Охотник и жертва

      Чем думала Эва, когда сближалась с Аменом и прекрасно понимала, что любой шаг может закончиться для неё смертью? Она и сама не знала. Движимая праздным любопытством, а не здравым смыслом, Эва и подумать не могла, что заиграется настолько, что проникнется к Верховному эпистату искренними чувствами, из-за которых уже не сумеет выбраться на поверхность. Долгое время она балансировала на остром лезвии, из раза в раз нанося себе незаживающие раны. Глупо было полагать, что всё может закончиться как-то иначе, нежели сейчас.       Решила держаться ближе к главному охотнику? Пожалуй, с этого всё и начиналось. Но кто бы мог подумать, что всё зайдёт настолько далеко. А границы между врагом и любовным интересом сотрутся в пыль и развеются по горячему египетскому ветру?       Чем чаще Эва позволяла себе расслабляться рядом с Аменом, тем более молниеносно теряла контроль над ситуацией. Тем сильнее слепла, не видя ничего вокруг собственного носа, хотя всегда славилась изворотливостью и пытливостью ума. Реммао предупреждал её быть осторожнее, но она отмахивалась, уверенная, что знает, что делает. Она же хитрая. Она же шезму, чёрт возьми. Все карты были в руках, а её делом оставалось всего лишь с умом распоряжаться тайной и не выдавать себя, пока она находилась рядом с убийцей. Но в какой-то момент, незаметно для самой себя, Амен стал её настойкой Ибоги. Он подпитывал её при каждой встрече. Было невыносимо больно, но без Амена Эва уже не могла. Каждый его взгляд, каждое дыхание на её разгорячённой коже привязывало Эву к нему. Невидимыми нитями опутывало настолько крепко, что она вообще забывала о его истинной сущности. О его предназначении и о том, что он делал с такими, как она.       Эва поняла, что пропала.       И уже ничто не могло её заставить сдать назад. Она неслась, как колесница, подгоняемая ураганом. Навстречу собственному концу.       Жила сегодняшним днём, совершенно не задумываясь о последствиях. Проводила с Аменом непозволительно много времени, давая ему возможность узнать себя лучше. Было ли это уловкой с его стороны или ему тоже хотелось быть рядом с Эвой чаще — этого она наверняка не знала. И вряд ли уже узнает.       Попалась слишком глупо. Вступая в контакты с мёртвыми всё чаще, Эва помогала в расследовании. Других это могло не смущать, но не Амена. Он был слишком проницателен и опытен. В его голове наверняка давно роились подозрения — ещё с первого раза, когда они спустились в гробницу. Но ему нужно было больше доказательств. И он их получил.       Реммао перехватил Эву прямо у поселения, сообщив, что Амен перевернул её дом верх дном и отыскал украденную мантию. И теперь все заняты только тем, чтобы найти и отдать молодую шезму под трибунал. И ей не оставалось ничего, кроме как бежать.       И вот теперь она находится слишком далеко от Фив, но недостаточно, чтобы окончательно раствориться. Чтобы не дать охотникам себя найти.       Стоя посреди небольшой комнатушки, которая соединяла и спальное место, и обеденное, Эва обняла себя руками. Не осталось никаких сил скрываться, вечно пребывая в паническом ужасе. Она чувствовала — за ней следуют по пятам, и никак не могла оторваться. Не осталось ни друзей, ни знакомых, которые помогли бы ей исчезнуть.       Послышался грохот в дверь, а после, за долю секунды, она едва не слетела с петель, с трудом удерживаясь на месте. Лёгкий ветер просквозил от входа через окно, колыхая тёмные волосы Эвы, но она даже не обернулась, зная, что за незваный гость нагрянул к ней посреди ночи.       — Попалась, черномаг. — Последнее слово он выделил особой интонацией.       Кровь застыла в жилах. Волна мороза прокатилась по позвоночнику, сопровождаемая многочисленными мурашками, и Эву едва заметно передёрнуло. Повернув голову вбок, она так и осталась стоять к Амену спиной.       — Было наивно полагать, что я тебя не найду.       — Что, убьёшь меня, подобно тому, как делал это со всеми шезму? — придав голосу максимальную твёрдость, спросила Эва. Она не позволяла страху взять над собой верх, хотя изнутри колотило так, словно её на несколько часов оставили в холодной воде.       — Лёгкой и быстрой смерти для тебя будет мало. Если ты думаешь, что я подарю тебе такое удовольствие, то ты глубоко ошибаешься. Никто не смеет обманывать меня.       Позади раздались шаги, и Эва кожей ощутила, насколько близко к ней остановился Амен. Слишком высокий, даже несмотря на её немалый рост. Слишком сильный даже для той, кто обладает властью над мёртвыми.       — Ты сам позволил себя обмануть, Амен, — сухо отчеканила Эва, нарушая все правила этикета при обращении к Верховному эпистату. — Я лишь оставалась незаметной, зная, чем мне сулит разоблачение рядом с тобой. Это охотники загнали нас в ловушку, не оставив ни шанса, и вынудили скрываться.       Она развернулась к Амену и, задрав голову, самодовольно посмотрела в его ледяного оттенка радужки, в которых разгоралось пламя. Поразительное сочетание, от которого становилось поистине жутко.       На бледном лице застыла маска равнодушия. Всем своим видом Амен показывал, что является хозяином положения. Ни единой морщинки, но глаза сузились в опасно-хищном взгляде. Крокодил загнал жертву в западню и совсем скоро утащит в глубь Нила.       А потом вспыхнул гнев. Амен злился на Эву или на себя за то, что позволил быть ослеплённым?       — Можешь не оправдываться, Эвтида. Тебя это не спасёт.       Эва нервно усмехнулась, вызвав искреннее недоумение у Амена. Он свёл брови в единую линию, пристально разглядывая черномага, но она не поддавалась его натиску.       — Весело? Посмотрим, как тебе станет смешно во время казни. Поверь, будешь мучиться так, как не мучился ещё никто до тебя.       — Да кто бы сомневался. Давай, Амен, покажи, на что ты способен! Потому что я не собираюсь умолять тебя о пощаде.       Эва показательно вытянула руки перед собой, чтобы Амен надел на них блокираторы магии, а сама в голове параллельно продумывала план, как выбраться из глубокой задницы, в которую она попала несколькими минутами назад.       Амен нахмурился, с подозрением исподлобья посмотрев на Эву. Искал подвох в её словах и действиях, но её лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Как и всегда ранее. Будто над ней и не нависла смертельная угроза.       — Чего застыл? Ну же.       Эва схватила Амена за запястье, и он от неожиданности сжал ладонь в кулак. Свободной рукой ответно вцепился в её одежду, рывком дёрнув на себя, отчего Эва с трудом удержала равновесие.       — Нравится думать, что управляешь ситуацией? Пытаешься в очередной раз морочить мне голову? Не выйдет, Эвтида. — Амен нагнулся и на выдохе произнёс прямо ей в губы: — Я вижу тебя насквозь.       Эва шумно втянула носом горячее дыхание, и на миг её глаза округлились. От столь близкого контакта с Аменом одновременно становилось и дурно, и мурашки бежали по нижней части тела. Верховный эпистат угрожал, а она всё никак не могла оторваться от него взглядом, даже не предпринимая попыток сбежать. Амен будто гипнотизировал, манил, разрушал все барьеры, выстроенные Эвой в попытке отгородиться от него. В такие моменты она ощущала себя мазохистом, но ничего не могла изменить — тело не слушалось, рассудок туманился. Понимала — всё это неправильно и запретно. Над ней нависла серьёзная опасность, но при этом Эва ничего не делала, позволяя зыбучим пескам утянуть себя с головой.       И всё же, вернув себе шаткое самообладание, Эва вновь почувствовала землю под ногами.       — Глупо думать, что я могу что-то изменить. Ведь сам Верховный эпистат пришёл по мою душу. — Эва наигранно-величественно произнесла последнюю фразу. — Но мне всё же интересно… — Она показательно задрала подбородок, всмотревшись в его глаза. — Ты охотишься на черномагов, уверяя всех вокруг, что обладать магией имеют право только жрецы. А шезму — это проклятие Египта, и все они должны быть незамедлительно казнены. Вот только многие ли из таких, как я, в самом деле совершили нечто… чудовищное? — На секунду Эва замолчала, давая время Амену поразмыслить, а потом продолжила: — Сделала ли что-то чудовищное я, находясь все эти месяцы бок о бок рядом с тобой?       Амен продолжал сверлить её взглядом, плотно сжав бледные губы. Он прекрасно понимал, что Эва права. Не мог не понимать. Ни одно из её действий не принесло вреда, а лишь наоборот — она помогала смотреть на вещи с иной стороны и подмечала те детали, о которых не догадался бы никто.       — Бедные и богатые любят нас. Они обращаются, когда уже никто не может им помочь. Когда они отчаялись. И мы всегда рады им помочь, пусть и не бесплатно — иначе нам не выжить после того, как вы подвергли нас гонениям. А вот что делаешь ты? Лишаешь людей последней надежды, потакая желаниям ослеплённого порывом истребить всех черномагов фараона? Мне не страшно умирать, зная, что я чиста душой. Но что ждёт тебя на той стороне, Амен?       — У тебя как всегда подвешен язык, но больше не выйдет заболтать меня.       Тонкие чёрные браслеты щёлкнули на запястьях, и Эва мельком посмотрела на свои руки, которые выпустил Амен.       — Ненавижу всех вас, — процедила она сквозь зубы, позволяя себе впервые за долгое время высказать то, что давно подавляла внутри. Вновь подняла полный яда взгляд на Амена. Он, кажется, так и не спускал с неё глаз, радужки которых успели потемнеть за это время. В них бушевал шторм — не меньший, чем в груди Эвы. — Ненавижу тебя! Пусть Анубис покарает убийц черномагов.       Эва, в которой взыграла гордость напополам с бешенством, замахнулась, желая напоследок выместить на Амене бьющие ключом эмоции. Но он ловко перехватил смуглую ладонь, сжав её, подобно железным тискам — ещё немного, и Амен переломал бы кости Эве. Она сморщилась от боли, в уголках глаз скопились предательские слёзы, и Эва безуспешно попыталась оттолкнуть Амена второй свободной рукой, но он поймал и ту.       Они пристально смотрели друг на друга, сгорая от жгучей ненависти. Злость пропитала каждую клеточку их тел. Гнев окутал невидимой вуалью с головы до ног. И этим молчанием было сказано намного больше, чем тысячей слов. Звенящая тишина заполняла небольшое помещение, освещаемое лишь отблесками луны. Последнее пристанище Эвы. Её погибель.       Градус напряжения неумолимо возрастал. Амен сдавливал ладони сильнее, и Эва совершенно теряла контроль. Колени подгибались, отчего она едва держалась на ногах. Невыносимая боль — то ли моральная, то ли физическая, — от которой хотелось истошно выть.       Надежды давно пали. Амен никогда её не отпустит. Не пощадит.       Он не умеет чувствовать. Ему чужды сострадание и эмпатия. Всё, что Эва считала до этого настоящим: их влечение, привязанность, желание близости, казавшиеся взаимным… было ложью. Или её собственным вымыслом, в который она так отчаянно верила. Раньше и Эва была абсолютно равнодушной ко всему, хитрой и изворотливой, но Амен… что-то изменил, надломил в ней, отчего хотелось быть рядом с ним другой. Он что-то растопил в Эве, и вся осторожность с неумолимой скоростью сорвалась в Аме́нти.       Не выдержав, Эва вскрикнула. Слёзы полились ручьями, обжигая щёки. Не осталось сил терпеть. Эва не справлялась, чувствовала себя слабой как никогда. Мужчина, который так засел в её голове и сердце, оказался самым страшным ядом, от которого не существовало противоядия. И она медленно умирала, будучи ещё живой. Широко распахнув глаза, Эва посмотрела на Амена, задержавшись на его приоткрытом рте.       Неровное дыхание. Зашкаливающий пульс. Тяжёлые, опьянённые взгляды. Кадык Амена дёрнулся, а Эву бросило в пот, и мир закружился, смешивая окружающее пространство в тёмные краски. Оставляя Амена и Эву наедине, в полнейшей прострации. Они смотрели друг на друга, забыв, как дышать. А потом Амен внезапно подался вперёд, накрывая своими прохладными губами тёплые губы Эвы.       Не успев прийти в себя и понять, что творит, Эва приникла в ответ, целуя настойчивее. По-хозяйски скользнула влажным языком в рот Амена, когда сердце бешено заколотилось то ли от всё ещё исходящей от Амена опасности, то ли от искрящего желания выплеснуть невысказанные чувства. Безумная похоть и дикое возбуждение слились воедино, управляя Эвой и, по всей видимости, не только ею.       Амен больше не сжимал её ладони, крепко обхватив за талию, и, с грохотом повалив на ходу стулья, прижал Эву к шершавой каменной стене.       Разум помутнел. Эва совершенно потеряла связь с действительностью, позабыв обо всём. Сейчас здесь были только Амен и она. Та ярость, что копилась в ней, та злость на Верховного эпистата и всю гнилую систему выразилась в безудержной страсти, с которой она целовала Амена. Кусала его губы, вонзалась ногтями в тонкую бледную кожу, оставляя ярко-алые следы, и одновременно прижимала его к себе так сильно, словно хотела стать с ним единым целым. Понимала, что летит в бездну, но даже не пыталась этому противиться.       Минутная слабость. И еле заметная мысль, промелькнувшая в подсознании: «Вдруг я сумею его отвлечь?»       А потом всё закружилось. Очень быстро они остались без одежды, торопливо раздев друг друга. Скинув со стола немногочисленную посуду, со звоном ударившуюся о пол и отлетевшую в другой конец помещения, Амен усадил Эву поверх и раздвинул её ноги шире, устраиваясь между ними. Несмотря на всю поспешность и хаотичность действий, он вошёл в неё медленно — так, чтобы она привыкла. Так, чтобы не сделать больно, хотя несколькими минутами ранее совершенно не думал, что доставлял ей дискомфорт.       Эва прогнулась в пояснице, шумно выдохнув, и запрокинула голову, прикрыв веки. Лёгкий ветерок, ворвавшийся через окно, остужал, но недостаточно. Она провела ладонью по мягким платиновым волосам и оттянула их на затылке, сжимая всё крепче с каждым новым толчком. Наощупь изучала его тело, водя второй рукой по обнажённому торсу и подушечками пальцев отмечая мелкие и не очень шрамы. Видимо, не все шезму были такими покорными, как она.       И это на миг заставило очнуться.       Эва распахнула глаза, широко смотря на Амена, который одной рукой держал её за талию, а второй — за плечо. Хотела было оттолкнуть его, заёрзав и крепче надавив на грудь, но Амен лёгким движением откинул её руку, слегка прихватив за горло, и заставил смотреть прямо на него.       — Тебе не вырваться, Эвтида. Ты полностью и целиком моя.       Она вновь попыталась ударить его по лицу и даже успела едва задеть, прежде чем он увернулся. Амен сильнее надавил на горло, отчего Эва захрипела, и, выйдя из неё, уложил на лопатки, победоносно смотря свысока. Его радужки стали ярче в свете луны — они буквально блестели, и взгляд становился ещё выразительнее. Тело покрылось потом. Оба сбивчиво дышали, смотря друг другу в глаза с примесью ненависти и вожделения. Дикая и взрывная смесь — они горели в собственном пламени. Амен рывком перевернул Эву на живот, прижав её лицом к камню. Очередной толчок. Жёсткий, властный. И ещё один, более глубокий. Эва до побелевших костяшек ухватилась за край стола, чтобы не ёрзать.       Это не закончится ничем хорошим. Амен лишь оттягивал её конец, и где-то в глубине Эва это понимала. Хотела его телом и одновременно отчаянно желала убить. Вырвать свою жизнь из его цепких лап.       Разве возможно испытывать настолько полярные чувства к одному и тому же человеку?       Она запуталась. Так растворилась в Амене, что потеряла себя. Не понимала, что истина, а что ложь. Что наваждение, а что реальность.       В какой-то мере Эва хотела быть его, но не тогда, когда он представлял для неё чрезвычайную опасность. Поначалу это добавляло адреналина, но когда Эва одумалась, когда он раскрыл её и всё равно принял решение разыскать её, казнить, несмотря ни на что… Это уже не выглядело так захватывающе. От Амена пахло смертью. Из него незримыми потоками сочилась энергия мёртвых. Он палач, но никак не спаситель. И навсегда таким останется. Верным делу. Чуждым любви.       Больно. Невыносимо больно осознавать, что единственный человек, который сумел засесть в душе, являлся самым страшным врагом. Эва никогда бы не пожелала себе подобной участи, но разве сердце спрашивает? Не разум управляет чувствами. Он здесь не властен.       И от этого её рвало на куски. Эмоции на грани. Чувства на пределе. Эва скользнула ладонью по задней части бедра Амена и впилась ногтями в его кожу, совершенно не контролируя силу. Ей было плевать. Отозвавшись на её грубость, Амен толкнулся сильнее, с каждым движением наращивая темп. Выбивая весь воздух из лёгких Эвы. И она задыхалась, ощущая прохладную ладонь на своей спине, что так крепко вжимала её в каменный стол.       Откинув навязчивые мысли, она томно прикрыла веки, закусив губу, и подавила рвущиеся наружу стоны. Пообещала обязательно что-нибудь придумать, как делала это всегда.       Мысли закружились в хаосе, глухо ударяясь о сознание и рассыпаясь на сотни мелких частиц. Эва постоянно отвлекалась на постороннее, не в силах полностью отдаться процессу. И это было невыносимо. Даже в такой момент она не могла окончательно расслабиться рядом с Аменом, находясь настороже и в полустрахе. Прокручивала в голове способы отступления. Но не могла отрицать, что Амен был тем самым запретным плодом, который ей так давно хотелось вкусить.       Звонкий шлепок по ягодице отрезвил. А потом ещё один и ещё, пока боль не стала жгучей и одновременно приятной. Эва позволила себе вскрикнуть, подавшись бёдрами навстречу Амену. Он держал её так крепко, что на коже наверняка останутся синяки. Ускорился под натиском приближающегося финала.       Эва не собиралась уступать. Нежно провела пальцами по влажному клитору, на выдохе прикрывая глаза и сосредотачиваясь на ощущениях, что мелким током пробивали насквозь. Возбуждение собралось в единый тягучий ком, который готов был вспыхнуть в любой момент. Тепло усиливающимися волнами подступало к самой чувствительной точке, и Эва не могла больше думать ни о чём. Напряжение возросло до такой степени, что она, выгнувшись, как кошка, задержала дыхание в ожидании приближающейся эйфории. Ещё мгновение — и тело пробило мелкой дрожью. Мышцы неконтролируемо засокращались, а ноги с характерным покалыванием ослабли, став ватными. Эва обессилено повисла на столе, когда Амен, толкнувшись в неё последний раз, резко вышел, прерывая акт. Тяжёлое дыхание и протяжный стон говорили только об одном — он тоже достиг пика.       Амен потянул Эву за растрепавшиеся волосы, а второй рукой подхватил под живот, поднимая её со стола. Она прижалась спиной к его мокрой груди, обвила рукой шею сзади и уткнулась макушкой в подбородок, прерывисто дыша.       — Ты подводишь к плахе не только себя, но и меня, — неожиданно прошептал ей на ухо Амен.       Эва в тот же миг распахнула глаза и повернулась, внимательно и предельно серьёзно посмотрев Амена. На его лице появилось… сомнение? Он на секунду поджал губы, словно обдумывая что-то, но, заметив пристальный взгляд Эвы, тут же принял привычный вид.       Эва невесомо провела тыльной стороной ладони по его щеке, отмечая идеальную гладкость и мягкость кожи. Любовалась им, до безумия желая запечатлеть этот момент — когда Амен позволил себе потерять самообладание.       Как бы ей сейчас хотелось залезть ему в голову. И узнать, что кроется там на самом деле.       — Ты не обязан… — еле слышно произнесла Эва.       Властный голос Амена тут же прервал её на полуслове:       — Даже не надейся.       Эва насупилась, поморщив нос.       — Тогда зачем всё это?.. Изощрённый способ наказания? Или хочется сделать ещё больнее? — прищурилась она.       Амен молчал. И эта тишина резала больнее самого острого ножа. Он отступил на несколько шагов назад, осматривая обнажённую Эву. Появилась глубокая печаль, которой Эва никогда не видела ранее. Он надел штаны, а потом вновь посмотрел на неё.       «Это мой шанс… Если уж ты не хочешь мне его давать».       Сорвавшись с места, Эва молниеносно рванула в другой конец комнаты. Убежать от Амена не получится — вне всяких сомнений, поэтому оставался лишь единственный вариант… Распахнув ящик, Эва в последний момент успела вытащить оттуда клинок, прежде чем Амен схватил её за запястье, потянув на себя. Развернувшись, Эва широко взмахнула оружием, задев лезвием плечо Амена. Белоснежная кожа моментально обагрилась от крови, сочившейся из глубокого пореза.       Эва вскинула испуганный взгляд на Амена, сама не ожидав, что сумеет его ранить. Она совсем не убийца… Никак не может навредить живому существу. Но всё было так быстро и сумбурно на волне эмоций и паники, что осознание происходящего оставалось ещё где-то вглубине. Эва ошарашенно смотрела то на лицо Амена, то на рану, а он по-прежнему крепко сжимал её запястье. Но при этом не предпринимал попыток остановить её или обезоружить.       — Хочешь убить меня? — вкрадчиво спросил он, прищурившись.       Эва сглотнула невидимый ком в горле, собираясь духом.       — Хочу, — одними губами произнесла она.       — Ну так давай.       И тут её словно камнем ударили по голове.       — Что?.. — округлив глаза, непонимающе переспросила она.       — Это единственный способ остаться живой для тебя.       От его слов зазвенело в ушах. Эва отшатнулась, когда Амен ослабил хватку. Не такого она ожидала.       — Трусишь? Не можешь убить? Ты такая слабая… — Он надвигался на неё медленно, словно притаившийся зверь.       Эва крепче вцепилась в рукоятку клинка, пятясь назад. Слабая… Да, чёрт возьми, слабая! Она только что переспала с Аменом, а теперь должна убить его?.. Нет-нет… Оцепенение тонкими щупальцами обвивало её тело, подбираясь к горлу. Холод бежал по телу, непроизвольно вызывая мурашки.       А потом за спиной оказалась стена. Всё. Это её конец.       Амен подошёл вплотную, едва не задевая своей грудью её. Возвысился над ней, свирепо смотря сверху вниз.       — Удивительно… Все шезму так борются за свою жизнь, а тебе, похоже, она совсем не нужна. Я дал тебе такой шанс.       — Какая благотворительность… — прошипела Эва. — Это не шанс, Амен! Это приговор…       Он хищно улыбнулся уголком губ… и схватил Эву за горло, пригвоздив затылком к стене. Медленно поднял её одной рукой, отрывая носочками от пола. Эва захрипела, задёргав ногами. В виски ударил импульс, мир помутнел. Лёгкие горели от нехватки воздуха, шея болела от мёртвой хватки. Эва встретилась с глазами Амена, когда он поднял её ещё выше.       «Нет… Не хочу… Не могу…»       Глаза защипало, и она крепко зажмурилась, ухватившись свободной рукой за запястье Амена. Но всё было тщетно. Слёзы лились градом. Последний шанс… Впереди целая жизнь, которую она ещё не успела вкусить. Её друзья, её семья… Она такой путь прошла, чтобы не быть разоблачённой. Многому научилась от Реммао и сколькому ещё могла бы… Столько открытий впереди, столько… Эва вновь попыталась вдохнуть, но вышел только сиплый хрип.       Она не позволит Амену отнять всё это!       Движимая исключительно инстинктами, Эва вскинула вторую руку и из последних сил вогнала клинок в мягкую плоть по самую рукоять. Пальцы на горле вмиг разжались, и она рухнула на пол, остервенело хватая воздух ртом. Закашлялась, держась за шею, и посмотрела перед собой — туда, где на коленях скорчился Амен, держась за клинок, оставленный в его левом боку. Кровь тонкими ручейками стекала по обнажённому торсу.       Аффект прошёл, и в голову ударило озарение того, что она натворила.       — Нет… О, Ра, нет!       Она рухнула рядом с Аменом, трясущимися руками задержавшись у клинка, но так и не дотронувшись до него.       — Вали, — прошипел он сквозь зубы, с презрением смотря на Эву. И ей стало только больнее от этого взгляда. Он же сам… Не оставил выбора. Она почувствовала себя чудовищем.       — Я не могу… Амен… Я… Я не хотела…       — Зато я хотел! Вали! — Из оставшихся сил Амен толкнул рукой Эву, и она упала назад, громко разрыдавшись. Он достал из кармана ключи от браслетов и кинул к её ногам. — Пока я не встал, и не… — Он поморщился от боли, сдавленно вздохнув, и продолжил уже более спокойным, отчасти нравоучительным и одновременно мягким тоном: — Будь ещё хитрее, Эвтида. И не попадайся больше так глупо охотникам.       Слова застревали в горле в приступе истерики, что охватила Эву. Она будто находилась во сне, в сущем кошмаре, и не верила в происходящее, в ужасе смотря на результат собственных действий. Кровь пропитала светлую ткань штанов, никак не останавливаясь. Тёмное пятно неумолимо увеличивалось, и Эве до безумия захотелось всё исправить.       «Лучше бы ты убил меня».       Понимая, что Амен не позволит к нему притронуться, Эва, схватив ключи, на негнущихся ногах поднялась с пола и, как в тумане, натянула на себя одежду. Перед глазами стояла алая пелена, а воздух, казалось, насквозь пропах кровью. Эва старалась не смотреть на Амена. Не могла адекватно воспринимать всё это. Он гнал её, а она… согласившись с ним, бросала его, не в силах бороться за его жизнь, хотя отчаянно желала. Впервые подчинилась Амену.       Слишком больно. Крайне бесчеловечно. Она ненавидела себя. И ненавидела Амена за «шанс», который он ей так «великодушно» предоставил.       Эва не хотела умирать, но и становиться убийцей тоже не хотела.       Остановившись в дверях, она обернулась, в последний раз взглянув на согнувшегося Амена. Думала ещё что-то сказать, но так и застыла с открытым ртом, глотая слёзы. Он отпускал её… Пусть и так жестоко. Он дал ей второй шанс, буквально выгоняя из её же пристанища, на третий точно не расщедрится. Эве бы хотелось помочь ему, не дать умереть. Но…       — Если ты сейчас же не уберёшься отсюда, клянусь всеми египетскими богами, я найду тебя снова и уже точно не отпущу.       Губы затряслись, и Эва всхлипнула, ухватившись за дверь.       — Прощай, Амен. И прости…       Развернувшись, Эва выскочила из дома и побежала прочь. Луна ярко освещала дорогу, но перед глазами до сих пор стоял образ окровавленного Амена. И его взгляд, полный презрения и отвращения. Боли и отрешённости.       Эва не собиралась отныне задерживаться в этом городе. Амен вряд ли последует за ней — он ясно дал понять, что отпускает её. Но вот другие охотники… После ранения, если вообще не смерти, Верховного эпистата на её поиски бросят все силы. Безопасно ли оставаться в Египте?.. Абсолютно точно нет. Так может, попытаться открыть для себя новые земли?       Тряхнув головой, Эва забежала в узкий переулок, скрываясь в ночной тьме.