Они желают счастья, любви и презервативов нужного размера

      Для него никогда не было нормой ревновать и считать себя собственником. Даже наоборот, он смело делился вещами, едой. Пятый не испытывал какой-то жёсткой привязанности даже к людям. Нет, конечно, друзьями дорожил, но никогда не случалось с ним такого, что где-то внутри кололо из-за походов того же Клауса с Диего — хотя это вообще редкость, — куда-либо без него. Всё более чем в порядке. Пока не стал ближе к Ингрид.       Её появление подарило очень много светлых, тёплых — чаще горячих, — и радостных красок. Но вместе с тем подняло такие эмоции и чувства, о которых ранее он даже не ведал. Колокольчик прозвенел раньше, чем когда Пятый привёл друзей на работу к Ингрид и узнал, что она и Клаус давно знакомы. Полезли обниматься, смеялись. Нет, кольнуло ещё раньше.       Пока считались секс-партнёрами, но уже в тот период появилась привычка свободное больше часа время проводить вместе, а с интимом или без — уже по настроению. Он мог убираться, пока Ингрид творила магию на кухне, иногда играли в настолки или же в приставку, а порой просто общались и узнавали друг друга получше. И вот в один такой выходной в дверь постучались. Ингрид некоторые товары для тестирования частенько оформляла с курьерской доставкой, потому она знала, кто именно и зачем пришёл.       — Здравствуй, Оскар!       — Здравствуйте, мисс Трафэл.       Вроде всё в порядке: она подписывала документы, проверяла заказ, лишний раз не травмируя психику молодого и вполне симпатичного на лицо курьера, а он терпеливо ждал, довольно улыбаясь и разглядывая обнажённое тело под здоровой тонкой футболкой, которая, если встать правильно, отлично просвечивала. Виднелись в зеркале сальная ухмылочка, румянец на щеках, блеск в чужих глазах, но Пятый молча сидел недалеко и не мешал, готовясь принять тяжёлую коробку. Просто слушал, пока не уловил сомнительный флирт.       — Я к вам прихожу чаще, чем к себе домой, — рассмеялся Оскар, поправляя белоснежные волосы. — Такими темпами забудусь и начну с вами жить.       — Пфф! Скажешь тоже...       — А с учётом того, как вкусно у вас всегда пахнет — к такой привлекательной хозяюшке грех не возвращаться...       Ингрид смеялась, потому что, как казалось, она не замечала столь очевидных подкатов. Понятное дело, что её забавляли слова о том, что она хозяюшка — не она угробила выходные, чтоб отдраить скромную однушку. Да и девушке в любом случае приятны комплименты, даже если она знает за собой какие-то грешки. А вот Пятому не было весело, а наоборот, кололо что-то изнутри, ещё так сильно, что руки приходилось в кулаки сжимать. Но продолжал смирно ждать, пока не сорвалось с молодых губёнок:       — Может... пора сменить место нашей постоянной встречи? Как смотрите на поход в кино? У меня есть два билета.       Ингрид, судя по тишине в ответ, явно опешила от такого неожиданного приглашения. А Пятого вынудило подскочить с места, скинуть футболку, расстегнуть ширинку джинс, взъерошить волосы на голове и поступить максимально тупо и постыдно. Он вышел к парочке, откровенно наплевав на шокированного курьера, обнял Ингрид со спины и, уткнувшись ей в шею, вызывая так крупные мурашки и звонкий визг, залез под футболку.       — И долго мне тебя ждать? Ты обещала день веселья с новыми игрушками, а в итоге бросила и променяла меня на какого-то мальчишку... — Про себя сам был в шоке от того, как низко и возбуждённо звучал его голос, но ничего не мог с собой поделать. Проглатывал смущение, пока сминал прохладные груди и потирался пахом меж бёдер.       — Ч-что ж, раз с заказом все в порядке, то я пойду! — От растерянности Оскара аж смеяться захотелось, но сдержался. — Ваш чек! Всего доброго!       Курьер пропал с поля зрения за считанные секунды. Победа! Но стоило только Ингрид обернуться и как-то странно посмотреть, Пятый сам растерял былую уверенность и, убрав руки, сделал шаг назад. Понял, что поступил отвратительно, ведь одно дело проявлять, как она сама выражалась, "самцовость" наедине, в постели, и совсем другое на публике. Это верх тупости.       — Гри, я...       К сожалению, а может и к счастью, он не успел что-либо сказать в своё оправдание, потому что Ингрид, заперев дверь, резко запрыгнула на него сверху, вынуждая с трудом — всё же имелся шанс грохнуться на месте, — вернуться в спальню и упасть на кровать. В тот день Гри была невероятно горяча и пылала от желания вновь встретиться с доминантной стороной. Инцидент забыла, а вот Оскар перестал проявлять инициативу в сторону "чужой" девушки.       Можно выдохнуть, ведь спокойствие вновь явилось на своё место. Но не тут-то было. Не обращал ранее внимания, но зацепился за разговор с каким-то Маркусом, потом нервно задергался глаз из-за какого-то Отто, с которым планировалась встреча на дни отпуска. Клаус тут со своими вечными предложениями сходить в клуб, а то, видите ли, он со своим опять поругался, надо отвлечься. И ещё куча неожиданных парней, которых Пятый увидел у неё в друзьях, пока пытался снять блокировку с приложения на её телефоне. Нет, конечно, он понимал, что ничего плохого в общении с представителями противоположного пола не было, да и стоило помнить, что у Ингрид своя специфическая манера общения — она флиртовать могла со всеми, с девушками в том числе. Но всё же... Ревность и собственнические чувства он проявлял осторожно, без резкостей и скандалов, ведь хватало небольшого засоса, чтоб другие видели и всё понимали, благо Ингрид не противилась, порой даже наоборот любила подмечать на себе новые синяки и укусы, в ответ оставляя нечто подобное. Всё держалось до тех пор, пока не пришёл букет лилий и ирисов — её любимые, между прочим, — от Акселя, с которым, как хорошо запомнил, она ходила на концерт, когда Пятый не смог.       — И что, он всегда тебе цветы дарит? — недовольно пробубнил Пятый, читая записку, добавленную к цветам.       — Нет... Так, стоп. Что за тон? — Раньше сводила всё в шутку, но в этот раз серьёзна. И очень даже недовольна. — Мне друзья не имеют права дарить цветы?       — Имеют, ещё как... — ответил куда-то в сторону. — Хотя моим подаркам ты так не радуешься...       Подошла очень близко, толкая грудью, и посмотрела в глаза, сместив медные брови к переносице. Но злости во взгляде не было, как и какой-либо обиды. Больше удивления.       — Потому что от Акселя какой-либо подарок получить вообще нонсенс.       — А от меня уже вошло в привычку? — И не важно, что за это время дарил всякую мелочь. Поэтому в глаза и не смотрел.       — Пятый, посмотри на меня.       Вздохнув, неохотно перевёл взгляд. Стыдно. Очень стыдно было не только произносить, но и вообще испытывать нечто подобное. Просто ничего не мог с собой поделать, вот и вырвалось, накипело. И стало лишь хуже от собственного поведения, когда колючее лицо поймали прохладные ладони, а на кончике носа оставили помадный след в виде губ.       — Ревнуешь?       — Очень сильно... — Она странно поджала губы, будто сдерживая гнев или же улыбку. Щеки чуть покраснели, вероятно от злости. Хотя глаза блестели, как когда чему-то радовалась. Но всё тут же сошло, стоило лишь задать вопрос.       — С чего бы?.. Мы же не встречаемся, как пара. — Не понял, из-за чего кольнуло сильнее: от тоски в её голосе или же от осознания того, что за два месяца так и не хватило смелости предложить нормальные отношения? — Да даже если бы были парочкой, к чему это? Лишь себе хуже делаешь и меня обижаешь.       Стало погано. Права не на сто, а на все двести процентов. Она сама ведь не ревновала его к женщинам-коллегам, что звонили по несколько раз на дню, да и шутила всякий раз, как какая-нибудь хорошенькая бариста давала ему салфетку с номером. А в его случае... Хорошо к столбам и игрушкам не начал ревновать, — вторые пробуждали больше интерес, — а то со всем этим опять пришлось бы идти к специалисту, хотя и без него понимал, что смысла эта ревность особо и не имела.       — Прости, просто... — Тяжело вздохнув, посмотрел куда-то в сторону, словно ожидая от стены и полки с вибраторами помощи, и вновь посмотрел на Ингрид. — Со мной такое впервые. И поэтому я очень боюсь. Слишком много тех, с кем ты...       — Ты сейчас серьёзно? Думаешь, что я с кем-то тайком буду шашни крутить? — Теперь начала злиться, вот и сжала лицо сильнее. — Может, скажешь, чтоб я перестала со всеми парнями общаться?       — Нет, не думаю. И нет, не скажу. Но да, серьёзно. Потому что... мне кажется, что вокруг тебя есть тысячи парней, что лучше меня... В интимном плане и вообще. Да и если ты влюбишься в кого-то...       — Мы — секс-партнеры, да, с привилегиями и дружбой. Ты это предложил. И если найдётся девушка, с которой ты будешь счастлив и ты полюбишь её всем сердцем... — Шумно сглотнула, выдержав паузу. — Я отпущу тебя. И ты должен ответить мне тем же. Мы так договаривались. Иначе грош цена всему этому, как и нашей дружбе.       — Ты права. — На доли секунды показалось, что она скривилась, но ничего не произошло. Лишь опустила руки и, резко обняв, поцеловала в подбородок. — Прости меня, я повёл себя некрасиво.       — Чтобы было спокойнее, — зарылась носом ему в грудь и сделала глубокий вдох, — расскажу тебе о парнях, с которыми общаюсь.       Понимал, что не обязана, но она, без прикрас и ужимок, рассказала за нарциссичного Маркуса, которому только тренировки и штанги подавай — он был её тренером какое-то время, а потом Ингрид забросила походы в зал, но продолжала просить советы по домашним упражнениям. За зануду Отто, которого знала со школы, и потому до сих пор удивлялась, как его замечательная жена выдерживала постоянный бубнёж. За Клауса и так всё понятно, но, "между нами говоря", призналась, что он далёк от её идеального типажа, да и никогда не воспринимала его, как мужчину, с которым хотела бы серьёзных отношений. И так про всех парней в своем списке друзей.       — А Аксель мне, как брат. Наши отцы давно знакомы, так что мы общались чуть ли не с моего рождения. К тому же, он меня старше на восемь лет.       — Тебя когда-нибудь смущал возраст?       — Я видела, как он дрочит банкой с двумя губками на фотку возрастной модели! В моей комнате. А мне было пятнадцать. — Пятый тут же скривился, будто лимон зажевал. — И я его запугала когда-то так сильно, что он боялся моему отцу в глаза смотреть. Сейчас Ак этот день с содроганием вспоминает и проклинает меня. А теперь подумай, нужны ли нам отношения друг с другом?       Стало, вроде как, легче. С того разговора Пятый начал проще относиться к её друзьям противоположного пола, а как только скользил намёк на что-то серьёзное, — хотя, признаться, сам толком перестал замечать нечто такое, — даже при простом телефонном разговоре, Ингрид либо садилась на колени к нему, чтобы слышал разговор, либо брала за руку. Смысла ревновать не было, жаль, правда, не понимал настоящей причины.       А спустя недели две случилось то, что перевернуло всё с ног на голову — как бы двусмысленно это не звучало после побега с тусовки-оргии. Пришло осознание, а за ним последовало признание.       — Меня смущает такой расклад и обстановка, — сказал Пятый, тяжело дыша и тихо посмеиваясь с того, как сильно запотели стёкла и зеркало в машине после обычных поцелуев, — но я счастлив. И я тоже люблю тебя.       — Ты мой и только мой. Никакая другая дрянь не смеет к тебе прикасаться и даже думать о тебе в сексуальном ключе...       Говорила, сидя у него на коленях и пряча красное лицо в плече. Обидно стало, что она не смогла по достоинству оценить округлившиеся глаза, уставившиеся прямо на неё.       — Чег... Ты буквально вынесла меня из здания из-за ревности?!       — Да, чёрт побери! — тут же искренне выпалила, но мигом замялась, прикусив губу. — Точнее... не совсем. Я так ждала, когда ты сделаешь первый шаг, но поняла, что сама молодец, вечно называя тебя другом и просто партнёром. А сегодняшняя... эта хрень открыла мне глаза! Если я сама не признаюсь, то могу потерять тебя, не успев признаться! — Всхлипнула и, выпрямившись, посмотрела в глаза. — Я действительно люблю тебя, Пятый... и когда увидела тебя в окружении этих...       — Сук, шлюх и прошмандовок?       — Да! Именно! И стоило представить, что они тебя, такого прекрасного, захомутают, сделают счастливым...       — Внутри что-то взорвалось? Захотелось сделать это самой? Сделать самым счастливым и любимым человеком? — Прикрыв лицо ладонями, быстро закивала. — Чтобы я привязался к тебе и не хотел ни на кого больше смотреть? Но чувствуешь, что во многом плоха, а в части отношений так вообще профан, и из-за этого очень боишься, что я уйду, так как мне будет мало?       — Да! И это отвратительно в плане насильной привязки...       — Это максимально мерзко и обидно. — Вновь уткнулась ему в плечо. В этот раз не увидела улыбки и не услышала смешка.       — Прости. Прости меня! Я ужасная, особенно после того, как в любви призналась! — Эмоций было через край. Словно забыла, как он ответил взаимностью. — Но вот такая я... Можешь вообще послать меня и ты поступишь правильно, потому что спасешься от моего желания...       — Нацепить ошейник с наручниками и залюбить меня до конца дней?       — Да! — крикнула так громко, что пришлось зажмуриться. Но тут же дернулась и посмотрела в глаза. — Что?..       — Я чувствовал то же самое. И моя ревность казалась такой ужасной для меня, что было стыдно перед тобой. Но сейчас мне легче, ведь ты такая же, как и я.       — Ты не отвратительная девка с низкой самооценкой...       — Ты тоже не отвратительная девка. Просто мы ужасные собственники, но лично меня такая твоя черта устраивает, — успокоил Пятый, стирая большим пальцем подступившую слезинку и подтёкшую подводку. — И, честно, иногда мне даже жаль, что я хоть немного не похож на тебя. Твоей уверенности в себе я искренне завидую...       — Нашёл чему завидовать...       — Окей, я буду этим восхищаться. А вот все остальные пусть завидуют и кусают локти, потому что ты, самая восхитительная богиня, принадлежишь мне и только мне, — до безобразия нежно и мило пролепетал Пятый, заставляя так Ингрид засмеяться, шмыгая носом. А шепотом добавил то, от чего она облегчённо вздохнула и потерлась о его лоб своим. — А я принадлежу тебе одной. Я весь твой.       — Купим парные ошейники, соединим их цепью и займемся сексом, при котором мы не сможем сильно отстраниться друг от друга?       Крайне неожиданное предложение она озвучила так, будто предлагала по пути домой заехать в пиццерию или кафешку за мороженым. На самом деле он так и планировал — всё же хотелось на все сто процентов поднять настроение своей девушке и как-нибудь отметить начало отношений, да и она явно хотела перекусить. Но...       — Однозначно. Желательно сиреневые. Сегодня.