К югу от ада

«Оуэн!.. Оуэн, это снова началось. Дирк, он…он вернулся…» Напуганный голос брата раздаётся в моей голове, словно на повторе. Сообщение от Райана спустя четыре года, да ещё и с таким содержанием выдернуло меня из недельного запоя, где я растворялся словно в нирване. И вот я давлю педаль газа старенького «Понтиака» в пол, наматывая на колёса километр за километром. Мой путь лежит из Юкона в Квебек, и я надеюсь преодолеть его как можно быстрее. Всё те же четыре года назад я уехал из нашего родного города в надежде никогда туда не возвращаться. Я порвал с прошлыми связями и залёг на дно в самом дальнем уголке Канады, чтобы быть как можно дальше от Райана, но лишь один его звонок заставляет сорваться с места и нестись через всю страну к единственному, кто мне небезразличен в этом грёбаном мире. «…Дирк…он вернулся» Этого не должно было произойти. Просто невозможно. Я многим пожертвовал, чтобы этот сученыш оставил моего младшего брата в покое. Я пошёл на сделку, и мне обещали, что Дирк исчезнет из нашей жизни раз и навсегда. Но что-то явно пошло не так, годы спокойствия пролетели словно мгновение, и вот мой персональный Ад опять раскрывает передо мной свои двери. Я не позволю этому произойти, только не снова. Этим летом Райану исполнилось двадцать три, но он всё ещё юн для дерьма, что преследует род Стоунов, наш род. Райан никогда не походил ни на меня, ни на нашего отца. Он слишком светлый, слишком невинный… и именно это так нравится Дирку. Осквернять и пачкать — его излюбленное занятие. Это его суть, и бороться с ней то же самое, что и бороться с самим Дирком. Этот мудак никогда не играет честно. Я легко разделался бы с ним, в конце концов, это моя работа, но Дирк прикрывается Райаном, а им рисковать я не могу. Райан — всё, что у меня есть. Крупица семьи, что у меня осталась. Наши родители давно умерли, и потерять брата значит лишиться всего. Как это, должно быть, банально: защищать своего младшего братишку. Но я в этом недостаточно хорош, скорее даже я — причина всех его несчастий. Дирк хочет добраться до меня, Райан — всего лишь ключ. И нам троим это известно. Однако, после того, как Дирк исчез, а я вынужден был уехать, Райан злился на меня, говорил, что я его бросаю. Видеть боль и слезы в его глазах было невыносимо, но мой отъезд оставался верным решением. Знал бы сам Райан, как тяжело мне было его принять. Я не из тех, кто волнуется о последствиях. Отец считал меня безрассудным и призывал «включать мозги», но его больше нет, и наставлять меня некому. Что тогда, что сейчас я доверял своей интуиции, она выручала меня куда чаще, чем сердце или голова. Может быть именно благодаря ей я до сих пор жив, изрядно покалеченный, но всё же несломленный. Квебек встречает меня проливным дождём. Ненавижу позднюю осень с её промозглостью и серостью. Она обнажает тьму и ущербность этого мира, я предпочитаю притворство лета или весны: в лучах солнца и красках зелени так легко казаться нормальным. Холод наводит на меня тоску, ещё большую, чем я ношу в себе в любой обычный день. Едва стоит въехать в город, как я набираю Райану и стараюсь не впадать в панику, слушая череду долгих гудков. — Чёрт тебя дери! — всё же взрываюсь и ударяю рукой по рулю, когда меня перебрасывает на голосовую почту. На часах около трёх ночи, но надеяться, что Райан просто крепко спит в своей постели — глупо. Если он прав, если Дирк действительно вернулся, он уже знает, что я близко, а это значит, что мой брат сейчас с ним. Я снова нажимаю на вызов, и на этот раз сразу после второго гудка из динамика доносится громкая музыка и знакомый до скрежета зубов голос Дирка: — Ты не особо-то торопился, малыш Оуэн. В какой норе ты пытался спрятаться? Надеюсь, там было комфортнее, чем в той, в которую ты засадил меня? Его речь тягучая, а тон, как всегда, ироничный и самовлюбленный. Я слышу каждое его слово сквозь басы так отчётливо, будто Дирк сидит на соседнем сидении. Он обожает все эти фокусы, ему так хочется меня впечатлить. — Где вы? — выпаливаю без лишних прелюдий. — И что, ты даже не поздороваешься? Четыре года прошло, Оуэн, я соскучился. — Зато я нет. — Ложь, — смеётся он глухо, и «ж» на его языке превращается в змеиное шипение, выдавая его нечеловеческую природу. — Где вы? — снова задаю я свой вопрос, но уже догадываюсь, что мне следует свернуть на следующем перекрёстке. Музыка. Он снова притащился в клуб, где я встретил его впервые. Сентиментальный сукин сын. — «Раш», — подтверждает мои догадки Дирк. — Поспеши, а то я начинаю скучать. Ты ведь знаешь, что бывает, когда… — Если хоть волосок с головы Райана упадёт, я тебя прикончу, — рычу, высматривая нужный поворот сквозь стену дождя. — Клянусь, Богом, Дирк, я… — Поспеши, Оуэн, — не даёт он мне договорить и кладёт трубку. Я остервенело кидаю мобильный на пассажирское сидение, не заботясь о его возможной печальной участи. — Блять! Блять! Блять! — вновь и вновь ударяю по рулю. Я так надеялся, что всё кончено. Изабелла обещала мне, что Дирк больше никогда не вернётся. Это была честная сделка, так какого хрена?! Я едва не врезаюсь в другой автомобиль, проморгав красный сигнал светофора. Громкий гудок тёмного седана и выброс адреналина немного меня отрезвляют. Но в голове всё равно полный хаос, я не знаю чем закончится эта ночь, надеюсь, не смертью брата или моей. В клубе душно, пахнет алкоголем и приторно-сладкой смесью вейпа. Повсюду люди в разной степени опьянения и наркотического угара. Музыка долбит по голове, и мой мозг готов взорваться — похмельный синдром ещё не прошёл и мне хочется поскорее отсюда убраться. С самого порога замечаю нескольких своих клиентов, которым хорошо бы надрать задницу. Ночной клуб для них отличное место охоты. Люди здесь расслаблены и открыты, не нужно больших трудов, чтобы урвать кусочек чужой души. Но мне сейчас не до них, мне нужно найти Райана, желательно живым и невредимым. Я и не думаю кидаться на поиски в толпу танцующих незнакомцев, просто подхожу к бару, потому что знаю — Дирк сам меня найдёт. Я нужен ему, не меньше, чем мне нужен Райан, и я не доставлю ему удовольствия играть со мной в прятки. Не проходит и минуты, как на пустующий рядом стул опускается парень. Тёмные, слегка взлохмаченные волосы, густые брови и невообразимо сексуальный рот. Полумрак и мигающие стробоскопы скрывают от меня россыпь родинок на бледной коже, но я знаю, что они есть. Как знаю, что у глаз парня зелёно-карий цвет, несмотря на то, что сейчас на меня пристально смотрит холодный голубой. Прошло четыре года, и Райан так вырос. Он точно стал выше и шире в плечах. Чёрная кожаная куртка сидит на нём как влитая, а черная же футболка плотно обтягивает грудь. У меня перехватывает дыхание от того, что я вижу. И пухлые губы Райана, нет, Дирка, растягиваются в самодовольной ухмылке: — Мы тоже рады тебя видеть. Узнать демона в теле моего брата не составляет труда, даже если бы радужка глаз и тёмная аура его не выдавали. Дирк дерзкий и напористый, в то время как Райан совсем не такой. Хотя при желании Дирк мог бы им притвориться — артистизма демону не занимать. Но он слишком эгоистичен, чтобы прятаться и притворяться. Райан как сосуд, нужен ему лишь для того, чтобы я не отправил его обратно домой, к Люциферу. А я обязательно бы это сделал, если бы не боялся навредить брату. Быть первенцем в нашей семье значит быть проклятым. Род Стоунов тянется немало-немного из средневековой Англии, и с тех пор повелось, что в каждом новом поколении рождается избранный — изгнатель демонов, бесогон, экзорцист или, как я предпочитаю нас называть, охотник на демонов. Есть что-то такое в нашей крови, в нас самих, что позволяет видеть нечисть, ходящую среди людей, видеть и бороться с ней, потому что кто-то там из предков решил, что это наше предназначение. С самого детства отец обучал меня: как выследить демонов и поймать их в ловушку, как провести изгнание и отправить их обратно в Ад. Райана же он всячески от этого ограждал, желая, чтобы младший сын жил обычной человеческой жизнью. Не понимаю, почему после смерти мамы отец не понял, что наши близкие — лучшая мишень для демонов. Райан не был подготовлен, до шестнадцати лет он считал, что отец занимается вышибанием долгов из банковских должников. Именно так тот объяснял свои частые разъезды и временами потрепанный вид. Но я рассказал Райану правду, и он не особо удивился присутствию зла в нашем мире. Пусть у него не было нашего с отцом дара, Райан признался, что несколько раз чувствовал что-то странное рядом с некоторыми людьми. Он назвал это «паучьим чутьем», а я просил его не геройствовать, если это случится когда-нибудь снова. Лучше всё рассказать мне или отцу, но Райан не послушал, именно так Дирк и подобрался к нему. — Зачем ты вернулся, поквитаться? — перехожу я сразу к делу. — Месть — это не мой метод, — выдаёт он, осматривая меня с ног до головы. От этого его взгляда мне становится не по себе, как будто муравьи забираются под кожу. — Что тогда? — и не думаю отступать. — Хочу уладить наши… недопонимания. — Недопонимания? — негодую я. — Ты — гребаный демон, я охочусь на таких, как ты. Между нами чёткая черта, и переступить её никому не дано. — Мы уже переступали, и не раз, — произносит он, и его ладонь накрывает мой напряженный кулак, лежащий на стойке. Формально это ладонь Райана поглаживает сейчас мои пальцы, но я точно знаю, что брат никогда бы ко мне так не прикоснулся. — Это было ошибкой. — Ошибка, Оуэн? — усмехается демон. — Может быть в первый раз, но не во второй и не в четвёртый. Нам было хорошо вместе, просто признай. Признать значит смириться, что налажал, а этого я сделать не могу. Дирк, как чёртов суккуб, сыграл на моей слабости. Райан — ключ ко всему. Он — моя сила и мой криптонит. Будь у меня хоть тысяча лет жизни, я бы не смог искупить перед ним свою вину. Всё, что я могу — избавить его от Дирка, теперь уже навсегда, а после снова убраться. Демон пользуется моей заминкой и оказывается ближе. Встаёт между моих разведённых в сторону ног. Он так близко, Райан так близко. Я ощущаю тепло, что исходит от него. Запах знакомого парфюма пробивается даже сквозь удушающие ароматы клуба. Вокруг нас всё ещё кипит жизнь, но я словно в вакууме: музыка больше не кажется громкой, люди исчезли. Дирк это делает нарошно, чтобы урвать моё внимание. — Демон перекрёстка, Оуэн, серьёзно? — усмехается он. Дирк почти оскорблён. — Ничего лучше ты не придумал, чтобы избавиться от меня? Сколько попросила эта сучка Изабелла? — Двадцать лет, — скрывать теперь нет смысла. — Двадцать лет твоей жизни? Чёрт, я даже не знаю обидеться мне или пожалеть тебя. — Я планирую вернуть хотя бы десяток. Она сплоховала. Он смеётся, всё так же не сводя с меня глаз. — О нет, она очень даже постаралась. Натравила на меня всех своих гончих. Я долго залечивал раны. — Но ты здесь. — Я здесь, — соглашается он, склоняя голову на бок. Этот жест так похож на тот, что порой делает Райан. — А ты явно развлекался. Слышал, устроил целую бойню в Юконе, весь Ад был на ушах. — Встал утром не с той ноги. Что тебе нужно, Дирк? Заскочил поболтать? — Надеелся на кое-что большее, — его ладони медленно скользят по моим бедрам вверх. — Ты в теле моего младшего брата, ублюдок, — цежу сквозь зубы, не обращая внимание, как мой член откликается на откровенные прикосновения. — Как ещё я мог вытащить тебя? — Вот он я, отпусти Райана. — Тогда я вряд ли получу то, на что рассчитываю. — Ты и так этого не получишь. Я не собираюсь… — Я знаю твой секрет, Оуэн Стоун, — его губы оказываются у моего уха. — Знаю твою маленькую грязную тайну. У тебя стоит на твоего родного брата. Это так порочно, так греховно… Он снова смотрит мне в глаза и лукаво улыбается. — Или, быть может, у тебя стоит на меня в его теле, м? — Иди на хуй, мудак, — рычу я и собираюсь подняться на ноги, но Дирк не позволяет, мертвой хваткой вцепившись мне в бедра. — Если только он будет твой, Оуэн. Если он только будет твой. Его губы рядом с моими, стоит лишь качнуться и поцелуя не избежать. Дыхание Дирка щекочет мне кожу, но я отворачиваю голову прежде, чем он сократит сущие сантиметры. Демон улыбается, я чувствую его губы на своей щеке. Он касается моей кожи языком, проводит им вверх до самого виска, невзирая на трехдневную щетину. Невольно я прикрываю глаза и пытаюсь унять бешеный стук сердца. Это не Райан. Это не он. — Ты так слаб, — продолжает Дирк. — Но я тебя не виню. Посмотри на это тело, — кивает он на себя, на тело моего брата. — Мальчик явно подрос. Он занимался спортом все эти годы, ты знал? Играл в хоккей за сборную колледжа. Демон берёт мою руку и тянет себе под футболку. Ладонь горит от прикосновения к теплой коже. Рука Дирка настойчиво ведёт мою по твердому, фактурному прессу, по хорошо слаженным мышцам. — От этого сложно отказаться. Один шанс на миллион, Оуэн. Райан не будет против. — Он мой брат. — Он тебе снится. — Откуда ты…? — Знаю. И в этих снах ты берёшь его грубо. Ты трахаешь его, вбивая в матрас, или пока он лежит на столе. Это все не те вещи, что мы с тобой делали, Оуэн. Я даже ревную. Ты так боишься за чувства и тело Райана? — Ублюдок, — шиплю я. Моя тьма больше не под надёжным замком. Дирк взломал стальные двери и проник внутрь. Все эти годы я винил себя за то, что чувствую к брату. Кажется, это было со мной всегда. Ещё в детстве я испытывал к Райану нечто большее, чем родственную связь. Сначала думал, что дело в том, какие мы разные. Думал, что я просто хочу быть таким, как он: не знать о демонах, жить беззаботной человеческой жизнью. Но чем старше мы становились, тем отчетливее было осознание, что меня тянет к брату не из желания почувствовать себя обычным, а из-за того, что мне просто хочется быть с ним: почувствовать его кожу на своей, коснуться его губ и ласкать, ласкать его до оргазменных судорог, до тех пор, пока его дыхание не начнёт сбоить, а изо рта будут рваться стоны и моё имя. Да, Дирк прав, я слаб, я не смог устоять, когда демон сделал мою мечту доступной. Я ни на минуту не забывал, кому на самом деле принадлежат голубые глаза, кто верховодит телом и разумом Райана, но всё же сдавался на милость демонической силе и собственной похоти. Но долго продолжатся это не могло — я взял себя в руки и решил избавиться от Дирка, решил покинуть Райана, чтобы просто позволить ему жить. Вдали я не мог отделаться от воспоминаний. Иногда мне казалось, что где-то на задворках сознания я отмечал, что во время секса глаза демона становились зелено-карими, что сам Райан трахал меня, но я гнал эти мысли, списывая всё на игры Дирка или собственной фантазии. Райану тогда было девятнадцать, он встречался с девушками и уж тем более и помыслить не мог о моём истинном отношении к нему. Моя тьма лишь крепчала, запуская когти даже в самые невинные воспоминания, например те, как после затянувшейся охоты с отцом, мы возвращались домой, и Райан обнимал нас обоих, но лишь мне доставались мимолётные ласки: нежные пальцы на моём затылке, поглаживания по спине и излишне взволнованный взгляд на мои раны, когда они были. Мой воспаленный мозг извращал братскую привязанность, желая выдать фантазии за действительность, и я всячески противился этому, забываясь в работе, алкоголе и одноразовых связях. Не скажу, что это всё хорошо помогало, но со временем я бы смирился и отпустил. Я бы стёр себя из жизни Райана и, быть может, его из своей. Всё бы обязательно получилось, если бы не Дирк… Если бы не его возвращение. Он не спустит меня с крючка, даже если я просто сбегу, оставив их обоих. Но мы все знаем, что я так не сделаю — брат слишком много для меня значит. Между тем мы всё ещё в клубе, и Дирк смотрит на меня как на забавную зверушку. Он знает о моих сомнениях, как и знает, что я уступлю. И я уступаю, делая это в последний раз. Притягиваю его рукой за затылок и жадно целую в губы, остервенело кусаю, не заботясь о причиняемой боли. Я наказываю нас всех: себя — за желания, Дирка — за соблазн, Райана — за то, кто он есть. Моё сердце рвётся на куски от осознания, что сейчас это действительно последний раз, дороги назад больше не будет. Не будет и крохотного шанса всё повторить, шанса поддаться собственной слабости и очернить душу Райана. Не Дирк та грязь, что оставляет на ней уродливые пятна, а я. Я, который должен был его защищать. Демон оказывается ещё ближе, вжимается в мой пах своим. Я чувствую твёрдость его намерений, и из груди едва не рвётся стон. Как же хочется ощутить себя свободным, отдаться этой близости целиком и полностью, но в голове куча мыслей и рой сомнений — кажется, моё привычное состояние рядом с этими двумя. Моя рука снова оказывается на разгоряченной коже под мягкой тканью футболки, теперь уже по своей воле и со всей пылкостью желания. Кончики пальцев стараются запомнить каждую клеточку, каждый участок любимого тела, пытаются впитать в себя все те ощущения, что дарят прикосновения. Другая рука собственнически ложится на ягодицу, сминает её, а затем чуть поглаживает. Дирк урчит мне в рот, как довольный кот, я ловлю его улыбку, и мне вновь хочется укусить, на этот раз сильнее, прямо до крови, просто чтобы показать, как мне больно от того, что происходит. Мне давно плевать, как далеко распространяются его фокусы — видят ли нас посетители клуба, слышат ли. Но сидеть на барном стуле, зажатом между крепким телом и стойкой, меня прельщает мало, поэтому предлагаю продолжить у Райана дома. Я тяну Дирка за руку к выходу. Мы идём сквозь толпу танцующих потных тел, но они словно призраки, тёмные силуэты, слившиеся в одну единую массу. Сердце стучит на странность спокойно, оно полно решимости, как и я. Стоит оказаться на улице, как я веду нас к припаркованной ранее тачке, но Дирк останавливается, отчего вынужден остановиться и я. — Есть путь покороче, — улыбается он, не скрывая в глазах похоти. Затем заключает меня в объятья, и, прежде чем я что-то скажу или отстранюсь, перемещает нас прямо в спальню брата. «Мерцание» — так это называется. Демоны в одно мгновение могут оказаться где пожелают. Меня всегда бесила эта их способность, но сейчас я даже счастлив — если бы мы поехали на машине, моя решимость могла бы дать трещену. Перед глазами на мгновение темнеет, а голова слегка кружится. Всему виной демоническое перемещение или то, что я собираюсь сделать? Я и понять не успеваю, как мы оказываемся на большой двуспальной кровати. То, что у нее кованное изголовье я отмечаю бессознательно, потому как занят самым желанным на свете ртом. Дирк стягивает с меня рубашку, оторвав большую часть пуговиц. Плевать, мне нет до них никакого дела. Отвечаю ему взаимностью — не без помощи снимаю с его плеч кожаную куртку, а следом и футболку. Я сижу на его бедрах, осматривая в полумраке комнаты поджарое молодое тело. Хочу вылизать каждый его сантиметр, оставить на бледной коже красные следы от щетины и зубов. Склоняюсь над ним и целую в шею, вылизываю языком её изгибы, оставляя влагу, впитывая запах. Дирк выгибается, подставляется под мои ласки и теряет бдительность. Достаю из кармана брюк шёлковые ленты. Он даже не сопротивляется, когда я привязываю его руки к изголовью и затягиваю крепкие узлы. Дирк думает это часть игры, на что я и рассчитывал. Я отстраняюсь, но продолжаю всё также сидеть на нём сверху. Он смотрит на меня с непониманием — почему я остановился, чего жду, но тут его руки начинает жечь. Глаза Дирка округляются, и он слегка шипит, потому что пропитанная святой водой ткань оставляет на коже Райана ожоги. — Какого хрена, Оуэн? — рычит он. При желании он мог бы меня скинуть — его ноги всё ещё свободны, но он покорно ждёт. Дирк прикладывает немного усилий, чтобы освободить запястья, но молитвы на латыни, написанные на лентах надежней наручников. Даже если демон дёрнет со всей силы, они не порвутся. — Тебе пора домой, Дирк, — произношу я внезапно охрипшим голосом и целую его в уголок губ. Затем поднимаюсь, слыша вслед его эмоциональные ругательства и шипение. — Что ты задумал, Оуэн? Снова заключишь сделку с демоном перекрёстка? Отдашь Изабелле ещё часть своей души? Ты так торопишься распрощаться со своей жизнью, лишь бы избавиться от меня? — Больше никаких сделок, — сам не знаю зачем с ним говорю, натягивая рубашку. — Я собираюсь изгнать тебя. — А как же Райан? — его тон раздраженный, но не скажешь, что демон напуган. — Ты же убьёшь и его. Помнишь, как ту девочку в Альберте или того мужика в… — С Райаном всё будет в порядке, — заверяю я всех нас, даже не удивляясь его осведомлённости. — Я кое-чему научился за эти четыре года. — Как соблазнять парней и заманивать их в ловушку? — колко бросает он. — О да, в этом ты поднаторел. Он кажется обиженным, как самый обычный парень, когда его динамят. Я мог бы улыбнуться, но не получается. Прощаться с Дирком вдруг оказывается тяжело. Но Райан…для Райана я сделаю всё, что угодно. Найти выключатель и зажечь верхний свет не составляет никакого труда. Короткий взгляд на окно, чтобы убедится — это не первый этаж и напротив нет домов, мы не привлечём ничьё внимание. Вновь подхожу к кровати и произношу вслух молитву. Касаюсь пальцами груди Дирка, вывожу замысловатый рисунок, и на коже тут же проявляется узор. — Хинди? — удивляется Дирк, морщась от боли, пока ещё несильной. — А ты умеешь удивлять. Только это тебе не поможет. Я стараюсь не слушать того, что он говорит, вновь и вновь взываю к индусским богам: Брахме, Вишну и Шиве. Они приходят на помощь, когда родные бессильны. — Ты не сможешь меня изгнать, Оуэн. Я — часть Райана. Он сам меня позвал. Обрываюсь на полуслове, слова демона не остаются без внимания. Но быстро беру себя в руки и продолжаю. Свет под потолком начинает мерцать, искажая скудный интерьер комнаты. Человек на кровати — единственное, что меня заботит. — Как, ты думаешь, я сбежал от надзора Изабеллы? — гнёт своё Дирк, неотрывно глядя на меня, несмотря на то, что рисунок на коже становится всё отчетливее. — Райан меня призвал. Он сам пригласил меня в своё тело. — Ты лжешь! — взрываюсь я. — Он не мог… — Но я правда это сделал, — на этот раз я слышу истинный голос брата и вижу его глаза. — Это правда, Оуэн. Ты уехал, ты бросил меня одного. Его взгляд полон печали и боли. Совсем как в тот день, когда я сообщил о своём отъезде. — Я уехал, чтобы защитить тебя. — От кого? От себя? — глаза Райана влажно блестят, и весь его вид — привязанного, беззащитного, будоражит мои инстинкты. Я едва не кидаюсь его освобождать, как вдруг прихожу к мысли, что Дирк просто играет со мной. — Ты — не Райан! — говорю твёрдо и возвращаюсь к молитвам. — Это я, Оуэн. Это я, — натужно звучит голос брата. Узор на его груди становится алым, будто невидимое тавро выжигает на его коже святые символы. Райан кричит, и наверняка соседи это слышат. — Мне больно! Хватит! Я закрываю глаза, чтобы не видеть его мучений, его взгляда так похожего на настоящий. Слова из моего рта звучат чётко и отточено. Я слышу шипение Дирка и всхлипы Райана. — Ты не убиваешь нас, а только мучаешь, — говорят они одновременно. Мне хочется зажать ещё и уши, чтобы не слышать. Не слышать ложь, которая рождает во мне новые сомнения. — Я хотел тебя вернуть! — говорит брат громко, перекрикивая мой монотонный голос. Смысл слов молниеносно достигает меня, и я вновь умолкаю. Распахнув глаза, я лишь в последний момент наблюдаю, как тело Райана, выгнутое над кроватью, снова падает на безжалостно скомканные простыни. — Я знал, что ты не приедешь, если просто попрошу, — дышит Райан громко и тяжело. Его глаза крепко закрыты. — Дирк…он был единственным… выходом. Ты всегда оказывался рядом, когда мне что-то грозило. Я нашёл книги отца. Провёл ритуал. И всё получилось. — Нет, — мотаю я головой в неверии. — Райан никогда бы не отдал свою душу! — Почему? — медленно открывает он глаза и поворачивает голову в мою сторону. — Потому что ты этого для меня не хотел? — в его голосе злость и отчаяние. — Ты хоть раз спросил чего хочу я? Вы с отцом распоряжались моей жизнью, как считали нужным, и ни один не спросил, что об этом думаю я. Мама погибла, папу убили, а ты…ты просто взял и уехал. Ты бросил меня, Оуэн! Ты меня бросил! — Я хотел как лучше. — Лучше для кого? — его лицо искажает гримаса боли, но я уже не уверен — физической ли. — Я всё знаю, Оуэн, — тихо произносит он. — Дирк показал мне ещё тогда, четыре года назад. Ты думал, что спишь с ним, но я там был. Я… — Нет! — срываюсь я на крик. — Нет! Мои руки сами вцепляются в волосы, в попытке сохранить остатки разума. Райан не мог знать о моих промахах. Он не должен был узнать! И не должен был добровольно уступать своё тело Дирку. — Почему тебе так сложно в это поверить? — плачет Райан. Он кажется таким ранимым и искренним. — Потому что тогда, мы никогда от него не избавимся, — почти шепчу я в бессилии. — Я этого и не хочу, — заявляет Райан, неотрывно смотря на меня, будто проникая взглядом внутрь. — Дирк не причинял мне зла. С ним я сильнее и смелее. С ним ты можешь быть самим собой. С ним мы можем быть вместе. Вместе, Оуэн. Я хочу быть с тобой. Не бросай меня снова. Моя кожа словно наэлектризована, в груди давит, как будто сердце сжалось в комок. Даже в самой яркой своей фантазии, я не мечтал услышать подобное. Одна часть меня готова поверить, но вторая, более рассудительная, вторит и вторит голосом отца: «не верь демонам, они коварны». Отец считал меня безрассудным и призывал «включать мозги», но его больше нет, и наставлять меня некому. Дрожащими руками я развязываю узлы на запястьях Райана. Наверное, я пожалею об этом. Нет, я точно знаю, что пожалею. Моя любовь к Райану убьёт меня. Скорее всего это произойдёт даже раньше, чем мне теперь отмерено, но возможно эти годы, месяцы, дни или минуты я буду счастлив. Я буду им любим.