Сказ о том, как один румынский демон Британию кошмарил, а глава Искариота новые горизонты возможностей открывал

      Мягкий луч раннего июльского солнца скользнул по лицу мирно дремавшего Александра Андерсона. Сев на кровати, святой отец сладко потянулся и улыбнулся, предвкушая новый день, полный трудов праведных. Распахнув шторы, Андерсон впустил солнечный свет в свою хикканскую конуру, не очень-то соответствующую имиджу приличного человека, каким Александр себя по праву считал. Детям строго настрого запрещено совать сюда свои любопытные носы. Умывшись и облачившись в свою униформу, Андерсон направился прямиком на улицу.       Погодка была что надо: излучающие тепло и жизнь средиземноморские пейзажи частенько казались священнику райским садом. Здесь малютки, эти ещё не распустившиеся цветы, юные и прекрасные, были надёжно защищены от греха и насилия, наполняющих внешний мир. Кому как не Андерсону было знать обо всей нелицеприятной подноготной окружающей действительности. Он вздохнул, направляясь на тренировочную площадку. Необходимо было поддерживать себя в хорошей форме, для борьбы за преображение вышеупомянутой действительности в лучшую сторону.       Оттачивая и без того идеально отточенные боевые навыки, Андерсон повторял библейские тексты, подготавливая одновременно и тело, и разум к борьбе с нечистью. Толпа заинтересованных детей как обычно толпилась поодаль, восторженно наблюдая за паладином. В какую бы рань Андерсон не поднялся, любопытные малолетние поклонники, жертвуя сном, немытые и нечёсанные, прибегали посмотреть на его «танцы с клинками», а после, вооружившись мётлами и палками, пытались имитировать его движения, нещадно лупя росшую у забора крапиву с воплями типа «Смерть протестантам!» или «Во имя Господа, получи на орехи, вампир!» Тем временем Андерсон отправился на завтрак, напоминая себе ещё раз рассказать детям, что еретики и вампиры хоть и являются сорняками по своей сути, но гораздо опаснее, так как могут первыми напрыгнуть и атаковать, да и кусаются больнее.

***

      Закинув в себя кастрюлю геркулесовой каши, Андерсон сидел на скамейке на заднем дворе приюта, ожидая звонка на урок и наслаждаясь лёгким ветерком. Он позволил себе расслабиться настолько, что не обратил ни малейшего внимания на звук приближающихся шагов. Лишь когда их обладатель опустился на скамейку рядом с ним и манерно откашлялся, Андерсон лениво приоткрыл один глаз и посмотрел на нарушителя покоя. Конечно же, это был Энрико Максвелл, глава тринадцатого отдела Ватикана, кто ещё мог так зловеще подкрасться.       — Доброе утро, Рико. Как спалось? Хорошо позавтракал? — Андерсон расплылся в умиротворённой улыбке.       — Ага, ложечку за Отца, Сына и Святого духа, — скривившись, отозвался Максвелл. — И я просил так меня не называть, отец Андерсон. Теперь перейду непосредственно к делу, если у Вас для меня найдётся пара лишних минут.       Голос одного из любимейших учеников Андерсона как обычно был полон сарказма. Священника это ничуть не тревожило. Он наблюдал за порхающей над ним пёстрой бабочкой, умело вылавливая всю суть из потока язвительных речей Максвелла.       — На днях в Искариот поступил звонок из Великобритании. Может, Вы слышали о такой организации, как «Хеллсинг»? Эти протесташки мнят, что могут воевать с нечистью эффективнее, чем Искариот, а ведь сами являются еретиками! Это какое надо иметь невежество…       — Ближе к делу, мой брат во Христе, ближе к делу.       — Ладно. После того как бывший глава организации изволил отчалить на тот свет, руководство на себя взяла его малолетняя дочь. Только видимо она не соблюдала должных правил безопасности, а может, просто не молилась должным образом. Так или иначе, в неё вселился демон. Вампир или какая-то другая мощная нечисть, установила полный контроль над её телом. Требуется экзорцизм. Отсталые любители рыбы с картошкой не справились и вынуждены прибегнуть к нашей помощи. Конечно, будь моя воля, я бы послал их хлопотать перед Сатаной, однако взамен они предлагают достаточно выгодные условия для нашей организации. Я полагаю, они готовы и дальше идти на уступки, если надавить. Уж это будущий епископ Максвелл умеет. Я намерен лично провести ритуал изгнания над юной леди Хеллсинг. Всё таки, дело довольно деликатного характера, а она мой будущий политический оппонент. Подобный компромат мне был бы очень на руку…       Бабочка, сделав пару кругов, уселась Андерсону прямо на нос. Максвелл вытаращился на него, так и застыв с раскрытым ртом, очевидно, забыв, что хотел сказать. А Андерсон лишь улыбался, жмурясь от солнца.       — Конечно, мы поможем маленькой Хеллсинг. Может, она даже приобщится к истинной вере, спасшей её. Я поеду с тобой, Рико, если это то, о чём ты хотел спросить.       — Я… Э… Ну… — Максвелл действительно именно это и хотел спросить. — У Вас бабочка на носу.       Андерсон потрепал ученика по волосам, уничтожив прилизанную причёску, и без лишних слов отправился собирать вещи. Через каких нибудь пятнадцать минут он уже собрал все необходимые свои пожитки. Их у священника не было много, однако пришлось всё-таки попрыгать на чемодане, дабы в нём уместилось множество листов из Святого Писания и все освященные клинки.       Сидя в самолёте, Андерсон мысленно поддерживал его полёт молитвой и приводил свой разум в состояние гармонии, одним словом, дремал, пока Максвелл придавался каким-то пространным рассуждениям о самолётах, одноразовых друзьях и апельсиновом соке. Из-за этих разговоров паладину приснилась какая-то богопротивная чепуха. Впрочем ни сны с элементами гомосексуализма, ни отвратительная британская погода не смогли испортить его настроение.       Всю дорогу до фамильного особняка Хеллсингов Максвелл бесился из-за того, что «протестантские свиньи» заставили почтенных слуг Божьих добираться в такую глухомань своим ходом и клялся разоблачить миф об английском гостеприимстве при первой же возможности. Противный таксист-старикашка высадил их в какой-то луже, отказавшись ехать дальше, потому что «дорогу размыло». Вопли и угрозы Максвелла не помогли. Пришлось топать пешком. Андерсон был уверен, что если бы не гордость, то глава Искариота точно попросился бы на ручки. Но Бог терпел и нам велел, и Максвелл тоже терпел.       Потом искариотам пришлось продираться через окружавшие особняк кусты, находившиеся в крайне запущенном состоянии. Максвелл поносил на чём свет стоит каждую ветку, на которую натыкался. Либо всё это было досадным совпадением, либо ветки обрели разум, но они стремились атаковать именно зад «будущего епископа», стремительно и безжалостно. Когда бедолаги наконец добрались до ворот, оба напоминали грязевых снеговиков с торчащими ветками. К счастью, ворота оказались открытыми. По пути распинав по мере возможностей гравийную дорожку, злой как чёрт Максвелл и невозмутимый как гора Андерсон наконец постучали в дверь.