отблеск ножа и моя физиономия

– Я хочу для тебя как лучше. Это мешает твоей учебе и жизни. Если ты будешь продолжать писать эту бессмыслицу, ты никуда не поступишь и твое будущее будет ужасным. Стоял вечер. Клокотали сверчки. Капли дождя барабанили об окно, но сейчас это был не больше чем звук на фоне. Шум в ушах. Она не может поверить в эти слова. Она не может. "Неужели она.. Правда не восприняла всерьез? Ей все равно?." – Н-но.. Но мама! Я хочу общаться с Канадэ и остальными! Я хочу писать эту музыку! Я не хочу бросать то, что мне так нравится! Я просто.. Не хочу.. - Слезы сами льются из ее глаз. Она все это делала чтобы что? Чтобы получить плевок в лицо? – Но я хочу для тебя лишь лучшего. Лучшее для тебя сейчас, это усердно учиться и быть лучшей во всем. "Быть лучше.. во всем?" Тишина. Всхлип. – Не плачь, Мафую, лучше иди спать, уже поздно. Поговорим об этом завтра, хорошо? Мафую послушно кивнула, быстро удаляясь в свою комнату. Дождь все так же бил по окнам. Скорее всего, девочки не простят ее за это, но сейчас до ужаса все равно. Пустота переполняла, тяжестью давив на грудь. Это убивало изнутри, хотелось убрать то, что так давит. Хотелось устранить помеху. Свет в комнате родителей выключается, это заметно через щёлочку в двери. Отца дома нет, она с матерью один на один. Тихо вставая из-за стола, за которым она смотрела на уже завянувшие цветы, что, будто издевательски, поставила ее мама прямо на место ее ноутбука, который отняла не так давно. Сколько прошло с того момента, как она последний раз сидела в голосовом чате вместе с подругами? Она не чувствовала больше ничего. Гнетущая пустота. Спускаясь на кухню, она открывает ящик, вынимая острое лезвие, что намекающие отблекивало в лунном свету. Умиротворяющая обстановка. Капли дождя стекали по окну, через облака в кухню просачивался лунный свет, а через приоткрытую форточку в дом пробирался запах мокрой асфальтной пыли. Тихо забирая предмет из ящика, она сжимает рукоять, так же бесшумно поднимаясь к комнатам. Она стоит. Стоит перед ее дверью. Она тихонько приоткрывает дверь. Она спит. Чудесно. Сегодня все играло девушке на руку. Мать ее лежала на спине, лицом вверх. Лунный свет падал на ее спящее лицо. Как иронично, ведь такие картины просто даренные главным героям сказок. Мафую кладет нож на кровать, подходя к матери, становясь над ней. Умиротворённое. Она берет два пальца, и холодом невесомо проводит по щеке матери, которая, походу, и не чувствует всего этого. Мафую.. чувствовала удовольствие. Удовольствие от того, что теперь не она в уязвимом положении. Теперь Мафую может побыть на месте своей матери. Ухмыляясь самой фальшивой улыбкой, на которую была способна она, хватая нож рукой, она провела теми же холодными пальцами по острому лезвию. Ощущение, что одно касание заставит человека порезать свою тоненькую плоть, что отдаст импульсом боли и неприятного гудящего ощущения в месте пореза. Она усилила хватку на рукояти ножа, держа его так, что кристально чистое лезвие опять начала отблескивать на лунном свету. Теперь свет был прикован Лишь к Половине силуэта Мафую, и ножу, что она сжимала в руках. Она берет второй рукой нож, держа его всей своей силой, что она отдает в свои кисти, и заносит лезвие себе за голову, глазами целясь прямо в шею матери. Три Два Один Удар, ее лицо забрызгано в крови, что так не небрежно разлетелась во все стороны. Мать распахивает глаза, пытаясь дышать, но лишь корчась в агонии, она лишь захлёбывается и давиться собственной кровью и слюной, а так же из-за наличия предмета в своем горле. – Ха-ха, мама ты что, обмочилась?.. Как некрасиво, почему у такой идеальной меня такая ужасная, противная мама? Она пихает лезвие ещё дальше в горло, на что слышит сдавленный хрип в перемешку с звуком режуйщейся плоти, который сопровождал весь процесс. Мисс Асахина прикрывает глаза, а зрачки ее смотрят вверх, а сама она дёргается в конвульсиях. Мафую не понимает, она испытывает оргазм или предсмертную агонию, но ей от любого становится до жути мерзко. Мафую всей силой, что ей только дана, вгоняет нож в горло своей матери, ощущая, что.. продырявила матрас постели. – А? Твоя шея оказалась настолько тонкая? Ха-ха, прости мамочка, тогда я могла бы обойтись иным способом, просто свернув тебе шею, но это было бы уже не так интересно. Резко вытаскивая нож из горла мамы, Асахина слышит бульканье, и какое-то клокотание. Она не знает, это сверчки такие звуки издают, или ее мамочка. – Что же, мама, ты даже не на самое вкусное не пожаловала, какая жалость. От тебя так воняет. Она замахивает нож над головой вновь, и ударяет ее по груди. А потом ещё, и ещё, и ещё. Со всей дури она делала из груди матери кашу, проворачивая нож внутри нее на триста шестьдесят градусов, пачкаясь в кусочках органов и крови вместе с другими выделениями. – Мамочка, я думала, ты гнилая. Она резко вытаскиет нож. Грудная клетка Мисс Асахины не вздымалась. – Мамочка, ты такая невежественная. Нельзя быть лучшей? Это так сложно? Мафую подносит нож к ее дырявому горлу, начиная его резать. – За это ты будешь обезглавлена. Думаю, это идеальное наказание для такой ужасной мамочки, как ты. Она слышит хруст хрящиков, которые мешают ей резать, но через пару мгновений она ломает их. Она ещё десть раз подумает, что не зря ее острый ум сказал ей взять самый острый и большой нож, что есть у них есть на кухне. Она придавливает ладонью тыльную сторону лезвия, чем окончательно лишает головы маму. Ее руки запачканы в крови, а глаза Мафую выдавали только чистое безумие. Она берет пальцами хрящик с шеи свое мамы, крутя его в длинных пальцах. – Ммм, мама, скелеты животных выглядят интереснее. Она подбирает нож, откидывая хрящ. Пальцами она полезла к закрытыми векам, открывая одно. – Зачем у тебя есть глаза? Она тыкает пальцем в глаз мамы, глядя в него непонимающим взглядом. Она садится на бедра своей матери, и поднимая руку, в которой было орудие, она ударяет по открытому глазу лезвием. По глазу, который ещё примерно час назад смотрел на Мафую с поддельной, фальшивой заботой. Она хотела избавиться от этого взгляда, избавиться от этого противного чувства наблюдения. Она хотела чтобы ее мать больше никогда не смогла видеть. – Будет очень некрасиво, если я испорчу тебе и второй глаз. Она потеряла интерес к правому оку, открывая левое. Блик от лунного света ударил по органу чувства. Мафую начала ковырять его пальцем, пытаясь достать. Залезая под самые веки ногтями, она ощупывает, трогает и касается глазного яблока под веками. Ей всегда казалось интересным это сделать. – Мамочка, а ты мечтала о.. лоботомии? Или о том, чтобы стать.. Хе-хе, пиратом? Она лезет пальцами ещё дальше, придавливая глаз. – Мамочка, почему твои глаза так тяжело доставать. Потеряв всяческий интерес к самым обычным глазам мамы, и вытаскивая свои пальцы из под век, она просто начала бить череп мисс Асахины ножом, который так и покрывался слоем за слоем кровью, заливая все вокруг ней. Она била ее лоб, била до тех пор, пока не увидела через, который так же била большим, которым ножем, который так аккуратно заточил ее отец. Она била, пока череп не дал трещину, пока пот на лбу Мафую не перемешался со всем подряд, с кровью, внутренностями, потом самой матери. Она била, пока нож не отлетел куда-то в сторону, а Мафую не увидела дыру в лбу матери. С звонким стуком лезвия, нож упал на пол, а Мафую не смотрела на то, что сотворила со своей же матерью. Ей было не жаль, она не хотела извинятся перед ней. Мафую считает, что сделала все правильно. Она пальцем потрогала дыру во лбу, и поморщившись от отвращения, пошла в ванную комнату, смыть с себя всю эту гадость.