Увидимся следующим летом

Дима просыпается утром и первым, что слышит, является старческий беспокойный плачь. Он доносится откуда-то из глубины дома, кажется даже, что не совсем здесь. Чернокнижник сначала думает, что это кричит один из фантомов в его голове, но достаточно быстро понимает — он ошибается. Матвеев заглядывает в комнату Влада, видит, что кровать пуста, но не убрана, накидывает на себя шорты и выходит в коридор. Череватый стоит у порога тоже в одних шортах, поглаживает по плечу какую-то бабушку, что закрывает лицо руками. Плачет именно она. — Ну не переживайте, тёть Люб, найдём мы вашего Митьку, — успокаивает её парень. — Он далеко уйти просто не мог. — А у меня сердечко чует, что мог! — всхлипывает старушка. — Вот прямо уверена, что мог! Да ещё и как назло Яков Прокофьевич в город уехал, до завтра точно не вернётся… — Извините, — Дима даёт о себе знать, когда слышит имя деда. — Вы сказали Яков Прокофьевич? Что случилось? — Внучок мой, внучок, — говорит тётя Люба, — пропал… Митька его зовут. Пять лет всего ему… Просыпаюсь, а его нету! Матвеев заметно хмурится, вспоминая свой сон, ловит обеспокоенные искры в глазах Влада — он тоже всё понял. Качает головой — «нет», такого быть просто не может. Этот мальчик не может быть связан со сном Димы — Влад хочет верить именно в это. Одними губами Матвеев говорит другу, что надеется не на что. — Ну почему же вы так сразу решили, что он пропал? — мягко интересуется Дима. — Он раздетый ушёл, в одной пижамке, вся одёжка у него в комнате лежит… Я-то рано встаю, а как проснулась, его уже не было, хотя он спит всегда в такое время. Чую, что пропал он! — А Яков Прокофьевич нашёл бы его? — догадывается парень. Понимает, что дедушка вероятнее всего, помогал жителям своими способностями, которыми в открытую не пользовался уже очень давно. — Помог, помог бы! Он же… видит! — старушка снова всхлипывает, начиная трястись как осиновый лист, вытирает мокрые глаза. — У нас же с супругом никого, кроме Митьки нет… Один он остался… И пропал! — Тише, успокойтесь, — Дима говорит уверенно, хотя осознает, что не совсем похож на твёрдого человека: только проснулся, даже не умылся. Как он может давать какие-то обещания? — Найдём мы Митьку. Я… Я внук Якова Прокофьевича. Его дар мне передался, я тоже могу видеть. — Правда? — с надеждой спрашивает бабушка. — Да, да… Сейчас поеду в Князевку, у меня там все инструменты для работы лежат и начну искать. Вы не переживайте только. — Ох, спасибо, спасибо тебе, милок! — Люба не сдерживается, обхватывая морщинистыми руками щёки Димы, быстро целует его в лоб, отходит на шаг, начиная крестить. — Господь с тобой… Матвеев не уточняет, что работает с тёмными силами, улыбается только, но быстро возвращается в дом, чтобы также быстро одеться. Перед этим говорит Владу, чтобы тот взял у старушки какую-нибудь вещь мальчика. — Думаешь, Денис во сне тебе говорил как раз про Митьку? Шо он потеряется? — Череватый тоже начинает напяливать на себя майку, передав в руки Димы маленькую собачку — любимую игрушку Мити. — Да, других вариантов нет, — Дима подходит к зеркалу, рукой приглаживая спутанные волосы. — Нам надо быстрее идти, чтобы слишком поздно не было. — Мы поедем, — уверенно говорит Влад и первым выбегает из дома. Чернокнижник хватает два телефона, свой и Влада, выходит за парнем, закрывая дверь на засов. В соседнем дворе стоит Люба, провожая их слезливым взглядом, вытирает влагу с лица. Влад копошится в амбаре и через минуту выталкивает оттуда красный, немного поцарапанным мопед. На ручке висит потрёпанный шлем, который Череватый сразу же берёт, передавая его Диме. — Нихера себе, — удивлённо говорит парень, — у тебя права есть? — Прав нет, но водить умею. А менты у нас только по вечерам гоняют, так шо пока можно ехать, — Влад вывозит мопед к дороге. — Ну так шо, едем? — Едем. Череватый первым запрыгивает на транспорт, Дима надевает шлем, поправляя стекло на нём. — А разве тебе шлем не нужен? — По-хорошему — нужен, но я и без него могу. Ильи нет, так шо никто мне не даст пизды за это… Ну, разве шо, только Саша, — Влад лыбится, заводя мотор. — Держись крепче. Матвеев кивает, сильнее сцепая руки на чужой талии, прижимается всем телом, чтобы ненароком не слететь — а он может, всё же весит всего ничего. Влад нажимает на газ и почти сразу начинает ехать довольно-таки быстро, от чего Дима ещё сильнее прижимается к нему, хотя казалось — плотнее некуда. Череватый посмеивается с этого, плавно, но быстро, пролетает на дорогах, обгоняя машины, но каждый раз пропуская пешеходов. Когда они выезжают из Сосновки, становится проще — на трассе машин совсем нет, Влад разгоняется до бешеной скорости. А чернокнижнику даже страшновато становится: вдруг упадут? Ветер сильно бьёт во всё тело, по коже бегут мурашки, но Дима понимает, просить друга ехать медленнее — себе дороже. Да ещё почему-то в душе сильно колет, от чего чернокнижник понимает, что нужно действовать как можно быстрее, чтобы найти ребёнка живым. По склону к дому Димы Влад немного сбавляет скорость, а Матвеев приподнимает шлем, когда понимает, что парень говорит с ним. — Ты сейчас в лес попрёшься? — Сначала ритуал проведу, потом, если надо, попрусь. — Нас подожди. Я к Олегу сгоняю, разбужу его. И все наши подтянутся. — Хорошо… Тогда идите к кладбищу. Я там на погосте буду. — Окей, — Влад тормозит около дома, высаживая Диму. Забирает шлем, всё же надевая его на себя, и начинает возвращаться наверх. Матвеев забегает в прихожую, старается особо не шуметь, догадываясь, что брат с сестрой ещё спят. Зато бабушка слышит его прекрасно и уже через минуту, когда Дима укладывает нужные вещи в сумку, тормозит внука около двери. — Ты куда так подорвался? — интересуется Татьяна Игоревна. — Только вернулся и уже сразу куда-то уходишь. Даже дома не ночевал! — Ну мы же у Влада были, — оправдывается юноша. — Ба, послушай, извини, но у меня просто дело важное… Там у соседки Ильи, тёть Любы, может знаешь, внук пропал. Митя. Пять лет ему. А я… — Дима выдыхает, решив не врать. — Короче, я как дедушка с дядей, чернокнижием начал увлекаться. Долгая история. Видение у меня ночью было, я обещал помочь мальчишку отыскать. Мне бежать надо, бабуль. Извини, пожалуйста, что дома совсем не бываю. Татьяна Игоревна явно ошарашена услышанными словами, но толком ничего возразить не может, потому что и тетю Любу знает, и Митьку её знает, понимает, что нужно помочь. Хотя не одобряет того, что оказывается Дима какое-то время практиковал свои силы — это очень тяжело и очень опасно. А внук её ребёнок ещё совсем, не зрелый, не опытный, ему уж точно не стоит чем-то таким заниматься. Но уже поздно что-то менять. — Димочка… Дорого́й, может ты поешь хотя бы? — Не могу, ба, — неловко улыбается юноша. — Правда бежать надо. Я позже поем. Как найду его. Правда поем. Дима спешно целует бабушку в щёку и снова вылетает в коридор. Думает пару секунд, а затем накидывает на плечо кофту с капюшоном, от чего-то решает, что она может пригодиться. И не зря же она ему ночью снилась? Во дворе быстро оглядывает территорию, думает, что было бы хорошо из ветхого гаража хотя бы велосипед свой достать, шины подкачать, чтобы в дальнейшем не тратить время на дорогу куда-то пешим шагом. Это конечно не мопед, но хоть какие-то колёса. Дима быстро идёт к кладбищу, останавливается, как ему кажется, на достаточно видном месте, чтобы ребята сразу заметили его. Чернокнижник раскладывает тёмное покрывало, достаёт необходимые инструменты, укладывает перед собой игрушку. Наливает в чашу воды, прокалывает палец, выдавливает немного крови в воду. Зажигает пару свечей, начинает читать наговор, низко склоняясь над водой, сильно зажмуривает глаза, мысленно надеясь, что дядя сейчас окажется перед ним и поможет племяннику. Одному как-то страшно, даже несмотря на то, что сейчас день, а не ночь. Дима разлепляет глаза, видит перед собой тётю. — Дарин… — равно выдыхает парень. — Слава богу, хоть ты здесь. — Что случилось, Лютик? Ты какой-то бледный… — Мне помощь нужна. Где Вадим? — Он не может подойти, — хмурится девушка. — Что случилось? Ты слишком напуганный. — Мальчишка потерялся… Мне кажется, здесь что-то происходит. Сны странные снятся, не время рассказывать, — Матвеев нервно дёргает рукой, чувствуя, как по лицу стекает пот. — Мне нужно найти его. Я обещал его бабушке… — Дим, тебе лучше здесь не находится, — Дарина говорит строже, пытаясь внушить племяннику, что ему необходимо уйти с кладбища. Но тот совершенно непреклонен — как он может не выполнить обещание, данное плачущей старушки? — Что? Почему? — Просто лучше не находится… — Дарин, пожалуйста, объясни мне по-нормальному. Или помоги мне… Мальчик совсем маленький — пять лет ему. Его нужно достать отсюда! Я знаю, чувствую, что он в лесу… его нужно спасти, мало ли какие звери тут ходят, он мог замёрзнуть давно или в воду случайно упасть! С каждой минутой шансы найти его становятся всё меньше… Диму начинает мутить. Перед глазами всё плывёт, тетя медленно движется на фоне, пытаясь, вероятнее всего, привести его в чувства. Дыхание сбивается, а горло сильно пересыхает. Тело начинает дрожать, становится невыносимо холодно, хотя солнце палит нещадно — это никак не помогает тёмной работе. Матвеев, как это было каких-то несколько дней назад, заваливается спиной в сторону, но на этот раз закрывает глаза, выпадая из реальности.

***

— Диман, Дима! — слышит юноша сквозь толщу воды. Кажется, будто это раздаётся где-то совсем далеко, в другой реальности. Матвеев протяжно стонет, когда ощущает, как его подхватывают, приводя в чувства. Чернокнижник разлепляет глаза, туманно видит перед собой Олега, понимает, что рядом стоят и другие ребята. — Дим, всё нормально? Что случилось? На вопросы ответить очень тяжело. Дима жестом показывает, что хочет пить, Костя протягивает ему открытую бутылку воды, пока тот жадно начинает опустошать её, понимая, где находится. Он лежит на перекрёстке в центре кладбища, достаточно далеко от того места, где остановился в первый раз. Матвеев удивлённым взглядом оглядывает местность, смотрит на друзей снизу-вверх. Спину очень жжёт. — Ты сам ушёл? — обеспокоенно интересуется Вика. — Чё? — не понимает чернокнижник. — Ты вещи далеко от сюда оставил, — начинает объяснять Марьяна. — Ушёл сюда на своих двоих? Или что-то потянуло? — Я… Я не знаю, — доходит до Димы. — Блять, а сколько сейчас времени? — Час дня, — выдыхает Череватый. — Честное слово, мы тебя заебались искать. — Блять… Блять, блять, блять, — Матвеев подскакивает, чувствуя большую слабость в ногах. Олег поднимает его, почти перекладывая вес на себя. — Диман, тебе не надо так резко вставать… — Шепс не успевает договорить, когда чернокнижник уже начинает тащиться к тому месту, где остановился в первый раз. — Дима, ты куда? — на этот раз произносит Лина, хватая его за запястье. Юноша легко сбрасывает ладонь с руки, идёт вперёд, хотя ноги очень сильно горят изнутри. — Час дня блять… Я просто отключился… мальчика надо найти… Его нужно спасти! Ребята так и не могут остановить друга, просто начиная идти вслед за ним, переходя на бег. Дима тормозит около своих вещей минуты через две, начинает судорожно проводить ритуал заново, не обращая внимания на вопросы друзей. С кровью перебарщивает, она стекает по пальцу в слишком большом количестве, рану никак нельзя прикрыть — даже пластырей с собой нет. Матвеев пачкает футболку, чашу, всё вокруг себя, делает несколько внушительных глотков, зажмуривается, а после открывает глаза. — Дим, нужно палец перебинтовать, — Костя едва ловит его, когда парень вырывается из лёгкой хватки, начиная выходить с кладбища, так и не забрав инструменты. Всё равно никому не понадобятся. Зато кофту он всё ещё крепко держит у себя, набросив на плечи, а плюшевую собачку сжимает в руке — от неё идёт энергия потерявшегося мальчика. Переходит на бег, пока друзья, вроде как, гонятся за ним. — Не ходите! Не ходите, я сам найду! Это опасно! — чернокнижник ненадолго тормозит, но ровно для того, чтобы резко свернуть в сторону. — Дима блять, ну я же говорил, шо мы поможем тебе! — Влад, не жалея пяток, несётся за ним. — Дима! — Не идите! — снова требует Матвеев. А в голове картинка. Непонятное существо, тонкие жидкие волосы почти полностью закрывают лицо. Через них пробиваются белёные глаза, бледная сухая кожа с безумно сильно впалыми щеками. Больше Дима ничего не видит. Но чувствует. Сосущиеся ощущение около шеи, тяжёлый взгляд на спине, крючковатые пальцы, что тянутся за ним в порывах схватить. И дикий, почти животный ужас. Дима бежит, тяжёло дыша ртом, но точно видит перед собой словно очерченную дорогу, по которой нужно идти. Пальцы до сих пор пытаются схватить его, чернокнижнику кажется, что он чувствует тяжёлое, чужое дыхание. Пахнет смертью, чёрствостью и в целом каким-то старьём. Лёгкие зудят от боли, руки с ногами пульсируют, по шее струится пот, который забегает под футболку. При этом также ощущается и холод — такое нередко бывает, когда работаешь с призраками, но сейчас холод слишком сильный. Дима оглядывает незнакомые деревья, рвано выдыхает, стонет, падает на колени, но понимает: останавливаться нельзя. В затылке просыпается непонятное тяжёлое чувство, приходится сдерживать себя, лишь бы не закричать. Парня резко хватают под подмышки, поднимают на ноги и не дают идти. Через секунду перед Димой уже стоит Олег, смотря каким-то непонимающим и испуганным взглядом. — Диман, блять, ну ты куда так рванул? Матвеев пытается вырваться из цепкой хватки, его ведёт в самую глубь леса. Ему нужно бежать. Он просто не может остановиться. А Шепс порядком мешает этому. Дима оказывается на свободе, хочет сделать шаг в сторону, но Олег снова перехватывает его, сжимая в объятиях ещё крепче, чем держал до этого. — Тише, остановись, — парень говорит более спокойным голосом, прислоняясь подбородком к макушке Матвеева. — Я помочь хочу, Дим. Пожалуйста, не беги. — Но мне нужно! — начинает Дима, утыкаясь от испуга в предплечье юноши. — Ты не понимаешь, оно бежит за мной! Оно найдёт меня! Нужно спасти Митьку… — Никто за тобой не бежит, кроме нас с ребятами, — принимается объяснять Олег. — Ну теперь уже кроме меня… Всё нормально, Дим. Это просто… Фантом, как ты говоришь? Успокойся и почувствуй: с тобой всё в порядке. Матвеев тяжёло дышит, но прикрывает глаза. И правда становится уже не так страшно. Он ощущает себя полностью защищённым, когда находится рядом с Олегом, буквально прижимается к нему, пока тот крепко обхватывает спину парня, слегка водит по ней рукой. Дима понимает, что всё это ощущение страха и ужаса он сам на себя нагнал: пока бежал, пока видел непонятную картинку в голове с этой сущью, которая, вероятнее всего, замешана во всём происходящем. У Олега энергетика такая сильная. Мощная, накрывающая с головой, точно волна в открытом море. Дима тонет в ней, но от этого становится только лучше. Матвеев принимает свои эмоции, ощущения, осознаёт, что действительно, никакой сущи за ним нет, никто не пытается поймать его когтистыми лапами. Сейчас парень чувствует только игрушку, которая тянет его вперёд к пропавшему ребёнку. Из по-настоящему реальных ощущений — это объятия и запах Олега. Не терпкий такой, приятный, обволакивающий. Шепс сам по себе очень приятно пахнет. Дима спокойно приоткрывает рот, отстраняясь от Олега. Тот выпускает его из объятий, уверенный в том, что парень больше никуда не побежит. Смотрит на покрасневшие щёки, на то, как Дима вытирает с лица пот, сам неосознанно забирает мокрые волосы за ухо, слегка взъерошивая свои волосы. — Нормально? — тихо спрашивает Шепс. — Нормально, — кивает Дима. — Спасибо, — добавляет он, — я чуть с ума не сошёл, если честно. — Значит я успел вовремя, — усмехается Олег, ощущая, как его тревожность начинает спадать на нет. Дима — это снова Дима, который слышит и понимает его. — А остальные где? — с какой-то опаской интересуется юноша. — Вещи твои собирают, а то ты там по кладбищу всё раскидал. Потом нас на опушке подождут. Я обещал, что мы придём через час. Если нас не будет — потащутся искать. Олег достаёт из кармана телефон, проверяет что-то в нём и говорит: — Здесь сеть не ловит. Позвонить не получится. Но у меня маячок установлен, нас, если что, по телефону Влада смогут найти. На крайний случай Сашке придётся звонить. Дима неловко улыбается, а затем прислушивается к своим ощущениям: он всё ещё понимает, куда нужно идти. Его тянет вперёд, к мальчику, которого нужно найти. Собачка в руках будто указывает на то место, где он находится, от неё исходит человеческое тепло. От этого становится спокойнее. Дима знает, что Митька жив. — Нам нужно Митю найти, — снова произносит Матвеев, когда мысли возвращаются на свои места. — Нужно, — соглашается Олег. — Ты уверен, что сейчас сможешь это сделать? Забегов больше не устроишь? — Не устрою, — обещает Дима. — А сколько времени нам понадобится, можешь сказать? — Не знаю, — парень задумывается. — Я чувствую, что он где-то рядом, — юноша закрывает глаза, чётче представляя то место, куда его тянет. — Там приток реки маленький, он уже пересох почти… Камни такие большие стоят… Дерево огромное такое, остальные поменьше… И ещё куст рябины растёт. Правда ягоды все засохли почти. Олег внимательно слушает, а потом словно расцветает: — Я понял, про что ты говоришь. Тут от силы минут двадцать идти до этого места, я могу провести тебя. Не заблудиться бы только… — Нет, не надо, — чернокнижник начинает идти, но совсем не в ту сторону, куда хочет Олег. Пробираясь через высокую траву, достигающую почти колена, он продолжает настаивать на своём. — У меня чёткая дорога в голове идёт, нам по ней идти нужно, иначе я совсем запутаюсь. Олег решает не спорить, просто движется следом, иногда пригибаясь, когда некоторые ветки свисают особенно низко. С интересом оглядывает Диму: сейчас он выглядит как-то по другому. Сосредоточенный, иногда закрывает глаза, но не спотыкается о корни или ветки, встречающиеся под ногами. Идёт чётко, словно может видеть без глаз. Иногда смешно дёргает носиком, будто принюхиваясь или пытаясь не чихнуть, морщит его. Почему-то похож на котёнка в такие моменты. Волосы немного растрепались после бега, их хочется зачесать назад, но Олег не делает этого, чтобы не отвлекать парня от работы. Матвеев вздыхает, останавливаясь на несколько секунд, шипит от боли, но продолжает идти. Шепс опускает взгляд ниже, замечает разбитую коленку Димы, из неё сочится кровь, а рана выглядит не очень-то здоровой. Вторая нога вся в пыли, где-то виднеется несколько царапин, синяк, но ничего слишком серьёзного нет. — Диман, у тебя коленка… — Тихо! — Матвеев отдёргивает его, прислушивается, стоит пару секунд, и о чёрт, снова переходит на бег. — Да блять, — ругается Олег, начиная бежать следом. Дима видит перед собой чёткий образ мальчика из сна: такой же светлый, с веснушками, немного грустный. Он тянет за собой, машет ему, перелетает через деревья и ветки, несётся вперёд. Они тормозят буквально через минуту, когда Дима, совершенно не обращая внимания на ранки на ногах, падает на колени в жёсткую траву. Шепс осматривается, а сердце уходит в пятки: перед ним речка, насыпь больших камней, куст рябины, а рядом с высоким деревом сидит Матвеев. Они добрались до сюда минут за восемь, хотя ближайшая, самая короткая дорога рассчитана на двадцатиминутную ходьбу. Олег подбегает ближе. Дима склонился над маленьким мальчиком — очевидно Митькой. Шепс не узнает ребёнка, которого не раз видел и не раз играл с ним: привычные пшеничные волосы малыша приобрели более тёмный оттенок, он лежит в одной тонкой маечке и коротеньких шортиках, губа разбита. Тело в пыли, на щеках видна какая-то ссадина, ну лбу — синяк. Сам малыш совсем бледный, какой-то синий даже. Парню страшно, что мальчик может быть не без сознания. — Дышит, — облегчённо произносит Дима, поднимая взгляд на Олега. Парень делает ещё шаг вперёд, останавливается совсем рядом с Димой. Тот, не думая, прижимается к его ноге лбом на пару секунд, прикрывая глаза. Восстанавливается после пробежки по лесу. Шепс чувствует, что чернокнижник буквально горит, хочет спросить у него, как тот себя чувствует, но похоже Матвееву нет дела до своего состояния. — Его нужно укрыть, — произносит юноша, Олег присаживается рядом на корточки, осторожно приподнимает ребёнка, подхватывая его под спинкой и коленками, поднимается на ноги. Дима встаёт следом, оборачивая малыша своей кофтой на замке, просовывает игрушку, и после этого застёгивает её, чтобы собачка не выпала. Тянет руки к Митьке, но Шепс отдёргивает парня. — Я сам понесу его. Ты слишком устал, Диман. Матвеев только кивает, чувствуя, как силы постепенно покидают его. Они движутся к выходу из леса. В этот раз идут дольше из-за темпа, потому что дорогу приходится искать Олегу: Дима больше ничего не чувствует. Митя продолжает дышать, но пока так и не открывает глаз. На опушке их ожидают друзья, Вика первая замечает беглецов, кричит: — Слава богу, мы уж думали спасателей вызывать! Начинает идти, но ускоряет шаг, когда видит потрепанного Диму и какой-то комочек на руках у Олега, переходит на бег. — Ребят… Господи, он живой? — Да что ж ты всё бога зовёшь? — беззлобно интересуется Шепс, порядком уставший от количества экшена за сегодняшний день. — Живой, Диман спас. — Пиздец, — выдыхает Череватый, когда встречает парней во всей красе. — Дима, что болит? — Лина сразу подскакивает к парню, подхватывая его под локоть. Матвеев добирается до поваленного дерева и падает около него, облокачиваясь на ствол. Сжимает губы, чтобы не застонать. — Блять, — Костя разрывается, не зная, к кому подойти первым. Он достаточно неплох в медицине: всё же собирается свою жизнь с ней связать, но сейчас не знает кому помочь первым. Дима выглядит, мягко говоря, хреново, Митька — без сознания, хорошо, что Олег кажется более-менее здоровым. Матвеев догадывается о непонятках парня, поэтому только машет рукой: — Посмотри, что с ребёнком. Со мной… — лёгкие очень сильно болят. — Со мной всё хорошо. Но девушки так не считают. Лина с Марьяной оказываются рядом, последняя достаёт из рюкзака ватку с перекисью, откуда они — бог знает. Романова начинает осторожно обрабатывать коленку Димы, пока Лина подаёт ей необходимые средства. Перекись водорода шедро льётся на рану, становится очень больно, от чего Матвеев вскрикивает, обращая внимание других ребят на себя. Вика подходит сзади, успокаивающе начиная поглаживать плечо, чтобы стало легче. Рана пенится, крови становится немногим больше, но Марьяна начинает протирать её перед тем, как накладывать повязку на ногу. У Димы кружится голова, от боли и усталости он не может быть в сознании, от чего ненадолго словно выпадает из реальности, но когда приходит в себя, первым, что видит, является Митя на руках у Гецати, живой, с открытыми глазками, крепко сжимающий в ладошках свою игрушку. Малыш кутается в димину кофту, — да на улице жарко, но он слишком замёрз за ночь, проведённую в лесу. Олег сидит рядом на корточках, придерживая подбородок мальчика, помогает ему пить, немного наклоняя бутылку. Потом осторожно наливает на ладонь воды, принимается отмывать грязь с детского личика. Митя сильнее жмётся к Косте. — Жив, — тихо выдыхает Дима, когда понимает, что с работой он справился почти до конца. Остаётся только отвезти ребёнка домой, провести чистку, потому что от него так и прёт тёмной энергетикой, сделать небольшой подарок — кулон, чтобы таких ситуаций с мальчиком больше не происходило. Либо же поставить защиту на крестик, он вроде есть на мальчишке. Наверное, второй вариант даже лучше, чем первый. — Жив, жив, — Влад едва хлопает Матвеева по спине. — Ты-то сам живой? — Нормально всё. — Тебе бы поспать, — негромко говорит Гецати. — Выглядишь очень бледным. — Это обычная практика, — усмехается Дима. — К вечеру оклемаюсь… Эй, малыш, ты как? Митя едва жмёт плечами. — Оно было страшное, — тихо произносит ребёнок. — Я знаю, я знаю, — Дима — первый из всех ребят, который говорит с мальчиком в таком ключе. Другие подростки не понимают, кого имеет ввиду Митя, от чего в полной мере не могут поддержать диалог. — Но её рядом нет, — почему-то Матвеев уверен, что странная сущь — женщина. — И больше ты её не увидишь. Я обещаю тебе… Хочешь домой? Митя спешно кивает, смотря расширенными и испуганными зрачками вперёд. — Сейчас мы отвезём тебя… — чернокнижник окидывает взглядом друзей, понимая, что они должны что-то придумать. Ну не везти же ребёнка на мопеде Череватого, в самом деле? — Олег, Саша сейчас звонил, — Вика подходит к ребятам, до этого нарезая круги где-то в стороне. — У него чуть инфаркт не схватил, когда он по картам увидел, что ты где-то в середине леса торчишь. Почему ты трубку сейчас не брал? — Телефон разрядился, — Олег передаёт бутылку, в которой есть ещё немного воды Диме, тот начинает допивать её. — Саша домой приехал, — объясняет Райдос. — Думаю, может до Сосновки нас подкинуть. — Да, давайте тогда поторопимся, — Костя встаёт с дерева, всё ещё держа ребёнка на руках. Дима приподнимается следом, чуть качается на ногах и почти падаёт вперёд, его подхватывает Влад. — Ну ты и балда! — без мата ругается Череватый. — Говорил же, шо можем помочь тебе, просил подождать, а ты ринулся всё самостоятельно решать! Вот, теперь хер знает, шо с тобой делать… — Дим, ты дойти-то еле можешь… — замечает Марьяна. Олег подхватывает парня с другой стороны, положив его руку на своё плечо, крепко обняв за талию. — Да всё нормально, — продолжает настаивать Дима. — Мне просто почиститься надо… Ребята идут по тропинке не быстро, наконец сворачивают на обычную дорогу. На пути им не встречается ни одной машины, что конечно, хорошо. Вскоре Лина первая забегает в дом, морально подготавливая Сашу к тому, чтобы он не офигел от произошедшего. — Саш, Саша! — девушка залетает в коридор, почти сразу сталкиваясь с мужчиной. — Эй, Лин, чего случилось? — Шепс смотрит заботливо и в то же время обеспокоенно, обхватив плечи младшей. — Послушай… Нас сейчас нужно будет в Сосновку отвезти. Ты же сможешь? — Конечно смогу, но что произошло? Почему ты такая перепуганная? И где другие ребята? — Сейчас придут уже… — Джебисашвили мнётся, но вылезает из импровизированных объятий. — У тёть Любы, соседки Ильи с Владом, внук пропал. — Да, это я слышал, — серьёзно кивает Саша. — Дима нашёл его… Ну, он как Яков Прокофьевич. Магией занимается. Шепс приподнимает брови в удивлении, но спросить больше ничего не успевает: в дом вваливаются подростки и старший, мягко говоря, поражается с их вида. Вика с Марьяной взволнованные очень, Влад — хмурый, держащий небольшую сумку, до отказа чем-то набитую, Костя с ребёнком на руках, а сзади всех — младший брат, крепко прижимающий к себе Диму. У Матвеева вид совсем нездоровый, он словно похудел на несколько килограмм, бледный весь, вот-вот упадёт. — Отвезёшь нас к тёть Любе? — интересуется Олег, будто они не выглядят, точно вылезли из какого-то апокалипсиса. — Не в таком виде… — слабо бормочет мужчина, отходя в сторону. — Посади Диму на диван, он сейчас свалится будто. — Да со мной всё нормально! — бубнит Матвеев. Саша оглядывает ребят и ещё раз говорит: — Точно не в таком виде, иначе у тёти Любы инфаркт случится… Так… Митя, — мужчина, делая голос более нежным и спокойным для ребёнка, наклоняется к мальчику. — Ты кушать хочешь? — Да, — едва кивает малыш. — Тогда давай мы сейчас с тобой быстренько помоемся и покушаем, а потом я тебя домой отвезу. Хорошо? Ребёнок соглашается, тянется к Саше, тот мягко поднимает его на руки, чтобы ненароком не сделать больно. В лёгкую осматривает обработанные ранки и начинает объяснять младшим, что делать: — Кость, поставь, пожалуйста, чайник на плиту, Марьян, Вик, в холодильнике суп есть, нужно разогреть хотя бы пару тарелок — немного Мите и побольше Диме, если вы поесть хотите, разогрейте себе тоже. Влад, позвони Любе, скажи, что Митя у нас и мы где-то часика через полтора приедем. Лин, поищи в шкафу в зале где-то завалялась одежда детская, может есть что поменьше, переодеть его. Олег, налей горячей воды, притащи ведра два в баню. Дим… Пожалуйста, ляг куда-нибудь, а то ты сейчас упадёшь. Матвеев уже снова хочет начать говорить, что с ним всё нормально и чувствует он себя прекрасно, но Олег чуть ли не берёт его на руки, чтобы уложить в зале на диване. Оказавшись на подушке, Дима закрывает глаза, проваливается в какую-то полудрёму, когда вокруг начинается суета. Парень дрожит, ему становится очень холодно, по телу пробегает волна мурашек. Лоб блестит от пота, в темноте мелькают картинки с той непонятной сущью, она долбиться через защиту, которую Дима поставил себе полгода назад. К горлу подкатывает тошнота, кончики пальцев немеют, он почти не шевелится, пока кто-то не прижимает ладонь к плечу, вырывая его из ведений. — Дима, давай, вставай, — Лина сидит перед ним, мягко зачёсывая волосы парня за уши. — Тебе нужно поесть. Чернокнижник приподнимается на кровати, сдерживает дрожь, начинает идти, чувствуя руку на спине. Девушка пытается придержать его, хотя он ощущает себя немногим лучше, чем полчаса назад. На кухне находятся все, Митя, вымытый, с полностью обработанными ранами и в чистой одежде сидит на коленях у Саши, тот кормит его, зачерпывая ложкой суп. Рядом стоит ещё одна тарелка супа, но никто из ребят не ест его. Марьяна с Викой сидят рядом за столом, с кружками, скорее всего, чая, Олег подпирает бедром столешницу, Костя с Владом занимают небольшой диванчик, что находится в углу. — Диман, садись, — Олег указывает на табуретку рядом с Сашей. — Я не хочу есть, — отнекивается парень, но его уже усаживают за стол. Он даже моргнуть не успевает, когда это происходит. — Дим, у меня одна рука свободна, — старший Шепс трясёт левой рукой. — Могу и тебя с ложечки покормить, если нужно. Или вон, — мужчина кивает головой в сторону брата. — Олега попрошу. Парень подходит ближе, будто в самом деле намериваясь взять в ладонь ложку, поэтому Диме всё же приходится начать есть, немного дуя перед тем, как отправить жидкость в рот. Суп очень вкусный, горячий правда, но так даже лучше. — Чай будешь? — интересуется Саша. — А с ромашкой есть? — У нас дохера разных, — Олег поворачивается к серванту, открывая дверцы. — Олеж, следи за языком, — мягко ругает его брат. Младший только закатывает глаза. Вскоре перед Димой оказывается кружка с чаем, он спешно доедает обед, выпивает напиток, даже быстрее, чем заканчивает есть Митя, а затем парень говорит: — Почистить его нужно. Чернота одна идёт от тела. Мальчишка немного пугается, прижимаясь поближе к Саше. — Мить, тише, это не страшно совсем, — мягко заверяет Дима. — Я как сделаю это, с тобой всё-всё хорошо будет. — А что нужно для чистки? — интересуется Марьяна. — У меня всё есть. Комнату только, желательно, шторы закрыть, чтобы темно было. Я справлюсь за десять минут. — Не откинешься? — спрашивает Череватый, оглядывая всё ещё бледный вид парня. — Нет. Это и не такой уж серьёзный ритуал, а провести его нужно, — Дима приподнимается с места. — Где я могу подготовиться? — Давай в моей комнате, — говорит Саша, не желая рисковать другими частями дома. — Мы сейчас придём. — Хорошо. — Пошли, — Олег приобнимает Матвеева за плечо, ведя в комнату брата. Дима оглядывает её, пока друг плотно зашторивает окна: обычная кровать, рабочее место с компьютером на столе, огромный шкаф, сервант, через стёкла которого виднеется большое количество книг, какие-то коробочки с кольцами и ожерельями с амулетами. Видимо, носить украшения у Шепсов является семейным. Через минуту Саша заносит на руках Митю, осторожно укладывает его на постель, тихо спрашивает: — Мы можем посмотреть? — Да, только не подходите слишком близко. Матвеев начинается готовиться к ритуалу и в этот момент мысленно благодарит ребят за то, что они собрали все разбросанные на погосте вещи. Он снова поджигает свечу, наливает в чашу воды, добавляет несколько капель крови, на этот раз приходится проколоть другой палец. Хорошо, что из него не течёт водопад, как в первый раз. Дима добавляет в смесь несколько маленьких цветков, какую-то траву, шепчет начитку губами, а затем берёт пучок сухих трав, поджигает их над огнём, начинает осторожно вести над мальчиком, перед этим попросив его прикрыть глаза, чтобы страшно не было. Чернокнижник снова читает наговор по памяти, видит тёмную дорожку, которая медленно отходит к траве от ребёнка, до конца всё договаривает, кидает зелень в пустую тарелку, ждёт, когда та догорит до конца. Потом произносит: — Мить, я сниму с тебя крестик, ладно? Малыш приподнимается, кивая. Дима снимает крестик, опускает его в воду, которую приготовил в начале. Снова что-то читает, на этот раз по книге, затем вынимает крестик, подносит его к телу мальчика. — Сейчас я одену его назад, но пару секундочек тебе придётся потерпеть, немножко щипать будет, но это не страшно. Хорошо? — Ладно, — тихо соглашается Митя, прикрывает глазки, действительно чувствуя жжение в районе груди, но оно почти сразу заканчивается. Дима тушит свечу. — Всё. Он садится на пол, указывая в сторону мальчика, мол, его можно забирать. Малыш сам поднимается с кровати, Матвеев помогает ему спрыгнуть с довольно-таки большой высоты, а потом произносит, мягко поглаживая ребенка по бокам: — Тебе домой нужно, бабушка скучает очень сильно. — Я тоже скучаю, — тихо признаётся Митя. — Саш, отвезёшь его? — Дима смотрит на старшего. — Да, конечно, — соглашается Саша, беря ребёнка за ладошку. — А ты как? — Мне тоже почиститься нужно… желательно, в одиночестве. Закройте дверь, пожалуйста, на этот раз немного больше времени понадобится. Ребята перестают задавать лишние вопросы, поэтому всё же оставляют юношу одного. Олег стоит чуть дольше других, а когда все отходят в коридор, делает шаг к чернокнижнику, наклонившись к нему, просит: — Будь осторожнее. Так же быстро Шепс выходит из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.