Они желают счастья, любви и презервативов нужного размера

      Клаус, когда осознал случившееся, часто говорил о том, что Ингрид... ниспослана небесами Пятому, как испытание. Причём очень серьёзное и во всех смыслах. Диего, когда узнал о бесстрашной рыжей пошлячке от своей благоверной, — оказалось, что они лучшие подруги и год работали вместе в магазине, — посмеялся, сказав, что такая зараза ниспослана в качестве кары, пусть и в соблазнительных комплектиках нижнего белья.       — Убью Лайлу, — процедила сквозь зубы Ингрид, когда ей передали эти слова. — Явно ж показала мои фотки!       — В нижнем белье?.. Откуда они у неё?       Не сказать, что напрягся, но было интересно узнать, в самом ли деле лучшая подруга могла хранить подобного рода вещи. Благо, по лицу Ингрид, Пятый понял, что она не собиралась лгать и что-то выдумывать. Она просто взяла свой старенький, украшенный множеством стикеров ноутбук, села с ним на кровать, попутно включив, и положила на колени. Грузился долго, но пришлось терпеливо ждать, чтобы потом слегка залиться краской — фоном рабочего экрана служила одна из самых его любимых фотографий, на которой они вдвоем в парке аттракционов со сладкой ватой в руках. Такие счастливые. Но от воспоминаний отвлекли быстро открывающиеся окошки и щелчки мышкой.       — Вот! — Ингрид открыла огромную коллекцию папок, каждая из которых имела в названии либо дату, либо время года, либо праздник. Это все были различные фотографии, у большинства из которых неизменным было одно.       — Почему ты... в нижнем белье?       Она как-то непривычно нервно рассмеялась, отведя взгляд в сторону, но вскоре тяжело вздохнула и открыла фотографию, где она, в невероятно красивом, но почти прозрачном боди стояла в объятиях какого-то скользкого, мерзко улыбающегося типа.       — До того, как открыть бизнес, я хотела стать моделью. Не, нюд меня не интересовал, но... — Легонько и быстро она потерла почерневшим пальцем кончик носа. — Я мечтала стать "ангелом" Victoria's Secret.       Судя по тому, как зажмурилась, а потом открыла один глаз, ждала, что Пятый рассмеётся с глупости её мечты. Мол, где она, а где стройные, сногсшибательные ангелы! Но он не рассмеялся, а даже наоборот, с интересом принялся просматривать все фотографии. Конечно, было достаточно кадров с тем типчиком, но в осном Ингрид была одна. Красивая, чувственная, но почему-то через один то слишком пошлая, то чересчур сексуальная. И так из папки в папку, от одного фото к другому, пока не добрался до последних. Того человека не было — на его месте мелькала подруга с массивным полупрофессиональным фотоаппаратом в руках, а кадры чисто с одной моделью выглядели аккуратно, элегантно, приятно сексуально и даже нежно.       — Я встречалась с фотографом, который на деле оказался озабоченным мудаком. Он даже в постели, пока пытался меня трахать, старался сфотографировать... У него фетиш такой был... — Ингрид заметно дрогнула, вспомнив этот жуткий опыт, и покривилась, будто оказалась рядом с воняющей липкой грязью. Что ж, Пятый с ней солидарен — тот мудак был тем ещё мусором.       — А потом ты познакомилась с Лайлой? Она, получается, тоже фотограф?       — Ага, правда непрофессиональный, как тот придурок. Она снимала исключительно для своего удовольствия, хотя сейчас берёт в руки фотоаппарат крайне редко.       — Она перестала шесть лет назад?       — Не, ты чего! Год, наверное, или два.       — Тогда почему?..       Пятый сам себя укусил за язык из-за осознания, что попал на больную тему. Ингрид вновь нервно рассмеялась, потянув вниз чёрную, и без того огромную футболку, растягивая её так ещё больше. Старалась прикрыться. Он давно понял, что в плане внешности переживаний не столько из-за скромного размера груди, сколько из-за широких, очень мягкий и прекрасных бёдер — она даже не решалась забираться сверху, хоть и регулярно шутила, что сядет ему на лицо, чтоб окончательно уверовать в мощь его языка.       — Тот кусок озабоченного говна...       — Что-то тебе сказал?       Не решилась произнести вслух, но когда Пятый увидел сохранённый скрин комментария, который оставил парень с фото, то перманентно записал этого идиота в конченые ублюдки и аморальные уроды. Говнюк буквально высмеял Ингрид, сконцентрировав своё внимание на и без того самой уязвимой в моральном плане части тела. Столько язвы, столько оскорблений... Понятно, кто породил в ней этот комплекс.       — И надо же было ему это написать за день до съёмки... Эх, мы так долго готовились с Лайлой!.. До сих пор обидно...       — Но сейчас же его нет рядом. Прошло достаточно времени, почему бы не реализовать эту идею? Да и думаю, Лайла охотно согласится.       Не прям, чтобы воспряла духом, но немного повеселела от слов Пятого. Он был прав, потому что в самом деле пора уже отпустить тот случай и те мерзкие слова, которые задели ту ранимую и очень восприимчивую Ингрид. К тому же, она усиленно приводила себя в форму, — пусть и давно это было, — а тот комплект должен был сидеть на ней просто отлично. Ещё и деньги имелись, чтобы дополнить и усовершенствовать образ! Её глаза заблестели.       — И я всегда тебя поддержу. Даже если ты мечтала реализовать костюм креветки.       Почти захохотала в голос, но в итоге чуть ли не расплакалась. Пятый — вот самое главное и важное, что было у неё на данный момент. Любимый человек, готовый принять её любую, даже самую безумную или пошлую сторону. Это не могло не воодушевлять.       — Тогда... ты разрешишь мне в парке в одном белье и чулках сфоткаться на качелях?       Ну ладно, Пятый не был готов прям ко всему. И дело даже не в ревности и нежелании, чтобы кто-то другой посмел посмотреть на его почти обнаженную девушку — хотя не стоило лгать самому себе, он переживал и за это. Просто на дворе только-только наступила весна, да, для Лос-Анджелеса это самый лучший период туризма, но все же было свежо. А сидя в одних трусах на холодных качелях, Ингрид легко могла себе что-нибудь застудить!       — Разрешу, — она быстро расплылась в улыбке, но тут же прикусила губы, — но только если с собой ты возмешь нормальные, по погоде, вещи и дашь мне прикрепить подогрев!       В качестве согласия на столь простые условия на него резко накинулись с горячими и счастливыми поцелуями. За несколько дней Ингрид обговорила с подругой саму съёмку, — Лайла была всеми конечностями "за", поэтому согласилась сразу же, — место проведения фотосессии, все необходимые вещи и принялась улучшать старый реквизит, пока Пятый занимался креплением к седушке небольшой грелки на батарейках. Когда же всё и все — Клаус затисался в помощники, пока отсиживался в отпуске, — было готово, они выехали в общественный парк в Беверли-Хиллз. Там редко можно увидеть посетителей, тем более ранним утром в понедельник, так что не стоило переживать из-за лишних любопытных глаз. Оказавшись на месте, мужская половина компании занялась расстановкой оборудования и креплением качелей на дереве, а Лайла, заранее настроив фотоаппарат, помогала Ингрид с одеждой и аксессуарами.       — Вы там как? Готовы? — поинтересовался Пятый, заглядывая в фургон, который когда-то служил Лайле домом на колесах, а сейчас использовался просто как транспорт.       — А ну брысь отсюда! — зашипела она, выгоняя незванного гостя. Очень не хотела, что бы её модель увидели раньше времени.       — Если что, я видел её без одежды...       — Да мне как-то пофиг! Мне нужен вау-эффект! Так что вали!       Спорить с творцом было себе дороже, да и он смог мельком увидеть улыбающуюся Ингрид, так что Пятый покорно покинул фургон, предварительно оповестив, что всё для съёмки готово. Он вернулся к Клаусу, держащему коробку с разноцветными лепестками роз и, проверив устойчивость как качелей, так и стремянки перед ними, чтобы спокойно могли забраться, взял плед и принялся ждать. Через десять минут вышла довольная Лайла, а с ней под руку, чуть покачиваясь на красных каблуках, шла Ингрид в длинном плаще, за которым до сих пор нельзя было оценить образ в целом, с небольшими белоснежными крыльями, цветочным венком и странным розовым подолом в руках.       — Так, отвернулись, оба! — Команду фотографа послушно выполнили.       — Да ладно тебе! Они ж и так всё увидят... — Пятый услышал смешливый голос Ингрид и немного расслабился.       — Я хочу, чтобы они восторгались красоткой, которую мало какой тупой мужик увидит хотя бы раз в своей жизни! — А вот тут стало обидно. Но да ладно, можно понять такое враждебное отношение, ведь Лайла из-за как раз "тупого мужика" и потеряла любимую модель.       Шум тканей, задорный смех, скрип стремянки, а потом дерева — на качели сели. Довольный вздох в качестве оценки грелки под ягодицами.       — Клаус, можешь поворачиваться.       — А я?.. — поинтересовался Пятый, но затих, услышав восхищение друга.       — Господи, Ингрид, ты просто фея! — заголосил Клаус, вызывая так легкую зависть. Он увидел её первый, засранец...       — Так, быстро налюбовался и принялся за работу! Начинай раскачивать её, а потом берись за лепестки!       — Ты — красотка! — быстро бросил Клаус и, как послушный раб, принялся исполнять приказ.       Качели и дерево с ними вновь негромко заскрипели, но этот мирный звук, как тихие смешки Ингрид и щелчки камеры, неожиданно перекрыла музыка из динамика портативной колонки, подключенной к телефону. По первым нотам, конечно, не угадал, но чуть разогнавшись, Пятый узнал и группу, и песню, которую так обожала его любимая модель. Правда, в счет тяжести музыкального сопровождения, в голове нарисовался довольно экстравагантный и дерзкий образ, плохо сочетающийся с белоснежными крыльями, цветами и мягким макияжом.       — А теперь и ты поворачивайся! — скомандывала Лайла, когда песня приблизилась к припеву.       Пятый обернулся и со звоном электрической скрипки замер, на мгновение забыв о том, что значит дышать и моргать. Он в принципе потерял смысл во всём, кроме лучезарно улыбающегося ангела, качающегося на качелях с развевающейся юбкой. Кроме нежной рыжевласой богини, мягкое тело которой толком и не скрывало полупрозрачное розовое нижнее бельё и чулки на подвязках с перчатками — спасибо плотным сердечкам, что прикрывали самые сокровенные интимные места. Кроме его неповторимой Ингрид, что, раскачиваясь, сияла в разы ярче, чем тысяча солнц и прочих звёзд вместе с искусственными источниками света. Смеялась, довольно жмурилась, чуть прогибалась, попадая на кадры, которые, судя по щелчкам, создавались по двести тысяч штук в секунду. Но в один миг просто открыла блестящие озёра глаз, скрытые за тёплыми медными ресницами, и взглянула не на подругу, а на него. Так ласково, так влюбленно и чувственно, что не оставалось ничего, кроме как упасть на колени.       Пятый чётко для себя осознал — небесами ему была ниспоснала не проверка на прочность и не кара, а настоящее чудо за его тяжелые годы одиночества.       — Отлично! — Из транса вывел резкий голос Лайлы, стоявшей к нему слишком близко и фотографирующей его лицо. Не сразу сам осознал расстояние, так как очки успели запотеть из-за жара, которым обдало лицо. — Прекрасные эмоции!       Качели остановились, Клаус только протянул руку Ингрид в помощь, но с испуганным воплем он почувствовал, как грубо и резко его оттянули подальше, — нет, он знал, что в худом теле Пятого сокрыта сила, но не такая же! — чтобы занять его место. Что ж, опасно было идти против явно возбужденного и буквально не способного моргать влюбленного Харгривза, поэтому, нервно смеясь, Клаус отошёл от греха подальше.       — Спасибо, — казалось, Ингрид не говорила, а щебетала волшебной птичкой, держась за руку и осторожно спускаясь по стремянке.       — Ты такая красива...       — И за это... Ай!       Длинная юбка попала под каблук, и Ингрид чуть не упала, но Пятый, удивляя уже её саму, ловко подхватил на руки под бёдрами и крепко прижал к себе. Смотрела на него, широко раскрыв глаза и с каждой секундой краснела всё гуще. Красавица. И даже когда он осторожно поставил её на ноги, она не могла не смотреть. Хах, её огненые реснички так прелестно вздрагивали от волнения. А на щелчки камеры, что улавливал слух, плевать.       — Я люблю тебя, — неожиданно уверенно и громко признался Пятый, вынуждая уже за сердце хвататься. — Я безумно люблю тебя. Но прошу, скажи какую-нибудь глупость, иначе я совершу её сам.       — П... Пятый... — Даже Лайла удивилась тому, как сильно опешила от смущения вечно бойкая и дерзкая подруга, но остановить себя от съёмки просто не могла. Это необходимо было запечатлеть! — Ты... И я тебя люблю...       Время вышло, а глупость сказана так и не была, поэтому, притянув к себе максимально близко, Пятый отпустил свои былые стеснения и принципы и позволил себе на деле, а точнее через невероятно страстный, властный и долгий поцелуй, продемонстрировать весь спектр своих чувств. Клаус, прикрыв глупую улыбку радости, тут же отвернулся — как давний друг и почти брат, он искренне гордился таким порывом! Лайла же, довольная происходящим и тем, что задумка увенчалась успехом, старалась сделать как можно больше романтичных кадров, на которых ангел, робко сжимая пальцами синюю кофту в районе лапаток, еле стояла на ногах и познавала всю суть любви.       — О-тли-чно! — Радовалась Лайла, проверяя однотипные, но точно удачные фотографии. — Можете от... клеиваться друг... от друга... Боже, да идите вы уже в мой фургон и потрахайтесь там!       — Спасибо! — поблагодарил Пятый, разрывая поцелуй и закидывая вообще ничего не понимающую Ингрид на плечо. Лайла тут же на мгновение замерла каменным изваянием. Нет, она, конечно, желает подруге добра и не хочет лицезреть чужой стояк, но всё же!       — Чего?       — Только не заляпайте ничего мне там...       Да, в тот день Пятый по-настоящему понял, что Ингрид — это подарок, пускай и со своими пошлыми тараканами в голове. А она осознала несколько больше: её нынешний молодой человек крайне опасен и вместе с тем прекрасен, если перевозбужден; фотосессия прошла удачно, просто нужны были правильное место и люди; тот придурок ошибся — пусть бёдра и широкие, кажутся тяжеловесными, но даже с ними её не просто подняли, а легко унесли; и, кончено же, Пятый был ниспослан ей для любви.​