Залетела

Хе-хе… Я довольно быстро поняла всеми осмеянного, затюканного, несчастного Гарри Поттера. Бедняга почти год провел в лесу, пусть его палатка и превращалась в сносную квартиру. Однако добыча пропитания оставалась на нем и на его компании, задница все равно ощутимо подмерзала, а по округе шастали вездесущие егеря, вожделевшие доставить к Волдеморту полумертвую тушку Нежелательного Лица № 1. Меня по-прежнему кормили заботливые домовики, причем кормили так, словно бы всерьез рассчитывали подать жаркое из студентов на свой собственный рождественский стол. В спальнях и гостиных плавало мягкое уютное тепло, так что мне было где устроиться и о чем подумать. Ну да, в классах, а особенно в подземельях уже начинал поддувать не в меру свежий ветерок, но сути это не отменяло. А главное: я-то, в отличие от несчастного Поттера, прекрасно знала, что собой представляют злосчастные хоркруксы, и даже могла предположить их примерное местонахождение. Только вот дело с места не сдвигалось. Нисколько. После того, как я закончила любое сотрудничество со Снейпом и окончательно порвала с Лонгботтомом, в моей жизни наступило время бескрайнего, хоть и вовсе не безмятежного штиля. Я могла лишь плыть по дням, не слишком-то усердно отличая будни от выходных, день от вечера и утро от ночи. Впрочем, нет, на занятия я ходила стабильно, прилежно и с желанием, равно как и сидела после них в библиотеке. Читала книжки. Подумать страшно, что для многих студентов это были скучные, занудные и бессмысленные тексты, в то время как я открывала для себя целый волшебный мир. Здесь столько всего росло и рычало, зрело и готовилось тебя сожрать, что у меня глаза разбегались. Целые томики, наполненные чарами, описаниями зелий или биографиями известных магов. Хотя нет, честно признаюсь, биографиями я пренебрегала: история меня всегда интересовала и вдохновляла, но я так же знала цену ее достоверности. Это могли бы быть идеальные каникулы. Со мной никто не общался, но от одиночества я вовсе не страдала. Джексон и ее подружки ходили довольными, на меня посматривали свысока, но лезть не пытались. Краем уха я услышала, что Фрэнк всячески подчеркивал свое одинокое положение и весьма многообещающе улыбался Джексон. Та выглядела королевой жизни, и наша драка в спальне теперь воспринималась многими, как мое поражение, паническое бегство и сдачу всех постов, в том числе, вожделенного приза. Я могла лишь посмеиваться: защитным чарам Снейп меня более или менее обучил, да я и сама теперь старательно занималась, а до всего остального мне дела не было. Так что это время и в самом деле могло бы стать восхитительным отдыхом, если не мерзкое чувство напряжения. Кольцо лежало в Литтл-Хэнглтоне, в старой пустующей хижине. Морфин еще должен был сидеть в Азкабане, если Дамблдор не начал собирать сведения о хоркруксах уже тогда, но в любом случае хозяин дома отсутствовал. А остальные? Никто не знал, когда у Волдеморта появилась Нагайна. Возможно, она была создана с убийством Берты Джоркинс, а потому пока что оставалась всего лишь обычной, пусть и обученной, опасной и агрессивной рептилией. А быть может, ее еще и на свете не существовало. Медальон хранился на дне глубокой чаши в пещере… Или не хранился? Или кому-то, а вполне возможно, Северусу Снейпу только предстояло сотворить изумрудное зелье, а несчастному Регулусу Блэку – одолжить своего домового эльфа для обустройства тайника. А пока они оба благополучно учились в Хогвартсе, ходили на занятия, поедали овсянку и думать не думали о том, какая судьба поджидает их за поворотом… Чаша Хаффлпафф и дневник должны будут оказаться у ближайших соратников Волдеморта, но именно что будут. Сейчас они лежат неизвестно где, непонятно как защищены, и даже относительно кольца нет никакой уверенности, что идея сооружать тайники для сокровищ пришла к Волдеморту именно теперь, а не гораздо позже. И вообще: а чем он теперь занимался, этот самый Волдеморт? Быть может, выращивал кур на какой-нибудь загородной фазенде, лепил на облупившийся нос обрывки газеты и рыбачил по ночам… Да нет, вряд ли. Детей старались держать подальше от мировых событий, и это, наверное, правильно. Однако тайное общество в Хогвартсе все равно зародилось, и меченые дети в нем учились, так что толку от принятых мер не было никаких. Я ни с кем не общалась, в газетах описывалось самое прекрасное время для самого прекрасного общества, родственников у меня не было, так что теперь мое одиночество острым клинком обернулось против меня. Я даже выйти за пределы Хогвартса никуда не могла, потому что не могла внятно объяснить причину отсутствия. Оставался Хогсмид. Традиционный поход в Хогсмид незадолго до Рождества, разрешение на который у меня, надеюсь, имелся. Но до Рождества оставалось еще слишком долго, я начинала паниковать и нервничать, а посему принялась лихорадочно соображать, чем еще я могу заняться. И тут мне в голову пришла одна идея, возможно, безумная, но очень приятная. Как-то я возвращалась со свободного занятия и наткнулась на закрытый Большой зал. Это было интересно и необычно, а потому я прокралась к дверям и прислушалась. - Вы должны быть совершенно сосредоточены, уверены в себе, собраны! – вещал лектор, и его голос гулким эхом разносился по древним сводам. – Спешка крайне, крайне опасна и вредна в вашей ситуации, а потому запомните три «Н», руководствоваться которыми вам надлежит всякий раз, когда ваша жизнь столкнет вас с необходимостью аппарации! Я так и села. Точнее, я бы села, если бы не ледяные каменные ступени под моими ногами. То есть я совершенно серьезно собиралась отправляться за хокруксами Волдеморта и при этом напрочь забыла, что не умею аппарировать! Вот молодец! Лектор, тем временем, принялся шагать между замерших шестикурсников, и я смогла разглядеть краешек его строгой темной мантии. - Нацеленность, неспешность, настойчивость – вот три столпа, на которые вы должны водрузить свое намерение. Представить конечную цель и переместить себя сквозь тонкую субстанцию пространства. Если вы не решитесь настоять на своем, то останетесь на месте. Если в вас окажется недостаточно нацеленности, два пространства вполне способны разорвать вас между собой. Однако самое большое количество расщеплений происходит из-за того, что аппарирующий слишком спешит оказаться в новом месте. Он в буквальном смысле забывает переместить часть себя. Старшекурсники смеялись и пихали друг друга локтями, а затем умолкали, принимались дружно пялиться на разложенные перед ними обручи. Вид их становился в такие моменты невероятно важным и сосредоточенным, вот почти как у кота во время посещения лотка, однако, в отличие от кота, их усилия успехом не увенчивались. Время от времени кто-то делал потрясающей красоты пируэт прямо в воздухе и приземлялся в круг или возле него под дружных хохот однокурсников, кто-то просто падал прямо на месте, а кто-то так и оставался стоять, пустым взглядом уставившись на ненавистный круг. Круг нужен был для концентрации, это я поняла сразу. Так что я не только собрала неплохую конструкцию из проволоки и собственного пояса, но еще и щедро намазала ее ядовито светящимся зельем. Разумеется, уже в запретном лесу, когда потихоньку выбралась из школы поздно вечером. Точнее, не вернулась с прогулки. Я знала, что в окрестностях Хогвартса аппарировать было запрещено, и мне было очень любопытно проверить, распространяется ли этот запрет на запретный лес. Ха, каламбур был хорош и нуждался в срочных практических опытах. Вряд ли Волдеморт пешочком топал из Хогсмита в лесок ради свежего воздуха. Правда, он вполне мог и полететь, но… Да, вот уж действительно был бы ужас, летящий на крыльях ночи… Я нервно хихикнула и осторожно положила свое сокровище на землю, зябко поежилась. Все-таки школа находилась в довольно живописном, но безрадостном месте: стыль забиралась под мантию, сковывала руки, лишала воли. Темнота уже полностью окутала лес, где-то вдалеке по классике жанра выли не то, волки, не то собаки, а я стояла на месте и все пялилась и пялилась в светящийся круг. Поневоле вспомнились отрывки из «Принца-полукровки». Как Гарри, Рон и их однокурсники поливали оскорблениями инструктора по аппарации, самыми приличными из которых были недотыкома и навозная башка. Мда, кем-то вроде навозной башки я себя сейчас и чувствовала. У меня ничего не получалось – ничегошеньки. Я просто стояла, дрожала, переступала с ноги на ногу и больше всего на свете мечтала о том, чтобы чертов ядовито-зеленый круг наконец-то провалился как можно дальше. - Медитируешь? – тихий вкрадчивый голос раздался за моим плечом. Такого дикого визга эти места не слышали никогда. Я визжала и одновременно летела куда-то через узкую резиновую кишку, и мои внутренности медленно сворачивались в тоненький жгутик. А потом я снова расширилась и заорала еще громче, но теперь потому, что мне пришлось обеими руками вцепиться в довольно хлипкую ветвь раскидистого дерева. - Сюда сейчас весь Хогсмид сбежится, - хмуро сказал Снейп, но глаза его, подсвеченные огоньком волшебной палочки, смеялись. - Ты! – сердце мое бешено колотилось, я захлебнулась воздухом, качнулась, вскрикнула, ухватилась за дерево покрепче и наконец-то нашла нужные слова. Нецензурные, а потому повторять я их тут не буду, просто скажу, что монолог мой длился минут пять, не меньше, и затрагивал умственные способности Снейпа, его происхождение, особенности внешности и мое горячее отношение ко всему мужскому полу вообще и отдельному индивиду в частности. - Неплохо, - когда я закончила, он качнул головой и, кажется, даже не обиделся. – Но что ты все-таки тут делаешь? И зачем ты аппарировала на дерево, а главное, как? И он еще спрашивает?! Хотя… Стоп, что?! Святые ежики, аппарировала?!!