Убегая от прошлого

— Думаешь, смена формы поможет тебе сбежать?! — Я уже много раз говорил вам — я Дань Хэн и никак не связан с вашим прошлым. А на самом деле помнил: несколько лет назад на борту исполинского корабля ему впервые удалось рассмотреть своё тело. Собственное тело, носящее его нынешнее имя, которое позволило снять последние оковы и зашагать вперёд — туда, где тускло сияли звёзды, и будущее было словно в тумане. Ведь он не знал, куда направляется, и на свете не было места, куда он хотел бы попасть, чтобы сбежать подальше от родных мест. — Дань Хэн… — Блэйд криво усмехнулся. — Даже так надеешься, что другое имя и другое лицо позволит тебе перечеркнуть грехи прошлого? Ты… ты даже не испытывал… смерти… Физической — нет. Моральной — да. Определённо да, и Дань Хэн рассказал бы об этом, но увы, его старый знакомый не захочет слушать, подтверждением чему служит его суровый взгляд, постепенно пожираемый Марой. — Я заставлю тебя почувствовать это страдание, «Дань Хэн»! — закричал охотник за Стелларонами, и с истинной яростью, сжав рукоять старинного меча, бросился вперёд. Прямо на фигуру напротив, для которого такая выходка не была неожиданной — Дань с такой же молниеносной реакцией вытащил своё копьё и принялся отбиваться, двигаясь причём с такой лёгкостью, что Блэйд злился. С каждым разом всё больше и больше, из-за чего воздух переполнялся лязганьем металла, и так до тех пор, пока у стража звёздного экспресса в одно мгновение мир окрасился в красный цвет, а во рту появился металлический привкус. Причина тому — вошедший в грудь холодный твёрдый предмет в виде тот самого меча, который покрыт трещинами точно так же, как тело и разум его владельца, что довольно улыбался. Ведь теперь скрыть не получится: от острия в сердце носитель наследия Лазурного дракона несомненно проснётся, вернув себе прежний облик с длинными волосами, лазурными рогами и острыми эльфийскими ушами, что даже сквозь пелену сознания улавливают чужой голос: — Давно не виделись… старый друг, — на этот раз голос принадлежал никому иному, как генералу Цзинь Юаню, стоящему за тем, чтобы охотники высвободили то самое прошлое, от которого продолжительное время удавалось скрываться. — Я не он, — какой раз за день говорит Дань Хэн, однако сейчас его голос больше походил на рык дикого зверя, которого боялся разве что он сам. — Воды древнего мира очистили Дань Фэна от его прошлых грехов, и того, кто некогда был подле вас, уже давно нет. — Да… прощу прощения, — генерал склоняет голову набок и делает нечто наподобие улыбки. — Возможно, всё дело в твоей внешности — рогах на голове, или особой ауре Верховного старейшины, но я не могу взглянуть на тебя иначе. — Я же сказал… — Сказал… и что толку? Если бы порывы сердца можно было изменить одними лишь словами, в этом мире не было бы раздоров, — мужчина делает пару решительных шагов вперёд, продолжая держать руки за спиной, чтобы поддерживать официальный вид. — А чтобы избавить меня от иллюзии Дань Фэна, тебе придётся что-нибудь для меня сделать, после чего, уверяю, на борту Лофу на тебя больше не будет падать чужая тень. И опережая возможный вопрос: ты обязан преуспеть, иначе я не выполню своё обещание. Дань Хэн сжал губы. — Можешь винить своё предыдущие воплощение, потому что если бы он не совершил страшный грех и способность к драконьей трансмутации была передана в целости, мне не пришлось бы тебя принуждать, — с прежним напором продолжал Цзинь Юань, отчего оболочка Пожирателя Луны хмурится ещё сильнее. Хотя вполне очевидно — разжигать конфликт нет смысла, тем более, что Стелла и остальные члены звёздного экспресса в возможной опасности и не отвечают на сообщения вот уже несколько часов. Особенно это всё же касается «Первопроходца», что не знает, откуда пришёл и пришёл ли вообще, поскольку единственное воспоминание — чей-то нежный и печальный, но настойчивый голос, который, стоило открыть глаза, пропал. Не навсегда, и всё же Стелла так и не знала, что к чему, полностью отдав себя путешествиям, вторжениям, вечной мерзлоте, геологическим разломам и, конечно, взаимоотношениям. Сначала с Химико — предприимчивой учёной, которая столкнулась со звёздным экспрессом в детстве, когда он застрял в её родном мире. Потом с Вельтом — мудрым и опытным бывшим повелителем Антиэнтропии. Дальше с Дань Хэном — человеком, которого Стелла полюбила не сразу, однако на долго. В какой именно момент — не ясно, да и это в целом было неважно, так как главное, что «хранитель архива» испытывал те же чувства к девушке, что, подобно костру, среди безграничного льда и снега, сохраняет саму душу этого мира. И душу самого Дань Хэна, впервые за несколько лет ощутившего себя рядом с ней хорошо. Причём настолько, что в какой-то момент это показалось настоящей сказкой, и, несмотря на обещание самому себе ни к кому не привязываться, Даню нравилось то, какое место Стелла заняла в его жизни, так как было приятно знать, что есть кто-то, кому он может полностью доверять. Не говоря уже о том, что в целом чувство надежды и уважения друг к другу придавало уверенности в завтрашнем дне. В том числе и на расстоянии — Дань Хэн верил в это всё то время, что они находились по разные стороны Лофу Сяньчжоу, пытаясь добраться друг до друга как можно скорее для того, чтобы хотя бы просто коснуться друг друга, переплести пальцы и уверенно пойти в бой плечом к плечу. И не важно против кого, потому что главное, что вместе, почему, будучи в своём новом, никому ранее неизвестном обличии, Дань Хэн согласился выполнить просьбу генерала и пришёл к ней. К своей Стелле, которая никогда не давила на то, чтобы парень рассказал о своём прошлом, но не смогла нормально смотреть на настоящего него — с рогами, эльфийскими ушами и драконьим хвостом, прибившимся к земле, дабы демонстрировать волнение. Ведь очевидно, что ей больно, из-за того, что это не просто скрытие какого-то небольшого факта, а своей сущности Пожирателя Лун, искренне желающего поговорить перед тем, как выполнить своё предназначение. Хоть и для остальных эта тема, скорее всего, останется навсегда закрытой даже после завершения боя с формой, которая воплощает цикл смерти и возрождения. Прямо, как он сейчас. Был Дань Хэном — стал Пожирателем Лун. И, конечно, Стелла будет любить его и таким, но пока это похоже на удар под дых.