безумие

      он с едкой ухмылкой топил тело в тесной советской ванне, эмаль по краям откалывалась по кусочками, совсем как бывшие дружные республики откалывалась от неудавшегося государства.       на периферии сознания мелькала мысль сжать хватку на чужом горле сильнее, но он предпочитал делать всё медленно, упиваясь чужой судорогой от ледяной воды. аккуратная девушка билась в конвульсии, пытаясь сбросить с себя большие мозолистые руки, её глаза начали закатываться от недостатка кислорода. безрезультатно махая связанными руками, она пыталась игнорировать боль от саднящей промежности, над которой совсем недавно активно глумились, грубо и с кровью. она дёргала головой, распахнутые под водой глаза неприятно болели, лопнувшие сосуды тянулись от некогда небесно-голубой радужки по всему белку, делая глаз почти что красным. порванная одежда лохмотьями прилипала к коже, оголяя небольшую подростковую грудь, ещё не окрепшую. черный синяк виднелся прямо под левой грудью, сломано три ребра. бёдра дрожали от холода и от бившей всё тело ежесекундно боли по всему телу.       он вновь приподнял её над водой за горло, тут же затыкая рот: стены в хрущевке тонкие. ледяная вода плескала за край, заливая кафельную кладку, оседая на швах и образуя на полу стремительно растущую лужу. он почти что брезгливо сморщился и дёрнул её за болтавшуюся тряпку юбки вверх, перекидывая её ноги за борт ванны, поясницу обожгло эмалированное железо. вновь за шею опуская её голову в воду, он спустил свои штаны и резко толкнулся в её влагалище. оно уже было растрахано до предела, семя за прошлые разы текло ей между ягодиц. девушка дёрнулась от чудовищной боли от нового проникновения и неловко сжала его бока коленями, за что получила жалящий шлепок по бёдрам и новый, ещё более грубый и резкий толчок. её тело дрожало в агонии, и она еле держалась в сознании от болевого шока и недостатка кислорода, когда он взял глубокий резкий темп, неистово вбиваясь внутрь неё. она сжималась вокруг него и он в отместку сжал хватку на её горле сильнее. её глаза закатились, когда почувствовала уходящую из-под её тела ванну. ей резко стало легче когда она, вздрогнув в последний раз, задохнулась.       он, в принципе, не возражал, отпуская её шею и крепко хватая её за бёдра, вбиваясь чудовищным темпом, довёл себя до конца, кончая глубоко внутрь. он отпустил остывающее тело и вышел из склизкого влагалища, застегивая брюки обратно. он слегка повернул её за ноги, и её тело со всплеском безвольно скатилось обратно под воду.       его взгляд брезгливо скользнул по её изгибам, когда он стянул с себя резиновые перчатки, небрежно кидая их прямо в воду. он толкает доселе запертую дверь в ванную, сменяя почти что больничную атмосферу тёплой остановкой хрущевки. он проходит в зал, игнорируя растекшуюся по полу лужу крови от недавно разбитой детской головы, оставляя за собой бордовый след от ботинок. хватает пистолет со стола и почему-то оглядывается на портрет матери на стене, у которой лежит совсем еще малютка лет пяти, её мозги на обоях образуют странную картину, и он находит её занятной.       проходит в прихожую, быстро переодевая чистую пару обуви и прижимает трубку домашнего к уху, быстро набирая знакомый до побеления номер. длинные гудки.       — костя? – сипло спрашивают на другом конце трубки.       — да, юр, это я. слушай, – он бросает короткий взгляд через плечо, очерчивая дверь в ванной — нужна помощь.