Гарри Поттер и Наркоманский камень

Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер 4 по Ебаной улице, и всегда с гордостью заявляли, что вот они то, являются абсолютно нормальными людьми. Уж от кого-кого, а от них нельзя было ожидать попадания в какую-нибудь хуйню. Мистер и миссис Дурсль неодобрительно относились ко всякого рода загадочной поебени. Мистер Дурсль являлся владельцем магазина резиновых членов и мастурбаторов "Bad Dragon" в Лондоне, и заодно был любовником маскота компании, дракона по имени Дюк. Последнее было совсем неудивительно - мистер Дурсль был латентным геем, а Дюк обладал божественной харизмой, и внушительных размеров пенисом с огромными яйцами, к которым мистер Дурсль, втайне от жены, был крайне неравнодушен. Мистер Дурсль был полным мужчиной с пышными усами, и очень короткой шеей. Что касается миссис Дурсль, то она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длинее, чем положено при ее росте. Впрочем, этот недостаток пришелся ей весьма кстати, потому что главным досугом миссис Дурсль было подслушивание и слежка за соседями. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, зачатый не по любви, но после жесткой пьянки по случаю годовщины свадьбы (ибо после первого секса с Дюком у мистера Дурсля член перестал вставать на жену, по крайней мере в трезвом состоянии). Они считали его самым пиздатым и заебатым ребенком на свете. У Дурслей было всё, что о чем можно было мечтать. Но был у них и один зашкварный секрет. Дурсли срали кипящим поносом от одной мысли о том, что с ними будет, если выплывает правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись друг с другом уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее не было никакой сестры, потому что сестра и ее никчёмный муж были полной противоположностью Дурслям. Они были магами, причем охуенными, да в придачу успешными наркодилерами. А охуенность и успешность других вызывала у миссис Дурсль горение пятой точки. Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Ебаную улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, зачатый по очень большой любви во время жесткой БДСМ сессии, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадлик общался с подобным говном. Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись серым и скучным утром - а именно с этого утра начинается сия история - ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране будет творится загадочная поебень. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. Миссис Дурсль тем временем с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, с улыбкой Чеширского Кота пересказывала мужу последние сплетни. - Представляешь, эта кобыла из шестого дома опять выходит замуж! А жених то ее, это просто пиздец! Ебаный ниггер из Крипс. По моему, ниже падать некуда, а как ты считаешь? Мистер Дурсль был с ней категорически согласен. Просто стоять рядом с ниггерами - это зашквар, а уж ебаться с ними и выходить за них замуж, тем более за бандосов - это лютый пиздец для нормального человека. Никто из них не заметил, как за окном пролетел огромный петух. В половине девятого мистер Дурсль взял барсетку, клюнул миссис Дурсль в щёку, и попытался на прощание поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость берсерка, рычал и раскачивался во все стороны, крича что-то вроде "Кровь богу крови, черепа трону черепов!", не забывая при этом выуживать говно из подгузника, и швырять его в стены. - Ух, ты моя крошка, - со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, и выходя из дома, подумал, - Блять, и где он только набрался этой хуйни? Надо будет серьезно побазарить с Петуньей насчет телепередач, которые она показывает Дадлику. Он сел в машину, и выехал со двора. На углу улицы мистер Дурсль заметил нечто странное - на тротуаре лежала на спине полосатая кошка, и использовала дилдо по прямому назначению. В первую же секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, он затормозил, и резко оглянулся. На углу Ебаной улицы действительно лежала кошка, но никакого дилдо рядом с ней не было. - Блядь, и привидиться же такое! - буркнул мистер Дурсль. Он закрыл глаза, потом открыл их, и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. Мистер Дурсль отвернулся, и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка срёт у таблички, на которой написано "Ебаная улица". Мистер Дурсль потряс головой, и попытался выбросить из нее кошку. И пока он ехал к Лондону, он уже предвкушал продажу крупной партии резиновых членов. Но когда он подъехал к Лондону, заполонившие его голову резиновые члены вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю пробку, мистер Дурсль въебался в едущую впереди машину. А въебался он в нее потому, что его внимание было поглощено толпой странно одетых людей. Людей в мантиях самой разной расцветки, которые стояли посреди улицы, и о чем-то перешептывались. Но пожалуй самым странным в этой компании оказался человек в ярко-розовой мантии с шапкой в виде огромного члена с яйцами на голове. Пока мистер Дурсль охуевал, водитель разбитой им машины вытащил его из автомобиля, и дал ему пизды. Это отрезвило мистера Дурсля, и он, злобно матерясь, не желая дожидаться копов, отвалил пострадавшему водиле кучу бабла, и поехал дальше, и несколько минут спустя он въехал на парковку магазина "Bad Dragon". Его голова была снова забита резиновыми членами. Кабинет мистера Дурсля располагался на пятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Сиди он лицом к окну, ему скорее всего, трудно было бы сосредоточиться на продаже резиновых членов. Но он сидел к окну спиной, и не видел пролетавших за окном петухов с большими яйцами и дотеров на реактивной тяге. В общем у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишенное петухов утро. Он наорал на пятерых подчиненных, потрахался с Дюком, сделал несколько важных телефонных звонков, и впарил огромную партию резиновых членов каким-то богатеньким арабам. Так что настроение у него было просто отличное - до тех пор, пока он не решил размять ноги, и купить пивка в пивнушке напротив. Мистер Дурсль уже и думать забыл о странных людях в мантиях, и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группой странных типов, стоявших у входа в пивнушку. При взгляде на них ему становилось не по себе. Купив в пивнушке сиську пива и пачку вяленых анчоусов, мистер Дурсль вышел из магазина, и тут уже услышал, как придурки в мантиях перешептываются: -...да, совершенно верно, это Поттеры, так мне рассказывали... -...да, их сын Гарри... Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, что волна страха накатывает на его пятую точку, и быстро побежал в сортир срать. После чего мистер Дурсль рванул к себе в кабинет, рявкнул своему заму, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку, и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал, и положил трубку на рычаг. Усевшись на свое кресло, он начал размышлять. Нет, конечно это была глупость. Поттер - не такая уж и редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя, что в Англии полно семей, носящих фамилию Поттер, и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной вероятностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. В общем мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что миссис Дурсль приходила в беспощадную ярость, когда речь заходила о ее сестре. И мистеру Дурслю после этого приходилось спать во дворе, что ему категорически не нравилось. Прежде всего тем, что в прошлый раз, когда он решился завести разговор о Поттерах, он заработал нефрит, от которого ему пришлось очень долго лечиться. А еще его жопу оприходовал соседский пёс. Поэтому мистер Дурсль просто продолжил работать, хотя его мысли витали далеко от резиновых членов, которые он продавал. К пяти часам вечера он был настолько взволнован, что выходя из здания магазина, не заметил проходившего мимо человека, и врезался в него. - Извините, - пробурчал мистер Дурсль, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старикашка был одет в зеленую мантию, а на его голове была растаманская шапка. Кстати, старикашка совсем не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся, и писклявым голосом произнес: - Не извиняйтесь, дорогой сэр, даже если бы вы меня уронили, сегодня мне было бы похуй на это! Ликуйте, ибо Тот-Кого-Нельзя-Уебать наконец сдох! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот саааамый счастлиииивый день! И кстати, травку будете? А может быть крэк? Мистер Дурсль несколько секунд охуевал. Подумать только, какой-то мутный хер в мантии обнял его! Даже более того, назвал его маглом. Что бы ни значило это слово, мистер Дурсль был полном ахуе. В конце-концов, он послал старичка нахуй, быстро пошел к машине, сел в нее, и поехал домой. Когда он свернул на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу же заметил уже знакомую полосатую кошку. Мистер Дурсль не сомневался, что это была та самая кошка - у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Настроение его, и без того крайне низкое, упало ниже плинтуса. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющим его дом и сад от соседей. - А ну кыш, блять! - громко произнес мистер Дурсль, но кошка даже не пошевелилась. Более того, она очень сердито посмотрела на мистера Дурсля, словно говоря:«Ты чё охуел бля?» Мистер Дурсль немного прихуел, и махнув рукой, вошел в дом. У миссис Дурсль день прошел весьма приятно. За ужином она с удовольствием рассказала мистеру Дурслю о том, как спалила соседку за занятием сексом со здоровенным догом, и о том, что Дадли выучил новую фразу «Смерть ложному Императору!». Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи, и пошел в гостиную, посмотреть вечерние новости. «И в завершение нашего выпуска о летающих петухах , замеченными по всей Англии. Хотя петухи не летают, сегодня днём поступали сотни сообщений от людей, которые от самого рассвета наблюдали огромные стаи летающих петухов. Кроме того, очевидцы сообщали о летающих на струе пламени из задницы прыщавых парнях, орущих что-то вроде «Мамку ибал, блять!» и «Пудж пидор!». - тут диктор позволил себе ухмыльнуться. - Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из петушиного говна?» «Понятия не имею, Тед. - на экране появился метеоролог. - Однако сегодня не только петухи вели себя необычно. Наши зрители из таких удаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди звонили мне, чтобы сообщить о том, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, был настоящий членопиздопад! Серьезно, там был настоящий ливень из резиновых членов и вагин! Есть сведения об убитых и раненых...» Мистер Дурсль застыл в своем кресле, и сильно побледнел. Волна страха вновь надавила на его пятую точку. Падающие с неба резиновые члены и вагины, летающие петухи, загадочные уёбки в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров... Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя банками пива. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ничего не говорить жене. Он понял, что хоть-что то рассказать придётся. - Э..., Петунья, дорогая... Ты давно не получала известий от своей сестры? Как он и ожидал, миссис Дурсль пришла в ярость. Ее лицо стало похожим на редиску. - Давно, - процедила она. - А почему ты спрашиваешь? - Видишь ли, в новостях сегодня рассказывали о какой-то загадочной поебени, - пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он боялся гнева жены до усрачки. - Летающие петухи... падающие секс-игрушки... толпы уёбков в каких-то мантиях... - И что? - резко спросила миссис Дурсль. - Ну я подумал, а может... Может быть... Это имеет отношение к таким, как она? Миссис Дурсль поджала губы, и поднесла банку с пивом ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене о том, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим: - Их сын ведь ровесник Дадли? - Полагаю, да. - голос миссис Дурсль приобрел стальные, угрожающие нотки. - Вернон, кажется мы договорились не поднимать эту тему. Ты что, опять хочешь спать на улице? - Нет, нет, нет, конечно нет! - пролепетал мистер Дурсль, напуганный перспективой провести ночь во дворе. - И кстати говоря, сегодня у нас ночь пеггинга, - сказала миссис Дурсль. - Поэтому будь добр, подготовь свою задницу, и только попробуй обосраться, как в прошлый раз! Больше мистер Дурсль не возвращался к теме Поттеров - ни когда они допивали пиво, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, он открыл окно, и выглянул в сад. Кошка все еще лежала под забором, и смотрела на улицу, словно ожидая кого-то. Мистер Дурсль спросил себя, уж не привиделось ли ему всё, с чем он столкнулся сегодня. И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так... и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам... Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. Впрочем последующие два часа мистеру Дурслю было не до Поттеров, и загадочной поебени, творящейся вокруг, ибо миссис Дурсль жестоко и беспощадно жарила его очко огромным драконьим дилдо, гораздо жестче обычного, так что мистер Дурсль тысячу раз пожалел о том, что вообще поднял тему Поттеров. Наконец супруги Дурсль улеглись, и спустя пять минут спали богатырским сном. Сидевшая же на заборе кошка даже и не думала спать. Она сидела неподвижно, как статуя, и не моргая, смотрела в конец Ебаной улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице раздались выстрелы из дрободана и чьи-то истошные крики, и не моргнула глазом, когда над ней пронеслись два петуха. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. В дальнем конце улицы, куда смотрела кошка, появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, как будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились. Никто на Ебаной улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ, и очень стар, судя по серебру его волос и бороды - таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был облачен в черную кожаную куртку косуху, синие джинсы, и ботинки говнодавы, а на его спине было нечто очень похожее на дробовик. Глаза за крутыми солнцезащитными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос - очень длинным и кривым, словно его как минимум дважды ломали. Звали этого человека Альбус Дамблдор. Альбус Дамблдор, казалось, не понимал, что он не крутой перец с дрободаном, а обычный старый пердун в крутом шмотье. Он остановился, чтобы достать из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Закурив, Дамблдор весело поглядел на кошку. - Этого стоило ожидать, - пробормотал он, усмехнувшись. Затянувшись как следует, Дамблдор поднял зажигалку, и щелкнул. Ближайший к нему фонарь тут же погас. Еще щелчок - и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Ебаной улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков - глаз кошки, неотрывно следившей за Дамблдором. Дамблдор засунул свою зажигалку - вернее гасилку - в карман куртки, и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой, и даже не взглянув на нее, сказал: - Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно суровая женщина в очках, форма которых напоминала отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина была одета в откровенный черный топик-сеточку, черные латексные штаны, которые подчеркивали ее шикарную попку, и кожаные сапоги на высоких каблуках. На ее поясе висели грозного вида плеть и внушительных размеров дилдо телесного цвета. Ее длинные черные волосы свободно ниспадали ей на плечи. Вид у нее был крайне раздраженный. - Как вы меня узнали? - спросила профессор МакГонагалл. - Мой дорогой профессор, я в жизни не видал кошки, которая сидела бы столь неподвижно, да еще столько времени. - Станешь тут неподвижной - весь день проторчать на кирпичной стене, - проворчала профессор МакГонагалл. - Целый день? В то время как вы могли жестко зажигать вместе со всеми? По пути я стал свидетелем как минимум дюжины пьянок и вечеринок. В том числе и так любимых вами БДСМ-вечеринок. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. - О да, действительно, все празднуют, - недовольно сказала она. - Вот только этим долбаёбам не мешало быть поосторожнее. Даже маглы заметили, что творится какая-то лютая поебень. Они говорили об этом в новостях. - Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. - Я слышала. Стаи летающих петухов... Падающие секс-игрушки... Летающие на жопной тяге прыщавые придурки. Что ж, они же не полные уебаны, они были обязаны что-то заметить. Подумать только - членопиздопад в Кенте! Я конечно знала, что Дедалус Дингл - кретин, но чтобы до такой степени... - На вашем месте я не стал бы их сильно винить в этом, - мягко сказал Дамблдор. - За последние лет десять у нас было слишком мало поводов для веселья. Люди выпускают пар, вот и всё. - Знаю. - в голосе МакГонагалл появилось раздражение. - Но это не значит, что нужно наплевать на все меры безопасности. Статут о секретности еще никто не отменял. Они ведут себя как идиоты. Они появляются на улице посреди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И сука, одеваются как полные ебланы! Видела тут днем Ларри Уилкса, так он вообще нарядился в ярко-розовую мантию, а на башку натянул шапку в виде члена с яйцами. Дамблдор не сдержался и тихонько заржал. - Блять, да, Ларри у нас уникум! - сквозь смех сказал он. - Но с другой стороны, вы то чем лучше, дорогуша? - Альбус бросил на нее оценивающий взгляд. - Вы то тоже одеты не совсем... обычно. Ну, знаете, этот ваш дилдо, ваша плеть, в конце-концов. А уж про ваш топик я вообще промолчу - это ночной кошмар любого консерватора. МакГонагалл бросила на него мрачный взгляд. - Я была в облике кошки, Альбус. Да и потом, глядя на меня, маглы ничего бы не заподозрили, решили бы, что я обыкновенная проститутка, коих в этих местах полно. А эти бакланы... Будет просто заебись, если маглы узнают о нашем существовании в тот же день, когда исчез Тот-Кого-Нельзя-Уебать. Кстати, я надеюсь, что он и в самом деле исчез, ведь это правда, Дамблдор? - Ага, - ответил тот. - Откусил слишком большой кусок, и получил пизды. Так что это действительно праздничный день. Кстати говоря, сигаретки не желаете? - Нет, спасибо. Я не курю. Профессор МакГонагалл помолчала немного, а затем продолжила: - По сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи летающих петухов - это так, хуйня. Ну вы знаете, о чем все говорят - о том, как он исчез? Гадают, что же наконец его остановило? Впечатление было такое, будто профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего. Как будто ради этого она провела весь день, косплея каменное изваяние. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Но Дамблдор не торопился с ответом. Он выкинул окурок сигареты, и закурил еще одну. - Говорят, - настойчиво продолжала профессор МакГонагалл, - Говорят, что прошлой ночью Волан-де-Хуй появился в Годриковой Дырке. Что он там появился из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс... Они мертвы... Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно вздохнула. - Лили и Джеймс... Не может быть... Я так не хотела в это верить. Они были такими пиздатыми людьми. О, Альбус... Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча. - Я понимаю... - сказал он. - Я вас очень хорошо понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, ее голос дрожал: - И это еще не все. Говорят, что этот гондон пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не понимает как такое могло случиться - вероятно, когда этот пидор попытался послать убивающее заклятие в Гарри, то его силы иссякли, и именно поэтому он исчез. Дамблдор мрачно кивнул, а затем глянул на часы. - Хагрид задерживается. Где же этого долбаёба носит? Кстати говоря, это он сказал вам, что я буду здесь? - Да, он. - подтвердила профессор МакГонагалл. - Но я полагаю, вы расскажете мне, почему вы оказались именно здесь? - Разумеется, - ответил Дамблдор. - Я прибыл сюда, чтобы отдать Гарри его дяде и тете. Они - единственные родственники, которые у него остались. Профессор МакГонагалл была в шоке. Ее лицо исказилось от гнева. - Извините за грубость, но вы совсем ебанулись?! - вскричала она, вскочив с забора. - Вы не можете оставить Гарри этим гондонам! - С хуя ли это не могу? - возразил Дамблдор. - Они его единственные родственники, у него больше никого нет. Можно было бы отдать его Поркинсам, но после того, как их единственного ребенка сожрал акромантул, пока они бухали огневиски... Не, нахуй. Поттер будет жить у Дурслей. Так куда безопаснее. - Я наблюдала за этими пидорами целый день! Более хуёвой и отбитой семейки я в жизни не видела! И у них есть сын - я видела, как мать везла его в коляске, а он швырялся говном во все стороны и орал как свинья недорезанная, требуя, чтобы ему купили конфет. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер жил здесь?! - Здесь для него лучшее место, - твердо ответил Дамблдор. - Когда он вырастет, его дядя и тётя все ему объяснят. Я черканул им маляву, где в красках расписал что к чему. - Маляву? - тихо переспросила профессор МакГонагалл. - Я вас умоляю, Альбус. Неужели вы думаете, что сможете объяснить в маляве, что случилось? Эти люди тупы как сибирские валенки, они никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, легендой - я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в истории как день Гарри Поттера! О нем напишут книги и снимут порно! Его имя будет знать каждый ребенок! - Ага, - сказал Дамблдор. - И он станет таким же заносчивым и высокомерным гомопердосом, как те же Уизли. Нет уж, пусть живёт здесь, вдали от всеобщей славы, по крайней мере, до поры до времени. Профессор МакГонагалл уже открыла было рот, чтобы сказать что-то резкое, но потом передумала. Она поправила съехавшую лямку топика, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. - Ладно, может вы и правы. Но как мальчик попадёт сюда, Альбус? Она внимательно оглядела его куртку, словно ей пришло в голову, что он прячет Гарри под ней. - Его привезёт Хагрид. - Вы уверены, что это хорошая идея - доверить Хагриду столь важное задание? - Бля буду, уверен, - ответил Дамблдор. - Хагриду я бы доверил свою анальную девственность. - Которой у вас нет, - не удержалась от подколки профессор МакГонагалл. Следующие пару часов профессор МакГонагалл и Дамблдор тихо обсуждали сексуальную жизнь своих коллег по цеху, а также перспективы «Сисястых Гарпий» на становление чемпионами страны по квиддичу. Дамблдор уже начал раскуривать последнюю сигарету, как вдруг вдалеке послышались раскаты грома. Их звуки становились все громче и громче. МакГонагалл и Дамблдор вглядывались в темную улицу, пытаясь разглядеть свет фар. А когда они наконец догадались посмотреть назад, раздался оглушительный рёв двигателя, и к ним подъехал Harley-Davidson Fatboy. Мотоцикл был немаленьким, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти в два раза выше обычного мужчины, и как минимум в пять раз шире. Проще говоря, он был непозволительно велик, хотя и выглядел довольно брутально - коротко стриженные черные волосы, гладко выбритое лицо, на котором сияла глуповатая улыбка. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в берцы ступни - с маленьких дельфинов. Как и Дамблдор, он был облачен в куртку косуху и джинсы, с той лишь разницей, что данные предметы одежды на великане смотрелись куда круче и убедительнее. Его гигантские, мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. Великан излучал ауру сексуальности, которая разила наповал. Профессор МакГонагалл, к своему вящему раздражению, почувствовала, что течет как сучка. Опять этот долбаёб вмазался Эссенцией Сексуальности, подумала она. - Легок на помине, Хагрид. - в голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. - Ты где мотоцикл спиздил? - Одолжил у парочки байкеров-гомосеков, - ответил Хагрид, осторожно слезая с мотоцикла. - Что касается ребенка - вот он, я его привёз, сэр. - Все прошло спокойно? - Да не особенно, сэр. Дом был просто распидорашен к хуям. Маглы, конечно, это дело заметили, но я успел забрать ребенка до их прибытия. Он заснул, пока мы ехали через Бристоль. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, виднелся странный порез в виде молнии. - Значит, именно сюда... - прошептала профессор МакГонагалл. - Да, - подтвердил Дамблдор. - Этот шрам останется у него на всю жизнь. - Вы ведь можете с ним что-то сделать, Альбус? - Даже если бы мог - не стал бы. Шрамы красят мужчину, делают его брутальнее и круче. Ладно, Хагрид, давай ребенка сюда. Пора покончить с этим дерьмом. Дамблдор взял ребенка на руки, и повернулся к дому Дурслей. - Могу я... Могу я попрощаться с ним? - спросил Хагрид. Он нагнулся и поцеловал ребенка в лоб, а затем вдруг взвыл как раненая собака. - А ну цыц, блять! - прошипела профессор МакГонагалл, стараясь не смотреть на Хагрида. - Ты сейчас всю улицу разбудишь! - П-п-простите! - рыдал Хагрид. - Просто вспомнил, как мы с Джеймсом и Лили бухали на Новый Год... Они были такими хорошими, пиздатыми людьми... А теперь они умерли, а малыш Гарри, бедняжка, будет жить у маглов... - Да, да, это все очень печально, но будь потише, Хагрид, иначе нас спалят, - тихо сказала профессор МакГонагалл, поглаживая Хагрида по плечу. Дамблдор перешагнул через невысокий забор, и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из внутреннего кармана письмо, и засунул его в одеяло, и затем вернулся к ожидавшей его паре. Некоторое время троица безмолвно смотрела на маленький сверток, а затем профессор МакГонагалл с громким "Блять, я больше не выдержу!" рванула к заднему двору Дурслей, и спустя минуту оттуда донеслись ее громкие стоны. - Хагрид, ты опять навернул Эссенцию Сексуальности? - ухмыляясь спросил Дамблдор, накладывая на дом номер четыре заклятие Глухоты. - Немножко сэр, самую малость. Спустя десять минут профессор МакГонагалл вышла к ожидающим ее Дамблдору и Хагриду, на ходу надевая топик. На ее лице явственно виднелось облегчение. Она бросила гневный взгляд на великана, и сдавленным голосом произнесла: - Хагрид, ты ебанат. Эссенцию Сексуальности применяют ПЕРЕД СВИДАНИЕМ, блядь, а не каждый божий день и по любому поводу, и уж тем более не в слоновьих дозах! Повезло еще, что сейчас ночь, и все спят, иначе мне было бы крайне сложно объяснить уёбкам, живущим в этом доме, что я делаю у них на заднем дворе. Хагрид густо покраснел, и что-то пробормотал в свое оправдание, но профессор МакГонагалл его уже не слушала. Она трансформировалась в кошку, и растворилась в темноте улицы. - Что ж, дело сделано, - подытожил Дамблдор, бросив последний взгляд на сверток, лежащий на крыльце. - Пора уходить отсюда. Хагрид, верни мотоцикл тем добросердечным господам, у которых ты его спиздил. - Да, пожалуй я так и сделаю, сэр, - сказал Хагрид, вскочил на мотоцикл, резким движением завел двигатель, и со всей дури газанул вперед. Вскоре он скрылся за поворотом, откуда вскоре донесся грохот перевернутых мусорных баков, и кошачий визг вперемежку с автомобильной сигнализацией. Дамблдор покачал головой, а затем снял наложенное им заклятие Глухоты с дома Дурслей, и бросил последний взгляд на крепко спящего Гарри. - Удачи тебе, Гарри Поттер. Она тебе очень понадобится в ближайшие лет десять, - тихо сказал он, и отойдя от дома на пятьдесят шагов, щелкнул зажигалкой, тем самым вернув на Ебаную улицу освещение, а затем трансгрессировал. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах, маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не знал, что проснется через несколько часов от криков миссис Дурсль, вышедшей вынести мусор. Не знал о том, что последующие несколько часов кузен Дадли будет тыкать и щипать его - да и несколько последующих лет тоже... И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно, либо открыто собиравшиеся по всей стране чтобы побухать как следует, поднимали рюмки и бокалы, и произносили шёпотом или во весь голос: - За Гарри Поттера - мальчика, который дал пизды Тому-Кого-Нельзя-Уебать!