Когда ты не целуешь её на прощание

      — Пока, Гань Юй! — он прощается с ней стоя возле входной двери, его разум целиком заполнен мыслями о дне, который ждёт впереди. — Я на работу.       Гань Юй быстрым шагом подходит к нему чтобы попрощаться, её шаги эхом разносятся по коридору.       — Ты всё взял? — спрашивает Гань Юй, мило уперев руки в бока. — Ты взял ключи? Я не вернусь домой до поздней ночи.       — У меня всё есть, не волнуйся, — он показывает ей свои ключи, бросая ей ослепительную улыбку.       — Хорошо, — Гань Юй тоже улыбается, мягко.        Он кивает, кладёшь руку на дверную ручку. — Хорошего дня!       Он всегда целует её на прощание, поэтому Гань Юй ненадолго закрывает глаза, ожидая, когда его губы коснутся её щеки. Это были месяцы его ежедневной рутины с Гань Юй, и она привыкла ожидать этого знака его привязанности. К её удивлению, она не ощущает привычного тепла на своей щеке. Вместо этого она слышит звук закрывающейся за ним двери, и его шаги за дверью.       — Оу, — шепчет Гань Юй, с лёгким удивлением глядя на деревянную дверь.       — Ты, наверное, просто забыл, — думает Гань Юй. — Это ничего не значит, ты мог опоздать на работу.       Да.        Эхом отзывается в её голове, когда она поворачивается и заканчивает готовиться к своему рабочему дню. Это ничего не значит.         Гань Юй тоже уезжает в павильон Лунного моря, проводя долгие часы за работой над отчётами, заполнением бумаг, изменением графиков. Но всё ближе к вечеру она продолжает думать об этом утреннем инциденте. Неужели это действительно ничего не значило? Она, вероятно, слишком много думает, и Гань Юй знает это, также как знает о том, когда начинает зацикливаться на определенных мыслях, но он никогда не забывал целовать её на прощание.        Что, если это действительно что-то значит, а она просто не замечает этого? Это, безусловно, усложнит разговор в будущем, если она не решит этот вопрос должным образом. И Гань Юй решает поднять эту тему, когда снова увидит его этим вечером.        Как-то.       Когда Гань Юй наконец возвращается домой после долгого дня, он уже ужинает. Один, сидит на диване перед телевизором, который играет фоном какое-то конкурсное шоу, на которое он не обращает особого внимания.        — Добро пожаловать домой, Гань, — он улыбается, когда она появляется в поле твоего зрения, его глаза загораются. — Я и тебе приготовил ужин, он в холодильнике.       — Ах, спасибо, — быстро говорит Гань Юй, немного смущаясь из-за того, что он изо всех сил старался приготовить для неё ужин. Она живёт с ним уже несколько месяцев, но по-прежнему самые маленькие вещи, нежные жесты любви заставляют её сердце биться чаще.        Она возвращается из кухни с едой, которую он для неё приготовил, находит удобное место на диване рядом с тобой и начинает спокойно есть. Он также сосредоточен на своем ужине, почти не обращая внимания на то, что показывают по телевизору. Через пару минут Гань Юй нарушает установившуюся уютную тишину.        — Ничего, если я спрошу тебя кое о чем? — робко говорит она.         — Конечно, — он кивает, держа вилку во рту, только что откусив большой кусок.        Гань Юй, мнёт ткань своего платья. Она не смотрит ему в глаза, когда спрашивает.       — Ты... Эм... Прости меня, если я ошибаюсь, но, ты злишься на меня за что-то?       Он хмурится, опуская вилку.        — Нет, — он осторожно произнёс. — С чего бы мне злиться на тебя?       — Действительно? — Гань Юй, кажется, сдувается, как воздушный шарик, показывая лёгкую улыбку. — Ах. Хорошо. Если это так, то, пожалуйста, не обращай внимания на мой вопрос.       — Я хочу знать прямо сейчас, — он поворачивается к ней, наклонив голову. — Должна быть причина, по которой ты спросила меня об этом.       — Ну... Есть, но... — Гань Юй открывает рот. Закрывает его. И снова открывает, пытаясь сказать. — Если ты говоришь, что ты не злишься, то это не имеет значения.       — Тебя что-то беспокоит, Гань Юй? — он с беспокойством спрашивает, его голос низкий и нежный. — Или может я что-то сделал?       — Нет! Пожалуйста, не беспокойся больше об этом, — Гань Юй качает головой, локоны её голубых волос обрамляют её лицо. — Это как-то глупо.       Он медленно протягивает руку и нежно гладит её по щеке. Гань Юй быстро находит его глаза, на её переносице появляется слабый румянец.        — Я уверен, что это не глупо, — тихо говорит. Он хочет быть кем-то, кому Гань Юй может доверять.       — Ну... если хочешь знать, то. Гм, — Гань Юй отводит глаза в сторону, её кожа горит там, где он к ней прикасается. — Когда ты ушёл этим утром, ты... Ах... Как бы это сказать? Ты ушёл и... Эм. Ты не подарил мне... Прощальный поцелуй... Как каждое утро... — лицо Гань Юй покраснело до самой шеи, а её руки были крепко сжаты на коленях. — Но... я уверена, ты просто торопился. Ты сказал, что ты не злишься, так что я... э... мне не следует слишком много думать об этом, верно?       Гань Юй закрывает рот, её тело напрягается, и наступает тишина, которая кажется ей вечной.        Затем он резко рассмеялся.       — Пожалуйста, не смейся! — Гань Юй плотно закрывает глаза от смущения, чувствуя, как горит её лицо.       — Гань Юй. Гань Юй, любовь моя, — он продолжает смеяться, его рука все ещё на её щеке. Они смотрят друг другу в глаза, и его улыбка смягчается.       — Ты была права. Это было довольно глупо.       Гань Юй снова отводит взгляд и прикусывает щеку изнутри, сиреневые глаза смотрят куда угодно, только не на него.       — Не издевайся надо мной, пожалуйста, — она кажется подавленной, так что он перестаёт хихикать.       Он поднимает другую руку, чтобы обхватить её лицо обеими ладонями. Гань Юй робко встречает его взгляд и тут же смягчается. Он наклоняется к ней.       — Это за сегодняшнее утро, — он тянется губами к щеке Гань Юй, к мягкой коже, которая встречает его. — Это за смех, — он оставляет второй поцелуй на её другой щеке. — А этот, — говорит он, касаясь её губ своими. Гань Юй слегка приоткрывает рот, её сердце бьётся сильно, сильно. — Чтобы ты никогда не сомневалась в том, как сильно я тебя люблю.       Он прижимается своими губами к её, и Гань Юй жадно принимает их, с дрожащими от предвкушения пальцами. Он глубоко целует её, чувствуя нежное прикосновение её губ к своим, её сладкий вкус, который рисует звёзды на своде его груди.       Когда он отстраняется, щеки Гань Юй расцветают, как малиновый цветок, её сиреневые глаза прикованы к его, как будто в этом мире нет ничего более прекрасного, на что стоило бы смотреть.        — Я тоже тебя люблю, — просто говорит Гань Юй, и он снова хихикает. Потому что он знает, знает, как сильно она его любит.