаться. Признаться честно, сегодня утром Лиза чуть не свалилась с ног, почувствовав как у неё темнеет в глазах. Это было ожидаемо для темноволосой, ведь девушка точно была не глупа и понимала, что организму нужна энергия и прочее, а если Лиза не будет есть, то организм не будет получать нужного и со временем иссякнет себя. – Лиза, постой! – окликнул мужчина дочь, на что та лишь прикусила губу, дабы просто не взять и остановиться, высказав мужчине всё то, что накопилось у неё внутри. – Я тебя прямо сказала, что не хочу никак контактировать, что непонятного?! – сорвалась брюнетка, развернувшись к Максиму, что был ни капли не удивлён такому всплеску эмоций Андрющенко. – Я не отстану от тебя, и ты прекрасно знаешь это, – сказал мужчина, подойдя к Лизе. И только в тот момент он смог рассмотреть, что брюнетка выглядит не лучшим образом: синяки под глазами стали ещё более выразительными, бледность могла дать подумать прохожим, что это не живая девушка, а мертвец перед ними, про вес вообще нужно было просто молчать, ведь темноволосая стала значительно худее и выглядело это не здорово. И если бы брюнетка не носила широкую одежду, то некоторые люди вообще бы, как казалось, упали с места, потому что худоба Лизы была ужасной. – Придётся тогда, – кинула девушка, заметив, что из какого-то кабинета выходит Кристина, смотря в её сторону. – Ты себя хорошо чувствуешь? – не слушал дочь мужчина, беспокоясь за её здоровье. – Отлично, – естественно, это был сарказм, который темноволосая и не пыталась скрыть. – Тебе нужно провериться. Такой кожный покров точно не норма, – проговорил мужчина, сильно тревожась за дочь, которая чуть ли не плевала в него. Если честно, брюнетке очень хотелось поговорить с мужчиной, ведь она всегда хотела себе отца... – Не говори мне, что нужно, а что нет, – бросила Андрющенко, развернувшись. – Больше не приходи, – сказала брюнетка, не видя, как на на неё смотрят толпы учеников, которые явно были поражены такому поведению Лизы с мэром города. Когда девушка села за свою парту, почувствовала, как её руки неимоверно трясутся. И вновь эти чёрные мошки в глазах, что будто заставяли брюнетку провалиться в другое измерение... Через несколько минут прозвенел звонок, после которого в класс сразу же зашёл Алексей Евгеньевич, посмотревший на черноволосую, что делала вид, словно его не видит и вообще не знает, кто он на самом деле. – Сегодня у нас опрос, помните? – спросил мужчина, начав что-то писать в своём блокноте, иногда поглядывая на Лизу, что всё ещё пыталась унять дрожь по телу, вслед за которой последовал жар, охвативший брюнетку с ног до головы. – Какую тему мы рассмотрели на прошлом уроке? – спросил мужчина, видя несколько поднятых рук. – Сверчкова, – вздохнул Алексей, пройдясь взглядом по брюнетке, что ни разу не посмотрела на него. С этого мужчина лишь ухмыльнулся, сбросив всё на то, что брюнетка просто боится его. И это Алексею нравилось... очень. Но на самом деле, Лиза не смотрела на мужчину лишь из-за того, что была занята своим самочувствием, которое пыталась привести в норму. – Структура экосистем, – ответила блондинка с места, улыбнувшись тому, что мужчина кивнул, показывая, что девушка правильно ответила. – Начнём с того, что же это вообще такое, – проговорил мужчина, лишь показательно посмотря в журнал. Алексей знал, кого нужно спросить. – Елизавета, – сказал мужчина, заставив Андрющенко вздрогнуть. И вновь эта форма имени; и вновь из его уст. Брюнетка, взяв все свои силы в кулак, поднялась с места, не заметив, что Кристина, сидящая с Кирой, повернулась, начав смотреть на неё. – Это наличие и взаимоотношения популяций различных видов организмов, – начала брюнетка, почувствовав дикую слабость, особенно в конечностях, за которой последовало головокружение и поплыло в глазах, – которые выполняют определенные функции в сообществе... – остановилась темноволосая, держась рукой за парту. Прикрыв глаза, Лиза почувствовала на лбу капельки пота, хоть в тот момент ей было очень холодно. – Лизок, всё хорошо? – насторожилась Малышенко, которая до этого момента что-то рисовала в тетради, совсем выпав из мира. – Да, – слабо кивнула брюнетка, пытаясь хоть что-то усмотреть. Похоже, недоедание с недосыпом и нервы впридачу дали своё. Темноволосая прекрасно понимала, к чему ведёт её состояние, и это приводило Андрющенко в немыслимый ужас, ведь она никогда не переносила быть слабой и показывать слабость, особенно при том человеке, который и вбил ей в голову то, что нельзя показывать какие-либо эмоции. Но когда черноволосая не почувствовала своих ног, а после словно что-то щелкнуло в голове, неся за собой темноту, девушка не смогла предотвратить своей слабости. – Лиза! – подскочили Виолетта с Кристиной со своих мест, когда брюнетка рухнула на пол, потеряв сознание. – Что делать? – беспокоилась шатенка, смотря на подругу, что ещё больше побледнела. – Нужно... – начала думать Кристина, кусая губы. – Сделайте что-нибудь, Вы же учитель! – требовала Виолетта, смотря на Алексея, который кому-то звонил. – Я предпринимаю меры, – кинул мужчина, дожидаясь, когда возьмут трубку. – Кира, принеси мокрую тряпку или наподобие, – попросила Кристина, видя, что блондинка направляется в их сторону. – Хорошо, – кивнула Кира, удалившись за нужным. – Вилка, подай мой рюкзак, свой и Киры, – как бы странно это не звучало, но Виолетта всё равно выполнила просьбу светловолосой, ведь поняла, что девушка знает, что говорит и делает. – Держи, – сказала шатенка, положив на пол три рюкзака. – Отлично. А теперь клади их друг на друга, – вновь командовала блондинка. – Хорошо... – Малышенко явно не понимала, зачем девушке всё это, но делать не отказалась. И пока Виолетта строила пирамиду из портфелей, светловолосая рассматривала Лизу, у которой был холодный пот. Убрав локон угольных волос, что упали девушке на глаза, Кристина поняла, что эта брюнетка чертовски много значит для неё, ведь блондинка, наверное, первый раз в жизни так сильно, помимо матери, за кого-то переживала. – Сделала, – проговорила шатенка, отрывая девушку от лица Андрющенко. – А теперь клади ноги Лизы на рюкзаки, – сказала Захарова, помогая Виолетте, которая ничего не понимала, со своей же командой. – Она скоро придет в себя? – спросила шатенка у Кристины, что вновь прилипла к бледному лицу Андрющенко. – Я не знаю... – честно ответила девушка, слыша, что кто-то вошёл в кабинет. – Держи, – проговорила Кира, вручив подруге мокрое полотенце. – Спасибо, – поблагодарила девушку светловолосая, приступив аккуратно проводить полотенцем по нежной коже Лизы. – А ты не знаешь, что у нас в школе забыл мэр города? – спросила Кира у светловолосой, словно не замечая Малышенко. – Он... – начала было Крис, как кое-что поняла. – Он в школе ещё? – спросила Захарова, смотря на блондинку. – Ну да, только сейчас его видела, – проговорила девушка, пожав плечами. – Так, – протянула светловолосая, отдав Кире полотенце. Поднявшись на ноги, Кристина аккуратно взяла брюнетку на руку, прижав к себе, дабы та не упала. И когда Захарова взяла девушку на руку, чуть сама не свалилась, ведь просто поверить не могла, что вес брюнетки был схож, кажется, с перо. Кристина прекрасно понимала, что три недели назад, к примеру, она весила больше. Что же с ней произошло... – Куда ты её несёшь? – опомнился Алексей, пройдя к девушке, что уже была возле двери. – К человеку, что может ей помочь, – сказала Крис, выйдя из кабинета, зная, что за ней идёт и Малышенко с учителем биологии. Светловолосая молилась на то, чтобы Максим Фёдорович не уехал, а немного задержался, ведь Кристина знала, что он и вправду может помочь Андрющенко, с которой явно происходила какая-то неразбериха. И когда светловолосая спустилась на первый этаж, увидела нужного ей человека, который разговаривал с директором школы. – Максим Фёдорович! – окликнула светловолосая мэра, на что тот мигом перевёл взгляд на незнакомый голос. Похоже, директор так замучал мужчину, что тот готов был сейчас поразговаривать с кем угодно другим, но только не с ним. – Что... – хотел было спросить мужчина, как увидел в руках не знакомой блондинки ту, из-за которой и терпел постоянные просьбы директора. – Что с ней произошло? – очень забеспокоился мужчина, подойдя к Кристине. – Она упала в обморок на уроке, – проговорила блондинка, смотря на то, как сильно переживает мужчина. Если честно, в глубине души её посетила некая зависть. На Кристину никогда в жизни так не смотрел её отец. В его глазах всегда читался лишь гнев. – Давай я понесу, – проговорил мужчина, думая, что Кристине сложно держать брюнетку. – Она лёгкая, я справлюсь, – Захарова и вправду сильно удивилась тому, какая лёгкая темноволосая. – Ей нужно обследоваться, ведь я заметила, что она достаточно давно ходит с синяками под глазами и прочим, – сказала блондинка, видя кивок мужчины напротив. – Хорошо, так и сделаю, – мужчина посмотрел на Захарову, что переводила взгляд то на Лизу, то на учителя биологии, который то ли был чем-то недоволен, то ли чем-то огорчён. – Пойдём, положишь её в машину, – проговорил Максим, направившись в сторону выхода. Когда Кристина вышла из школы, посмотрела на Максима Фёдоровича, который указал ей на черный «Rolls-Royce Motor Cars». Открыв машину, Захарова аккуратно положила брюнетку на заднее сиденье. И когда светловолосая уже хотела закрыть дверь автомобиля, заметила, что рукав кофты Лизы задернулся, оголив шрамы девушки, что явно бросались в глаза. Кристина, увидев, что Максим ещё не идёт, приподняла рукав брюнетки, ужаснувшись. – Лиза... – не могла поверить в увиденное девушка. – Зачем? – по всему запястью на левой руке виднелись шрамы от лезвия. Эта картина заставила Кристину ужаснуться, не понимая, почему темноволосая так поступила. Захарова прекрасно осознавала, что у брюнетки случилось что-то до боли серьёзное, ведь до этого момента блондинка явно не наблюдала не запястьях Андрющенко шрамы. А нанести себе такого рода увечия для Лизы было немыслимо. Девушка пережила многое, и чтобы сорваться у брюнетки в жизни должно было произойти ещё более худшее, чем убийство. Но так судила и мыслила только Кристина. А ведь светловолосая даже не знала, что Лиза уже пыталась покончить с собой, и эти шрамы на руках были всего лишь новым этапом в таких случаях. И никто не знал, что Андрющенко переодевает только вверх не из-за того, что всегда ходит в спортивных штанах, а из-за устрашающих шрамах на внутренней стороне бедра, которые девушка наносила себе после «сеансов» с психологом. – Спасибо тебе, – проговорил Максим, подойдя к блондинке, что вздрогнула, закрыв дверь автомобиля. – Не за что, – Захарова просто не могла оставить девушку в трудной ситуации. Светловолосая считала Лизу своей подругой, и плевать она хотела на то, что ей говорила сама Андрющенко. – Как тебя зовут? – спросил мужчина, посмотря на блондинку, которую видел с Андрющенко в прошлый раз. – Кристина, – ответила блондинка, понимая, что пока Лиза не может как-то помещать ей, нужно действовать. Светловолосая очень хотела помочь своей подруге. – Лиза хочет с Вами общаться, но боится, – сказала блондинка, смотря на Максима, который внимательно слушал её. – Я знаю, что она меня за это может убить, но всё же, – собралась блондинка, понимая, что подруге нужно помочь. – Лиза очень хочет с Вами общаться, но не может. Нужно придти к ней не в школе или наподобие, а домой, ведь там Лиза становится более мягче. Выберете день и загляните к ней домой. Я уверена, что она пример Вас, – сказала блондинка, зная, что Андрющенко не оттолкнет своего отца, с которым, если честно, очень хочет общаться. – Хорошо, так и сделаю, – благодарно улыбнулся Максим. – Спасибо тебе, – сказал мужчина, видя, что Кристина дорожит его дочерью, и это радовало Максима.***
Прошло несколько дней с того момента, как Лизу отвезли в больницу, где ей сказали после нескольких обследований, что у неё переутомление и недоедание, которое может перерасти в анорексию, если девушка не начнёт питаться, как раньше. Эти два дня брюнетка не ходила в школу, да и вообще никуда, признаться. После того, как девушка вернулась домой, просто решила отдохнуть, наконец приступив к стабилизации своего питания. Но в пятницу ей все-таки пришлось выйти из дома. Её тренер, который явно негодовал по поводу отсутствия Андрющенко, сказал девушке придти к нему, дабы что-то подписать. Похоже, брюнетку опять захотели отправить на какую-то городскую олимпиаду. Когда темноволосая возвращалась домой, было уже достаточно поздно. Середина декабря давала о себе знать. Через несколько недель уже был новый год. Все люди уже во всю начали требушиться, а вот Лиза вообще никак не переживала по поводу нового года, ведь никогда не праздновала его. Брюнетка считает, что новый год – семейный праздник, а семейные праздник должен отмечаться с семьёй, которой у Андрющенко нет. Идя по знакомому переулку, темноволосая, на странность, шла, разглядывая прохожих, огоньки в окнах, а не просто брела вперёд, смотря только в одну точку, подняв подбородок вверх. Когда темноволосая подходила к дому Захаровой, сразу же сжалась изнутри. Ей очень хотелось увидеть девушку, но этого делать Лизе категорически было нельзя. За эти два дня она только один раз поговорила с Виолеттой, которая опять поссорилась с матерью. И когда Андрющенко подошла к подъезду блондинки, увидела какого-то человека, что лежал в одной кофте и штанах на скамейке, не шевелясь. Темноволосая решила посмотреть, что с человеком, ведь милосердие в ней начало брать верх, и иногда, если често, это очень мешало. Раньше бы брюнетка просто прошла мимо, не став помогать даже истекающему кровью человеку. Подойдя к незнакомому человеку, темноволосая поначалу не поверила своим глазам, скинув всё на свою больную голову. Протерев глаза, Андрющенко поняла, что ей не показалось. На лавочке, без куртки и без сознания, лежала Кристина, свернувшись в комок, как котёнок, которого выбросили новорождённым. – Крис! – чувства взяли своё. Девушка отбросила все те попытки унять свою влюблённость, подлетев к Захаровой, которая, похоже, была в отключке. – Крис, очнись, пожалуйста! – можно сказать, молила брюнетка, треся девушку за плечи, чтобы та пришла в себя. Темноволосая дрожащей рукой дотронулась до шеи Крис, пытаясь нащупать пульс. Когда она почувствовала на подушечках пальцев толчки, выдохнула, поняв, что блондинка жива. Лиза знала, что светловолосую нельзя вести в больницу, ведь об этом в последствии, естественно, узнает её отец, который после выписки дочери сделает ещё хуже, чем было до прихода в больницу. Андрющенко в тот момент очень паршиво себя чувствовала. Во-первых, конечно, из-за дорогой ей девушки, которая явно была не в самом лучшем состоянии, а во-вторых, из-за осознавания того, что бросила Кристину в такой тяжёлый момент. Она же говорила Захаровой, что блондинка может позвонить ей в любой момент... А Лиза предала Захарову. Пытаясь обезопасить светловолосую, она сделала, кажется, ещё хуже. – Пошли, Крис, – прошептала брюнетка, аккуратно поднимая Захарову, которая начала что-то бубнить и скулить от боли. Брюнетка не отыскала в своей голове более приемлемого выхода, как отвести Кристину к себе. Девушка хотела помочь блондинке, ведь очень дорожила ей, как бы странно это не звучало. Лиза понимала, что у неё словно было биполярное расстройство, ведь так быстро менять настроение и решения могли только люди с такой болезнью. Девушка попытается сделать всё, чтобы только заглушить боль от ссадин и синяков как на теле Захаровой, так и в её голове. Она переступит через себя и будет сжирать свои чувства, но не оставит блондинку и поможет ей.