Что такое забота?

В ушах клубилась низкая, ритмичная музыка. Кроме близких сердцу звуков, ничего не имело смысла. Сладкое ощущения собственной беспомощности. Если бы мир вокруг горел и рушился, Ранбу остался бы лежать на кровати до самой смерти. Вдруг, телефон завибрировал. Хрупкая атмосфера разлетелась на осколки. Ранбу свайпнул по экрану, отвечая Туббо. В движения в пустом желудке шевельнулась тошнота. По ушам ударил звонкий голос. - Хей, Ранбу? Пойдешь со мной на репетицию группы? - сразу переходить к сути было отличительной чертой Туббо, которую Ранбу очень ценил. - Помнишь, я тебе рассказывал? ДжойЛов, просил послушать. Ты же послушал? Ранбу с трудом припомнил тот разговор, состоявшийся несколько дней назад. На тот момент он не спал уже третий день, и вообще слабо осознавал свое существование, что уж говорить про музыку... - Я... - Голос хрипел, ведь он не говорил с самого утра, которое было, примерно, семнадцать часов назад. - Я не слушал. - Сдался Ранбу, даже не принимая попыток к оправданию. - Окей, не важно... - Туббо неловко замял вопрос. - Сможешь прийти? - Когда? - Ранбу вздохнул, протирая глаза, которые отозвались навязчивым жжением. Похоже, он спал последние минут двадцать. - К восьми сможешь? Около универмага. Стрелки часов перевалили за семь. - Да, успеваю, жди. Ранбу сбросил звонок и снова обмяк на на подушку, желая закрыть глаза. В голове пронеслась очередная шутка смерть, он улыбнулся, глаза начали медленно закрываться, сознание размыливалось... "Не спать."- Одернул себя Ранбу и выпрямился на кровати. Стоило продрать глаза сейчас, чтобы не опоздать на встречу, хотя, никто его опозданиям давно не удивлялся, на это все давно забили, и принимали это как должное. Как и сам Ранбу. В зеркале... А, нет, зеркал дома почти не было. Поэтому, неопрятная внешность оставалась вне внимания. Маска и очки составляли главную часть гардероба, а они почти всегда были на нем. Сунув телефон в карман худи, не замечая бумажек,грязной одежды и каких то пустых упаковок на каждой поверхности в комнате, он поспешил проскользнуть мимо гостинной, пытаясь остаться незамеченным для родителей... Но те усекли движение в темноте коридора и оторвались от просмотра новостей по телевизору, обратив все свое внимание на Ранбу. Родители сидели на диване. Мама уютно лежала на руке отца но завидев сына, она села почти ровно. Ранбу помешал семейному моменту семьи, частью которой, казалось бы, являлся. Отец нахмурил брови: - Куда направляешься? - Из его уст это звучало не строго, а скорее, беспомощно. Ранбу честно был благодарен за их заботу, но порой, они считали, что понимают слишком много. Он ценил опыт своих стариков, но всегда говорил: у них разные дороги, и разные камни на на них. Нехотя, Ранбу промямлил что то в ответ. Лицо матери чуть просветлело, а отец только сильнее нахмурился. - Не сидеть допоздна, понимаешь? - Он выглядел так, будто сдерживался от лавины нравоучений, и надеялся, что Ранбу хватит мозгов добраться обратно живым. - Конечно. - Коротко выкинул в ответ Ранбу, и, обрывая разговор, возможно, еще на середине, выскочил в прихожую, быстро справился с замком и оказался на лестнице, стуча длинными ногами по ступенькам. Прохладный ветер ранней осени дунул в лицо, стоило переступить последний порог. Внешний мир, большой и свободный. Больше не надо было притворяться, и Ранбу на самом деле был сам по себе. Медленно темнело и уже включались рыжие фонари. Сердце наполнилось такой желанной легкостью, вечерние сумерки закрывали от всего мира и спасали напряженный разум от смысловой нагрузки. Ранбу вспорхнул в темный переулок за домом, на истоптанную тропинку, которая вела прямиком к месту встречи. Небольшой магазин, который сохранил в себе дух двухтысячных. Бабушкины сладости, которые уже продаются подлежащими с десяток лет, дешёвая лапша за 5 рублей и даже весы в отделе с орехами и фруктами на развес, где надо вводить номер товара и ждать, когда напечатается ценник. Ностальгия - теплое воспоминание о прошлом. Единственное, что осталось из теплого в пустой от боли душе. Ранбу добрался до здания. На встречу выпрыгнул низкий силуэт в темно зеленой толстовке. В руке у него был пакет с логотипом универмага - оранжевой белкой. На освещенном фонарем лице светилась улыбка весь рот. - Привет! - Они поздоровались за руки. - Готов к встрече с ребятами? "Я к жизни не готов, не то что с другими людьми."- Буднично пронеслось в голове, но ответил он, безусловно, по другому. - Конечно. У меня особо выбора и нет. - Это должно было звучать как шутка, но Ранбу давно уяснил, что его чувство юмора в большей степени построено на желании умереть, чем на юморе. - В смысле, да, готов. Туббо, с плохо скрытой досадой открыл пакет, и вытащил пластиковую бутылку с черной жидкостью. "Байкал" - гласила этикетка. - Держи. - Он протянул бутылку. - Ты вроде любишь такое, под акцией было. "Вроде люблю" - получать удовольствие от пищи Ранбу разучился давно, но ради имиджа, встречал бутылки хвойного напитка с радостью. Но в последнее время стало плевать и на имидж. На автомате, Ранбу поблагодарил друга и влил в пустой живот несколько глотков. От напитка отдавало дешевизной, а живот взбунтовался против химии на голодный желудок. - Нужно еще Томми дождаться. - Сказал Туббо куда то в сторону. - Я тебе про него говорил. Помнишь? Томми, Томми... Ранбу помнил, что однажды они гуляли втроем. Томми все время пытался увести Туббо в сторону, пускал грубые шутки, высмеивающие его и несколько раз неаккуратно выразился про его лицо. Ранбу снова почувствовал себя голым. Поднес руку к лицу - маска и очки на месте. Неизвестно еще, как отнесутся члены группы к странностям нового знакомого. На сердце стало тошно и тяжело. Точно спросят. День уже можно закрашивать красным. Как и любой другой, когда кто то касался темы лица. Такие дни Ранбу считал зря прожитыми. - Томми... Да, помню, конечно. - Класно. - Тут же отозвался Туббо и, кажется, выдохнул. Они продолжали стоять в тишине. Для Ранбу это была спокойная тишина, эмоции друга его не шибко волновали. Томми появился из за спины, радостно, как русоволосая антилопа напрыгнул на Туббо и чуть не свалил того с ног. Он начал трясти друга за плечо и заваливать вопросами. Ранбу старался не шевелиться и исчезнуть с глаз очевидно близких друзей. Он точно был лишний на этой вечеринке и желал оставаться таким до самого конца. Но зоркие глаза недруга все равно смогли отыскать его сжавшийся образ. - О! Ранбу, здарова. - Томми быстро протянул руку. На его лице застыло радостное выражение. На секунду, Ранбу не понял что от него хотят. Он ожидал прежней злобы маленького львёнка, который отбивая свой кусок мяса. Но точно не солнечное дружелюбие. Нерешительно, Ранбу протянул руку в ответ. Мокрая рука обхватила кисть и для правдоподобности несколько раз тряханула. - Вот уж не думал, что ты группой моего братана интересуешься. - Он дернул Ранбу за плечо и удивленно раскрыл рот. - Нихрена вырос! Я думал на метре восемьдесят остановишься а ты дальше попер. Развернулся к Туббо. - Ну чего, пошли? - Украдкой взглянул на Ранбу и устремился вперёд, не ожидая, пока пойдут остальные. Туббо кинул взгляд, будто извиняясь за друга и побежал следом, семеня маленькими ножками. Ничего не оставалось, кроме как пойти следом и, чуть погодя, пристроится к друзьям, которые шли чуть впереди, активно разговаривая. Точнее, тараторил только Томми, а Туббо кивал каждые пять минут с воодушевленный видом. Темнеющей небо было интересней этого спектакля. Прозрачная луна появлялась и снова скрывалась за быстро ползущими облаками. Синее небо с каждой минутой темнело. Прохладный ветер обдувал приоткрытые участки кожи. Ранбу увидел, как зажглась первая звезда. Искренним откровением стала мысль оказаться там. Забыть про всех и все. Быть на небе и светить, тихо и незаметно в дымном городе. Смерть дарила отчаянную надежду, что все кончится. Светлое чувство, которое было скорее потребностью, что бы все ещё оставаться человеком и желать хоть чего то. Звёзды зажигались одна за другой. Это были другие души, которые решились, он точно знал. Хотел в это верить. Они светят. Никто не винит из за то, что они умерли. Их уже никто не винит. Их, может, уже и забыли. Медленно, они добрались до остановки. -Йоу, Ранбу, ты всю дорогу звёзды считал, не поделишься мыслями? - Томми задорно толкнул Ранбу в бок. Ранбу хотел бы рассмеялся от буквальности и своевременности фразы, но только пожал плечами в ответ. - Мы сейчас садимся на маршрутку, у тебя деньги есть? Про маршрутки его не предупреждали. Ранбу пошарился в карманах худи, но нашел лишь липкие пятьдесят копеек. Туббо незамедлительно предложил свою помощь. - Я заплачу за тебя, извини, это я не предупредил. - Он виновато покосился на Томми, который в ответ смотрел смесью удивления и раздражения, которое не без удовольствия отметил про себя Ранбу. "Похоже, все таки мне кое кто не рад." - Усмехнулся он, и с видом благодарности, принял протянутую мелочь. Подкатила полная маршрутка. Они затолкались в дальний угол. Ранбу пришлось согнутая в три погибели, чтобы уместиться между коленями сидевших и не протаранить крышу маршрутки макушкой. Но в моменте он просто сдался и улёгся на чьей то мягкой спине. Устроился, вообще, довольно удобно, поэтому весь оставшийся путь он провел в расслабленном состоянии, забыв даже про ребят. Они сошли на нужной остановке. Ранбу знал эту часть города, и прогулка поздним летним вечером по знакомым переулкам вызывало удовольствие. Это не дом. Здесь Ранбу гулял один. В прошлый раз. Сейчас же рядом бушевал огненный вихрь. И отобранный товарищ, подпевающий своему другому другу. - Туда, туда! - Томми скакал с места на место, всеми силами пытаясь ускорить ребят. Туббо посмеивался над его ужимками и счастливо улыбался. Наблюдение со стороны за живыми людьми точно вызывает боль. Ранбу не знал, что ощущают знакомые в такие моменты. Особенно остро ощущаешь себя чужим. Ненастоящим. Мертвым. - Ранбу! - Томми подпрыгнул и ухватился рукой за ветку, но тут же сорвался, приземлившись на ноги. - Я был бы очень благодарен, если бы ты шел быстрее! Он выделил слово "Очень". - Мы же почти пришли, вон тооот дом! - он указал на старую многоэтажку за деревьями. - Там они собираются! Быстрее! Через пять минут, они уже стояли у подъезда. На вопрос из домофона "Кто?"Томми кратко ответил "я". Двери распахнулись и мы пошли наверх. Внутри пахло табаком и влажностью. Лампа благополучно отсутствовала. В потёмках, ребята добрались до сто девятой квартиры. Томми принялся тарабанить по двери, игнорируя звонок. Секунда - и ее распахнул высокий парень с куском бутерброда во рту. Объемная челка закрывала верхнюю часть лица, очки закрывали живые глаза, придавая и так красивому лицу ещё больше аристократичности. Промычав что то невнятное, он жестом пригласил всех внутрь светлой квартиры. Внутри ощущалась теплота и уют. Подъездные запахи перебивал аромат мандаринов. Вдруг сердце пропустило удар. Ранбу увидел большое зеркало у стены, в котором отражался он сам. Высокое, худое существо, в очках и маске вместо лица, и длинными отросшими волосами, который выглядели грязными из за постоянных прикосновений. Холодная, острая отражающая поверхность накалялась, хотела стащить черную ткань с лица чуть ниже, и заставить Ранбу сжиматься от ненависть к этим чертам лица, которые невозможно стереть с себя. - Разувайтесь, обувь тут оставьте. - Парень снова запихнул бутер в рот и удалился в глубину квартиры. Томми бросил свои красные кроссовки в угол и на ходу продолжил свою триаду вопросов, только теперь направленную на Уилбура. Туббо поспешил следом. Ранбу остался один в прихожей. Наедине с злосчастным зеркалом. Он уселся на деревянную тумбу. Из потолка одиноко торчала лампа на проводе, придавая всему вокруг желтоватый оттенок. Зеркало тянуло Ранбу. Снова посмотреть в свое отражение, снять очки, посмотреть наконец в, ставшие чужими, глаза... И снова провести ногтями по коже, сдирая верхний слой с яркой живой болью. Ярко и искренне ненавидеть себя, и желать себе смерти. Это было бы честнее, чем каждый раз сдерживаться и уводить взгляд от отражающих поверхностей. Но в этот раз, он за стенкой были другие люди. "Не хочешь ли ты вызвать жалость? - Ядовитым дымом клубилось в голове. - Ты справишься сам! Или вскроешься! Но. Не. Расскажешь." - Ранбу не заметил, что начал сжимать кулак, впиваясь ногтями в ладонь. С бренчанием в личинку засунули ключ. Ранбу поднял голову. Спустя три торопливых поворота, дверь открылась, впуская новых людей.