В зубы дареному коню

Когда они трахаются в первый раз, у Джувона на две минуты темнеет перед глазами. Невидяще глядя на потолок и хватая ртом воздух, он дрожит и думает: «Так не бывает». + Во второй раз, неделю спустя, Джувону приходится смущенно утирать слюну с подбородка, пока тело бьется в экстазе после оргазма. Донсик с коварной ухмылкой поднимается с колен и облизывается, уничтожая доказательства своих преступлений, и говорит ему: «Не переживай. Я не полезу целоваться с нечищенными зубами. Я принесу тебе водички, хорошо?» Пораженный до глубины души Джувон наблюдает за тем, как Донсик вальяжно бредет в ванную. + В третий раз в комнате раздаются странные звуки — неслыханные со времен динозавров. Джувон не успевает ужаснуться, когда понимает, что они сорвались с его губ: проворные пальцы Ли Донсика вытворяют нечто невероятное с его возмутительно чувствительными сосками. Это совершенно выносит. — Вот так, Джувон, — лаская, шепчет Донсик. — Вот так. Когда Джувон возвращается в пугающую реальность, то сидит, свернувшись на коленях у Донсика. Отчасти это вынужденная мера — непросто вдвоем втиснуться на водительское сидение Трейлблейзера. Несмотря на то, что пришлось в бараний рог изогнуться, чтобы тут поместиться, Джувону не хочется шевелиться в блаженной неге. У него нет сил. От удовольствия занемели ноги. Донсик с удовлетворенным стоном тычется ему в шею. Джувон невидящим взглядом рассматривает заднее сидение. С этим… что-то не так. + В четвертый раз он плачет. И Донсик слизывает слезы, бегущие по щекам, словно соджу, а потом резко останавливается. Джувон замирает, едва не достигнув оргазма, но, прежде чем он бросается выцарапать Донсику глаза, тот хватает его за бедра и снова в него входит. Еще. И еще. Донсик берет его настолько глубоко, что, кажется, член доходит до горла, а Джувон на грани — приятно заполненный и готовый кончить. Затраханный до изнеможения. Со стоном, напоминающим свист чайника, Джувон срывается в пропасть. Она глубока. Его мозг перезагружается ровно к тому времени, как губы Ли Донсика страстно лобзают его челюсть. От него явно ждут реакции. Хорошо бы вернуть поцелуи. Протянуть руку и пальцами коснуться губ Донсика, приводящих в восторг. Он бы непременно так и сделал, будь у него силы пошевелиться. — Ты живой, инспектор Хан? — с улыбкой наклоняется к нему Донсик и пальцами разглаживает морщинки в уголках глаз. Там, куда не успел дотянуться языком. Растрепанные кудри Донсика блестят от пота. Джувону хочется втянуть их в рот. — Спроси немного попозже, — вздыхает Джувон. С хохотом Донсик откатывается в сторону, чтобы снять презерватив, а после, пользуясь беспомощностью Джувона, возвращается обратно и заключает в объятия, рассеянно поглаживая его спину. Донсик мурлычет себе под нос незнакомую мелодию. Выходит тихо и едва ли не благоговейно. Наконец Донсик напевает вслух: — Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Пока Джувон рассеянно пялится в стену, его охватывает ужас. Этого не может быть. + Один раз легко счесть случайностью. Два — совпадением. Три — тенденцией. Но четыре раза — это неоспоримый факт. Ли Донсик абсолютно невероятен в постели. Все в человеке задумано природой гармонично. Достоинства и недостатки должны уравновешивать друг друга. Джувон прекрасно знает, сколько у Ли Донсика разных достоинств. У него до того острый ум, что порой это бесит, он настолько хорошо ладит с людьми, что вряд ли Джувон когда-нибудь с ним сравнится, а еще он, возможно, один из самых крутых детективов на свете. Кроме того, Ли Донсик любит намеренно выводить людей из себя, жует с открытым ртом, а когда злится, то улыбается с пассивной агрессией — это бывает не так уж часто, но Джувону каждый раз хочется предъявить необоснованные обвинения и опять арестовать его за что-нибудь. Можно было бы сделать вывод, что Донсик вполне гармоничен, не будь он вдобавок невероятно привлекателен, не обладай прекрасным чувством юмора и не будь готов бескорыстно помочь каждому, не поступившись ни перед чем. А способность Донсика прощать поистине поражает! Особенно если учесть, что никакие потери и горести, старания отца Джувона, а потом и глупые ошибки и самого Джувона, не заставили Ли Донсика изменить себе. Более того, Ли Донсик прекрасный и нежный любовник, что звучит совсем уж статистически невероятным. — Ладно, я тогда… — Хёк протягивает руку и забирает у Джувона бутылку вина. Это обычное Бордо, но на удивление приятное. Он осушил шесть бокалов. — Погоди, что значит «статистически»? Ты статистику ведешь? — Записываю в табличку, — признается Джувон и хмурится, разглядывая мидии Фра Дьяволо. В соус покрошили слишком много базилика, он перебивает вкус блюда. Именно поэтому баланс настолько важен. Надо пожаловаться шеф-повару. Он ценит конструктивную критику. — Его мастерство в постели не просто статистически невероятно, оно возмутительно! — Закон больших чисел утверждает, что хоть где-то ему должно повезти. — Закон больших чисел так не работает, — срывается Джувон и рукой бьет по столу. Это любимый жест отца, и Джувон наконец понимает причину. Его тоже веселит, как Хёк подпрыгивает на мете, словно током ударенный. — Так не должно быть. Какое право он имеет вдобавок быть богом в постели?! Хёк корчит кислую мину, словно его под дулом пистолета заставляли проглотить многоножку. — Ты уверен, что он… Нет, не буду это повторять. Тебе есть с чем сравнивать? Джувон моргает. Еда была вкусной, но теперь благородный привкус черной смородины и ягод шиповника в бордо превращается во рту в старую поношенную туфлю. — С чего ты взял, что мне не хватает сексуального опыта, чтобы делать выводы? — Ну, — разводит руками Хёк. — Это ужасно оскорбительное предположение, — обижается Джувон. — Но это правда, — заявляет Хёк с уверенностью свидетеля его первого поцелуя. Это была маленькая девочка по имени Минён. Она назвала Джувона придурком за то, что перед тем, как покачаться на качели, он надевал одноразовые перчатки, и чмокнула его в нос. Джувона вырвало на ее туфли, и он умолял Квон Хёка помочь ему свалить в частную школу на два года раньше. — Джувон, я рад слышать, что господин Ли чуток к тебе во время, кхм, вашего совместного времяпровождения, но я боюсь, что тебя сбивает с толку новизна ощущений. Хотя на самом деле исполнение, ну, средненькое. Может, Донсик не зря ласково зовет его паршивцем: Джувон намеренно устраивает скандал в публичном месте. Он смотрит Хёку прямо в глаза и громко вопрошает: — Неужели «средненько» это трахать меня настолько потрясающе, что цвета вокруг обретают запахи? Теперь все соседи замолкают и пялятся на них. После долгого, выразительного молчания Хёк отставляет в сторону пасту Арабьяту и достает телефон. Джувон моргает. — Ты чего? — Сообщу о заложенной в ресторане бомбе, чтобы мне не пришлось больше выслушивать подробности твоей личной жизни, — безмятежно заявляет Хёк. + Только когда он немного трезвеет и отряд спецназа эвакуирует посетителей ресторана, до Джувона вдруг доходят две вещи: во-первых, его подход был в корне неверен, а во-вторых, он забыл попросить завернуть Фра Дьяволо навынос. После возвращения Джувона в Манян, Хёк несколько раз встречается с Ли Донсиком. К глубокому ужасу Джувона, Донсик приглашает Хёка на каждое их сборище, а Хёк, вот ублюдок, никогда не отказывается, поскольку считает их общество личным развлекательным шоу. Однако этого недостаточно, чтобы установить истину. Видимо, Джувон задавал неправильные вопросы. Важно узнать не «почему?», а «кто еще?». На протяжении последних двадцати лет Донсик являлся самым известным изгоем в Маняне, но несмотря на подозрения в убийстве и сомнительные музыкальные таланты, оставался обаятелен и хорош собой. Джувон явно не первый его любовник. У Донсика были кратковременные интрижки. Секс на одну ночь. Извращенцы, готовые рискнуть и потом хвастаться, что переспали с подозреваемым в серийных убийствах. Едва ли Джувон единственный, кому известно о том, насколько виртуозен Донсик в постели. В свой выходной Джувон целый день разрывается между гордостью и возмущением от этой мысли. Он добавляет в табличку несколько новых колонок и круговую диаграмму. Вечером Донсик напоминает ему о важности ужина и присылает мем про юную деву, которая достаточно подросла, чтобы посещать начальную школу. Трудно удержаться от вопроса, чью еще жизнь Донсик перевернул с ног на голову, но ему удается. Вместо этого Джувон шлет Донсику фото салата Нисуаз, чтобы доказать, что он сам вполне в состоянии заботиться о базовых потребностях тела. Донсик, этот гремлин, отвечает фото красного лука. «Захочешь меня поцеловать, если я похрущу им, как яблочком?» «Нет конечно», — быстро печатает Джувон. «Если свободен, давай на выходных выясним. В Мунджу будет интересный джазовый концерт. Я даже угощу тебя ужином». На Джувона жалко смотреть: его сердцебиение учащается, поскольку до встречи с Ли Донсиком ему всего однажды довелось побывать на свидании в ресторане. Отец свел его с дочерью местного депутата. Свидания закончилось, когда Джувону осточертели ее неловкие попытки завязать беседу. Сколько денег он зарабатывает в полиции (достаточно), сколько загородных домов у его семьи (шесть), видел ли он последний клип группы MBLAQ (кого?). Он соврал, что его срочно вызывают на работу, поскольку Канада разбомбила Чхунчхон. Удивительно, но девушка ему поверила. До Донсика он никогда не проводил время с тем, кто ему действительно нравился. Когда они решили встречаться, и Донсик впервые повел его ужинать, то весь вечер пытался его рассмешить, а Джувон весь вечер мечтал обглодать его кости. В итоге он остановился на том, что поцеловал его в засос в переулке. Джувон пишет: «Придешь на джазовый концерт в фланели, я обвиню тебя в тяжком преступлении. Ты еще не выбросил тот кожаный пиджак?» Скорее всего, всем в том баре будет плевать, заявись Донсик туда хоть в клоунском костюме, не говоря уж о теплой, потрепанной фланели. Джувон в принципе не имеет ничего против. Только его сводит с ума, когда красно-белая клетка выглядывает из-под старого, уродливого пальто. Ему хочется вновь увидеть Донсика в коже. Пиджак творит что-то неприличное с его плечами. «Как я мог его выбросить? — спрашивает Донсик. — Ты арестовал меня в нем!» Джувон от него без ума. Он откидывается на диване и представляет Донсика в облегающей коже в живописном джазовом кафе, а себя рядом с ним. Но спустя пару минут его собственная фигура заменяется кем-то незнакомым, привлекательным, но безликим. Кем-то, кто подходит ему больше, чем Джувон. Кем-то, кто позволит Донсику обхватить себя за талию в общественном месте и будет счастливо улыбаться. Кем-то, кто сядет рядом с Донсиком, крепко обнимет его и будет подпевать мелодии. Кем-то, чья семья на протяжении двадцати лет не разрушала жизнь Донсика, неся ему горе и отчаяние. Кем-то, кто легкомысленно отсосет ему в закрытой кабинке туалета. Вместо того, чтобы поддаться порыву выбросить смартфон с балкона, Джувон набирает новое сообщение. В одиночку не узнать того, что его интересует. «Я хотел бы кое-что обсудить с тобой наедине, — пишет он. — Сможем встретиться?» + Два часа спустя он сжимает в руках стакан воды, как спасительную соломинку, и укоризненно смотрит на О Чжихву: — Когда я просил тебя о встрече, то подчеркнул, что там не должно быть других людей. Чжихва рассеянно пожимает плечами. — В следующий раз выражайся поконкретнее. — Когда О Чжихва сказала, что ты приедешь с ней увидеться, мы не могли остаться в стороне, — вмешивается О Чжихун. — Никто ведь не знает хёна лучше, чем мы. — А я вообще ни при чем, — говорит Ю Джейи. — Ты сам назначил ей встречу именно здесь. Под «здесь» она подразумевает мясную лавку. Джувон изображает на лице сдержанную учтивость, некогда обязательную в доме Ханов. Буквально. Отец любил его проверять. — О чем еще ты мог бы нас расспросить? — в голосе Чжихуна звучит искреннее любопытство. Как нарочно, телефон Джувона вибрирует от нового сообщения. «Ты в Маняне? Клянусь, своими глазами видел, как твой огромный внедорожник проезжал мимо дома культуры минут двадцать назад». Пересаживаться с Корвета на Тахо было невероятно глупо. Машина слишком бросается в глаза, расходует топливо так же быстро, как Джувон раньше тратил антисептик, и ведет себя на поворотах с грацией медведя-гризли под транками. — Да если и о нем — что совершенно не обязательно — это не объясняет, чего вы оба сюда приперлись. Я попросил детектива О переговорить со мной наедине. Джейи на кухне глядит на него так, будто хочет ущипнуть его щипцами для мяса. — То есть ты назначил ей встречу в моей лавке, где постоянно ошиваются Ли Донсик и его друзья, и думал, что вы останетесь наедине? Как ты полицейский экзамен-то сдал? Если бы Джувон хотел услышать от кого-то, какое он чудовищное разочарование, то навестил бы отца. — У вас с хёном все в порядке? — спрашивает Чжихун. — После того, как вы проработали общие травмы, вам трудно строить отношения? Все взгляды устремляется на Чжихуна. Это самое странное, что он когда-либо произносил вслух в присутствии Джувона. А ведь неделю назад Чжихун рассеянно бросил, что разводит крабов-отшельников и Ли Джэмён его постоянный покупатель. — Что ты сказал? — Джейи нервно смеется. — Это называется травматическая привязанность! Я тут читал кое-что на досуге, — Чжихун аж светится. Это как глядеть на солнце без очков. У Джувона начинают слезиться глаза. — Когда страдание и жертва ложатся в основу сильной эмоциональной связи, то это не говорит о совместимости. Как у вас с хёном. У Джувона падает челюсть. — Прости, что? — Ну, в смысле хёна не было здесь целый год, а ты ни разу его не навестил. Выходит, или ваша связь, рожденная пережитыми трагедиями, ослабла на расстоянии, или по какой-то причине ты держал дистанцию. Так что случилось? Джувон не навещал Донсика целый год, поскольку был слишком занят тем, что или плакал в супермаркете, каждый раз проходя мимо полки с быстрорастворимым раменом, или лежал на полу в гостиной, слушая плейлист «Грустные и жалкие песни для грустных и жалких сук». Преимущественно он состоял из Селин Дион. Один сосед угрожал засудить его, если он еще раз включит песню If You Asked Me To, а Хёк обещал стать его бесплатным адвокатом. — Я не буду отвечать, — бормочет Джувон. — Чжихун, клянусь, если ты притащишь домой аромомасла или хрустальный шар, клянусь, я обеспечу тебе 36-часовую принудительную госпитализацию в психушку, — угрожает Чжихва и с ухмылкой поворачивается к Джувону: — В одном он прав. Инспектор Хан, ты ведь не просто так сюда приехал. И я умею выведывать у людей информацию. Джувон пожимает плечами, едва не доставая до ушей. — Мы не на допросе, детектив О. — Что-то не похоже, — жизнерадостно изрекает она. — Смотрите, у вас есть минут десять прежде, чем сюда заглянет Хван Гванён, поэтому лучше обсудить ваши дела побыстрее, иначе к тому времени, как обед будет готов, о них будет знать полстраны, — с долей сочувствия замечает Джейи. Ох, точно. Вот кого этому кошмару не хватало. — Я хотел узнать, кто… В общем, был ли кто-то до… меня. Чжихва задумчиво наклоняет голову, словно от этого его вопрос выглядит менее идиотским. — До тебя? — Ну, ты когда-нибудь общалась с кем-то из бывших Ли Донсика, — он откашливается. — Его бывших… па… Неудивительно, что Джейи его перебивает. — Только не говори «бывших пассий». — Я и не собирался, — врет Джувон. — Партнеров. Его бывших партнеров. С улыбкой Чжихун поднимает руку. — Ну, это я, конечно, а до меня был… Джувон пытается сдержать ужас при мысли о том, что Донсик спал с Чжихуном. Судя по оскорбленному выражения лица Чжихвы, выходит у него плохо. — Нет, не напарников. Его романтических партнеров. Очевидно, Чжихва ждала иного ответа, поскольку она медленно откидывается на стуле и быстро моргает, словно ей соринка попала в глаз или ее вот-вот удар хватит. — Я… ну. Он сам не знает, на что надеется. Если она назовет какую-нибудь астрономическую цифру и начнет перечислять их имена, то Джувон злоупотребит полномочиями, разыщет их всех и обвинит в измене родины. Если она промолчит, он обойдет весь Манян и спросит у каждого зрячего в этом городке, не встречался ли он с Донсиком. — Ну, — задумчиво повторяет Чжихва. Она поднимает голову и разглядывает потолок. — За ним точно кто-то ухлестывал двадцать лет назад до того, как все покатилось к черту, а потом… Думаю, да я уверена, что он с кем-то встречался. Наверное? Честно говоря, я не в курсе. В их городке все какие-то ненормальные. — Что насчет того айтишника из Ансана, из информационного отдела? Симпатичный такой… Разве они не ужинали вместе пару раз? — голос Джейи звучит подчеркнуто беззаботно, словно ей случайно вспомнился один гость, но когда она ловит взгляд Джувона, то нарочно таращит глаза. «Я тебя раскусил и не куплюсь на твои трюки», — строго смотрит он на нее в ответ. «Мне похуй, у меня как раз завалялся десяток свежих яиц», — дерзит она взглядом. — Да не, по-моему, он был женат, — возражает Чжихва. С ухмылкой Джейи снимает мясо с решетки и складывает в огромный таз. — Это ничего не значит. Люди склонны терять голову от нашего аджосси, не правда ли? Джувон не швыряет в нее стакан с водой, но он на грани. — Кстати, зачем тебе выяснять, с кем раньше встречался этот придурок? — недоумевает Чжихва. — Ты первый, кто столько для него значит. — Ты точно первый, кто его арестовал, — радостно вставляет Чжихун. — Я не хотел выяснить, с кем именно он встречался. Ему всего лишь надо узнать, рассказывали ли прошлые пассии Донсика, что он бог в постели, но у него язык не поворачивается такое произнести вслух. Наконец Чжихун выпрямляется на стуле и улыбается. Джувон предчувствует, что он ляпнет сейчас какую-то херню. — А, я понял! Ты ревнуешь хёна к его бывшим. — Нет, — на самом деле «да». — Я всего лишь… пытаюсь понять, насколько мой опыт… — его крышесносный, сногсшибательный опыт, — уникален. Звучит весьма обтекаемо. Под этим что угодно можно иметь в виду. Скажем, что Джувон спрашивает, жаловались ли прошлые партнеры Донсика на то, что он грызет в постели сухой рамен, как псих. Вот только Ю Джейи слышит его слова и с понимающей ухмылкой подмигивает. — Ты пытаешься узнать, жаловался ли кто-то из них на то, что аджосси ужасен в постели? Джувон страшно оскорблен за Донсика и в сердцах у него вырывается: — Чего?! Нет! Все совсем наоборот! Воцаряется полная тишина. Чжихун смотрит на него круглыми глазами. Брови Чжихвы едва не лезут на лоб. Джейи лыбится так, будто все ее дни рождения наступили разом. Джувон быстро прикидывает, может ли он рассчитывать на то, что в ближайшие двадцать секунд на мясную лавку упадет самолет. Шансы невелики. — Ну, — вздыхает Чжихун. — Ну, — со смешком добавляет Джейи. — Ну, — соглашается Чжихва, а потом добавляет, хорошенько подумав: — А знаешь, все сходится. Однажды на вечеринке, в старшей школе, он языком достал из лампочки нить накаливания, не разбивая стекла. Так что. — Я понял. Спасибо, что нашла время для встречи, — говорит Джувон и встает из-за стола. — Прошу меня простить, но пора ехать. — Я пошлю аджосси остатки угощения и коробку огромных презервативов! — вслед кричит ему Джейи. Когда он доберется до дома, то напишет ей в гугле разгромный отзыв. + — Я рад, что ты меня навестил, — через решетку говорит Пак Чончжэ, когда Джувон присаживается. — Давно не виделись. Джувон нацепляет на лицо приветливую улыбку и надеется, что ее хватит до конца свидания. — Оранжевый тебе к лицу. Как ты тут? Учитывая, что он отбывает наказание за преступление, о котором он не помнил двадцать лет благодаря газлайтящей матери, Чончжэ не должен удивляться его вопросу. Он протягивает Джувону тетрадку. На обложке маркером выведено НЕ СМОТРИ. — Да неплохо. Могу больше времени уделять рисункам, — говорит Чончжэ, листая тетрадку. — Тут разрешают час в день пользоваться интернетом. Я нашел один форум, который сильно меня поддерживает. Чончжэ снова протягивает ему тетрадку и на странице… Не говоря больше ни слова, Джувон поднимается, прощается и сбегает. На выезде с парковки он настолько ошарашен мыслями об олене с огромным возбужденным членом, что не замечает Киа Форте и случайно в нее врезается. + В Сеуле Джувон лежит на диване, завернувшись в одеяло, как бурито, и ищет билеты в Оймякон — где его ждет роскошная, а главное анонимная жизнь кочегара — когда раздается звонок. Он не подходит к двери. Звонят настойчивее, тогда он крепче заворачивается в одеяло — только макушка торчит наружу. Оймякон — одно из самых отдаленных мест на земле. Средняя температура зимой около -50 градусов, длина светового дня — пять часов. Это максимально далекое место, чтобы сбежать от того невероятного унижения, которое ждет его, если он еще хоть раз сунется в Манян. Джувон готов полюбить носить ушанку! После нескольких трелей звонка, дверь открывается, и ненавистный голос возвещает: — Ты не представляешь, до чего интересный разговор состоялся у меня по дороге сюда. — Это незаконное проникновение. — Почему незаконное, если ты сам назвал мне код и разрешил им пользоваться? Давно не перечитывал законы. В тюрьме все из памяти выветрилось. Ухмылка Ли Донсика говорящая. Никто кроме него, настолько легко не выводит Джувона из себя. Хочется схватить бутылку вина, которую глушил последний час, и швырнуть в него. Диван проседает под весом Ли Донсика, когда он садится в изголовии. — Не поделишься, с чего вдруг в последние двадцать минут все названивают мне и зовут «Ли Дон-Жуаном»? Рейс в Якутск совсем скоро. Если Джувон вовремя выедет в аэропорт, то успеет. Он устанавливал напоминание на телефоне. — Ты игнорируешь мои вопросы? — Пытаюсь, — признается Джувон. — Ты разбираешься в подлёдной рыбалке? — Ты ее возненавидишь, — улыбается Ли Донсик. Он кладет руку поверх одеяла, прикрывающего плечо Джувона. Это приятно. — Если ты выберешься из кокона, то превратишься в прекрасную бабочку? Джувон, ворча, наклоняет на бок голову, чтобы немного выпутаться из одеяла. — Почему ты настолько невыносим? — Невыносим, но, похоже, волшебник в постели, — Ли Донсик явно наслаждается ситуацией. — Я тут слыхал, кое-кто выспрашивал о моих… Как там Джейи их назвала? Прошлых пассиях. Вроде хотел узнать, было ли им со мной так хорошо, как тебе? Джувон завалит мясную лавку Джейи отрицательными отзывами. Он стряхивает руку Донсика и удобнее устраивает закутанное в одеяло тело на диване. — Если приехал надо мной поиздеваться, то разворачивайся и проваливай обратно. — Джу-вон-а, — он тянет его имя, будто делится сокровенной тайной, это каждый раз ошеломляет. И дело не в том, что в коконе из одеяла Джувону жарко и слегка не хватает воздуха. — Что тебя раздосадовало? Я рад слышать, что ты получаешь удовольствие от нашей близости. Я к этому и стремился. — Тут другое, — бормочет Джувон, румянец расцветает на его щеках и груди. Что делает ситуацию еще хуже, потому что ему, итак, жарко. — Тогда признавайся, в чем дело. Джувона бесит необходимость озвучивать вещи вслух. Ему не следовало совать туда нос. Во-первых, получилось ужасно, он в очередной раз доказал, насколько плохо умеет накопать что-то полезное (видимо, поэтому Донсик не разрешает ему помогать в саду), во-вторых, он не продумал, что потом будет с этим делать. Что бы изменил тот факт, что он выяснил правду? Рано или поздно Донсик бы узнал о его расспросах, и им пришлось бы это обсуждать. — Я просто… — Он со вздохом закрывает глаза. Да к черту все. Когда он будет грызть в России мерзлую рыбу, станет неважно, что он открывал душу тому единственному, кто имел над ней власть. — Ты простил меня за преступления моей семьи… За все мои ошибки. За то, что я засадил тебе за решетку. Ты с распростертыми объятиями встретил меня в Маняне, и ты… Ты несмотря на наши разногласия решил встречаться со мной. Ты невероятен и нежен в постели… Это чересчур хорошо, чтобы быть правдой. Я пытался понять, в чем дело. Появившиеся у частей диаграммы ошибки свидетельствовали об удалении данных в таблице, на которую она ссылалась, но не могли объяснить ему то, что он на самом деле желал знать. Был ли Джувон особенным? Если бы кто-то другой сломал Донсику жизнь, встретил ли бы тот его с такой же любовью и принятием? Взял бы под свое крыло? Приняли бы друзья Донсика его с легкостью, как Джувона? Трахал бы он его настолько же умопомрачительно, а потом приводил в себя нежными прикосновениями и поцелуями? Входят ли эти вещи в стандартный пакет ухаживаний от Ли Донсика, доступный каждому, кто с ним встречается, или предназначены исключительно для Джувона? Повисает мучительная тишина. И она. Все никак не заканчивается. Джувон мрачно глазеет поверх одеяла. — Так что? В этот момент Донсик выходит из транса, в который впал, когда Джувона понесло и… крепко его обнимает, усаживая к себе на колени, совершенно позабыв, что вообще-то он взрослый мужчина с ипотекой. Джувон шипит, как мокрый кот и пытается вырваться, но ему не удается, поскольку он слишком плотно завернулся в одеяло. — Джу-вон-а, я еще никого не обожал, как тебя. — Я тебе сейчас врежу, — огрызается Джувон. — Поверю, когда сумеешь хоть руки освободить, — Донсик беззастенчиво пользуется его неподвижностью, чтобы тискать, как чучелко. Он нежно целует его в макушку. — Знаешь, я до тебя ни с кем не прилагал столько усилий. Это вынуждает его насторожиться. Джувон с подозрением наклоняет голову: — То есть был кто-то до меня? — Пара человек. Но никто надолго не задерживался, — Донсик снова целует его макушку, а потом нюхает его волосы, словно трюфели. — Или я ни с кем не хотел оставаться надолго. Один парень пытался получить у меня интервью для этой новомодной штуки под названием «подкаст». Джувон закатывает глаза. — Прекрати. Ты не настолько старый. — Никто из них не мог с тобой сравниться, — шепчет ему в макушку Донсик. Его слова касаются кожи и проникают прямо в мозг. — Поэтому раз уж я ради тебя пошел до конца и всячески расстарался, значит, я хочу, чтобы ты остался со мной. С щемящим сердцем Джувон до конца высовывает голову из-под одеяла и целует его. Почти сразу Донсик углубляет поцелуй, делая его горячим и сладким, и несмотря на то, что его вот-вот хватит тепловой удар, Джувон вздрагивает и тянется на встречу. Донсик настолько хорош. Не может он так стараться только ради Джувона. — Никто со мной не сравнится? — Ты единственный, кто вламывался в мой дом, угрожая распять меня на алтаре правосудия, — Донсик пытается дотянуться и оставить засос у него на шее. Он возмущенно фыркает, когда к нижней губе у него прилипает комок одеяла. — Хан Джувон, так ты поэтому превратился в мокрицу? — У меня был ужасно тяжелый день, — жалуется Джувон, позволяя Донсику немного развернуть одеяло. — А, — мудро кивает Донсик и зубами впивается в его обнаженную шею. — Ты поэтому разбил внедорожник? — Не хочу это обсуждать, — чем меньше он будет думать, отчего его страховка на машину теперь будет стоит безумных денег, тем лучше. Когда Донсик расстегивает пуговицы на его рубашке, пищит телефон. Они опускают взгляд на экран. Напоминание: «Рейс UL704 в Якутск. Отправление в 9:50 вечера». Донсик косо на него смотрит. — Стоило признаться, что я хочу, чтобы ты остался со мной, как выясняется, что бежишь из страны. — Это долгая история, — признается Джувон. — Я все наглядно разложил в табличке. — Хочешь услышать шутку о том, что еще можно наглядно разложить? С ухмылкой Донсик поднимается на ноги, помогает Джувону выпутаться из одеяла и тащит его в сторону кровати. Джувон не может удержаться от смеха, но покорно следует за ним. — Честно? Лучше покажи. Говорят, ты необычайно в этом хорош.